— Петя! Ну вот опять! — раздался из коридора знакомый голос. — Твои носки! Прям посреди комнаты!
Петр Иваныч даже не шелохнулся. Сидел себе в кресле, уткнувшись в свежий номер «Спорт-Экспресс». Матч вчера выдался — огонь! Наши-то как разделали этих… Хмыкнул только — за тридцать лет брака привык пропускать такие вопли мимо ушей. Чего психовать-то? Подумаешь, носки…
— И не хмыкай мне тут! — продолжала Вера Николаевна, появляясь в дверном проёме с поднятым указательным пальцем. — Я это записала!
Тут уж Петр Иваныч газету отложил — что-то в голосе жены было такое… Глянул — батюшки! Стоит его Вера с какой-то древней книженцией в руках, прям как у старьевщика с барахолки. Коричневая такая, потрепанная вся. Откуда только выкопала?
— Чего это ты там записываешь-то? — спросил он, и что-то ёкнуло внутри. Знал ведь — если Верка что удумает, так просто не отвертишься.
— Всё записала! — торжественно объявила Вера Николаевна, потрясая книгой. — Носки на полу — это минус один балл. За невымытую чашку вчера вечером — ещё минус один. А за то, что забыл купить хлеб — целых два балла!
Пётр Иванович медленно сложил газету и внимательно посмотрел на жену. За тридцать лет супружеской жизни он повидал много её причуд, но эта была какой-то особенной.
— Верочка, — осторожно начал он, — ты что, завела на меня бухгалтерию?
— А почему бы и нет? — она гордо выпрямилась. — Тридцать лет стажа в бухгалтерии не должны пропадать даром! Вот, смотри…
Она раскрыла книгу и начала зачитывать:
— Понедельник, восьмое число: пропущен совместный ужин из-за трансляции футбольного матча — минус три балла. Вторник, девятое: не вынес мусор, хотя обещал — минус два балла. Среда…
— Подожди-подожди, — перебил её Пётр Иванович, — а плюсовые баллы есть?
— Конечно! — оживилась Вера Николаевна. — Вот, например, в прошлую пятницу ты принёс мне цветы — плюс пять баллов. А когда починил кран на кухне — целых семь!
Пётр Иванович потёр переносицу. После выхода на пенсию Вера явно скучала по работе, но чтобы настолько…
— И что будет, если у меня накопится… хм… отрицательное сальдо? — поинтересовался он, припоминая бухгалтерские термины.
Глаза Веры Николаевны загорелись:
— О! За каждые десять отрицательных баллов начисляются штрафные санкции! Например, поход в театр или…
— В театр?! — Пётр Иванович чуть не поперхнулся. — Вера, ты это серьёзно?
— Абсолютно! — она захлопнула книгу. — И между прочим, у тебя уже накопилось минус двадцать семь баллов. Это значит…
— Нет-нет-нет, — замахал руками Пётр Иванович, — давай без театра. Может, я лучше генеральную уборку сделаю?
— Генеральная уборка… — Вера Николаевна задумчиво постучала ручкой по подбородку. — Хорошо, это может компенсировать пятнадцать баллов. Но остальные…
— Верочка, — взмолился Пётр Иванович, — может, объявим амнистию? В честь… — он лихорадочно соображал, — в честь наступающих выходных?
— Какая амнистия? — возмутилась Вера Николаевна. — У нас тут не государственная система, а семейная бухгалтерия! Никаких амнистий!
Она развернулась и направилась на кухню, бормоча что-то про начисление пени и штрафных санкций. Пётр Иванович проводил её взглядом и тяжело вздохнул. Похоже, его размеренная пенсионная жизнь только что превратилась в непрерывный финансовый отчёт.
Весь следующий месяц прошёл под знаком «семейной бухгалтерии». Вера превратилась в настоящего домашнего ревизора — следила за каждым шагом, всё записывала в свою книгу, как одержимая. Пётр Иванович поначалу отмахивался — мол, пройдёт блажь, успокоится. Но где там! С бывшим главбухом такие номера не проходят…
Однажды утром, едва проснувшись и побредя на кухню за кофе, он застыл перед холодильником. На белой дверце красовалось объявление, написанное каллиграфическим почерком его супруги:
«МНОГОУВАЖАЕМЫЙ ПЁТР ИВАНОВИЧ!
