— Ниночка, золотце, ты же понимаешь, ситуация какая… — Лидия Степановна прижала мясистую ладонь к груди и закатила глаза. — Мальчику тяжело… Он ранимый, утончённый, в этом жестоком мире ему сложно пробиться.
Нина смотрела на свекровь и чувствовала, как внутри закипает то самое чувство, которое в народе называют «белой яростью». Речь шла об очередной попытке пристроить младшего сына Лидии Степановны, тридцатидвухлетнего Егора, на работу. В этот раз — к Нине в рекламное агентство.
— Лидия Степановна, — Нина старалась говорить ровно, — я уже объясняла, что у нас жёсткий отбор сотрудников. У Егора нет ни опыта, ни образования в нашей сфере.
— Пффф! — фыркнула свекровь, всплеснув руками. — Да что там уметь-то? Картинки какие-то рисовать? Егорушка в школе всегда по рисованию пятёрки получал! А твой Андрюша, между прочим, и того не умел!
Нина сдержала желание напомнить, что её муж «Андрюша» был партнёром крупной юридической фирмы, и его художественные таланты не имели к этому никакого отношения. Да и «пятёрки» Егора по рисованию, скорее всего, были проявлением жалости со стороны учителей — Лидия Степановна когда-то работала завучем в той же школе.
— Егор не умеет работать в графических редакторах, не знает основ маркетинга, не…
— Научится! — перебила свекровь. — Не святые горшки лепят! Главное — дать человеку шанс!
Нина вздохнула. Это был уже пятый «шанс» за последний год. Сначала Егора устроили сисадмином в какую-то конторку, откуда он вылетел через две недели, забыв сделать резервное копирование базы данных. Потом была автомастерская кума Лидии Степановны — оттуда его попросили после того, как он неправильно подключил аккумулятор к новенькому «Мерседесу» клиента. Следом шли должность менеджера в мебельном салоне, продавца в винном бутике и наконец — курьера в пиццерии. Последнюю работу он потерял из-за того, что регулярно опаздывал с доставкой, объясняя это «непредвиденным изменением атмосферного давления», который якобы влиял на его астму.
На самом деле никакой астмы у Егора не было. Зато была потрясающая способность находить оправдания своей несостоятельности.
— Лидия Степановна, пусть Егор сам придёт, принесёт резюме, пройдёт собеседование, как все, — предложила Нина.
— Ха! — презрительно бросила свекровь. — А зачем тогда семья? Блат? Ради чего я сына растила? Чтоб он жену-карьеристку нашёл, которая родному брату помочь не хочет?
«И тебе доброго дня», — подумала Нина, но сдержалась.
— Я поговорю с Андреем.
— Говори-говори, — Лидия Степановна схватила свою дорогущую сумку с монограммой «LS», которую ей подарил все тот же Андрей на прошлое Рождество. — Только учти, дорогуша. Либо ты устраиваешь Егорку, либо… — она прищурилась. — Либо я устрою тебе такую сладкую жизнь, что мало не покажется.
С этими словами она развернулась и, стуча каблуками, вышла из квартиры, оставив после себя шлейф тяжёлого парфюма и ощущение надвигающейся грозы.
— Слушай, давай просто возьмём его на испытательный срок? — Андрей говорил это спокойно, но Нина видела, как он избегает её взгляда. — Две недели. Если не справится — уволим.
— Серьёзно? — Нина отложила вилку. — Ты же сам говорил, что твой брат последний раз работал нормально, когда в школе дежурным по столовой был.
— Ну, мама переживает… — Андрей потёр переносицу, так он всегда делал, когда чувствовал себя неловко. — Говорит, что у него депрессия начинается.
— У него она началась, когда его от маминой груди оторвали, — съязвила Нина. — Андрюш, ты же понимаешь, что если я возьму его к себе, то это буду я, кто его потом увольняет. И твоя мама меня возненавидит ещё сильнее.
— Она тебя не ненавидит, — неубедительно возразил Андрей. — Просто вы такие… разные.
«Разные — это когда одна любит пельмени, а другая макароны, — подумала Нина. — А когда одна считает, что другая украла её сыночка и не дает ему жить как надо — это уже ненависть».
— Андрей, это моя компания. Я её с нуля подняла, пока ты в своей конторе корпел. Я не могу взять человека, который ничего не умеет и не хочет уметь, только потому, что он твой брат.
— А я тебя и не прошу насовсем, — Андрей явно пытался найти компромисс. — Дай ему шанс. Если облажается — сам с мамой разберусь.
