— Марина, ты понимаешь, что обманываешь меня уже три месяца? — Тамара Федоровна стояла в прихожей, не снимая пальто.
Марина замерла с тряпкой в руках. Свекровь никогда не приходила без звонка.
— О чем вы говорите?
— О деньгах, которые мой Дима копил на расширение бизнеса. Не делай вид, что не знаешь.
Женщины смотрели друг на друга через узкий коридор. За окном моросил октябрьский дождь, и казалось, что серость проникла в самый дом.
После похорон прошло четыре месяца. Марина все еще просыпалась по ночам, протягивая руку к пустой половине кровати. Дмитрий ушел так внезапно, что не успел сказать главного. А может, главное они уже сказали друг другу за пятнадцать лет брака?
— Проходите, Тамара Федоровна. Чай будете?
— Не нужен мне твой чай. Мне нужны деньги сына.
Марина прошла в кухню, налила себе воды. Руки дрожали. Неужели Тамара Федоровна узнала?
В день похорон свекровь заявила, что имеет право на половину всего, что оставил Дмитрий. Дом записан на Ксению, машину можете забрать, а вот деньги — это другой разговор. Марина тогда честно ответила, что на счетах ничего нет. И это была правда. Дмитрий год назад снял все с вклада, когда появилась возможность купить автомойку. Сделка сорвалась, а деньги остались лежать в сейфе.
— Я проверила через знакомых в банке, — продолжала Тамара Федоровна. — Счета действительно пустые. Значит, деньги где-то есть.
— Откуда такие подозрения?
— Да потому что знаю я вас, молодых жен. Думаешь, что теперь заживешь, как сыр в масле? А про свекровь забудешь?
Марина села за стол. Вот и началось то, чего она боялась месяцами. Дмитрий всегда был буфером между ними. Мягкий, но твердый, он умел успокоить маму и защитить жену. Теперь защищаться придется самой.
— Тамара Федоровна, я же обещала помогать вам. И помогаю — продукты заказываю, деньги перевожу.
— Этих крох мне мало. Я хочу получить то, что по праву принадлежит мне.
— По какому праву?
— По праву матери, которая растила сына без мужа, работала на двух работах, чтобы он ни в чем не нуждался. А теперь какая-то девчонка хочет все присвоить.
Голос Тамары Федоровны становился все громче. Марина подумала о Ксении, которая делала уроки наверху. Дочь и так переживает из-за смерти отца, не хватало еще семейных скандалов.
— Хорошо, — тихо сказала Марина. — Допустим, у меня есть деньги. Сколько вы хотите? И на что?
— Половину. Это справедливо.
— А что будет с автомойкой? Мы с Димой три года готовились к покупке.
— Найдешь кредит, если так хочешь заниматься мужским делом.
Марина встала и подошла к окну. Во дворе росла яблоня, которую они с Димой посадили в первый год после покупки дома. Сейчас дерево было голым, но весной обязательно зацветет.
— А если я откажусь?
— Тогда пойду в суд. Буду доказывать, что ты скрываешь наследство. Думаешь, у меня свидетелей не найдется? Соседи видели, как Дима мешками что-то таскал из банка.
Марина резко обернулась. Значит, Тамара Федоровна действительно следила за ними.
— Это шантаж.
— Это справедливость. Я хочу быть уверена в завтрашнем дне. А ты молодая, работящая, еще наработаешь.
— А если я соглашусь отдать половину, вы оставите нас в покое?
— Я буду приходить к внучке. Это мое право.
Марина кивнула. Компромисс был невозможен. Тамара Федоровна хотела не просто денег — она хотела контроля. Как при жизни Димы, так и после его смерти.
— Мне нужно время подумать.
— Думай, но не долго. До конца недели жду ответа.
Тамара Федоровна ушла, хлопнув дверью. Марина осталась одна на кухне, где пахло ужином и чем-то еще — страхом перед будущим.