Довожу до Вашего сведения неутешительные новости: Вы умудрились накопить рекордное количество штрафных баллов! А конкретно: неявка на день рождения моей матушки (с учётом особой тяжести проступка) — минус 20 баллов. Умышленное уклонение от совместного просмотра вечернего сериала — минус 5 баллов за каждую пропущенную серию (общим числом пятнадцать!). В итоге Вам начислены штрафные санкции в виде:
Трёх (3) обязательных походов в театр
Ежевечернего массажа ног супруги
Внеплановой поездки на дачу к тёще
С уважением, Отдел семейного контроля в лице В.Н. Петровой»
Пётр Иванович оторвал листок от холодильника и тяжело опустился на стул. В голове промелькнула шальная мысль объявить забастовку, но он слишком хорошо знал свою Веру — это только ухудшит положение.
— Доброе утро, дорогой! — раздался бодрый голос жены. — Получил моё уведомление?
— Вера, — устало произнёс он, — может, хватит? Мы же не в бухгалтерии, а дома…
— Вот именно! — подхватила она. — Дома должен быть порядок! А как навести порядок без учёта? Кстати, ты не забыл, что сегодня у нас по плану поход в магазин за продуктами? Это может принести тебе пять положительных баллов…
Пётр Иванович только покачал головой. Кто бы мог подумать, что выход жены на пенсию обернётся таким строгим учётом его семейной жизни?
Спасение пришло неожиданно. Во время воскресного обеда к ним заглянули дети – дочь Наташа, унаследовавшая мамину любовь к цифрам и ставшая финансовым аналитиком, и сын Димка, работающий программистом.
— Представляете, — жаловался Пётр Иванович, разливая чай, — ваша мать теперь ведёт на меня целую бухгалтерию!
Наташа с интересом взяла амбарную книгу:
— Мам, а почему ты не ведёшь это в компьютере? Было бы удобнее…
— Доченька, — назидательно произнесла Вера Николаевна, — настоящая бухгалтерия должна быть осязаемой. Когда переворачиваешь страницы, слышишь этот особенный шелест… — она мечтательно прикрыла глаза.
— А я бы мог написать приложение, — подключился Дима, — с автоматическим начислением штрафов и бонусов…
— Только этого не хватало! — простонал Пётр Иванович. — Вы лучше помогите мне придумать, как выбраться из этой бухгалтерской кабалы!
Дима хитро прищурился:
— Пап, а ты объяви себя банкротом!
— Сынок, я тебе объявлю! — погрозила пальцем Вера Николаевна. — Никаких банкротств! У нас тут строгая система учёта.
Наташа внимательно изучала записи в книге:
— Мам, а у тебя тут даже двойная бухгалтерия! Смотри, Дим, отдельная колонка для штрафных баллов и отдельная для бонусов…
— И график погашения задолженности! — с гордостью добавила Вера Николаевна. — Вот, видишь? Красным отмечены критические даты…
Пётр Иванович обречённо смотрел, как его дети с энтузиазмом погружаются в изучение материнской системы учёта. Предатели! А ведь он надеялся на их поддержку…
Вечером, проводив детей, он сидел в своём кабинете и размышлял. Тридцать лет он прожил с Верой, но никогда не видел её такой… увлечённой. Даже когда она работала главным бухгалтером, она не проявляла столько энтузиазма к цифрам и отчётам.
И тут его осенило.
Порывшись в старом секретере, Пётр Иванович достал коробку с письмами. Их переписка с Верой, когда он служил в армии… Вот оно!
«Любимый мой Петенька! Обещаю любить тебя вечно, каждую минуточку, до последнего вздоха…»
Пётр Иванович торжествующе улыбнулся. Он тоже умел считать! Так, вечность… это сколько там? Ну, хотя бы лет сто. Умножаем на 365 дней… на 24 часа… на 60 минут…
Следующим утром Вера Николаевна обнаружила на холодильнике новое объявление:
«ВСТРЕЧНАЯ ПРЕТЕНЗИЯ На основании письменного обещания о вечной любви от 15.05.1984 г. настоящим выставляется счёт: За каждый год обещанной вечности (минимум 100 лет) начисляется:
12 домашних пирожков
52 воскресных обеда без упоминания бухгалтерии
365 поцелуев
За просрочку исполнения обязательств начисляются пени в виде дополнительных ласковых слов.
