никитаМишка с сестрёнками Диной и Валей вырос в одном дворе, играли в одной песочнице. Семья Миши была состоятельной: отец работал начальником цеха на заводе, получал хорошую зарплату, а мать была домохозяйкой. Она души не чаяла в единственном сыне Мишеньке, водила его в школу в начальных классах, в кружки и секции, желая, чтобы мальчик развивался.
А в семье сестёр не было отца, мать редко бывала дома, так как работала проводницей на железной дороге. Бабушка, мамина мама, всегда была с девочками дома, так как имела инвалидность по зрению, была полуслепой.
Дина была старше своей сестры на пять лет. Девочки были приучены вести хозяйство в отсутствии матери, а бабушка, несмотря на слабое зрение, и готовила и обслуживала себя по привычке, приспособилась. В их квартире всегда было чисто.
Мишка с детства души не чаял в Дине, которая была на два года младше его, но ростом не уступала Мишке.
Матери Миши не очень нравилась дружба его сына с девочками.
— Почему ты не дружишь с одноклассницами, сынок? Чего ты нашёл в Динке? Худющая, одни глаза из-под чёлки. И потом, там такая семья… Они же едва концы с концами сводят. У девчонок никакого развития. И в школе не отличницы…- говорила мать сыну.
— Ну и что, мам? Зато Дина очень весёлая и хорошая подруга. С ней не соскучишься. Она научилась рисовать, срисовывая любимых героев сказок прямо с книжных картинок! И ни в какие студии не ходит. Вот так! – заступался Мишка за подругу.
— А кто съел все шоколадные конфеты? Вчера только вазу наполнила, а сегодня уже и нет ничего… — снова наступала на сына мать, подозревая, что конфеты стали угощением для сестёр.
— Ну, я и съел… Разве нельзя? – покраснел Мишка.
— Знаю я, кто съел. Хватит таскать из дома дорогие конфеты и угощать весь двор. Папа хоть и хорошо зарабатывает, но надо уважать его труд, — мать серьёзно смотрела на сына.
— Да не весь двор, а только Динке и Вале… — согласился Мишка, — да ладно, я больше не буду…
Но когда Мишка вернулся с прогулки, мать заметила, что карман его курточки был засаленным. И на рукаве виднелись жирные пятна.
— В чём это ты вымазался? – мать начала рассматривать куртку. И Мишка обрадовался. Он достал из кармана куртки скомканную бумажку, которую тут же развернул и показал матери кусок недоеденного блина.
— Смотри. Не только я угощаю друзей, а и они меня тоже! Попробуй, какая вкуснота! – Миша протянул матери кусок блина.
— О, нет, спасибо. Я не ем такое… Тем более объедок, и не пойми откуда и как он приготовлен… — она со смехом отвернулась, — а вот куртку надо каким-то образом отстирывать. И я даже не знаю, получится ли? Нет, я не понимаю, ты что – с голодного острова? Ну, нельзя же быть таким безалаберным, Миша! Есть надо дома чистыми руками, и за столом! Что это за кусочничество! Парню уже двенадцать лет! А он в карманах блины носит!
Мишка весело расхохотался, и стал приплясывать по комнате.
— Ведь это Дина сама приготовила! Ну, не мог же я ей отказать! Она меня отблагодарить хотела. И кстати, блины очень вкусные. С маслом! – говорил он матери.
— Ты мои пироги не доедаешь. А у соседки блины простые ешь, — укорила его мать не без ревности.
Но как бы мать не поддевала сына за его привязанность к Дине, дружба у соседей только крепла.
Девочки были очень привязаны друг к другу, и к Мише. Видимо, постоянные разъезды матери были тому виной, да и не особо женщина стремилась к своим детям, тоже отвыкла от дома, не один десяток лет работая на железной дороге.
Сколько раз слепая мать просила дочь сменить работу, но та отказывалась.
— К новой работе привыкать нужно. А в поезде я уже как у себя дома… — отвечала всегда одно и тоже Светлана.
Однажды перед праздником Советской армии в дверь к Мишке позвонили. На пороге стояла Дина, держа в руках тарелку с горкой блинов.
— Вот. Это тебе! – девочка протянула тарелку, — как ты любишь. И своих угости.
— Кто там, сынок? – выглянула из кухни Ирина Фёдоровна, мать Миши, — а, очередные блины… Заходи, Дина.
