— Нет, вы представляете? — Денис швырнул телефон на стол так, что кружка с кофе подпрыгнула. — Теперь я ещё и плиту должен драить! Что дальше — полы на коленях мыть?
В комнате отдыха повисла тишина. Максим оторвался от бутерброда, Витёк перестал листать новости, даже вечно молчаливый системщик Игорь поднял голову от ноутбука.
— А что такого? — спросила Алёна из бухгалтерии. — Плиту помыть — это разве проблема?
— Для бабы — нет, — огрызнулся Денис. — А я, между прочим, мужик. Я деньги зарабатываю, а не кастрюли скребу.
— Ого, — присвистнул Максим. — У тебя жена что, не работает?
— Работает. И что? Я больше получаю.
— И сколько ты получаешь? — прищурился Витёк.
— Семьдесят.
— А она?
— Сорок пять. Но дело не в деньгах!
— А в чём? — Алёна скрестила руки на груди. — В том, что у тебя между ног висит?
— Алён, ну зачем так грубо, — поморщился Максим.
— А что? Он сам начал про «бабье дело». Денис, твоя жена тоже восемь часов на работе проводит?
— Ну да.
— А потом приходит домой и что делает?
— Готовит, убирает… — Денис начал злиться. — Обычные женские дела!
— То есть у неё два рабочих дня — один на работе, второй дома. А у тебя?
— Я телевизор смотрю! И имею на это право!
— Конечно, имеешь, — кивнул Витёк. — Только не удивляйся потом, когда она тебе чемодан соберёт.
— С чего бы это? — взвился Денис. — Мы пять лет женаты!
— Мой брат десять лет был женат, — вмешался Игорь, что было удивительно — он редко участвовал в общих разговорах. — Тоже считал, что готовка и уборка — женское дело. Сейчас алименты платит и по выходным сына видит.
— Это другое!
— Ничем не другое, — покачал головой Игорь. — Жена его предупреждала. Просила помогать. Он отмахивался — я, мол, устаю, я кормилец. А потом пришёл домой, а там записка и пустые шкафы.
В комнату вошёл Сергей Палыч — их руководитель отдела. Мужик под шестьдесят, седой, всегда спокойный.
— О чём спорите?
— Да вот Дениска жалуется, что жена заставляет плиту мыть, — хихикнул Максим.
Сергей Палыч налил себе чай, сел за стол.
— И что, трудно плиту помыть?
— Палыч, ну вы-то меня поймёте! — обрадовался Денис. — Это же бабская работа!
Руководитель помолчал, помешивая сахар в стакане.
— Знаешь, Денис, я тебе историю расскажу. Мне тридцать было, как тебе сейчас. Тоже считал — я мужик, я работаю, остальное не моё дело. Жена просила помочь — я отмахивался. Посуду помыть? Пусть сама. Пол протереть? Не мужское дело. С ребёнком погулять? Я устал.
— И что? — спросил Денис, чувствуя подвох.
— А то, что однажды пришёл домой, а дома пусто. Жена к матери уехала. С сыном. Навсегда.
— Из-за немытой посуды? — не поверил Денис.
— Из-за того, что я не считал её усталость важной. Из-за того, что думал — раз я деньги приношу, то могу на диване валяться. А она пусть крутится.
Сергей Палыч отпил чай.
— Полгода я её уговаривал вернуться. Обещал исправиться. Не поверила. Развелись. Сына видел раз в неделю. Потом раз в месяц. Потом они в другой город переехали.
— И что дальше? — тихо спросила Алёна.
— Дальше? Женился второй раз. И знаешь, что я теперь делаю каждый день? Посуду мою. Пол подметаю. В магазин хожу. И плиту, представь себе, драю. Потому что моя Наташа тоже работает. Тоже устаёт. И я не хочу потерять ещё одну семью из-за своего идиотского упрямства.
Денис сидел, уставившись в стол.
— Но ведь… ведь мужчина должен быть главным…
— Главным в чём? — Сергей Палыч встал. — В том, чтобы на диване лежать? Или в том, чтобы заботиться о семье? Подумай об этом, пока не поздно.
