— Сдавай ключи от квартиры коллекторам, Людочка! Всё пропало! — Василий бросил потрёпанный портфель на пол прихожей и опустился на корточки, пряча лицо в ладонях.
— Что значит «сдавай ключи»? Ты опять нахватался кредитов? — Людмила замерла с недомытой тарелкой в руках, через открытую дверь кухни вглядываясь в силуэт мужа.
— Я думал выкрутимся, хотел как лучше. Помнишь, я говорил про новое дело с Игорем? Всё, накрылось. Игорёк сбежал с деньгами, а кредит оформлен на меня.
Людмила медленно поставила тарелку на стол и вытерла руки о передник. Тридцать лет брака, и вот так просто — бездомные?
— А дети? Ты о детях подумал? — её голос звенел от напряжения.
— Вась, ты чего? — из комнаты вышла дочь-подросток Маша. — Что случилось?
— Ничего, Машенька, просто папа, видимо, решил, что жить нам больше негде, — Людмила отвернулась, чтобы дочь не увидела выражение её лица.
— Людочка, я всё исправлю, клянусь! — Василий поднялся с корточек. — Нам дают месяц на выселение. Может, продадим машину… Ещё сбережения твои…
— Какие сбережения?! — Людмила резко повернулась. — Те, что я двадцать лет на тетрадочку собирала? Ты же знаешь, почти всё ушло на лечение моей мамы!
Тринадцатилетний Костик выглянул из своей комнаты:
— Мам, пап, почему вы кричите?
— Ты мне лучше скажи, куда нам идти, Василий? На улицу? К твоей сестре, в однушку с тремя детьми? — Людмила сжала край стола так, что пальцы побелели.
— У нас есть ещё тётя Валя в Сосновке, — осторожно произнёс Василий. — Помнишь, она предлагала забрать нас, когда её муж умер? У неё дом большой…
— Ты в своём уме? Я должна бежать в деревню, потому что ты профукал нашу квартиру? Я тут двадцать пять лет работаю в школе! Я…
Василий подошёл к жене и попытался обнять её за плечи:
— Милая, это временно. Мы соберёмся, я найду работу, выплатим долг…
Людмила оттолкнула его руки:
— Не называй меня «милой»! Что я детям скажу? Как я в глаза соседям посмотрю? «Беленьку» на чёрный день держала — мне её тоже отдать за твои ошибки?!
Маша тихо заплакала, и Костик обнял сестру:
— Мам, не кричи. Мы что-нибудь придумаем.
— Люд, мне самому тошно. — Василий сел за стол и потянулся за чайником. — Я виноват, но выхода нет. Либо деревня, либо улица. Тёте Вале восемьдесят, одной тяжело, ты же знаешь. Там и огород, и хозяйство маленькое…
Людмила нервно рассмеялась:
— Та-ак, теперь я ещё и за хозяйством ухаживать должна? Ты совсем из ума выжил! Я учительница русского языка, а не доярка!
Василий вздохнул:
— Знаешь, я тоже не думал, что в пятьдесят пять буду начинать всё заново. Но другого выхода нет.
— Другой выход всегда есть! — Людмила схватила телефон. — Сейчас позвоню Светке, у неё муж юрист. Может, что-то можно сделать…
— Люда, — тихо сказал Василий. — Я уже был у юриста. Договор железный. Мы теряем квартиру.
В комнате повисла тишина. Дети смотрели на родителей испуганными глазами.
— Получается, мы бомжи? — серьёзно спросил Костик.
— Нет, сынок! — Василий резко поднял голову. — У нас есть дом в Сосновке. Просто… другой.
— Мой класс… — прошептала Маша. — А как же школа?
— Там тоже есть школа, — механически произнесла Людмила, глядя в одну точку. — И тринадцать учеников на всю школу. И медпункт вместо больницы. И магазин один на всю деревню.
— Зато есть река, лес, — попытался улыбнуться Василий. — Помнишь, как мы ездили к тёте Вале каждое лето? Ребятам нравилось…
— Это было ЛЕТОМ, Вася! А зимой там сугробы по пояс и топить надо! — Людмила в отчаянии всплеснула руками. — Я не могу так…
— Знаешь, мама, — вдруг сказал Костик. — А мне кажется, это даже интересно. Как в книжке «Робинзон Крузо». Новая жизнь!
