«Ну, в этот раз я уж точно помру… — думал Иван, сгорая в постели от высокой температуры. Врач был у него с утра, прописал кучу таблеток, но они совсем не помогали. — Вот и хорошо… Хватит… Сколько можно мне это небо коптить…»
— Ваня, ну-ка, выпей чаю. — Тёплая чашка легонько ткнулась ему в нос.
— Не хочу… — просипел он, и безразлично посмотрел на супругу, которая стояла перед ним с этой чашкой в руке.
— Попей, говорю! – настойчиво повторила жена. — Врач сказал, тебе нужно больше пить теплого.
— Мне врачи теперь не указ… — Иван со стоном вздохнул. — И прошу тебя, Мария, не вызывай мне больше врачей. Дай мне хоть в этот раз спокойно помереть. Устал я…
— Ну-ка, замолчи! – слегка прикрикнула на него супруга. — Не смей так говорить!
Вдруг, перебив Марию, раздался неожиданный звонок в дверь. Она замерла, подумала о чём-то, поспешно сунула чашку в слабую руку мужа, и отправилась встречать гостей.
Через небольшую паузу из прихожей раздался до боли знакомый Ивану женский голос.
— Эй! — напрягая последние силы, крикнул испуганно он. – Мария! Кто это к нам явился?
— Сейчас увидишь! — радостно воскликнула жена, и вслед за этим Иван снова услышал знакомый негромкий бубнёж.
— Это случайно не Нюра? – слабым голосом воскликнул Иван. — Если она, не пускай её! Слышишь? Разворачивай ее, и пусть идёт обратно! Я в таком состоянии видеть её не желаю!
— Я тебе дам — не пускай меня! — громко ответил сердитый голос. — Я тебя сейчас своей палкой-то как огрею! — В комнате появилась очень пожилая но шустрая женщина, которая шаркая чужими тапочками, стала быстро приближаться к кровати, на которой болел Иван. — Ты что, Ванька, офонарел? Ты родную старшую сестру решил в свой дом пускать?! А, хулиган? Это так ты меня любишь?
— У-у-у-у… — громко и недовольно выдохнул хозяин квартиры, и скорее повернул свою голову в сторону стены. — Приплелась, хоть её и не звали… Вот, всегда ты не вовремя являешься…
— А вот и врешь, братец. – Сестра уже усаживалась на стул, стоящий рядом с его кроватью. — Я-то как раз пришла вовремя. Мне как Мария позвонила, так я — ноги в руки, и к тебе.
— Ах, значит, это она тебе позвонила?.. — забормотал больной. — То-то я смотрю, она от меня спряталась.
— Ничего я не спряталась! — Голос жены звучал уже из кухни. — Я твоей сестрёнке чай готовлю.
— Ой, чай она готовит сестрёнке… — кое-как передразнил её Иван. — Кто тебя просил её звать? Я же тебе по-человечески сказал — дай мне спокойно помереть…
— Ванька, ну-ка, глохни! — почти по-мужски гаркнула пожилая женщина. — Быстро посмотри на свою старшую сестру!
— Ну, чего тебе? — повиновался Иван, и уставился на Нюру уставшими от болезни глазами. — Ты знаешь, что на меня теперь орать нельзя?
— Это почему это?
— Потому что я болею. К больным людям нужно относиться с состраданием.
— Я тебе дам — с состраданием, – опять сердито заговорила сестра. — Ты чего это, салага, вперед меня на тот свет собрался?
— А вот тебя не спросил, и собрался! – огрызнулся больной.
— Я тебе сейчас как дам – меня не спросил! Ты что, забыл, кто из нас старший?
— А при чем здесь это?
— При том! Я тебя на целых десять лет старше, понятно! И ты должен меня слушаться! Я тебе ещё в прошлый раз, когда все вокруг болели, сказала, что в нашем роду я должна раньше тебя туда уйти! Я первая стою на очереди!
— Нюра, ну хватит… — умоляющим тоном заговорил больной. — Ну, чего ты ко мне привязалась? Я что в собес собрался, или в театр, чтобы ты мне тут на очередь указывала! Я же страшно болею. А ты вон, как молодая коза, всё по гостям носишься.
— А ты что, не доволен, что я ещё живая? — запричитала сестра.- Или ты мне прикажешь, чтобы я прямо сейчас, тут у вас, на пол легла, и вперёд тебя окочурилась?
— Нюра, ну, что ты, на самом деле? Я же про другое тебе говорю. Я же уже умираю.
— Нет, ты не про другое, а как раз — про это! Умирает он, понимаешь ли… А обо мне ты подумал, каково мне будет тебя хоронить?
— А что мне думать-то? Я что, даже больной должен о ком-то думать?
— Конечно! Прежде чем на тот свет собираться, каждый человек должен подумать, по-людски он поступает, или нет. Я тебя старше на десять лет, а ты лезешь в пекло вперёд батьки.
— Ты мне не батька! — воскликнул жалобно Иван. — Не придумывай! Батькой она вдруг стала…
— Ах, я тебе не батька! А кто тебя воспитывал, когда отца у нас не стало? Мамка постоянно на работе, а я тебя вместо родителей на горшок сажала! Думаешь, мне было легко?
— И это она вспомнила… — замотал сокрушенно головой Иван. — Давай, дальше заводи свою пластинку… Говори про то, как ты мне сопли утирала, как в школу водила, как от хулиганов защищала, как от болезней лечила…
— А что, не было всего этого?
— Да было, было…
— Вот так-то лучше! Я тебя и в этот раз вылечу! Сначала сопли вытру, а потом вылечу!
— Как ты меня, вылечишь, если моё время пришло, Нюра?
— А очень просто вылечу. Как в детстве нас от глупостей лечили, помнишь? И я сейчас схожу в прихожую, возьму свою клюку, и начну охаживать тебя, пока ты за ум не возьмешься! Кстати, ты помнишь, что у меня через месяц юбилей?
— Ну, помню…
— Сколько мне будет?
— Ну, девяносто.
— Вот. Молодец, — наконец-то, улыбнулась сестра. — Склероза у тебя нет, и деменции, вроде, тоже. Значит, будем мы с тобой вместе мое столетие праздновать. Ты меня понял, Ванька? Чего молчишь?
— Ну, допустим, понял… Если получится — отметим…
— Пока я жива, Ванька, у тебя всё получится. Как говорил мой покойный муж «Не можешь — научим, не хочешь — заставим!» И я тебя заставлю жить. Мария сказала, ты даже пить отказываешься? Так, вот, мы сейчас все вместе будем чай пить! С мёдом, да с лимоном, как больным положено. Да и здоровым такой чай не повредит. А завтра, если тебе легче станет, я тебе перцовочки налью.
— Завтра? – Иван испуганно уставился на сестру. – Ты, чего это, до завтра у нас, что ли, гостить собралась?
— Конечно. Я у вас поживу до тех пор, пока из тебя вся болезнь не выветриться. Как в прошлый раз. Ничего. Я тебя на ноги и в этот раз поставлю. Чтобы ты не вздумал раньше меня к нашим мамке с папкой отправиться. Они ведь меня, за то, что я тебя не уберегла, не простят! Уяснил?
— Ох… Ну, Нюра…
Иван обречённо вздохнул, и медленно поднёс ко рту уже остывшую чашку с чаем, которая находилась всё ещё в его руках.
