— Ты должна содержать семью моего брата! — заявил Ларисе супруг, будто одолжение делал. — У Борьки сейчас крайне сложное финансовое положение…
Лариса едва не поперхнулась утренним кофе. Она поставила чашку на стол так резко, что напиток плеснулся на белоснежную скатерть, оставив некрасивое коричневое пятно. Она смотрела на мужа, Виктора, сидевшего напротив, и не верила своим ушам. Серые глаза, обычно такие мягкие и ласковые, сейчас смотрели жестко и требовательно. Морщины вокруг губ казались глубже, а в голосе звенели стальные нотки, которых Лариса не слышала уже давно, наверное, с самой молодости.
— Что значит «содержать»? — наконец выдавила она, чувствуя, как внутри поднимается волна возмущения. — Витя, ты сейчас серьезно?
Виктор откинулся на спинку стула, сложил руки на животе, словно важный вельможа на троне, и вздохнул, всем видом показывая, как ему неприятен этот разговор.
— Ну а как еще сказать? — недовольно проворчал он. — Боре сейчас очень тяжело. С работой не клеится, ты же знаешь. Да и жена его, эта… Света… тоже не особо торопится на работу. А дети? Ты подумай о детях! Им есть нечего скоро будет!
Лариса молчала, пытаясь переварить услышанное. «Боре тяжело»… Да когда Боре легко-то было? Брат мужа, вечный «несчастный Боренька», как ласково называла его свекровь. Вечно в долгах, вечно без работы, вечно с какими-то проблемами. И Виктор, старший брат, всегда спешил на помощь, вытаскивал из передряг, словно спасатель на вышке. Но чтобы вот так… «Содержать»… Это уже было за гранью.
— Витя, послушай, — спокойно начала Лариса, стараясь сохранить ровный тон, хотя внутри все кипело. — Боре уже почти шестьдесят лет. Он взрослый мужик. Почему я должна содержать его семью? У нас свои планы, у нас…
— Какие планы? — перебил ее Виктор, вскинув брови. — Накопления свои тратить на ерунду? На тряпки? На поездки по заграницам?
Ларису словно ледяной водой окатили. «Тряпки»… «Ерунда»… Это он так обесценивает все ее мечты, все ее планы на будущее? Они с Виктором вместе уже тридцать пять лет. Прошли через многое. Радовались успехам детей, вместе строили дом, поддерживали друг друга в трудные моменты. И вот теперь… Вдруг она стала для него «транжирой», которая тратит «накопления на ерунду»?
— Вить, ты сейчас говоришь так, будто я какая-то… пустышка, — голос Ларисы дрогнул. — Будто мои желания, мои мечты — это все неважно. Мы же копили эти деньги вместе! И планы у нас были общие — на старость, на отдых, может быть, внукам помочь…
— Внукам поможем, не переживай, — отмахнулся Виктор. — Бориным внукам тоже помощь нужна будет. Он же дед теперь.
— Бориным внукам? — Лариса чуть не рассмеялась от абсурдности ситуации. — Вить, Борин старший сын, кажется, ровесник нашему младшему. Какие внуки?
— Ну и что? — упорствовал Виктор. — Все равно. Семья — это главное! Мы должны помогать друг другу. Особенно в трудные минуты.
— Семья — это главное, — повторила Лариса, словно пробуя фразу на вкус. — А мы с тобой — это разве не семья? Или теперь только Борина семья — это семья, а я так… приложение к мебели?
Виктор нахмурился. — Ну что ты начинаешь? — раздраженно сказал он. — Я же не говорю, что ты не семья. Но Боря — мой брат! Родной брат! Я не могу его бросить в беде.
— А кто говорит, что нужно бросать? — возразила Лариса, стараясь сохранять спокойствие, хотя внутри бушевал ураган. — Помочь — это одно. Поддержать — это другое. Но содержать — это совсем третье! Вить, у нас с тобой пенсия не резиновая. Я вообще-то думала ремонт в ванной сделать, на даче крышу подлатать… Да мало ли что нужно?
