Со свекровью мне не повезло. Очень. Катастрофически не повезло.
Мы с Аркадием познакомились три года назад, два года как уже были женаты. И все было бы хорошо, но мать мужа решительно отравляла мою семейную жизнь.
– Кто так жарит сырники, Арина! – лезла Ирина Геннадьевна под руку.
Я стояла у плиты, и свекровь так громко это воскликнула, что я едва не обожглась кипящим маслом.
– А что не так? – взяв себя в руки, уточнила я.
– Там же сплошной холестерин! Нельзя таким кормить моего сына!
– Но Аркаша сам попросил.
– Но ты-то думать должна, ты же женщина!
Или в другой раз.
– Все в ноутбуке своем сидишь, да? Когда уже нормальную работу найдешь? – ехидно поинтересовалась Ирина Геннадьевна.
– Я не просто так сижу, я работаю. И зарабатываю более, чем достаточно. – отозвалась я.
– Дома бардак, в холодильнике черте что!
– А вы что, уже и в холодильник мой заглянуть успели. Кто вам дал такое право?
– Я это право получила, став матерью. Поймешь, когда родишь. Вернее, если. Что-то уже два года замужем, а внуков я не вижу. – нашла новую тему для упреков Ирина Геннадьевна.
– Мы договорились не спешить с детьми. Сперва хотим пожить для себя.
– Потому что ты эгоистка! Но подумай вот о чем, ты уже старородящая в свои двадцать восемь, и все к детям не готова. Когда готова будешь? Когда уже не сможешь? И зачем ты такая будешь моему Аркаше нужна? Мужик-то и сорок женишок хоть куда, а ты, пустоцвет! – не унималась свекровь.
– Ирина Геннадьевна, я прошу вас, у меня много работы.
– И сколько же ты своим тыканием на кнопочки зарабатываешь, а? Губы навазюкала, сидит, думает, лучше всех она!
– Триста тысяч.
– Господи прости, стыд какой! – перекрестилась мать супруга.
Я даже опешила от такого комментария. Думала, ошарашу достойными доходами, а она смотрит на меня истовым ужасом.
– Что теперь не так-то?
– Как я людям теперь в глаза посмотрю, узнав, что ты такие деньжищи неясно за что гребешь?
–Так а что тут такого? Радуйтесь, что у вашего сына достаток в доме.
– Достаток? Да у него жена зарабатывает больше, это неприлично! И вся ты такая независимая, размалеванная, смотреть точно! Не хорошая ты жена, не пара моему Аркаше!
– Вашему Аркашеньке тридцать пять, он сам способен решить с кем жить.
– Ты голову ему заморочила, а он мягкий человек. Я его защищать должна!
Хотелось закатить глаза – ну вот что за человек, а?
– Аркаш, я не могу уже с твоей мамой спокойно разговаривать, ты уж прости. Она обнаглела в край.
Приходит, когда ей вздумается, заглядывает во все кастрюли, проводит ревизию в холодильнике, все комментирует. – жаловалась я вечером мужу, когда он вернулся с работы, и мы остались с ним наедине.
– Она непростой человек, но очень любит меня. Я ведь единственный сын у нее, не нужно ее обижать. – умоляюще отозвался мужчина.
Я тяжело вздохнула:
– Но бесит, понимаешь? Сегодня узнала сколько я получаю, так аж пятнами вся пошла – какой стыд, что у меня доход больше, чем у тебя. Не все ли равно, когда мы семья?
–Мне совершенно неважно, сколько ты зарабатываешь. Но постарайся, пожалуйста, не ссориться с моей мамой.
– Стараюсь.
Но не получалось. И причиной тому была не я.
Ирина Геннадьевна наглела все больше. Она стала являться домой с пакетами, полными контейнеров с едой.
– Зачем вы столько всего принесли? – недоумевала я.
– Аркашу кормить. От тебя ведь не дождешься! – скривилась свекровь.
Я промолчала.
– А ты что, плинтуса не моешь вовсе? Ты посмотри, тут шуба норковая! – раздалось из коридора, и я снова стиснула зубы и промолчала.
Свекровь приезжала по три раза в неделю со своими непрошенными советами.
– Морковь в борщ надо кубиком резать, а не на терке тереть. Ты что, совсем обленилась?
– Аркаша любит именно так.
– Ты мне сказки не рассказывай, я мать, в отличие от тебя, я знаю, что любит мой сыночек!
– Почему футболки не глаженные?
– Я просто не успела, работала.
– Знаю я твою работу! Государство наше все видит, разберется еще, чем ты там зарабатываешь!
И тут я вдруг отчетливо поняла, откуда в СССР вялились миллионы доносов, написанные близкими родственниками.
А свекровь не унималась. В очередной визит вообще довела меня до трясучки своими нравоучениями, как надо мужа встречать.
– Ты к его приходу должна быть переодета, на стол все накрыто, а ты сидишь и тыкаешь! И в какой-то машине непонятной непонятно что жарится!
– Это стейки а аэрогриле. И у меня заказ.
– Вот, вот, заказ у нее! Кто это тебе заказывает, а? Разобрались бы вот при товарище Сталине! На таких как ты Иосифа Виссарионыча нету, земля ему пухом!
