Валентина Томилина работала воспитателем в детском саду. Работа ей нравилась: занятия с ребятишками, прогулки с ватагой малышей, разговоры с коллегами — все это было ей по душе. Детей она всегда любила. Дошколята всегда казались ей необыкновенными: глаза ясные, мысли чистые, как у ангелов. Бывало, что уходила на работу в плохом настроении, а едва переступала порог группы, как в душе что-то расцветало. Появлялись силы, хотелось горы свернуть. Это часто помогало забыть личные печали.
В целом Валентина считала себя вполне счастливой женщиной. Все при ней: любимая работа, сын, недавно окончивший школу, уважение коллег. Пусть она разведена и вряд ли когда-то снова выйдет замуж, зато в остальном — грех жаловаться. Зарплата хоть и небольшая, но искренние улыбки детей и благодарности от родителей все окупают. Это ли не счастье?
Однажды в группе у Валентины появился новый мальчик. С первого взгляда ребенок не впечатлял, но в то же время было в нем что-то особенное: большие, недетские глаза, в которых постоянно пряталась грусть. Матвею было всего четыре года. Он отличался, нелюдимостью, всегда держался немного в стороне от других детей. Создавалось впечатление, что ему хотелось спрятаться от всего окружающего мира, сделаться невидимкой, так, чтобы никто его не видел, не замечал.
Позже от коллег Валентина узнала, что мама у Матюши умерла от внезапной болезни, братьев и сестер нет, его воспитанием занимается только отец. Это ее растрогало. С того дня Валентина стала еще больше приглядываться к ребенку: обращала внимание на то, как он кушает, во что предпочитает играть. Он казался таким маленьким, таким хрупким и беззащитным, что Валентина невольно стала выделять его среди остальных. Конечно, у воспитателя не должно быть любимчиков. Однако Валентина вопреки собственной воле жалела мальчика: то угостит печеньем, то незаметно даст лишнюю конфетку. Один раз даже принесла из дома игрушку, которая благополучно пережила детство Влада. Это был старый плюшевый зайчик, к тому же с оторванным ухом. Правда, Матюша играть с зайчиком не стал. По всей видимости, ребенка он не заинтересовал. А Валентина чувствовала себя необычайно счастливой. Ее саму настораживало собственное поведение, но за несколько недель она так прикипела к ребенку, что уже не могла скрывать от окружающих свою привязанность.
Коллеги посмеивались:
— Смотри, Валентина, разбалуешь пацанчика! Все ему позволяешь, вон он у тебя уже носом крутит, кашу есть не хочет!
— Это тебе, Васильевна, так кажется. На самом деле Матюша совсем не капризный. Он избирательный. У таких детей с малых лет имеется тонкий вкус ко всему.
— Ох, смотри. Подрастет, совсем на шею сядет.
— Думаю, искренней заботой хуже не сделаешь. Дети портятся не от внимания, а от его недостатка.
— Как знаешь, Валечка. Ты словно родного человека встретила. Родственную душу.
И в самом деле: по поведению Матвей напоминал ей кого-то очень близкого. Жесты, манера вести себя за столом, то, как он строил из кубиков паровоз — все это вызывало у Валентины прилив душевного тепла и глубокое желание делать мир чуточку лучше и добрее. Матюшка пробуждал у нее только радость, словно маленький ангелочек. Чем-то он походил на ее собственного сына Влада, когда он был в таком же возрасте. Такой же интеллигентный, немного робкий, во всех смыслах особенный.
В какой-то момент Валентина разговорилась с отцом ребенка. Мужчину звали Игорь — приятной, мягкой внешности мужчина, даже миловидный. Матвей его обожал. Едва завидя отца, тут же мчался к нему с восторженным криком. Судя по всему, сыну Игорь ни в чем не отказывал. Воспитательница только удивлялась тому, насколько у них искренние, чистые отношения. Пусть Матвей еще совсем маленький, но в его глазах столько доверия, столько привязанности.
— Матюша часто вспоминает маму, — говорил Игорь с горечью. — Скучает, просит, чтобы я вернул ее домой.