Он вышел. В комнате повисла тишина.
— Жёстко Палыч тебя, — присвистнул Максим.
— А по делу, — кивнула Алёна. — Денис, у тебя дети есть?
— Нет пока. Но планируем… То есть Леся хочет.
— А ты?
— Ну и я… наверное.
— Наверное, — фыркнула Алёна. — Слушай, а ты представь. Родит она тебе ребёнка. Будет ночами не спать, кормить, пелёнки менять. А днём — готовить, убирать, стирать. И всё это — в полном одиночестве, потому что ты «устал» и тебе «не мужское дело».
— Она в декрет уйдёт…
— И что? В декрете отдыхают, что ли? Ты хоть раз пробовал целый день с младенцем просидеть?
Денис молчал. В горле стоял неприятный ком.
— Короче, делай что хочешь, — Витёк допил кофе. — Но я бы на твоём месте подумал. Лучше плиту драить, чем потом в однушке-хрущёвке куковать.
Остаток дня Денис работал на автомате. В голове крутились слова Сергея Палыча: «Не хочу потерять ещё одну семью». Он представил, как приходит домой, а там — пустота. Нет Леси с её смехом. Нет запаха её духов. Нет уютного бардака из журналов на журнальном столике.
В шесть он собрался домой. У входа в офис столкнулся с Алёной.
— Денис, — она остановилась. — Извини, если резко говорила. Просто… моя мама всю жизнь одна с домом управлялась. Отец считал это нормальным. А потом у мамы инфаркт случился. В сорок пять лет. От усталости и стресса.
— И что отец?
— А ничего. Новую жену нашёл через полгода. Молодую. Теперь она ему плиту драит.
Денис открыл дверь и сразу почувствовал запах чистящего средства. В коридоре стояли Лесины туфли — значит, дома.
Он прошёл на кухню и замер.
Леся стояла у плиты. В старой футболке, с собранными в хвост волосами. Она тёрла конфорки губкой, и по её щекам текли слёзы.
— Лесь? — он шагнул к ней. — Ты чего?
Она обернулась, быстро вытерла лицо рукавом.
— Ничего. Просто… гормоны, наверное.
И тут он увидел. Небольшой, но уже заметный животик под футболкой.
— Ты… ты беременна?
Она кивнула, снова утирая слёзы.
— Восемь недель. Хотела красиво сказать, ужин приготовить… А я даже плиту нормально отмыть не могу. От запаха тошнит.
Денис почувствовал, как земля уходит из-под ног. Она беременна. Моет плиту, плачет, и её тошнит. А он утром орал, что это не мужское дело.
— Господи, Лесь…
Он обнял её сзади, уткнулся лицом в шею.
— Прости меня. Я идиот.
— Ты не идиот, — она всхлипнула. — Просто… просто я так устала, Ден. Всё время устала. А теперь ещё и это…
— Что — это?
— Токсикоз. Голова кружится. Спать хочется постоянно. А дома столько дел…
Денис развернул её к себе, вытер слёзы с её щёк.
— Всё. Хватит. Иди отдыхай.
— Но ужин…
— Закажем пиццу.
— А плита…
— Я отмою.
Она посмотрела на него с недоверием.
— Правда?
— Правда. И не только плиту. Давай составим список. Что тебе тяжело делать. Что вызывает тошноту. Что отнимает силы. Всё запишем и поделим.
— Денис, ты серьёзно?
— Абсолютно. Лесь, ты носишь нашего ребёнка. Это… это же космос! А я тут ною, что плиту помыть — не мужское дело.
Она снова заплакала, но теперь по-другому. Уткнулась ему в грудь, обняла крепко-крепко.
— Я думала, ты разозлишься. Что я слишком много прошу…
— Ты ничего лишнего не просишь. Это я придурок. Но я исправлюсь, обещаю.
Они сели за стол. Леся достала блокнот, начала писать.
— Мытьё полов — от запаха моющего средства мутит.