— Ремонт подождет! — отрезал Виктор. — Крыша тоже. Брат важнее! Ты что, не понимаешь?
Лариса непонимающе смотрела на мужа. Неужели он действительно не понимает? Неужели он не видит, что переходит черту? Она всегда была готова помочь близким. И брату Виктора помогала не раз. И морально, и материально. Но чтобы вот так, в лоб… «Ты должна содержать»… Это было оскорбительно. Унизительно. Как будто ее мнение ничего не значит, ее желания не имеют веса.
— Вить, давай спокойно поговорим, — предложила Лариса, глубоко вздохнув. — Сколько денег Боре нужно? И на что именно?
Виктор пожал плечами. — Я точно не знаю. Но он говорит, что совсем туго. Долги, кредиты… Ну, ты же понимаешь.
— Нет, Витя, я не понимаю, — твердо сказала Лариса. — Я не понимаю, почему ты говоришь об этом со мной вот так, как будто это уже решенный вопрос. Как будто мое мнение неважно. Как будто я должна просто молча достать деньги и отдать их Боре.
Виктор вздохнул, потер переносицу. — Ларис, ну не начинай опять. Я же тебе объясняю. Ситуация серьезная. Нужно помочь.
— Хорошо, — сказала Лариса, собрав всю свою волю в кулак. — Я готова помочь. Но только после того, как мы сядем и спокойно все обсудим. Сколько нужно денег, на какой срок, как Боря собирается выходить из этой ситуации… Я хочу знать детали. И я хочу, чтобы мое мнение тоже учитывалось. Потому что, Витя, это наши общие деньги. И наша общая жизнь. И я не хочу, чтобы ты принимал решения за нас двоих, не спрашивая меня.
Виктор молчал, глядя в окно. На лице его читалось недовольство. Но Лариса видела — зерно сомнения она все-таки посеяла. Это была маленькая победа. Первый шаг на пути к справедливости. И она была готова бороться за свои права, за свое мнение, за свое будущее. Даже если для этого придется пойти против мужа. В конце концов, тридцать пять лет вместе — это не пустой звук. И она заслужила уважение и равноправие в их семье. Даже если Виктору придется это вспомнить заново.
Весь день Лариса ходила как в воду опущенная. Разговор с Виктором не выходил из головы. Обида, возмущение, непонимание — все смешалось в какой-то тягучий ком в груди. Вечером, когда Виктор вернулся с работы, она решительно уселась напротив него за кухонным столом.
— Итак, Вить, — начала она, глядя ему прямо в глаза. — Давай поговорим о Боре. Ты выяснил, сколько ему нужно денег и на что?
Виктор неохотно выложил на стол помятую бумажку. — Вот, он тут написал… вроде как…
Лариса взяла бумажку и пробежала глазами кривые строчки. «Кредит за машину — 20 тысяч. Коммуналка — 10 тысяч. Долг соседу — 5 тысяч. На еду — ну, тысяч 15 хотя бы…» Итого — пятьдесят тысяч рублей. Минимум. И это только «срочные» расходы. А дальше что? Как Борис собирается выкарабкиваться из этой ямы? В бумажке об этом не было ни слова.
— Витя, а Боря вообще работу ищет? — спросила Лариса, стараясь сдерживать раздражение. — Или он просто сидит дома и ждет, пока мы ему деньги принесем на блюдечке?
Виктор пожал плечами. — Ну, ищет, наверное… Ты же знаешь, сейчас с работой сложно. Возраст…
— Возраст, — горько усмехнулась Лариса. — Вить, мне самой скоро шестьдесят. И что теперь? Мне тоже можно работу не искать и жить за чей-то счет?
— Ну ты-то другое дело, — пробормотал Виктор. — Ты всю жизнь работала, пенсию заработала. А Боре… ему тяжело.