— В этот раз со сгущёнкой! – торжественно произнесла Дина, — мы с Валей напекли.
— Ну, а пироги-то вы с Валей умеете печь? – с иронией спросила Ирина Фёдоровна.
Дина пожала плечами.
— Никто нас не научил. Матери некогда, а бабушка, сами знаете… — покраснела Дина.
— Тогда прошу – помогай, если хочешь научиться, — Ирина Фёдоровна пригласила девочку на кухню, — мой руки, надевай передник и косынку. И повторяй за мной, делай также.
Они встали рядом у стола и начали лепить пирожки, щедро накладывая в них разную начинку: капусту, картошку, рис с яйцом.
— А здорово у вас получается! – радовался Мишка, — можно и мне попробовать хоть один слепить?
— Сколько раз я пекла, тебе не приходило в голову поучиться, а сейчас захотелось? – засмеялась Ирина Фёдоровна, — ну, давай.
Вскоре пироги уже сидели в разогретой духовке, а по квартире плыл аромат. Когда вынули румяные пирожки и положили их на блюдо, Ирина Фёдоровна покрыла выпечку полотенцем и сказала:
— Теперь пусть отдохнут, остынут. Сейчас вас угостим. Снесёшь и сестре, и бабушке.
Вскоре уже Миша и Дина пекли пироги вдвоём на кухне у Дины. Девочка через некоторое время освоила выпечку на отлично. И мать Мишки гордилась этим.
А ребята дружили, не оставляли младшую Валю одну дома. Брали её с собой и в кино, и в парк, когда шли прогуляться. Так и ходили втроём.
Когда Миша ушёл служить в армию, Дина окончила школу и поступила в училище. Ребята переписывались, и очень скучали друг по другу.
И вот, Мишка вернулся домой и, едва обняв родителей, вручив им подарки, заторопился и к Дине.
Он заметил, что его подружка похорошела, округлились её ранее остренькие плечи, стали округлыми бёдра, и лишь талия оставалась тонкой и гибкой.
— Привет, Мишка! – обняла соседа и Валя, — а Дина так тебя ждала… И я тоже, и бабушка…
Снова троица стала гулять вместе, но правда, теперь было гораздо меньше времени: Дина работала в детском саду, Валя поступила в техникум, а Миша устроился работать на завод к отцу.
Ирина Фёдоровна, мечтавшая, о поступлении сына учиться в областной ВУЗ очно, ошиблась. Мишка ни за что не хотел покидать свою Дину.
— Я на заочное пойду, не волнуйся, мама. Институт закончу, обещаю, — сказал он.
— Да никуда она не денется… Надо бы тебе учиться. А не о женитьбе думать, — сердилась мать.
— А ты бы стала ждать парня пять лет? Пока он выучится, я ведь только что служил. Она тоже ждала, и ты это знаешь. Вы с отцом во сколько лет поженились? Тебе сколько было? – Мишка волновался и забрасывал мать вопросами.
— Ну, не сравнивай то время и теперешнее, — тоже волновалась мать, — и потом, ты же и не видел ничего. Жизни не знаешь. Девушек у тебя не было, кроме…
— А мне никого больше и не надо, мама. Зачем я буду метаться и что-то искать, если я уже люблю…- Миша серьёзно посмотрел на мать, и та махнула рукой.
— Посоветуйся с отцом, пожалуйста. И всё же: не торопись… — она обняла сына, — ты у нас единственный, сынок.
— Я знаю, не надо меня жалеть, будто я на эшафот иду, мама. Ты же давно знаешь Дину. Она хорошая девушка. И очень меня любит…
— А ты знаешь, что их мать уехала на Дальний Восток? Нашла там себе мужа, познакомилась в поезде. Теперь девчонки и вовсе сироты… А бабушка не молодеет. Сама на их руках по сути… — сообщила мать.
— Да, Дина мне говорила об этом… — кивнул сын.
— Ты не совсем понимаешь, — снова стала говорить мать, — ты берёшь такую жену… С сестрой, и с инвалидом бабушкой в придачу. И все они, пока Валя не выйдет замуж, будут твоей семьёй! Вы не двое с Диной, а вчетвером! И это заботы! И вам, кроме того, надо работать, устраивать свой быт, отношения, детей рожать…
— Мама, я всё понимаю! И я готов… — Миша пытался успокоить мать.