Вечером я снова насела на мужа:
– Аркадий, ты меня прости, но я так больше не могу. Вообще. Мы продаем эту квартиру и переезжаем в пригород или в другой город. Твою мать я больше не могу выносить ни дня! – заявила я супругу.
Он пожал плечами:
– Думаю, это будет просто идеальный вариант. Мы переедем, мама останется далеко, и мы будем реже видеться. Я понимаю, что ты устала от ее характера. Я и сам иной раз не знаю куда от нее деваться.
– Отлично! У меня есть накопления, я попрошу немного добавить моих родителей, и мы вполне сможем купить дом в поселке. Только Ирине Геннадьевне не слова, умоляю тебя!
Аркадий кивнул, и подмигнул заговорчески.
Начались поиски дома.
Смотрели в ближайших поселках, которых вокруг нашего городка хватало. Я работала на удаленке, и могла делать это хоть в лесном шалаше за тридевять земель от цивилизации, лишь бы ловил спутниковый Интернет.
А вот Аркадий работал в офисе, в городе. Он планировал подобрать что-то недалеко, но так, чтоб свекровь, у которой не было автомобиля, не смогла бы приезжать слишком часто.
– Мне очень нравится вот этот вариант. Тут большой участок, я насажу роз, гортензий, мангальную зону сделаем. Да и когда дети будут, им гулять раздолье.
– Поехали завтра посмотрим, там еще и горы и лес ведь недалеко. – согласился супруг.
Утром отправились смотреть домик. Он оказался не слишком большим, но из добротного сруба, с действительно огромным и на удивление благоустроенным участком.
– Тут речка прямо за калиткой, вы только посмотрите! – расхваливал недвижимость приятный парень-риелтор.
– Да, мне очень здесь нравится. И такой воздух свежий. – искренне восхитилась я.
– И теплиц две, смотри! Яблони не старые, столько малины! – рядом шагал приободренный Аркадий.
– Решено, берем именно этот вариант!
На сделку вышли быстро. Деньги для продажи у нас были уже готовы. Вечером Аркадий пригласил свою мать, и мы сообщили, что перебираемся в деревню, но еще не сказали, что купили дом.
– Да вы с ума сошли! Все в город едут, а вы в такую глухомань решили забраться! Там же коровы эти, клещи, ужас! – разливалась Ирина Геннадьевна.
– Мы пока присматриваем варианты. – многозначительно зыркнув на мужа, сказала я.
– Даже не думайте! Средневековье давно в прошлом, все приличные люди в городах живут! – безапелляционно заявила свекровь.
Всю весну мы прожили, так и не открыв Ирине Геннадьевне тайны покупки. Наводили порядок на участке, два дня проводили в городе, два в поселке.
Работа спорилась. Вырубались старые деревья, дающие слишком много тени.
Посадили много чего нужного конкретно нам – пионы, черную смородину, облепиху. Обустроили мангальную зону, купили беседку, чтобы вечерами пить там чай и любоваться закатом. В самом доме тоже убрались. Там были все удобства – газ, вода. На участке также располагалась большая баня.
На бане требовалось перекрыть крышу, чем муж и занимался каждый выходной. К лету все было готово, мы вознамерились переезжать. Переезд оказался делом неожиданно непростым. Но нас уже торопили новые хозяева проданной городской квартиры.
– Предлагаю отметить новоселье шашлыками! – предложил муж, когда мы, наконец-то, перебрались.
– Отличная идея! Я тогда пойду за мясом и замариную. Ты чем займешься?
– Сегодня дрова для бани привезут, займусь дровником. – отозвался Аркадий.
Работа закипела у него в руках. Я пошла на базар за мясом, занялась маринадом, приготовлением салатов для праздничного ужина. Никто не ожидал гостей, и уж тем более Ирины Геннадьевны. Но свекровь взяла, да и заявилась.
– Смотрю, дом купили! Значит, мне уже можно у вам переезжать! – утверждала мать.
Мы с мужем в ужасе переглянулись.
– П-п-переезжать? – заикаясь переспросил мой муж.
– Ну конечно! Вы же одну меня в городе не бросите!
– Но ведь тут коровы, клещи, столько… неудобств. – напомнила я свекрови ее же собственные недавние слова.
– Ради единственного сына я приму этот крест! – торжественно сказала Ирина Геннадьевна.
И тут меня прорвало:
– Вы уж меня простите, но мы специально продали нашу квартиру, чтобы сбежать от вас подальше. И я и ваш сын устали от постоянной опеки и критики, и вам в новом доме не рады, понятно?
– Сынок, ты слышишь, что говорит твоя жена? – у свекрови после моих слез артистично стояли слезы в глазах и дрожали губы. – Да как она смеет? Ты ничего не скажешь в защиту родной матери?
– Мам, ты прости, но Арина полностью права. Мы всегда рады тебе, как гостье, но ни о каких переездах даже речи быть не может.
Свекровь поджала губы, и больше не сказала ничего. Только взглядом обожгла. Она развернулась и пошагала прочь. Аркадий покачал головой, а я крепко обняла его, поддерживая и утешая. Знала, что непросто дались ему эти слова матери.
Мы пожарили шашлыков, отметили новоселье и зажили душа в душу.