Людмила посмотрела на сына. В его голосе звучал тот же оптимизм, что и у отца. Тот же безрассудный оптимизм, который привёл их семью к краху.
— Месяц, говоришь? — она устало опустилась на стул. — Что ж, за месяц нужно собрать вещи, найти в деревне школу детям, уволиться с работы… А потом пожинать плоды твоих гениальных бизнес-идей, Вась.
Весь месяц Людмила будто существовала в параллельной реальности. Днём она проводила уроки, проверяла тетради и улыбалась коллегам. Вечерами методично складывала книги, посуду, вещи в коробки. Полжизни уместились в два десятка картонных ящиков.
— Людочка, может, возьмём вазу хрустальную? — Василий держал в руках свадебный подарок от его родителей. — Мама ведь нам дарила…
— И куда ты её поставишь? На пенёк в огороде? — Людмила даже не подняла глаз от стопки постельного белья, которое аккуратно сворачивала.
Со дня объявления о потере квартиры она почти не смотрела на мужа. Только сухие, деловые фразы. Василий пытался заговорить, объясниться, но она каждый раз прерывала его одним коротким: «Нужно собираться».
Сегодня был последний день перед отъездом. Костик и Маша ходили по пустой квартире, где остались только матрасы на полу да маленький телевизор.
— Мама, я уже попрощался со всеми, — сказал Костик, входя на кухню, где Людмила протирала шкафы. — Пацаны сказали, что будут писать. А Колька даже обещал приехать на рыбалку летом.
— Конечно, сынок.
— Мам, ты сердишься? — Костик редко задавал такие вопросы. Он был весёлым, живым мальчишкой, но сейчас его голос звучал тихо и неуверенно.
— Нет, Костик. Я… я не знаю, что чувствую, — она положила тряпку. — Просто мы столько строили… А теперь…
— Папа сказал, что всё наладится, — Маша заглянула на кухню. — Он говорит, что в деревне тоже можно жить нормально.
— Твой папа много чего говорит, — Людмила собралась было продолжить уборку, но вдруг остановилась. — Идите сюда.
Дети подошли. Людмила обняла их обоих:
— Вы у меня самые лучшие. Мы справимся, слышите? Если вы выдержите, то и я выдержу.
Василий стоял в дверном проёме, наблюдая эту сцену. Он хотел подойти, но не решился нарушить момент близости.
— Людочка, знаешь… — он всё же заговорил. — Я звонил тёте Вале. Она нас ждёт. Говорит, что печку уже протопила, и соседи помогли прибраться.
— Хорошо, — только и сказала Людмила.
— А ещё я договорился насчёт работы. Помнишь Николая из соседней деревни? У него пилорама. Сказал, возьмёт меня. Не ахти какие деньги, но для начала…
— Для начала чего, Вась? — Людмила наконец посмотрела на мужа. — Новой жизни? Или нового краха?
Василий запнулся:
— Я понимаю, что ты мне не веришь. Я сам себе не верю. Но я правда всё исправлю.
— Папа, а в деревне правда есть интернет? — спросила Маша, разряжая напряжение.
— Обещают провести в этом году, — улыбнулся Василий. — А пока только мобильный. Но, говорят, ловит нормально.
— А как же мои уроки онлайн? — Маша училась играть на фортепиано по Скайпу.
Людмила и Василий переглянулись. Об этом они не подумали.
— Что-нибудь придумаем, — сказал Василий. — Может, в сельском клубе есть пианино. Или в школе…
— Да уж, было бы неплохо, — впервые за месяц в голосе Людмилы не звучало злости. Только усталость.
Весь вечер семья провела молча, каждый думая о своём. Маша листала старые фотографии в телефоне, Костик играл с котом, который тоже переезжал с ними, Василий собирал инструменты. Людмила смотрела в окно на город, готовясь попрощаться с той жизнью, к которой привыкла.
Поезд громыхал по рельсам, отсчитывая последние километры перед станцией. Людмила смотрела в окно на проплывающие мимо леса, поля, маленькие деревеньки, едва заметные вдали.