С уважением, Любящий муж П.И. Петров»
Вера Николаевна несколько раз перечитала объявление, прежде чем осознала его смысл. Потом медленно опустилась на стул и рассмеялась – звонко, заразительно, как в молодости.
— Ах ты ж… бухгалтер доморощенный! — выдавила она сквозь смех.
— Изучал ваши методы! — гордо ответил появившийся в дверях Пётр Иванович. — Между прочим, там ещё приписка мелким шрифтом есть…
Вера Николаевна поднесла листок к глазам:
«P.S. Готов рассмотреть вариант взаимозачёта долговых обязательств путём списания всех предыдущих задолженностей и открытия нового совместного счёта».
— Это что же получается, — задумчиво протянула она, — ты предлагаешь… аннулировать все предыдущие записи?
— И начать новую книгу! — подхватил Пётр Иванович. — Только теперь не для подсчёта долгов, а для… для хорошего.
— Для хорошего? — Вера Николаевна приподняла бровь. — Это как же?
Пётр Иванович присел рядом с женой:
— А вот так! Помнишь, как мы познакомились? На танцах в парке культуры. Ты ещё в голубом платье была…
— В синем, — поправила она автоматически, но глаза её затуманились от воспоминаний.
— Точно, в синем! — согласился он. — А помнишь нашу первую поездку на море? Когда мы заблудились и случайно нашли тот маленький ресторанчик…
— С потрясающим мидийным супом! — подхватила Вера Николаевна. — Боже мой, Петя, мы же потом каждый год туда ездили!
— Вот! — торжественно произнёс он. — Давай записывать такие моменты! Не носки на полу и немытые чашки, а… настоящее.
Вера Николаевна задумалась, машинально поглаживая обложку своей амбарной книги.
— А знаешь… — медленно произнесла она, — ведь ты прав. Я так увлеклась подсчётами, что совсем забыла, зачем всё это затеяла.
— И зачем? — осторожно спросил Пётр Иванович.
— Я просто… — она замялась, — просто хотела, чтобы всё было как раньше. Помнишь, как ты за мной ухаживал? Цветы, записки, сюрпризы… А потом всё как-то… затерялось в быту.
Пётр Иванович обнял жену за плечи:
— Глупая моя бухгалтерша… Разве для этого нужна амбарная книга?
— Не нужна, — согласилась она, прижимаясь к мужу. — Но знаешь… может, всё-таки заведём новую? Только для счастливых моментов?
… Полгода спустя
— Петя! Иди скорее сюда! — голос Веры Николаевны звенел от возбуждения.
Пётр Иванович оторвался от кроссворда:
— Что случилось?
— Помнишь, мы записали, что хотим научиться танцевать танго? Так вот, в нашем досуговом центре открывается группа для начинающих!
Она протянула мужу новую амбарную книгу – на этот раз в ярко-красном переплёте. На первой странице красивым каллиграфическим почерком было выведено: «Книга семейных радостей и планов на будущее».
— Так, и что тут у нас? — Пётр Иванович надел очки. — «Научиться танцевать танго», «Посетить три новых города», «Освоить итальянскую кухню»… Ого! «Записаться в группу плавания»?
— А почему бы и нет? — лукаво улыбнулась Вера Николаевна. — Кстати, за каждое выполненное желание полагается особая награда.
— Опять начисляешь баллы? — притворно нахмурился Пётр Иванович.
— Нет, — она чмокнула его в щёку, — теперь только поцелуи. И никакой бухгалтерии!
Старая амбарная книга в коричневом переплёте пылилась на дальней полке шкафа. Иногда, в особенно уютные вечера, они доставали её и, посмеиваясь, перечитывали записи о «грозных» штрафах и «строгой» системе учёта. А потом открывали новую, красную книгу и вписывали туда очередной счастливый момент или новый совместный план.
Ведь главный урок, который они вынесли из этой истории, был прост: никакая бухгалтерия не сможет подсчитать любовь. Её можно только чувствовать, проживать и бережно хранить в памяти – и в сердце.
А на холодильнике теперь висело только одно объявление:
«ВНИМАНИЕ! В этом доме:
Обнимаются по поводу и без
Целуются при каждом удобном случае
Говорят «люблю» минимум три раза в день
Строят планы на будущее
И никогда не считают носки на полу!
P.S. Штрафы и пени принимаются исключительно в виде поцелуев и объятий»