Нина хотела напомнить, что за восемь лет их брака он ни разу не «разобрался» с мамой, но промолчала. В конце концов, может, это действительно выход? Пусть Егор сам докажет, что он профнепригоден.
— Хорошо, — сдалась она. — Но у меня условие. Никаких поблажек. Он работает как все и отвечает за свои косяки сам.
— Конечно, — Андрей просиял. — Я ему сам объясню.
«Как же, объяснишь», — с тоской подумала Нина.
Егор появился на пороге агентства в два часа дня, хотя собеседование было назначено на 10 утра.
— Ну, надо же, сам директор встречает! — он ухмыльнулся, разглядывая Нину. — Невестка, ты сегодня выглядишь как настоящая бизнес-леди. В сериалах такие всегда такие суровые женщины.
Он был одет в мятые джинсы и футболку с изображением какой-то рок-группы, от него слегка пахло перегаром. И это на собеседование. К директору. К собственной невестке.
— Проходи, — сухо сказала Нина, пропуская его в кабинет. — Резюме принёс?
— Ой, ну ты даёшь! — хохотнул Егор, плюхаясь в кресло напротив стола. — Какое резюме между своими? Мне Андрюха сказал, что ты уже всё решила. Я типа буду… э-э-э… этим, как его… креативным директором?
Нина почувствовала, как у неё дёргается веко.
— Не знаю, что тебе сказал Андрей, но ты пришёл на позицию младшего дизайнера. Испытательный срок — две недели. Зарплата минимальная до конца испытательного срока.
— Погоди-погоди, — Егор нахмурился, — какой ещё младший? Мне мама сказала…
— Меня не интересует, что сказала твоя мама, — отрезала Нина. — Ты либо соглашаешься на мои условия, либо мы на этом заканчиваем.
Егор насупился, но всё же кивнул:
— Ладно. Но потом повысишь, да? Когда увидишь, как я работаю?
«Именно потому что я увижу, как ты работаешь, повышения не будет», — подумала Нина, но вслух сказала:
— Поговорим об этом через две недели.
Она дала ему базовое задание — обработать несколько фотографий для баннера нового клиента. Ничего сложного, с этим справился бы даже стажёр после пары дней обучения. Нина специально подготовила подробную инструкцию и попросила ведущего дизайнера, Марину, присмотреть за новичком.
Через час Марина постучалась в её кабинет.
— Нина Викторовна, там это… проблема с новеньким.
— Уже? — устало спросила Нина. — Что случилось?
— Ну, он решил, что инструкция — это «для лохов», и попытался сделать по-своему. Но не справился с инструментами и каким-то образом умудрился случайно удалить всю рабочую папку проекта с сервера.
— Он что?!
— Не волнуйтесь, у нас есть резервная копия. Но он… в общем, сейчас он играет в танчики на рабочем компьютере и говорит, что ему нужен «творческий перерыв».
Нина медленно сосчитала до десяти.
— Спасибо, Марина. Я сама разберусь.
Когда она подошла к рабочему месту Егора, тот действительно увлечённо гонял танки по экрану монитора.
— Егор, — ледяным тоном сказала Нина, — ты понимаешь, что находишься на работе?
— А, невестушка! — он даже не обернулся. — Сейчас-сейчас, дай только уровень дойду.
— Хорошо, — Нина взглянула на часы. — У тебя есть ровно пять минут, чтобы закончить игру, собрать вещи и покинуть офис.
Теперь Егор обернулся:
— Что? Но я же только начал! Ты чего такая нервная? Мама говорила, что ты ещё та мегера, но я думал, она преувеличивает.
— Четыре минуты, — спокойно ответила Нина. — Ты уволен.
— Да ну тебя, — фыркнул Егор, возвращаясь к игре. — Будто ты можешь меня уволить. Я же Андрюхин брат.
— Три минуты. И да, я могу. Это моя компания, и твой брат тут ни при чём.
Что-то в её голосе заставило Егора понять, что она не шутит. Он пробормотал что-то нелицеприятное, схватил свой рюкзак и, демонстративно громко топая, вышел из офиса. Нина услышала, как он бубнит в коридоре: «Ну, мамуля ей устроит…»
И действительно — устроила.
— Как ты могла?! — Лидия Степановна ворвалась в квартиру Андрея и Нины, даже не позвонив. У неё был свой ключ, которым она пользовалась без зазрения совести. — Мой мальчик пришёл домой в слезах! Ты его публично унизила!
Нина, которая как раз готовила ужин, невозмутимо продолжила нарезать овощи.