— Смотрите, лоси! — Костик ткнул пальцем в окно, и все, даже Людмила, повернули головы.
— Где ты лосей увидел? Это коровы на поле, — Василий потрепал сына по голове.
— Да ну тебя, пап, я же ясно видел!
— А вот тётя Валя обещала показать мне настоящих лосей, — вставила Маша. — Говорит, они зимой к деревне подходят.
— Она много чего обещает, — буркнула Людмила. — Вот приедем, посмотрим на эти райские кущи.
— Людочка, дай ты уже себе и нам передышку, — вздохнул Василий. — Мы едем в новый дом, не на каторгу.
— Мне всё равно, как это называть, — Людмила отвернулась к окну. — Факт в том, что мы потеряли всё из-за твоей… твоего…
— Мам, папа же извинился уже сто раз, — тихо сказала Маша.
— Извинился! — Людмила фыркнула. — Это не вернёт нам квартиру. И твоё пианино. И Костину секцию по плаванию.
— Я же тебе говорил про пилораму, — Василий достал термос. — Николай обещал хорошую зарплату. Через год-полтора сможем снова встать на ноги.
— Через год-полтора, — передразнила Людмила. — А я, значит, буду сидеть в деревне с курами? Или тоже на пилораму пойду?
— Тётя Валя говорила, что в школе не хватает учителей, — робко заметил Василий. — Может быть…
— Может быть, ты наконец замолчишь? — Людмила повысила голос. — У меня высшая категория, двадцать пять лет стажа. А ты предлагаешь мне учить деревенских детей… чему? Как правильно навоз вилами кидать?
— Мама! — Костик выглядел расстроенным. — Ты же всегда говорила, что все дети одинаковые и…
— Нет, сынок, не одинаковые, — Людмила закрыла глаза. — В городе у них перспективы. А в деревне… Сама не знаю, зачем им литература. Им бы трактор водить научиться.
Василий покачал головой:
— Когда мы были у тёти Вали два года назад, ты по-другому говорила. Тебе нравилась тишина, природа…
— На две недели — да! Но жить там? — Людмила приложила руку ко лбу. — У меня от одной мысли голова раскалывается.
Проводница заглянула в купе:
— Скоро ваша станция. Готовьтесь.
Через десять минут поезд остановился. Семья высыпала на перрон маленькой станции. Кроме них, вышло ещё несколько человек. Людмила огляделась — никакого такси, только старенький автобус, да и тот, судя по всему, ходил по расписанию. Который раз в день?
— Людочка, не хмурься так, — Василий попытался приобнять её за плечи. — Тётя Валя обещала встретить нас на машине своего соседа.
— Да? А если он не приедет? Что будем делать? — Людмила поправила сумку.
— Тада-а-ам! — вдруг закричал Костик, указывая на дорогу.
К станции подъезжал старый УАЗик, за рулём которого сидел бородатый мужчина. Рядом с ним — пожилая, но всё ещё крепкая женщина. Тётя Валя.
— Вася! Люда! Детки! — она вылезла из машины и раскинула руки. — Ну наконец-то! А мы уж заждались!
Василий бросился обнимать тётку. Дети после секундного замешательства тоже подбежали с объятиями. Людмила стояла в стороне, не зная, как реагировать. В конце концов, эта пожилая женщина спасала их от улицы.
— Людочка, иди сюда, дорогая, — тётя Валя протянула руки. — Я знаю, тяжело вам. Но всё наладится.
Людмила подошла и позволила себя обнять. Как ни странно, от этих простых слов и тёплых объятий на глаза навернулись слёзы.
— Ну, чего стоим? Загружаемся! — скомандовал бородач. — Тимофей я. Сосед ваш теперь.
Вещи быстро перекочевали в машину. Дети устроились на заднем сиденье вместе с Василием, а Людмила села вперёд, рядом с Тимофеем. Тётя Валя уселась между детьми.
— У нас тут всё готово, — щебетала она. — И баньку истопили, и щи наварила. Кот ваш не замёрзнет — у меня Мурка есть, уже, поди, подружатся.
— Тёть Валь, а в школе точно есть места? — спросила вдруг Людмила.