Вечером, когда Ксения легла спать, Марина достала из сейфа конверт с деньгами. Сумма была внушительной — на эти деньги можно было купить автомойку и еще остаться небольшой запас. Дмитрий мечтал о собственном деле, говорил, что хочет оставить дочери что-то стоящее.
А теперь мечты мужа зависели от жадности его матери.
Марина взяла телефон и набрала номер риелтора. Автомойка все еще продавалась. Если поторопиться, можно успеть оформить сделку до конца недели.
— Алло, Сергей Петрович? Это Марина, жена Дмитрия Валерьевича… Да, того самого. Слушайте, можем ли мы завтра подписать договор?
Утром Марина отвезла Ксению в школу и поехала к нотариусу. Сделка прошла быстро — деньги за автомойку были переведены в тот же день.
Вечером Тамара Федоровна снова стояла на пороге.
— Ну что, надумала?
— Да, надумала. Денег нет. Вчера купила автомойку.
Лицо свекрови изменилось. Сначала недоумение, потом ярость.
— Ты что наделала, дура? Это были наши с Димой деньги!
— Это были деньги Димы. И он хотел купить этот бизнес. Я выполнила его волю.
— А как же я? Как же мое будущее?
— Ваше будущее зависит от вас самих. Я готова помогать, как и раньше, но деньги Димы потрачены по назначению.
Тамара Федоровна молчала несколько минут. Потом тихо, почти шепотом сказала:
— Ты разрушила семью. Дима бы этого не простил.
— Дима бы понял. Он всегда мечтал о своем деле.
— Нет больше у меня ни невестки, ни внучки. Живите, как хотите.
Свекровь ушла. Больше она не звонила и не приходила. Даже на день рождения Ксении.
Автомойка приносила стабильный доход. Марина наняла двух работников и сама контролировала процесс. Дело шло хорошо, но по вечерам, оставшись одна, она часто думала о цене своего решения.
Ксения иногда спрашивала о бабушке Тамаре. Марина отвечала уклончиво — бабушка болеет, бабушка занята. Но дочь росла умной, и вопросы становились все более прямыми.
— Мама, а почему бабушка Тамара не приходит к нам?
— У нас с ней разные взгляды на жизнь, дочка.
— Из-за денег папы?
Марина замерла. Значит, Ксения слышала их разговор с Тамарой Федоровной.
— Частично, да.
— А ты правильно поступила?
Этот вопрос Марина задавала себе каждый день. Правильно ли было скрыть деньги? Правильно ли было потратить их против воли Тамары Федоровны? Правильно ли лишать дочь бабушки?
— Я поступила так, как считала нужным для нашей семьи.
— А если бабушка Тамара заболеет? Кто будет за ней ухаживать?
— Мы будем. Несмотря ни на что, она остается твоей бабушкой.
Но Тамара Федоровна помощи не принимала. Продукты, которые заказывала Марина, оставались нетронутыми у порога. Деньги на карточку не тратились.
Прошел год. Автомойка процветала, Ксения училась в лицее, готовилась к поступлению в университет. Жизнь налаживалась, но что-то важное было безвозвратно потеряно.
В день годовщины смерти Дмитрия Марина пошла на кладбище. У могилы стояла Тамара Федоровна с букетом хризантем.
Женщины кивнули друг другу и стали рядом у памятника.
— Он был хорошим сыном, — тихо сказала Тамара Федоровна.
— И хорошим мужем, — ответила Марина.
— Наверное, он бы расстроился, узнав, что мы поссорились из-за денег.
— Наверное.
Тамара Федоровна положила цветы и пошла к выходу. У ворот обернулась:
— Как Ксения?
— Хорошо учится. Хочет стать юристом.
— Передай, что бабушка помнит о ней.
Марина кивнула. Может быть, когда-нибудь все наладится. Но цена независимости уже была заплачена, и счет предъявлен сполна.