— Здравствуйте, Лидия Степановна. Ваш мальчик удалил рабочие файлы, нахамил сотрудникам и играл в компьютерные игры в рабочее время. Так что да, я его уволила.
— Он просто осваивался! — свекровь вскинула руки. — У него особый творческий подход! А ты… ты просто завидуешь ему! Потому что он талантливый, а ты — серая офисная крыса!
Нина положила нож и повернулась к свекрови:
— То, что вы сейчас говорите, смешно и нелепо. Давайте не будем превращать это в скандал. Егор не готов работать. Точка.
— Ах так?! — Лидия Степановна сузила глаза. — Раз ты так решила, значит, будет по-моему! Я уже позвонила Вероничке, она с радостью возьмёт Егорушку к себе в отдел. И знаешь что? Она вообще считает, что Андрюша совершил ошибку, женившись на тебе!
Нина слегка вздрогнула. Вероника была бывшей девушкой Андрея, с которой он встречался почти пять лет до знакомства с Ниной. Они расстались незадолго до того, как он начал ухаживать за своей будущей женой. Вероника работала в крупной фармацевтической компании и, по словам Андрея, осталась с ним в дружеских отношениях. Правда, саму Нину эта «дружба» всегда напрягала — Вероника при встречах смотрела на неё как на временную замену, чьи дни сочтены.
— Причём тут Вероника? — спросила Нина, стараясь не выдать, как её задели эти слова.
— Притом! — торжествующе заявила свекровь. — Я пригласила её на семейный ужин в воскресенье. Она будет очень рада снова увидеть Андрюшу. И поговорить о работе для Егорки.
— На семейный ужин, — медленно повторила Нина. — В наш дом?
— Ну да, почему бы и нет? Это всё-таки в первую очередь дом моего сына, а не твой!
Когда вернулся Андрей, он застал двух женщин в состоянии холодной войны. Нина молча резала овощи с таким видом, будто представляла на месте моркови шею свекрови, а Лидия Степановна сидела за столом, демонстративно листая семейный альбом и периодически вздыхая: «Ах, какой Андрюша был счастливый на этой фотографии с Вероникой».
— Что происходит? — осторожно спросил Андрей, переводя взгляд с жены на мать.
— Твоя жена, — отчеканила Лидия Степановна, — выгнала Егорушку в первый же день!
— Он удалил рабочие файлы и сказал, что я не могу его уволить, потому что он твой брат, — пояснила Нина, не поднимая глаз от разделочной доски.
— Ну ты чего, Егор, — Андрей устало потёр лицо. — Я же тебе объяснял…
— Вот только не надо сейчас его обвинять! — вскипела мать. — Лучше скажи своей… жене, что она не имеет права так обращаться с твоим родным братом!
Андрей молчал, явно разрываясь между двумя женщинами.
— Знаешь, что? — продолжила Лидия Степановна. — Я пригласила Веронику на семейный ужин в воскресенье. Она обещала помочь с работой для Егора.
— Веронику? — Андрей посмотрел на Нину, которая, наконец, оторвалась от овощей. — Зачем?
— Затем, что она нормальная девушка из хорошей семьи, которая понимает, что такое родственные связи! — отрезала мать. — И она всегда тебя любила, между прочим. А не то что некоторые, которым только карьера важна.
— Мама, — твёрдо сказал Андрей, — Вероника тут ни при чём. И никаких ужинов не будет.
— Будет! — вскинулась Лидия Степановна. — Я уже всё организовала. И продукты заказала в том ресторане, который ты любишь.
— Отмени, — так же твёрдо ответил Андрей. — Я не собираюсь устраивать цирк с бывшими.
Лидия Степановна резко поднялась.
— Ах так? Значит, ты выбираешь её? Хорошо. Запомни этот день, Андрей. Ты пожалеешь, что встал на сторону этой… особы, а не родной матери и брата.
Она схватила свою сумку и направилась к выходу, но у двери обернулась:
— Кстати, Егорушка переезжает к вам. Его выгнали с квартиры за неуплату, и ему негде жить. Так что гостевую комнату приготовьте.
И с этими словами она хлопнула дверью так, что зазвенела посуда на полках.
Андрей и Нина молча смотрели друг на друга.
— Я не буду жить с твоим братом под одной крышей, — наконец сказала Нина. — Это перебор.
— Согласен, — кивнул Андрей. — Я сниму ему квартиру.
— На какие деньги? — горько усмехнулась Нина. — Ты и так уже оплачиваешь его кредиты.
— Нина, он мой брат. Я не могу позволить ему жить на улице.
— А я твоя жена, — тихо сказала она. — И я не могу жить с человеком, который считает, что я обязана обеспечивать его только потому, что он твой родственник.