— Места? — тётя Валя звонко рассмеялась. — Директор, как узнал, что учительница из города к нам едет, с ног сбился от радости. У нас тут с кадрами беда.
Машина свернула с основной дороги и запрыгала по ухабам.
— А что, дорогу не могут сделать нормальную? — скривилась Людмила.
— Обещают к осени, — пожал плечами Тимофей. — Лет пять уже обещают, правда.
— Вот и отлично, — Людмила поджала губы. — Как хоть до магазина добираться будем?
— А чего его добираться-то? — удивился Тимофей. — От дома тёть Вали десять минут ходьбы. В хорошую погоду — пять.
Людмила недоверчиво посмотрела на него. Неужели в деревне всё действительно может быть так просто?
Первая неделя в деревне для Людмилы слилась в один бесконечный день, наполненный хлопотами и непривычными звуками. Скрип половиц. Треск дров в печи. Мычание коровы за забором. Ночами — тишина такая, что звенело в ушах.
— Василий, ты ещё долго будешь возиться? — Людмила вышла во двор, где муж что-то мастерил у сарая.
— Да вот, крышу подлатать надо. Тётя Валя говорит, весной протекает.
— А когда ты начнёшь работать? — она скрестила руки на груди. — Уже неделя прошла.
— В понедельник, — Василий посмотрел на жену. — Николай обещал показать, что к чему.
— Ты бы лучше съездил в сельсовет, узнал про школу. Дети скоро совсем одичают без учёбы.
Василий отложил инструменты:
— Людочка, я съезжу завтра. Тимофей обещал подвезти.
— Ты на всё готовое устроился, да? Чай, щи, подвезти… — Людмила вздохнула. — А зиму как переживать будем? Ты хоть знаешь, сколько дров нужно, чтобы такой дом отопить?
Василий вдруг выпрямился:
— Знаю, Люда. Я всё знаю. Я три ночи не спал, прикидывал расходы. Да, мы в заднице. Да, это моя вина. Но я делаю всё, что могу!
Людмила отступила на шаг — такой вспышки от вечно спокойного мужа она не ожидала.
— Я думала… — начала она.
— Нет, это ты послушай, — Василий подошёл к ней ближе. — Ты думаешь, мне легко? Я потерял наш дом. Я виноват перед вами всеми. Но не делай вид, что тебе одной тяжело.
В его голосе звучала такая боль, что Людмила застыла.
— Ты хоть понимаешь, что значит для мужика — всё потерять? — он посмотрел ей прямо в глаза. — А теперь ещё и жена каждый день напоминает, какой он неудачник.
Людмила отвела взгляд:
— Я просто хочу… я просто боюсь…
— Я тоже боюсь, — неожиданно тихо сказал Василий. — Каждый божий день боюсь, что я вас подвёл. Что деньги, которые я буду зарабатывать на пилораме, не покроют и половины нужд. Что ты… что ты никогда не простишь меня.
Людмила хотела что-то ответить, но в этот момент калитка распахнулась, и во двор вбежал Костик:
— Мам! Пап! Мы с Машей и тётей Валей коз кормили! Прикиньте, там такие забавные малыши — козлята! А хозяйка разрешила молока взять! Настоящего, парного!
Василий натянуто улыбнулся:
— Молодец, сынок.
Тётя Валя зашла следом, ведя за руку Машу:
— Нагулялись? Молодцы! Я пирог испекла, пойдёмте чай пить.
Остаток дня прошёл в напряжённом молчании между Людмилой и Василием. Дети, кажется, ничего не заметили, увлечённые рассказами тёти Вали о деревенской жизни.
Вечером, когда все уже легли спать, Людмила вышла на крыльцо. Ночь была ясной, звёздной. В городе такого неба она не видела никогда.
— Не спится? — тихо спросил Василий, выходя следом. — Мне тоже.
Людмила молча смотрела на звёзды.
— Завтра поеду в сельсовет, — сказал он. — Узнаю про школу, про работу для тебя. Может, и правда…
— Вася, — она вдруг прервала его. — А ты помнишь, как мы познакомились?
— Ещё бы, — он слегка улыбнулся. — Ты читала стихи на вечере в институте. Я тогда подумал — какая красивая девушка.
