— Я вас приютила! Кормлю, пою, а вы еще и ребенка завести надумали! — кричала свекровь.
— Мам, хватит, — сказал Артем.
Я закрыла глаза. Все, как я и ожидала…
***
Жизнь — штука коварная. Только начинаешь думать, что все под контролем, как она берет и поворачивает на сто восемьдесят градусов. Вот и я стояла в ванной, глядя на тест, и думала: «Ну вот, Катя, теперь точно все по-другому будет».
Две полоски. Четкие такие, никаких сомнений.
Я опустилась на краешек ванны, тест в руках дрожал. Господи, да неужели правда? Мы с Артемом столько об этом говорили! Правда, в наших разговорах всегда фигурировала своя квартира, накопленные деньги, стабильность какая-то. А не вот это — комната в двушке с его родителями, где каждый твой вздох на учете.
Но ребенок же! Наш малыш!
Я приложила ладонь к животу. Пока ничего не чувствовалось, конечно, но можно было представить… Через девять месяцев буду держать на руках крошечного человечка. И неважно, где мы живем, он будет наш.
В дверь постучали.
— Катюш, — донесся голос Артема, — ты там… Ну, надолго еще? А то мне тоже…
— Да-да, сейчас! — я быстро засунула тест в косметичку и распахнула дверь.
— Ты чего такая… — он всмотрелся в мое лицо.
— Да нормально все, — я поцеловала его в щеку, быстро, суетливо. — Иди умывайся, а я… Я завтрак готовить пойду.
Сказать ему? Конечно, сказать! Но не здесь же, не в этой квартире, где Людмила Сергеевна каждое наше слово ловит. Дождусь вечера, когда погуляем пойдем.
За завтраком свекровь, как обычно, командовала:
— Артемушка, не забудь после работы в магазин зайти, — она намазывала масло на хлеб размашисто, словно шпаклевала стену. — Молоко на исходе, хлеб тоже. А ты, Катенька, дома сегодня будешь?
— Да, — ответила я, ковыряя вилкой яичницу. — На удаленке работаю.
— Ну и хорошо, — Людмила Сергеевна наконец подняла глаза, оглядела меня с головы до ног. — Тогда в комнате приберись. Вчера заходила, там такое… Книжки разбросаны, одежда висит где попало. Как в общежитии!
Я сжала зубы. Наша с Артемом комната — единственное место в квартире, где мы могли хоть немного расслабиться.
— Мам, — осторожно сказал Артем, откладывая ложку, — мы сами в своей комнате разберемся.
Я закрыла глаза, зная, что сейчас будет.
— О-о-о! — Людмила Сергеевна отложила нож и уперла руки в боки. — Своя комната! Витя, слышишь?
Она повернулась к мужу, который прятался за газетой.
— У нас теперь «своя» комната появилась! В моей, между прочим, квартире!
Виктор Павлович покашлял, зашуршал газетой и еще глубже в нее зарылся.
— Где я вас приютила, — продолжала свекровь, набирая обороты, — кормлю, за коммунальные плачу, а вы мне тут… «своя комната»!
Я встала из-за стола.
— Пойду… Пойду работать, — голос мой звучал ровно, хотя внутри все кипело.
За спиной тут же услышала:
— Вот видишь, Артем? Никакой благодарности! Ни «спасибо», ни «извините за беспокойство». А ведь не на улице же живет! Я ее кормлю-пою, а она…
Я закрыла за собой дверь комнаты и прислонилась к ней. Как же все это надоело! Каждый день одно и то же. Замечания, нравоучения, намеки на то, что мы здесь нахлебники.
А теперь еще и ребенок будет. Интересно, что она скажет, когда узнает?
***
Вечером мы с Артемом, как обычно, пошли в парк. Дошли до нашей скамейки у пруда, сели. Я достала тест из сумки и протянула мужу.
— Слушай, — начала я, и сердце колотилось так, что, казалось, его слышно за километр, — у меня тут… новость одна есть. Такая…
Он взял, посмотрел. Господи, как он засиял!
— Катюш, — прошептал он, — это… Это правда?
— Правда, — я всхлипнула. — Мы скоро станем родителями, Артем.
Он вскочил со скамейки, подхватил меня на руки, закружил.
— Не могу поверить! — смеялся он. — Наш малыш! У нас будет ребенок!