Ужин прошёл в напряжённом молчании.
Вероника всё-таки пришла — правда, не на ужин, а днём, когда Нина была на работе. Андрей утверждал, что это была «случайная встреча» — она якобы пришла обсудить с Лидией Степановной вопрос о работе для Егора, не зная, что та уже ушла. Нина не поверила, но промолчала. Зато через неделю она случайно увидела их вместе в кафе недалеко от офиса Андрея. Они сидели, склонившись друг к другу, и о чём-то оживлённо беседовали.
Вечером того же дня она спросила мужа напрямую:
— Ты встречаешься с Вероникой?
Андрей вздрогнул:
— Нет! С чего ты взяла?
— Я видела вас сегодня в «Эспрессо». Выглядело очень… интимно.
— Нина, это не то, что ты думаешь, — он потёр переносицу. — Мама попросила меня встретиться с ней. Сказала, что если я не помогу с этой работой для Егора, она… — он замялся.
— Она что?
— Она перепишет квартиру на него. Ты же знаешь, что она обещала её нам, для будущих детей. Я просто пытаюсь всё уладить.
Нина почувствовала, как к горлу подступает комок.
— Твоя мать шантажирует тебя нашим будущим, — это был не вопрос, а утверждение. — И ты идёшь у неё на поводу.
— Я пытаюсь найти компромисс! — повысил голос Андрей. — Думаешь, мне нравится эта ситуация? Думаешь, мне приятно разрываться между женой и матерью?
— А мне приятно знать, что свекровь сводит моего мужа с его бывшей? — в тон ему ответила Нина. — Что она обещает переписать квартиру, которую вы сами отремонтировали на наши деньги, на своего великовозрастного недоросля?
— Егор не виноват, что…
— Что ему за тридцатку, а он до сих пор на шее у матери сидит? Очень даже виноват! — Нина уже не сдерживалась. — И она виновата, что вырастила такого, и ты виноват, что всё это допускаешь!
— Так, стоп, — Андрей поднял руки. — Давай не будем ссориться. Я просто пытаюсь всё уладить.
— Уладить — это сказать матери, что пора перестать нянчиться с великовозрастным лодырем, — отрезала Нина. — А не бегать на свидания к бывшей.
— Это не свидания! Господи, Нина, ты меня вообще знаешь? Думаешь, я стал бы тебе изменять? С Вероникой?
— Я уже не знаю, что и думать, — она устало опустилась на диван. — Твоя мать объявила мне войну, и ты это прекрасно видишь. И ничего не делаешь.
Андрей сел рядом и взял её за руку:
— Я поговорю с ней. Серьёзно.
— Ты это уже полгода обещаешь, — грустно сказала Нина. — А она тем временем подстраивает тебе встречи с бывшей.
— Нин, — он заглянул ей в глаза. — Я люблю тебя. Только тебя. Никаких бывших, ясно?
Она слабо улыбнулась:
— Ясно.
Но червячок сомнения уже поселился в её душе.
Лидия Степановна перешла в наступление по всем фронтам. Она названивала Андрею по несколько раз в день, жалуясь на «ужасное самочувствие» и требуя его внимания. Она подключила к своей кампании всех родственников, которые теперь бомбардировали и Андрея, и Нину сообщениями о том, как «бедный Егорушка» страдает без работы, и как «бессердечная невестка» отказывается помочь.
А ещё она активно продвигала Веронику. То приглашала её на семейные праздники, то как бы невзначай упоминала в разговоре, какая она «чудесная девушка» и как «жаль, что они с Андрюшей расстались». Нина сначала злилась, потом перестала реагировать, а потом заметила, что Андрей стал чаще задерживаться на работе и меньше говорить о своём дне.
— Ты сегодня поздно, — сказала она однажды вечером, когда муж вернулся около одиннадцати. — Много работы?
— Да, — он отвёл глаза. — Новое дело, сложное.
— Андрей, — Нина посмотрела ему прямо в глаза. — Это правда была работа?
— А что ещё? — он нахмурился.
— Не знаю. Может, Вероника?
— Господи, Нина, опять ты за своё! — он раздражённо бросил портфель. — Я же сказал тебе, что между нами ничего нет!
— Тогда почему ты не отвечал на звонки? Почему удалил сообщения в телефоне?
— Я не… — он запнулся. — Ты что, проверяешь мой телефон?
— Нет, — она покачала головой. — Но ты только что сам признался, что удалил сообщения. Раз знаешь, что их нет.
Андрей тяжело вздохнул и опустился в кресло.