— Конечно, вы уже обо всём договорились с Диной. Но смотрите только потом не жалуйтесь… Меня радует из всей этой ситуации только одно – что мы с папой рядом, — Ирина Фёдоровна прослезилась и поцеловала сына.
В этот же вечер, Миша сделал предложение своей любимой Динке, и на неделе они подали заявление в ЗАГС.
Жить после росписи и небольшого застолья они стали у Дины, присматривая за бабушкой, и помогая Вале закончить техникум. Мишка работал и учился заочно. Они с Диной по-прежнему нежно относились друг к другу, и старались и бабушке, и Вале уделять внимание.
А о родителях Миши и говорить нечего: обедали по выходным две семьи вместе. В театр ходили вместе, даже на рынок по выходным ездили всей большой семьёй.
Валентина, как закончила учёбу и устроилась на работу, то вскоре тоже нашла себе парня, с которым у неё завязались самые тёплые отношения. Не стала девушка откладывать свадьбу, хотелось ей, как и сестре, свою семью иметь, любящего мужа и отдельное жильё.
Увёз Денис свою Валюшу в посёлок, в родительский дом, где они и стали жить, поджидая в гости городскую родню, и сами наведывались в город.
А вскоре и мать сестричек вернулась с Дальнего Востока. Привезла она своего мужа сюда, в провинциальный свой городок в Подмосковье. Никто не ожидал такого быстрого возвращения матери. Женщина обняла Дину, навестила и Валю, и сказала, что теперь решила осесть.
— Хватит по стране мотаться, — решительно сказала Светлана, — будем мы теперь с мужем дома жить. Устала я от поездов. Хочу тоже семьёй жить, как все нормальные люди. Девки мои пристроены, замужем. Вот и я буду теперь борщи варить и ваши любимые блины печь…
— Конечно, дочка, — прошептала слепая бабушка, — девочки выращены, выучены, замуж вышли сами по себе, слава Богу, добрые мужья попались. А теперь и ты поживи в своё удовольствие…
Света не обратила внимание на тон слов матери, и заняла большую комнату с мужем. Дочка Дина с мужем вынуждены были пожить пока у родителей Миши, но потом быстро сняли квартиру неподалёку.
— Что будет с бабушкой? – спросил Миша жену.
— Она не уйдёт из своей квартиры. Там она каждый уголок на ощупь знает… Ориентируется как рыба в воде. А там – посмотрим… — с грустью ответила Дина.
Бабушка тосковала по внучкам, хотя они и старались её чаще навещать. Вскоре её не стало.
Дина и Валя очень дружили, как и в детстве, только теперь семьями. У них родились почти одновременно, с разницей в месяц, девочки. Радости было у обеих сестёр в семьях много, много и планов, и надежд.
Вот только у матери Дины и Вали жизнь с супругом так и не сложилась. Нашёл её гражданский супруг новую пассию, моложе, в области, куда наведывался он последнее время якобы по работе…
Светлана вскоре вышла по возрасту на пенсию, и осталась одна в двухкомнатной квартире. Поскучала, поскучала, и снова устроилась проводницей на железную дорогу, на привычную свою работу…
А девочки сёстры любили своих свекровей. Повезло обеим с роднёй, да и сами девчонки не были избалованными, умели управляться по дому, обожали своих детей, любили мужей.
— Ну, что же мои дорогие, пирожков вам напечь или блинов со сгущёнкой? – шутливо спрашивала Ирина Фёдоровна, приглашая сына со снохой на обед выходного дня.
— И того, и другого побольше! – отвечал в трубку телефона сын, — ты же знаешь наш аппетит! К тому же у нашей доченьки уже почти полный рот зубов. Пирожок и ей положено!
Дина слушала как ласково разговаривает муж со своей матерью и с сожалением шептала:
— Вот такие разные бывают бабушки… Твоя мать. И моя мама… Но что поделать? Я так рада, что у меня есть ты. И твоя семья…
— Если бы у меня никого родных не было, я бы тебя любил так же как сейчас, а может быть, и ещё сильнее, Дина. И дочку. Девочки мои…
Дина закрывала глаза и прижималась в такой момент к мужу. Ей казалось, что он не только греет своим теплом сейчас её спину, руки и щёки, но даже светит…
— И я люблю тебя, солнце моё… — шептала она.