никита– Скажи спасибо, что не на улице! – Павел бросил эти слова, словно камень в меня, и вышел, хлопнув дверью так, что в прихожей задрожали фотографии в рамках. Я стояла посреди комнаты, держа на руках спящего Даньку, нашего пятилетнего сына, и смотрела на закрытую дверь, будто пытаясь понять, не сон ли это, не злая шутка. Но нет, это была явь, горькая и страшная. Я осталась одна – с ребёнком на руках и… ничем. Вернее, почти ничем. Только старые обиды да осколки былой надежды.
Всё началось как в сказке. Я, Оля, простая девчонка из провинции, встретила Павла – столичного красавца, уверенного в себе бизнесмена. Он красиво ухаживал, говорил комплименты, обещал горы золотые. И я, дурёха, поверила. Вышла за него замуж, бросила свою работу бухгалтером – он сказал, что нечего мне копейки считать, когда он нас обеспечит. «Сиди дома, Оленька, занимайся уютом, готовь мне вкусный ужин». И я сидела. Старалась быть идеальной женой, идеальной хозяйкой. Дом блестел, ужины были изысканными, рубашки наглажены до хруста. Когда Данька родился, я вообще растворилась в материнстве. Павел был доволен. Во всяком случае, мне так казалось.
А потом… потом словно пелена с глаз упала. Нет, не сразу. Сначала – холод в отношениях. Реже комплименты, чаще придирки. Потом – задержки на работе, деловые ужины, командировки. Я всё списывала на усталость, на бизнес, на кризис. Глупая! Кризис был в наших отношениях, а я его в упор не видела. Или не хотела видеть. Удобно было закрывать глаза, жить в своей уютной, хоть и трещащей по швам, ракушке семейного очага.
А потом грянул гром. Как-то вечером Павел вызвал меня на серьёзный разговор. Усадил на диван, сам напротив сел, лицо каменное. И как отрезал: «Оль, нам надо расстаться». Я сначала рассмеялась, подумала, шутит. Но он не шутил. Сказал, что разлюбил, что встретил другую, что жизнь одна, и он хочет пожить для себя. Банально, до оскомины, правда? Но для меня это прозвучало как приговор. И дальше – ещё хуже. Оказалось, квартира, в которой мы жили все эти годы, не наша, а его. Точнее, его личная, купленная ещё до брака. Он так хитро оформил, что я и не знала. Доверяла ведь, дура! И теперь, когда «любовь прошла», он решил, что я и сын тут лишние. «Собирай вещи, – сказал, как чужой. – Я дам тебе время, пару недель, не больше». И в конце добавил, вот это самое, отчего у меня в груди всё оборвалось: «Скажи спасибо, что не на улице!»
Куда идти? У меня в Москве никого, кроме него. Родители далеко, в деревне, старенькие уже. Подруг близких… так, приятельницы. Я ведь вся в семье, в доме. Забыла про себя, про свои интересы, про друзей. И вот – расплата.
Первую ночь после его «ультиматума» я не спала. Сидела на кухне, обнимала Даньку, и смотрела в темноту за окном. Как жить дальше? Что делать? В голове – пустота и страх. Страх за себя, страх за сына. Куда мы пойдём? На что будем жить? Ведь все эти годы я была домохозяйкой, квалификацию растеряла, связи оборвала.
Утром, как зомби, отвела Даньку в садик. В садике воспитательница, Галина Ивановна, женщина добрая и сердечная, заметила моё состояние. «Оленька, что с тобой? Ты вся бледная. Не случилось ли чего?» Я разрыдалась прямо там, в раздевалке, рассказала всё, как на духу. Галина Ивановна обняла меня, успокоила, и знаете, её простое человеческое сочувствие в тот момент было дороже всяких умных советов. Она и подсказала: «Оль, а ты к Таньке не пробовала обратиться? Помнишь, вы с ней в институте дружили? Она ведь юрист, кажется?»
Таня… Танька Соколова. Давно не виделись, лет десять, наверное. Но дружба была крепкая. Может, и правда, она сможет помочь? Я нашла её телефон в старой записной книжке, руки дрожали, пока набирала номер.
– Таня? Это Оля… Оля Иванова… Помнишь меня?
В трубке – пауза, потом удивлённый, но радостный голос: – Олька! Боже мой, сколько лет, сколько зим! Жива ли, здорова? Как ты?
«Как я?» – хотелось закричать. «Да никак! Тону, погибаю, помоги!» Но вместо этого, как-то скомкано, рассказала ей всю свою беду. Таня слушала молча, только иногда вздыхала. А когда я закончила, голос её стал собранным и деловым:
– Оль, не реви. Всё это, конечно, ужасно, но не смертельно. Приезжай ко мне, сегодня же. Поговорим, что-нибудь придумаем. Не брошу я тебя в беде, ты же знаешь.