— Слушай, это всё сложно. Мама…
— При чём тут твоя мама? — перебила Нина. — Это ты удаляешь сообщения, не она. Это ты опаздываешь, не она.
— Я встречался с Вероникой, — наконец признался он. — Но не в романтическом смысле. Мама угрожает переписать квартиру на Егора, если я не заставлю тебя взять его на работу. А Вероника согласилась помочь с поиском альтернативы. У неё широкий круг контактов.
— И ты не мог мне об этом сказать?
— Я знал, что ты психанёшь, — он развёл руками. — Ты уже ревнуешь меня к ней.
— Я не ревную тебя к ней, — медленно сказала Нина. — Я злюсь, что твоя мать использует её, чтобы манипулировать тобой, а ты это позволяешь.
— Нина, я просто хочу, чтобы все были счастливы.
— Невозможно сделать счастливыми людей, которые строят своё счастье на несчастье других, — она встала. — Твоя мать не успокоится, пока не разрушит нашу семью. А ты ей в этом помогаешь.
— Нина…
— Я подаю на развод, — вдруг сказала она, сама удивившись своим словам.
— Что?! — Андрей вскочил. — Из-за того, что я встретился с Вероникой по просьбе матери?
— Нет, — она покачала головой. — Из-за того, что ты выбрал сторону. И это не моя сторона.
Следующие две недели были похожи на дурной сон. Лидия Степановна, узнав о намерении Нины развестись, устроила настоящую истерику, обвиняя невестку во всех смертных грехах. Егор писал обидные посты в социальных сетях о «разлучницах, которые вторглись в счастливую семью». Родственники звонили, писали гневные сообщения. Даже на работе Нина не могла спрятаться от этого кошмара — Лидия Степановна умудрилась настроить против неё нескольких клиентов, распустив слухи о «непрофессионализме» невестки.
Андрей метался между женой и матерью, пытаясь всех примирить, но только делал хуже. Он то умолял Нину «потерпеть ещё немного», то обещал матери «всё уладить», но в итоге не решал ничего.
— Слушай, может, всё-таки попробуешь ещё раз? — спросил он однажды вечером, когда они сидели на кухне, разделённые не столько столом, сколько незримой стеной отчуждения. — Егор клянётся, что в этот раз возьмётся за ум. И мама обещает не вмешиваться.
— Твоя мама обещает не вмешиваться в мою жизнь? — Нина горько усмехнулась. — Это как Волк из «Ну, погоди!» обещает не ловить Зайца.
— Ты несправедлива к ней, — Андрей потёр переносицу. — Она просто очень любит нас.
— Нет, Андрей, — Нина покачала головой. — Она любит только себя и то, что считает своим. Меня она ненавидит, потому что не может контролировать. А тебя… тебя она просто считает своей собственностью.
— Нина!
— Что «Нина»? — она повысила голос. — Посмотри правде в глаза. Твоя мать превратила твоего брата в инфантильного манипулятора, который в тридцать два года не способен даже постель застелить без её помощи. И теперь она пытается сделать с тобой то же самое — превратить во взрослого ребёнка, который не может принять ни одного самостоятельного решения!
Андрей вскочил со стула:
— Это моя мать, черт возьми! Не смей о ней так говорить!
— А я твоя жена! — Нина тоже поднялась. — И я устала быть громоотводом в этой дисфункциональной семейке!
Они стояли друг напротив друга, тяжело дыша, когда зазвонил телефон Андрея. Он взглянул на экран и сразу изменился в лице.
— Это мама, — пробормотал он. — Она в больнице.
Оказалось, что у Лидии Степановны случился гипертонический криз. Не критичный, но достаточно серьёзный, чтобы врачи настояли на госпитализации. Когда Андрей и Нина приехали в больницу, там уже был Егор, который тут же набросился на невестку:
— Ну что, довольна? — прошипел он, пока Андрей разговаривал с врачом. — Довела маму своими выходками! Она всю ночь проплакала из-за ваших скандалов!
— Скандалов, которые устраивает она, — тихо, но твёрдо ответила Нина. — И прекрати винить всех вокруг в своих проблемах, Егор. Это патетично.
— Чего-чего? — он сморщил лоб. — Ты меня ещё учить будешь, курица?
— Хватит, — вмешался вернувшийся Андрей. — Егор, завязывай. Нина, пойдём, мама хочет нас видеть.
Лидия Степановна лежала на больничной койке, бледная, но с боевым блеском в глазах. Она слабо улыбнулась сыну и тут же скривилась, увидев невестку.