Мы просидели там до темноты, мечтая вслух. Как обустроим уголок для ребенка, ну хотя бы в нашей комнате место найдем. Как будем по ночам вставать, кормить, качать…
— А родителям когда скажем? — спросил Артем, обнимая меня.
— Давай пока… — я помедлила. — Давай пока никому. Первые недели, говорят, самые опасные. А потом… Потом скажем.
— Как скажешь, — согласился он. — Ты главная.
***
Но не получилось у нас тайну сохранить.
Через три дня, пока мы оба на работе были, Людмила Сергеевна решила в нашей комнате «генеральную уборку устроить». Любила она иногда порыться в наших вещах под благовидным предлогом.
И тест, разумеется, нашла.
Едва порог переступили, как она на нас набросилась. Стояла посреди коридора, размахивая тестом:
— Ну-ка, голубчики, объясните мне… — глаза у нее горели праведным гневом. — Что это такое? А? Это что за штучки?
Краска залила мне лицо. Артем шагнул вперед, заслоняя меня.
— Мам, это наше дело.
— Наше дело?! — Людмила Сергеевна аж подпрыгнула, тест затрясся в ее руке. — Ишь ты! На моей жилплощади — и еще «наше дело»!
Виктор Павлович выглянул из кухни, увидел жену с тестом в руках, покачал головой и поспешно скрылся обратно.
— Людмила Сергеевна, — попыталась встрять я, — мы…
— А ты вообще молчи! — рявкнула она, наступая на меня. — Нахалка! В чужой дом пришла, теперь еще и детей тут плодить собралась! А кто содержать-то будет? Я, что ли?
— Мы сами… — начал Артем.
— Сами?! — захохотала свекровь, хлопнув себя по коленке. — На вашу зарплату? Вы ни копейки в дом не несете, лопаете мою еду, газ мой жжете!
— Мам, мы же платим за коммунальные! — возмутился Артем.
— Коммунальные! — она всплеснула руками. — Пять тысяч в месяц! А еда? А свет, который вы жжете? Телефон мой, интернет мой! А теперь еще и…
Она ткнула пальцем в мой живот.
— И этот!
— Мам! — Артем побелел.
Я не выдержала, сделала шаг вперед и посмотрела этой женщине прямо в глаза.
— Знаете что, Людмила Сергеевна? — голос мой звучал тихо, но очень четко. — Вы правы. Нам здесь не место. Мы уйдем. И чем быстрее, тем лучше для всех.
— Катя… — начал Артем.
— Вот и умница! — захлопала в ладоши Людмила Сергеевна. — Наконец-то, дошло! Артем, хоть порадуйся, освободился от этой…
— Мам, — сказал Артем очень тихо, но так, что у меня мурашки побежали по спине, — если Катя уходит, то и я ухожу. И больше сюда не вернусь.
Людмила Сергеевна открыла рот. Такого ответа она явно не ожидала. Потом начала частить:
— Ты… Ты что? Из-за этой… родной дом бросишь? Мать родную? Я тебя растила, воспитывала, а ты…
— Катя и наш малыш— моя семья, — ответил Артем твердо. — А в семье друг друга не бросают.
— Витя! — завопила свекровь, кинувшись к кухне. — Ты слышишь, что сын творит?!
Виктор Павлович вышел из кухни.
— Люда, — сказал он устало, — может, хватит уже? Парень взрослый, сам знает, что делает.
— Ну и катитесь! — взвизгнула Людмила Сергеевна, швырнув тест на пол. — Идите куда хотите! Только потом не приползайте на коленях! Не будет вам прощения!
Артем взял меня за руку:
— Пошли, Катюш. Вещи собирать.
***
В комнате я села на кровать и заплакала. Не от обиды, от облегчения. Наконец-то, все сказано. Наконец-то, можно не притворяться, что мы тут желанные гости.
— Не плачь, — сел рядом Артем, обнял за плечи. — Все будет хорошо. Увидишь.
Собирались мы недолго, две сумки да рюкзак.
— Куда поедем? — спросил Артем, застегивая рюкзак.
— К Лене, — ответила я, — подруге моей. Переночуем, а завтра… Завтра будем искать жилье.
У двери нас поджидала Людмила Сергеевна.
— Ну что, решение принято? — голос у нее был ледяной.
— Принято, — кивнул Артем.