— Представляю, как вам больно это слышать, — с искренним сочувствием отвечала Валентина. — Наверное, это невыносимо.
— Сейчас уже чуть лучше. На самом деле, Матюшка, к счастью, многого и не помнит. В его сознании отложилось, что мама уехала на работу. И с тех пор как будто и не возвращалась.
— Но когда-то же предстоит рассказать ему правду. И в тот момент вам понадобятся огромные силы.
— Буду решать эту проблему, когда она обозначится. Я такой человек. Никогда не бегу впереди паровоза. Иначе никаких нервов не хватит.
— Вы мудрый человек. А как же вы сами справляетесь? С маленьким ребенком, с делами? Ведь мужчине сложно все это…
— Да ничего, справляюсь. Куда деваться-то? Впрочем, я тоже часто думаю, что Матвею нужна мама. Ее я ему точно никогда не заменю, даже если буду стараться днями напролет.
— Я думаю, вам нужна помощница. Не хотели бы нанять няню для малыша? Не думали об этом?
— Признаюсь, думал. Но пока не решился. Это же надо узнать человека хорошенько. Я не могу доверить сына кому попало.
— Я могу сама ухаживать за Матюшей. Признаюсь, полюбился мне ваш малыш. Правда, я работаю посменно, у нас пятидневка. Но вечерами всегда свободна. Сын у меня взрослый, ему восемнадцать. Так что время есть.
— А ваш сын против не будет?
— Нет, что вы! В таком возрасте меньше всего думают о матери. На первом месте друзья, девушки, знакомства, гулянья.
— Знаете, я не против. Мне не помешает такая отзывчивая и верная помощница. Думаю, я могу вам довериться. Поэтому милости прошу.
Валентина с радостью взялась нянчить Матюшу. Для нее это стало большой радостью. Она долго не признавалась себе, что на самом деле ей не столько хочется получить деньги за свою работу, сколько иметь возможность каждый день общаться с малышом и с Игорем. Как выяснилось, у них было множество общих тем. Валентина цвела изнутри, все время ходила по дому в приподнятом настроении, что-то напевала.
В конце концов это заметил Влад.
— Мам, что это с тобой? Ты что, влюбилась в этого мужика?
Услышав это, Валентина чуть не выронила кружку. Рядом в этот момент находился Матюшка, но малыш, конечно, ничего не понял.
— С чего ты это взял? — испуганно прошептала она.
— Да ты посмотри на себя! Цветешь, словно майская роза. Я уже несколько дней это подозреваю. Наблюдаю за тобой. И вот решил прямо спросить.
— Владик, что за допрос ты мне устраиваешь? Твоя мать взрослый человек. Даже если и так, тебя это не касается, мой дорогой.
— Мать, не дури! Не впервые это с тобой, ты не девочка. Опять приведешь в дом мужика, а мне потом придется искать к нему подход, отношения выстраивать с чужим человеком? Знаешь, я этого не хочу. Твои романы мне надоели. Все равно из них ничего путного не выходит.
— Да как ты разговариваешь со мной? Не с подружкой говоришь!
— Я тебе сразу говорю, что я против. Взялась нянчить Матвея — занимайся им. Только не превращай свою жизнь в балаган. Это смешно.
— Ты, видимо, считаешь, что твоя мать уже и счастья не заслуживает? Что мне в сорок лет нужно похоронить себя!
— А ты говорила с ним, с этим Игорем? Нужна ты ему? Или ты для него просто нянька?
— О чем ты вообще? Зачем ты мне сейчас пытаешься сделать больно?
Вместо ответа сын хлопнул дверью комнаты. Это у него означало нежелание продолжать разговор. Валентина не решилась заходить и продолжать беседу. Пусть остынет. А то еще и не таких гадостей можно наслушаться.
В то же время, как ни горько было это признавать, над словами сына пришлось поразмыслить. Возможно, Влад в чем-то прав. Чему она радуется? Тому, что не может усмирить собственное сердце? Тому, что влюбилась, как девчонка? Но что делать с этим чувством, если оно окажется невзаимным?