И вот я сижу на кухне у Тани. Квартирка у неё скромная, не хоромы, как у Павла. Но как же тут уютно! Тепло и по-домашнему. Танька хлопочет вокруг, чай наливает, бутерброды предлагает. А я смотрю на неё и диву даюсь: как же она не изменилась! Всё та же энергичная, уверенная в себе Танька-Соколова. Только морщинки у глаз немного прибавились, да волосы потемнее стали.
– Ну, рассказывай, – говорит Таня, усевшись напротив меня. – Давай по порядку. Квартира, говоришь, на него оформлена? До брака куплена?
Я киваю, глотаю слёзы. Таня хмурится.
– Да, неприятно, конечно. Но не всё потеряно. Смотри, вы же десять лет в браке прожили? Десять! Это немалый срок. Даже если квартира оформлена на него, ты имеешь право на часть совместно нажитого имущества. Или он думает, что вот так просто от тебя отделается?
– Он… он сказал, что квартира его личная, что я ни на что не имею права, – шепчу я, уже без особой надежды.
– А вот это мы ещё посмотрим, имеешь ты право или нет! – Танька стучит кулаком по столу. – Мы этого Павлика ещё на чистую воду выведем! Он, видать, думал, что самый умный? А мы ему покажем!
И Танька началась действовать. Словно ураган ворвалась в мою унылую жизнь. Позвонила какому-то знакомому адвокату, договорилась о консультации. Покопалась в интернете, нашла какие-то статьи и законы. Заставила меня вспомнить все детали нашей совместной жизни, все покупки, все доходы и расходы. Оказалось, за эти годы мы немало нажили. Не только квартира, но и машина, и дача, и счета в банке. Правда, всё на него оформлено, но закон есть закон.
– Главное, Оль, не опускай руки! – твердила Таня. – Будем бороться за твои права, за будущее твоего сына. Он тебя без ничего не оставит, вот увидишь!
И мы начали борьбу. Суды, бумаги, адвокаты. Это был долгий и изматывающий процесс. Павел держался нагло, уверенный в своей победе. Приходил на заседания с надменным видом, смотрел на меня с презрением. А я смотрела на него и не узнавала человека, которого любила, которому доверяла жизнь. Как можно было так ошибиться в людях? Как можно было так ослепнуть от любви, что не увидеть его настоящего лица?
Но Танька не сдавалась. Она рыла землю, искала зацепки, доказывала мою правоту. И в какой-то момент удача улыбнулась нам. Выяснилось, что Павел скрыл часть своих активов. Занизил доходы, переписал имущество на родственников. Но шило в мешке не утаишь. Наш адвокат нашёл доказательства его махинаций. И в суде всё перевернулось.
В тот день, когда оглашали решение, я дрожала как осиновый лист. Рядом стояла Танька, держала меня за руку, шептала ободряющие слова. Павел сидел напротив, спокойный и самоуверенный. Он ещё не понимал, что проиграл.
Судья зачитал решение – признать часть имущества совместно нажитым. Выделить мне компенсацию в значительном размере. Павел побледнел, как полотно. Я видела, как его самодовольная ухмылка сползает с лица, как глаза наливаются злостью и ненавистью. Он не ожидал такого поворота. Думал, что деньги и связи решают всё. Но оказалось, что правда и справедливость иногда всё-таки побеждают.
После суда Павел подскочил ко мне, кричал, угрожал, обвинял во всём на свете. Я смотрела на него спокойно, без страха и ненависти. Внутри было пусто и как-то легко. Вся боль и обида, которые терзали меня месяцами, куда-то исчезли. Я поняла, что больше не зависима от этого человека, не нуждаюсь в его одобрении или любви. Я свободна.
На деньги, которые мне выплатил Павел, я купила себе небольшую, но свою квартирку в спальном районе. Данька рад, бегает по комнатам, осваивается в новом жилье. Мы начинаем новую жизнь. Не богатую, не роскошную, но свою, независимую. И пусть впереди ещё много трудностей, я не боюсь. Я знаю, что справлюсь. Я стала сильнее, мудрее, опытнее. Потеряв Павла, я нашла себя. И это, наверное, самое главное.
А ему… ему пусть живёт со своими деньгами и своей новой любовью. Только вот счастья я ему не желаю. Пусть помнит, что предательство не проходит бесследно. И за всё в этой жизни приходится платить. И даже если сейчас он думает, что победил, время всё расставит на свои места. А я… я скажу ему спасибо. Спасибо за то, что предал. Иначе я так бы и жила в своей иллюзии, не зная, на что способна на самом деле. Спасибо, Павел. Спасибо за урок. Жизнь продолжается.