— Буду я мыть.
— Готовка мяса — не могу смотреть на сырое.
— Научусь готовить.
— Мусор выносить — вёдро тяжёлое.
— Это вообще без вопросов.
Список получился длинным. Денис смотрел на исписанный лист и думал — как же она всё это делала одна? Каждый день, после работы. Пока он лежал на диване.
— Знаешь, — сказал он. — Давай купим посудомойку. И робот-пылесос. Чтобы тебе легче было.
— Это дорого…
— Ну и что? Я премию получу скоро. Потратим на технику. И стиралку новую купим, с сушкой. Чтобы бельё не развешивать.
Леся смотрела на него, как на чудо.
— Ты точно мой муж? Может, пришельцы подменили?
— Твой, твой. Просто прозревший.
Он встал, подошёл к плите. Взял губку, начал тереть присохшие пятна. Леся смотрела на него с дивана.
— Ден, а можно я фотку сделаю?
— Зачем?
— Девчонкам скину. А то не поверят.
— Да ради бога.
Она щёлкнула камерой, улыбнулась.
— Мой герой. Победитель кухонного жира.
— Смейся, смейся. Кстати, а когда к врачу?
— В пятницу.
— Я с тобой поеду.
— Тебе же на работу…
— Отпрошусь. Это важнее.
Плита заблестела. Денис с гордостью осмотрел результат.
— Ну как?
— Идеально. Как новая.
— Вот видишь. А ты волновалась.
Он сел рядом, обнял её.
— Лесь, а как ты себя чувствуешь? Ну, кроме усталости?
— Странно. Радостно и страшно одновременно. А ещё… одиноко было.
— Почему одиноко?
— Потому что ты как будто не замечал. Я уставала, просила помочь, а ты отмахивался. Я думала — может, я правда слишком многого хочу?
— Нет. Это я слишком мало давал. Прости.
Они сидели, обнявшись. За окном темнело. Где-то внизу сигналили машины, спешили люди. Обычный вечер большого города.
— Знаешь, что сказал мой начальник? — вспомнил Денис. — Что семью легко потерять из-за упрямства.
— Умный начальник.
— Ага. У него опыт есть. Первую жену потерял как раз из-за того, что помогать не хотел.
— И что теперь?
— Теперь моет посуду и счастлив.
Леся рассмеялась.
— Вот и ты будешь мыть. И тоже будешь счастлив.
— Уже счастлив. У меня жена красавица и скоро будет малыш. Чего ещё желать?
— Чистой квартиры? — подмигнула она.
— Будет тебе чистая квартира. Вот увидишь.
Телефон Леси пиликнул. Сообщение в чате подруг.
— Что пишут?
— Не поверили, что ты плиту моешь. Говорят — фотошоп.
— Ну вот ещё! Давай селфи сделаем. На фоне чистой плиты.
Они сфотографировались — улыбающиеся, счастливые, на фоне сияющей плиты.
— А знаешь, — сказала Леся. — Мне уже не хочется пиццу. Может, что-нибудь приготовим вместе?
— Давай. Только ты командуй, а я буду исполнять.
— Договорились. Мой личный су-шеф.
Они готовили простой ужин — салат и пасту. Денис резал овощи, Леся помогала, сидя на стуле. Смеялись, когда он путал базилик с петрушкой. Целовались, пока варились макароны.
Обычный вечер. Но какой-то особенный. Как будто они заново узнавали друг друга.
Перед сном Денис ещё раз взял список.
— Завтра начну вставать на полчаса раньше. Буду завтрак готовить.
— Не надо геройствовать…
— Надо. Тебе нужно высыпаться. Ты же теперь за двоих отвечаешь.
Леся прижалась к нему.
— Спасибо.
— За что?
— За то, что услышал. Наконец-то.
Он поцеловал её в макушку.
— Я люблю тебя, Лесь. И нашего малыша люблю. И плиту мыть буду. И полы. И что угодно. Лишь бы вы были счастливы.
— Дурачок ты мой.
— Твой дурачок. Навсегда.