В конечном итоге Валентина решила объясниться с Игорем. Понять, есть ли у нее какие-то шансы, и можно ли надеяться на взаимность. Сказать по правде, она не могла определить, как Игорь к ней относится. Он был вежливым, обходительным, но не более того. Это ведь не повод размышлять о любви. А что, если она действительно себе все придумала? Что, если она попросту смешна?
Ждать повода для серьезного разговора долго не пришлось. Они и так часто беседовали. В основном о Матюше, конечно. Так вышло и в этот раз. Просто в какой-то момент Валентина почувствовала, что может говорить открыто. Ей захотелось выяснить все без стеснения. Молчание становилось все обременительнее.
— Для меня Матюша стал очень важен. Я готова с ним сидеть постоянно, мне это нисколько не мешает. Наоборот, я чувствую, что нет для меня большей радости в жизни, чем заботиться о твоем сыне.
— Я очень тебе благодарен за такую заботу. Для меня это — как подарок небес. Особенно после того, как я потерял жену. Но, к сожалению, скоро нам придется прекратить видеться. И я хочу, чтобы ты поняла меня правильно.
— Как это? Что ты хочешь сказать? Я вам больше не нужна?
Внутри у Валентины все сжалось. На самом деле она вела к тому, чтобы сказать долгожданное «я тебя люблю, как люблю и твоего сына». Но известие о грядущем расставании выбило у нее почву из-под ног, сбило дыхание.
— Спасибо тебе за заботу. Ее вряд ли можно измерить деньгами. Просто мы уезжаем с Матюшкой в столицу. Там у нас родственники. Там живут мои родители.
— Разве в столице ребенку няня не понадобится? — спросила Валентина со слабой надеждой.
— Нет, а зачем? Родители еще в силах, мама давно зовет, чтобы приезжали. Вот я и решился.
— Значит, на этом все?
— Да. Я на днях буду покупать билеты на самолет. Мне еще понадобится, чтобы ты посидела с ребенком дня три-четыре. Сможешь?
— Да, конечно…
Затем разговор перешел в другое русло. Говорили о делах, о погоде, о посторонних вещах, не имеющих никакого отношения к чувствам. Внутри у Валентины словно что-то увяло, но она старалась не показывать виду. Ей было бы невыносимо в довершении ко всему признаться в романтических чувствах и получить отказ. Казалось, они здесь совершенно ни к месту.
Когда Игорь уехал, Валентина днями напролет размышляла о произошедшем. Ну почему она так жестоко обманулась? Отчего не поняла сразу, что никогда не станет частью этой семьи? Не хотела замечать очевидного: она была нужна Игорю только в качестве няни его ребенка. Да и глупо было на что-то рассчитывать. Хорошо еще, что не стала признаваться. Было бы так унизительно оправдываться. Некоторое время Валентина не могла найти покоя. Чувствовала себя цветком, вырванным из земли. Вспоминала, сколько времени посвятила Матюше, и ей становилось больно от неоправданных надежд и собственной глупости.
Вскоре ей на электронную почту пришло письмо. Игорь писал, что добрались они благополучно, и отправил несколько фотографий Матюши. Малыш выглядел счастливым в окружении родственников. Посмотрев эти снимки, прочитав еще раз суховатое письмо Игоря, Валентина поняла, что больше им не нужна.
Тогда же она пообещала излечить свое сердце, перестать жить в иллюзиях. В конце концов, ей уже сорок. Нельзя относиться к жизни столь безалаберно. Пора задуматься о будущем. О материальном благополучии, о том, чтобы обеспечить своего сына, дать ему все необходимое. Свои чувства к Игорю она ни с кем обсуждать не решилась. И хотя работа в детском саду ей нравилась, спустя время, Валентина решила уволиться. Платили воспитателям мало. А хотелось бы оплатить Владику учебу, вообще многие вещи себе позволить, которые раньше не позволяла. Поэтому стоило найти более высокооплачиваемое место. Хоть пельмени пойти лепить на фабрику. Пожалуй, это и не так важно. А любовь — ну кому она нужна? Молодым разве что. А ей уже и не к лицу утопать в романтических мечтах.
Должно быть, это и вправду смешно.