Она постояла молча, потом развернулась и пошла к себе в комнату. На ходу бросила:
— Флаг вам в руки. Только потом не жалуйтесь.
Виктор Павлович проводил нас до выхода.
— Артем, — сказал он тихо, — ты… если что — звони. И внука… Внука я хочу видеть, когда родится.
— Спасибо, пап. Будем звонить.
***
На улице было холодно, темно. Сентябрь уже чувствовался в воздухе. Лена встретила нас в старом халате и домашних тапочках.
— Катька! — она обняла меня. — Что случилось?
Посмотрела на сумки.
— Проходите, чайник поставлю.
За чаем я выложила ей все. Лена слушала, покачивала головой, цокала языком.
— Ничего себе у тебя свекровь! — возмутилась она наконец. — Артем, ты молодец, что заступился.
— А что еще делать? — пожал плечами муж. — Катя же права была.
Я посмотрела на него благодарным взглядом.
— Конечно, права! — Лена размахивала ложкой. — Да как можно так с беременной разговаривать! Ладно, спать будете на диване. А завтра с утра уже будете искать.
Утром начали звонить по объявлениям. Артем взял отгул, я тоже отпросилась. Первый же звонок расстроил:
— Комната двенадцать тысяч плюс коммунальные, — говорил хозяин скучным голосом. — Залог — месяц вперед. Без животных, без детей, без шума после десяти.
— Извините, — осторожно сказал Артем, — а если ребенок родится? Мы семейная пара…
— Ну уж нет, молодой человек, — хозяин сразу стал менее дружелюбным. — Дети — это проблемы. Плач, шум, памперсы. Ищите другое жилье.
Другие варианты стоили от двадцати пяти тысяч.
— Это же больше половины наших доходов! — ужаснулась я, подсчитывая в уме.
— Ничего, — сказал Артем. — Я подработку найду. Как-нибудь вытянем.
После десятого звонка нашелся вариант. Комната в коммуналке, восемнадцать тысяч, хозяйка, пожилая женщина, согласилась на молодую семью.
— Только чтоб тихо, — предупредила она строгим голосом. — И чтоб порядок был. А то выселю без разговоров.
— Конечно, конечно, — заверил Артем. — Мы очень аккуратные.
***
Комната оказалась крошечная, с одним окном во двор, где лаяли собаки. Мебель — кровать, стол, древний шкаф. Кухня общая, ванная тоже.
— Берем, — сказал Артем, оглядывая наше новое жилище.
Договор подписали в тот же день. Отдали деньги за первый месяц и залог — почти все наши накопления. В первый вечер сидели на кровати, обнявшись, слушали, как за стеной соседи ругаются.
— Знаешь, — сказала я, — а ведь хорошо…
— Хорошо? — удивился Артем. — В коммуналке, без денег, с орущими соседями?
— Хорошо, что нас никто не пилит. Что мы сами решаем, когда спать, что есть, что делать. И главное… — я погладила живот. — Главное, что мы любим нашего малыша.
Он улыбнулся.
— И правда хорошо.
***
Мы все-таки решили копить на ипотеку.
Артем нашел подработку — курьером по вечерам. Я брала дополнительные заказы, работала до ночи. Считали каждую копейку. Людмила Сергеевна звонила первые недели. Сначала Артему.
— Ну что, нагулялся? — голос у нее был ехидный. — Когда домой вернешься?
— Мам, я дома. Со своей семьей.
— Какая семья? — фыркнула она. — Эта девка — не семья! Семья — это родители!
— Мам, не говори так о Кате.
— А как мне говорить о той, что сына от матери увела? Обольстила, заманила… Я же вижу, как она на тебя влияет!
— Мам…
— Ладно, ладно. Посмотрим, сколько ты протянешь без маминой помощи.
Потом стала звонить мне.
— Ну что, довольна? — начинала она без предисловий. — Сына от матери оторвала? Гордишься собой?
— Людмила Сергеевна, — устало отвечала я, — мы просто живем своей жизнью.
— Своей жизнью! — ехидничала она. — А когда денег не станет? Тогда что? Тогда ко мне прибежишь, слезы лить будешь!
— Не прибегу.
— Ага! Не прибежишь! А когда с ребенком останешься одна? Артем же на работе пропадает! Кто тебе поможет? Соседи по коммуналке?
— Справлюсь.
— Посмотрим, как справишься! Посмотрим!