— Андрюшенька, сыночек, — проговорила она дрожащим голосом, протягивая руку. — Как я рада, что ты приехал.
— Мам, как ты? — Андрей присел на край кровати, взяв её ладонь в свои. — Врач говорит, ничего страшного, но нужно соблюдать режим и принимать лекарства.
— Да-да, конечно, — она закивала и вдруг «случайно» закашлялась. — Ох, прости… Эти больничные запахи… Знаешь, сынок, я тут лежала и думала… Жизнь так коротка. И так важно провести её с теми, кто тебя по-настоящему любит.
Она метнула быстрый взгляд на Нину, которая стояла у окна, скрестив руки на груди.
— Мам, давай не сейчас, — попытался остановить её Андрей.
— Нет-нет, сейчас самое время, — Лидия Степановна сжала его руку. — Я тут разговаривала с Вероникой…
— Что?! — Нина не сдержалась. — Вы и сюда её притащили?
— Она навестила меня, как культурный человек, — с достоинством ответила свекровь. — В отличие от некоторых, она понимает, что такое семейная поддержка. И она чудесная девушка, Андрюша. Всегда о тебе заботилась, помнишь? А ещё она обещала взять Егорушку к себе в отдел, представляешь? Вот это настоящая забота о семье!
Нина почувствовала, как у неё темнеет в глазах от ярости.
— Лидия Степановна, — она сделала шаг вперёд. — Вы сейчас в больнице из-за своего же давления, которое поднимается каждый раз, когда вы пытаетесь манипулировать сыном. Может, хватит уже?
— Нина! — Андрей вскочил. — Она же в больнице!
— И прекрасно это использует, — отрезала Нина. — Я ухожу. Ты со мной или остаёшься слушать про «чудесную Веронику»?
Андрей выглядел так, будто его разрывают на части.
— Я… мне нужно остаться с мамой. Она же болеет.
— Выбор сделан, — тихо сказала Нина и вышла из палаты.
По дороге домой она плакала, впервые за долгое время. Не от обиды — от усталости и разочарования. Неужели восемь лет отношений ничего не значат перед лицом материнского шантажа? Неужели Андрей так и не повзрослеет?
Дома она собрала самые необходимые вещи и написала короткую записку: «Переезжаю к Кате. Поговорим, когда будешь готов выбирать между женой и мамой, а не искать компромиссы, которых не существует».
Катя, её лучшая подруга и по совместительству директор по маркетингу в агентстве, встретила Нину с распростёртыми объятиями и бутылкой вина.
— Я всегда говорила, что твоя свекровь — ведьма, — сказала она, наливая Нине бокал. — Но если ты ждёшь, что я буду говорить гадости про Андрея, то я пас. Он хороший парень, просто… слабый.
— Он не слабый, — вздохнула Нина. — Просто… повреждённый. Эта женщина вырастила его в убеждении, что любовь — это когда ты всегда ставишь её желания выше своих. И он искренне считает, что, уступая ей во всём, проявляет сыновнюю любовь.
— И позволяет ей разрушить ваш брак, — добавила Катя. — Нин, может, оно и к лучшему? Восемь лет — достаточный срок, чтобы понять, что человек не изменится.
— Я не хочу, чтобы он менялся, — тихо сказала Нина. — Я хочу, чтобы он просто… повзрослел.
Прошла неделя. Андрей звонил каждый день, умоляя вернуться, обещая «всё исправить», но конкретных шагов не предпринимал. Нина была непреклонна: либо он чётко обозначает границы для своей матери и брата, либо развод.
А потом случилось неожиданное.
Егор устроился на работу. Сам. Без помощи матери или брата. В какую-то строительную фирму, простым рабочим. И, что самое удивительное, не уволился в первый же день.
— Не верю своим ушам, — сказала Нина, когда Андрей сообщил ей эту новость при встрече в кафе. — Егор? Работает?
— Да, — Андрей выглядел немного растерянным. — Уже две недели. И, знаешь, ему вроде как… нравится?
— Что на него нашло? — Нина подозрительно прищурилась. — Это какой-то план твоей матери?
— Нет, — он покачал головой. — Мама в шоке. Пыталась отговорить его, говорила, что это «не его уровень», что он «достоин большего». А он ей заявил, что впервые в жизни чувствует себя нужным и полезным.
Нина молча смотрела на мужа, не веря своим ушам.
— И ещё кое-что, — Андрей немного смутился. — Я снял квартиру.
— В смысле?
— В смысле, я съехал от мамы. То есть, из нашей квартиры. Решил, что нам обоим нужно пространство, чтобы подумать. И, если честно, я просто устал от её постоянных визитов, звонков и… Вероники.