— Всем тяжело, Витя! — не выдержала Лариса, повысив голос. — Всем тяжело! Но это не значит, что мы должны содержать всех, кому тяжело! У нас самих пенсия не такая уж большая. И мы тоже не миллионеры. Мы всю жизнь экономили, откладывали, чтобы хоть как-то спокойно жить на пенсии. И теперь ты хочешь просто так отдать все наши сбережения Боре? На его кредиты и долги? Да еще и его жену содержать, которая, по твоим словам, «не торопится на работу»?
Виктор молчал, опустив голову. Видно было, что он начинает понимать абсурдность ситуации. Но упрямство все еще не давало ему сдаться.
— Ларис, ну я же не прошу отдать все сбережения, — тихо сказал он. — Ну, поможем немного. Месяц-другой. Пока у него там что-то не наладится.
— «Немного» — это сколько? Пятьдесят тысяч в месяц? И ты уверен, что через месяц-другой все наладится? Витя, ты же знаешь Борю! Это же бесконечная история! Сегодня кредиты, завтра долги, послезавтра еще что-нибудь… Мы же так просто спустим все наши деньги в трубу!
— Ну, не все, конечно… — замялся Виктор. — Ну, часть…
— Вить, давай так, — решительно сказала Лариса. — Я готова помочь Боре. Но только один раз. Дадим ему, скажем, двадцать тысяч рублей. Чтобы он мог хоть как-то перебиться. Но на этом все. Никакого «содержания семьи». Никаких ежемесячных выплат. И пусть Боря сам шевелится и ищет работу. И жена его пусть тоже не сидит сложа руки. Взрослые люди — пусть сами отвечают за свою жизнь. Мы им поможем один раз — и хватит. Согласен?
Виктор долго молчал, обдумывая слова жены. Видно было, что ему не нравится такое решение. Ему хотелось бы помочь брату по-крупному, по-братски, как он привык. Но, видимо, здравый смысл все-таки взял верх.
— Ладно, — неохотно проговорил он. — Давай двадцать тысяч. И посмотрим, что будет дальше. Но если ему опять понадобится помощь…
— Нет, Витя, — твердо перебила его Лариса. — Больше никакой помощи. Хватит. Мы свое слово сказали. Теперь очередь Бори действовать.
Виктор вздохнул и кивнул. Лариса почувствовала облегчение. Она смогла отстоять свое мнение, защитить свои интересы. Это была нелегкая победа. Но очень важная. Она показала Виктору, что она не просто «приложение к мебели», не просто хранительница очага и семейного бюджета. Она — равноправный партнер, чье мнение нужно уважать и учитывать. И, может быть, этот неприятный разговор станет началом новой главы в их отношениях. Главы, где будет больше уважения, больше понимания, больше равноправия. И меньше вот таких вот неприятных сюрпризов, как требование содержать семью непутевого братца.
Через неделю Виктор, ворча и недовольствуя, все-таки передал Борису двадцать тысяч рублей. Борис принял деньги с благодарностью, но без особого энтузиазма. Видимо, рассчитывал на большее. Но Виктор твердо стоял на позиции Ларисы — это разовая помощь, и больше ничего не будет.
Время шло. Борис так и не нашел «подходящей» работы. Света, его жена, продолжала сидеть дома, жалуясь на здоровье и «нервы». Финансовое положение семьи Бориса, судя по всему, не улучшилось. Но Виктор больше не заводил разговоров о том, чтобы Лариса «содержала» их. Он, кажется, понял, что жена не отступит. И, может быть, даже втайне ее зауважал за твердость характера.
Лариса же, в свою очередь, почувствовала себя сильнее и увереннее. Она поняла, что может отстаивать свои границы, что ее мнение имеет значение. И что даже после тридцати пяти лет брака не поздно начать строить отношения на новых, более равноправных и уважительных принципах. И ремонт в ванной, кстати, она все-таки начала. Ведь планы на будущее никто не отменял. И она имела полное право на свои мечты и желания. И на то, чтобы распоряжаться своими собственными деньгами так, как считает нужным. А «несчастный Боренька»… пусть сам как-нибудь выкручивается. В конце концов, у каждого своя жизнь, и каждый должен нести за нее ответственность. В том числе и «несчастные Бореньки».