— А потом мы жили в общежитии, помнишь? Комната на шесть человек, туалет в конце коридора.
— И готовили на общей кухне, да, — кивнул Василий. — Ты тогда научилась делать потрясающий борщ из ничего.
— Так у нас что, жизнь по спирали идёт? — Людмила повернулась к мужу. — Снова с нуля начинаем?
Василий помолчал, потом тихо сказал:
— Знаешь, что я сегодня понял? Мы уже не те студенты. У нас есть опыт. Есть дети. И да, мы начинаем заново. Но не с нуля.
Людмила впервые за долгое время внимательно посмотрела на мужа. Он выглядел усталым, осунувшимся, но в глазах было что-то, чего она давно не видела. Решимость.
— Я всё ещё злюсь на тебя, — призналась она. — Но ты прав. Я не могу каждый день напоминать тебе о твоей ошибке. Это… это разрушит нас окончательно.
— Когда-нибудь, — тихо сказал Василий, — ты сможешь простить меня?
Людмила посмотрела в ночное небо:
— Не знаю, Вася. Но я хочу попробовать.
В доме послышался шум — проснулась Маша. Она вышла на крыльцо, кутаясь в одеяло:
— Мам, пап, вы чего не спите?
— Звёзды смотрим, — ответил Василий. — Иди сюда.
Маша села между родителями:
— Красиво как. У нас в городе так не видно было.
— А ты скучаешь по городу? — осторожно спросила Людмила.
Маша задумалась:
— Да, по друзьям. И по пианино. Но знаешь, мам, тётя Валя говорит, что в сельском клубе есть старое пианино. Может, мне разрешат там заниматься?
— Обязательно узнаем, — Людмила обняла дочь. — Завтра же.
— Правда? — Маша просияла. — Ой, а ещё тётя Валя говорит, что в школе здесь всего пятнадцать человек, и нет учителя музыки. Может, ты бы могла…
Людмила и Василий переглянулись.
— Я учитель литературы, Маша, а не музыки, — напомнила Людмила.
— Но ты же играешь на пианино! Ты меня учила сначала.
— Это было давно…
— Мам, а помнишь, ты говорила, что хорошо бы сельским детям тоже получать хорошее образование? — в дверях появился Костик.
— И ты не спишь? — улыбнулась Людмила. — Иди сюда, звездочёт.
Вся семья уселась на крыльцо, глядя в ночное небо. В такой момент городская квартира казалась далёким сном.
— Может быть, — тихо сказала Людмила, — я и правда могла бы… попробовать.
Прошло три месяца. Апрельское солнце растопило последние островки снега. На пригорке за домом тёти Вали показались первые цветы.
— Людмила Сергеевна, а можно мне прочитать? — маленькая девочка с косичками подняла руку на уроке литературы.
— Конечно, Аня, — Людмила улыбнулась. — Только погромче, чтобы всем было слышно.
В классе сельской школы сидело двенадцать детей разных возрастов. Костик и Маша тоже учились здесь, хотя поначалу упирались. Теперь им нравилось — учитель был один на несколько классов, и можно было слушать программу старших ребят.
После уроков Людмила собрала вещи и направилась в сельский клуб. Там ждали ребята из музыкального кружка. Старое пианино оказалось расстроенным, но Тимофей, к удивлению Людмилы, оказался неплохим настройщиком.
— Мама, смотри, что я нарисовала! — Маша подбежала к ней с альбомным листом.
На рисунке был их новый дом, цветущий сад, и четыре фигурки — их семья.
— Это мы летом? — спросила Людмила.
— Ага! — кивнула Маша. — Ты говорила, что дядя Тимофей привезёт яблони, и мы посадим сад, помнишь?
Людмила погладила дочь по голове:
— Помню, конечно. А где твой отец?
— Папа на пилораме, — сказала Маша. — Сказал, сегодня задержится — большой заказ привезли.
Людмила кивнула. Василий работал не покладая рук. Вставал с рассветом, возвращался затемно. Первую зарплату он молча положил перед женой — вот, мол, началось возвращение долгов.