А потом звонки прекратились.
***
Мы как могли копили на первый взнос. Артем вкалывал как лошадь, приходил домой без сил, я тоже старалась, брала любые заказы. Было очень тяжело, но мы оба понимали, что в этой комнате растить малыша будет невозможно.
От большой нагрузки, постоянных нервов и недосыпа я чувствовала себя все хуже и хуже.
Однажды, когда я подавала Артему ужин на общей кухне, мне стало совсем плохо. Голова вдруг закружилась, я уронила тарелку и чуть не упала сама.
— Катюш, — испугался Артем, — что с тобой? Ты вся зеленая!
— Не знаю… От нервов, наверное… Или от запаха этого…
— Поехали к врачу. Немедленно.
В больнице доктор, женщина лет пятидесяти в мятом халате, осмотрела меня и нахмурилась.
— Срок какой у вас?
— Семнадцать недель.
— Жалобы есть? Боли, еще что-то?
— Нет, только тошнит. И голова кружится.
— А стрессы были? — врач внимательно посмотрела на меня.
Я только вздохнула. Доктор покачала головой:
— Понятно. Ложитесь в стационар на сохранение.
***
Две недели я лежала в больнице. Артем приходил каждый день после работы, рассказывал новости.
— Новую работу ищу, — говорил он, сидя на краешке кровати, — где зарплата выше. Чтобы ты могла меньше работать и побольше отдыхать.
— Не переживай, отдыхай, все устроится, — повторял он, когда видел мое расстроенное лицо.
Но я видела — сам не очень верит.
***
А потом позвонила бабушка.
— Катенька, — сказала она своим тихим голосом, — девочка моя родная… Лена, подружка твоя, мне все рассказала, в какой ситуации вы оказались. Хочу помочь.
— Бабуль, — прошептала я в трубку, — у тебя же самой денег немного…
— Есть у меня деньги, — перебила она. — Есть, внученька. Дачу продала недавно, не нужна мне дача в моем возрасте. А деньги лежат в банке. Лучше пусть молодой семье послужат.
— Но это очень много… Мы не сможем вернуть…
— Катя, — голос бабушки стал строже, — ты моя единственная внучка.
— Я матери твоей обещала, что тебе помогать буду, — напомнила она. — А этот малыш — мой правнук. Конечно, помогу. Когда сможете — вернете. Без процентов, без сроков.
— Бабушка… — я плакала в трубку. — Спасибо тебе… Мы обязательно вернем…
— Не сомневаюсь, родная. Семья — это семья. А в семье друг друга не бросают.
Деньги пришли через три дня. Но с ипотекой пришлось повозиться. Банки требовали справки о доходах, поручителей, проверяли кредитную историю. Два месяца ушло на оформление — то одной бумажки не хватает, то другой.
— Может, не судьба? — говорила я, когда нам в очередной раз отказали.
— Нет, — упрямо качал головой Артем. — Будем пробовать дальше. Найдется банк, который нам поверит.
И нашелся. Еще через неделю мы наконец стали собственниками однокомнатной квартиры. Маленькой, но нашей.
В день подписания договора Людмила Сергеевна позвонила Артему:
— Слышала, квартиру купили, — начала она без предисловий. — Интересно, на какие деньги? Откуда у вас такие суммы?
— На свои, мам, — коротко ответил Артем.
— На свои? — засмеялась она. — Да откуда у вас свои? Небось эта… Эта твоя жена бабку свою обобрала! Последние деньги у старушки выманила!
— Мам, это не твое дело.
— Как не мое? — возмутилась она. — Ты мой сын! А эта…
— Мам, хватит!
— Ах так?! Хватит?! Ну так знай, нет у меня больше сына!
Артем не стал слушать дальше, положил трубку.
— Не жалеешь? — спросила я.
— О чем?
— Что с мамой окончательно поссорился.
Он обнял меня.
— Знаешь, не жалею. Мы поступили правильно.
Наш сын родился здоровым, крепким, с папиными глазами и моим носом. Назвали Даниилом.
Артем работал в две смены, я планировала выходить на удаленку через месяц. Денег по-прежнему не хватало, но мы справлялись.
А через месяц неожиданно пришел Виктор Павлович. Позвонил в дверь, стоял на пороге с букетом цветов и детской погремушкой. Уходя, он сунул мне в руку конверт с деньгами. Для внука.