— Ого, — только и смогла сказать Нина. — И как она это восприняла?
— Плохо, — он невесело усмехнулся. — Сказала, что я неблагодарный сын, что предал семью. Обвинила тебя во всём, конечно. А потом… потом она предложила мне выбор: либо я возвращаюсь домой и мы забываем о твоих «выходках», либо она переписывает квартиру на Егора.
— И?
— И я сказал, что это её квартира, и она вольна распоряжаться ею как угодно, — он посмотрел Нине в глаза. — Но моя жизнь принадлежит мне. И я сам решаю, с кем её проводить.
Нина почувствовала, как к горлу подступает комок.
— Андрей…
— Подожди, я ещё не закончил, — он выпрямился. — Я не прошу тебя вернуться прямо сейчас. Я понимаю, что слишком долго позволял маме вмешиваться в нашу жизнь, и ты имеешь полное право на обиду и недоверие. Но я хочу, чтобы ты знала: я выбрал. И я выбрал тебя.
Прошёл месяц. Лидия Степановна сдержала своё слово и действительно переписала квартиру на Егора. Но, к всеобщему удивлению, тот отказался в ней жить.
— В ней слишком много… контроля, — неожиданно мудро сказал он Андрею при встрече. — Я снимаю комнату с парнями с работы. Там проще.
Он действительно изменился. Похудел, подтянулся физически, стал меньше говорить и больше делать. И, что самое удивительное, начал понемногу отдаляться от матери.
— Ты знаешь, — сказал он однажды брату, — я, кажется, понял, почему у тебя с Ниной всё так сложно. Мама… она любит нас как-то… неправильно. Как будто мы — её продолжение, а не отдельные люди. И мне кажется, что с тех пор, как ты женился, она пытается… ну, вернуть тебя. Как игрушку, которую забрали.
Андрей был поражён этой внезапной проницательностью. Оказывается, его младший брат всё это время наблюдал и делал выводы.
Нина и Андрей начали встречаться — сначала просто на нейтральной территории, потом он стал приходить к ней в гости. Они много говорили — о прошлом, о будущем, о том, чего хотят от жизни. Андрей признался, что всегда чувствовал неявное давление матери, но не знал, как с этим бороться.
— Понимаешь, — объяснял он, — когда тебе всю жизнь говорят, что любовь — это когда ты жертвуешь своими интересами ради другого, то начинаешь верить, что границы — это эгоизм. И что защищать их — значит, не любить.
— Но теперь ты понимаешь, что это не так? — осторожно спросила Нина.
— Теперь я понимаю, что любовь — это когда ты позволяешь другому быть собой, а не продолжением тебя, — кивнул он. — И, знаешь, я надеюсь, что мама когда-нибудь тоже это поймёт.
Лидия Степановна не сдавалась легко. Она то устраивала показательные истерики, то демонстративно игнорировала сына, то шантажировала его здоровьем. Но каждый раз Андрей оставался твёрдым:
— Мама, я люблю тебя. Но моя жена — Нина. И наша жизнь с ней — это наша территория, на которую ты можешь приходить только по приглашению.
В конце концов, она смирилась. Или сделала вид, что смирилась — время покажет. А пока Нина и Андрей заново учились быть семьёй — но уже на своих условиях.
Прошёл год.
— Ты уверен, что хочешь их пригласить? — спросила Нина, просматривая список гостей на свой день рождения. — Может, в другой раз?
— Уверен, — кивнул Андрей. — Егор очень изменился, ты сама видела. А мама… ну, она старается. По-своему. Может, пора дать ей шанс?
Нина вздохнула. Свекровь действительно немного притихла в последние месяцы. Возможно, потому, что Егор перестал быть её ручной марионеткой и начал жить самостоятельно. А может, потому что поняла: чем больше она давит, тем дальше отдаляются её сыновья.
— Хорошо, — наконец, согласилась Нина. — Но при первой же попытке манипуляции я их выставлю.
— По рукам, — улыбнулся Андрей и обнял жену. — Знаешь, я так горжусь тобой. За то, что ты не сдалась и дала мне возможность… вырасти.
— Ты не представляешь, как я рада, что ты это сделал, — она прижалась к нему. — Потому что, знаешь… нам скоро понадобится гораздо больше взрослости.
— Что? — он отстранился, глядя ей в глаза. — Ты…
— Да, — она кивнула с улыбкой. — Мы скоро станем родителями.