Семье было нелегко. Первое время они с трудом привыкали к печному отоплению, к колодезной воде, к деревенскому быту. Но с каждым днём становилось чуть легче.
— Мам, а тётя Валя просила передать, что приглашает на пироги вечером, — сказал Костик, выглядывая из-за двери клуба. — У неё какой-то праздник.
— Ладно, — Людмила взглянула на часы. — Только зайдём домой, переоденемся.
По дороге домой они встретили Василия. Он шёл с пилорамы, уставший, но довольный.
— Люд, смотри! — он достал из кармана куртки конверт. — Получка. И премия за срочный заказ.
Людмила взяла конверт:
— Спасибо, Вась.
Они не говорили об этом вслух, но оба знали — каждая копейка шла в копилку. На возвращение в город. Может быть, через год, может, через два… Но теперь эта цель не казалась такой уж призрачной.
Дома их ждал сюрприз — на столе стояла ваза с первыми весенними цветами.
— Откуда это? — удивилась Людмила.
— Тётя Валя заходила, — ответил Костик. — Сказала, что весна пришла, и нам нужно обязательно это отметить.
Василий улыбнулся:
— Как в студенчестве, помнишь? Ты всегда приносила в общагу первые цветы.
Людмила кивнула. Эти воспоминания больше не причиняли боли. Она прошла к окну, глядя на просыпающуюся после зимы деревню. Сосед Тимофей чинил забор, дети играли на улице, кто-то вёл корову на пастбище.
— Знаешь, Вася, — вдруг сказала она, — а я ведь стала лучше спать здесь. И голова болит реже.
— Воздух, — кивнул он. — И стресса меньше.
— А помнишь, как я боялась сюда ехать? — Людмила покачала головой. — Думала, умру с тоски.
— А что сейчас?
Людмила задумалась:
— Не знаю. Мне всё ещё не хватает театра, библиотеки… Но дети счастливы. Костик на речку бегает, Маша с пианино не расстаётся. А главное — ты…
— Что я? — Василий подошёл ближе.
— Я давно не видела тебя таким… определённым. С тех пор, как мы приехали, ты не витаешь в облаках, не строишь воздушных замков. Ты просто делаешь то, что нужно.
Василий обнял жену за плечи:
— Знаешь, я тут понял кое-что важное. Все эти годы я гнался за чем-то большим, за какой-то мечтой. А оказалось, что главное — вот оно, рядом.
Она прислонилась к его плечу:
— Это не значит, что мы останемся здесь навсегда, Вась.
— Я знаю, — кивнул он. — Но мы больше не будем спешить. И не будем рисковать тем, что имеем.
В дверь постучали — это была тётя Валя, пришедшая звать их на пироги.
— Видали, какая красота на улице? — радостно заговорила она. — А мой сосед Тимофей говорит, урожай в этом году будет славный. А вы, детки, посадите что-нибудь?
— Яблони! — хором ответили Костик и Маша.
— А мы земли-то не имеем, — напомнила Людмила. — Мы ж не местные.
— Так это дело поправимое, — тётя Валя хитро прищурилась. — Я с председателем поговорила. На отшибе есть старый дом и участок — хозяева уехали давным-давно, никто не берёт. Сторожка, считай. Вам бы подошло, а?
Василий и Людмила переглянулись.
— Тёть Валь, но у нас денег пока…
— А кто про деньги говорит? — всплеснула руками старушка. — В аренду сначала возьмёте. А там видно будет. Вы ж, считай, полшколы на себе тащите, Людочка. Кто же вас отпустит?
Людмила неожиданно для себя рассмеялась:
— Смотрите, как всё повернулось. Приехали на время, а тут нам уже дом предлагают.
— Без спешки, — повторил Василий и взял её за руку. — Решим всё вместе. Как семья.
На следующий день Людмила с Василием пошли смотреть дом. Старый, но крепкий. Сад запущенный, но плодоносный. И главное — свой. От этой мысли, неожиданно мелькнувшей в голове, Людмиле стало тепло. Их дом. Пусть не навсегда, но сейчас — именно то, что нужно.
— Ну, что скажешь? — спросил Василий. — Рискнём?
Людмила улыбнулась:
— Рискнём. Но по-новому.