Андрей подхватил её на руки и закружил по комнате:
— Это лучшая новость в мире! Мама будет…
Он осёкся, но Нина только рассмеялась:
— Да, твоя мама будет счастлива стать бабушкой. И знаешь что? Пусть. Главное, чтоб не пыталась быть главной мамой для нашего ребёнка.
— Не волнуйся, — серьёзно сказал Андрей. — Я больше не позволю ей переступать наши границы. Мой дом — моя крепость. И ты — королева этой крепости.
В день рождения Нины Лидия Степановна появилась на пороге с огромным букетом и коробкой дорогого шоколада. Она выглядела немного неуверенно, но держалась с достоинством.
— С днём рождения, Ниночка, — сказала она, протягивая подарки. — Я рада, что ты пригласила меня.
— Спасибо, Лидия Степановна, — Нина приняла цветы и подарок с лёгкой улыбкой. — Проходите, все уже собираются.
За праздничным столом было весело и шумно. Егор, заметно возмужавший за последний год, рассказывал о своих успехах на работе — его повысили до бригадира. Катя флиртовала с новым дизайнером из агентства Нины. Андрей сиял от гордости, время от времени поглаживая живот жены — они решили объявить о беременности именно сегодня.
И только Лидия Степановна была непривычно тиха. Она наблюдала за сыновьями, за невесткой, и что-то обдумывала. Когда Андрей и Нина объявили свою новость, она искренне поздравила их, но без обычной своей экзальтации.
После того, как гости разошлись, она задержалась, помогая убирать со стола.
— Нина, — вдруг сказала она, когда они остались на кухне одни. — Могу я сказать тебе кое-что?
Нина напряглась, готовясь к новому раунду пассивно-агрессивной битвы.
— Конечно, Лидия Степановна.
— Я… — свекровь замялась, подбирая слова. — Я была неправа. Все эти годы. И особенно в истории с Егором и работой.
Нина от неожиданности чуть не выронила тарелку.
— Простите?
— Знаешь, — продолжила Лидия Степановна, нервно теребя салфетку, — когда мой муж ушёл от меня к другой женщине, я поклялась, что мои мальчики никогда не будут страдать. Что я сделаю всё, чтобы защитить их от жестокого мира. И где-то по пути… я перестала замечать, что они выросли. Что им нужна не защита, а поддержка. И что я… что я душу их своей заботой.
Она подняла глаза, полные слёз:
— Я не умею по-другому, Нина. Я не знаю, как любить, не контролируя. Но я вижу, как изменился Егор с тех пор, как стал сам решать свои проблемы. Я вижу, каким счастливым стал Андрюша рядом с тобой. И я… я хочу научиться уважать ваши границы. Правда.
Нина молчала, не зная, что сказать. Она не верила в мгновенные перемены и чудесное прозрение, но видела, что свекровь искренна. По крайней мере, сейчас.
— Лидия Степановна, — наконец, произнесла она. — Я не знаю, сможем ли мы когда-нибудь стать близкими. Слишком много всего произошло. Но ради Андрея, ради нашего будущего ребёнка… я готова попробовать найти общий язык.
— Спасибо, — тихо сказала свекровь. — Это больше, чем я заслуживаю.
Когда она ушла, Нина подошла к окну и долго смотрела на вечерний город. Она не знала, что принесёт будущее, и сможет ли Лидия Степановна действительно изменить свои привычки. Но одно она знала точно: её семья с Андреем стала крепче после всех этих испытаний. И какие бы штормы ни ожидали их впереди, они будут встречать их вместе.
— О чём задумалась? — Андрей обнял её сзади, положив руки на живот.
— О том, как странно всё складывается, — она улыбнулась, глядя на их отражение в тёмном стекле. — Кто бы мог подумать, что история с Егором и работой приведёт к… этому.
— К чему — этому?
— К настоящей семье, — она повернулась к нему. — Такой, которая умеет противостоять штормам и расти после них.
— Знаешь, что самое важное я понял за этот год? — Андрей нежно коснулся её щеки. — Что любить — не значит позволять другим решать за тебя. И что брак — это не компромисс, а союз. А ещё…
— Что? — она улыбнулась.
— Что ты была права насчёт Егора, — он рассмеялся. — Ему действительно нужно было просто повзрослеть и начать работать самому.
— Иногда самый ленивый путь — это позволить кому-то решать за тебя все проблемы, — задумчиво сказала Нина. — И самый одинокий.
Они стояли у окна, обнявшись, и думали о будущем — их общем будущем, которое они построят сами, по своим правилам. Без лишнего контроля, без манипуляций, просто… с любовью и уважением.
И это того стоило.
