— Тебе здесь больше не место, — сказала свекровь, прикрывая дверь.
Я стояла перед дверью, с рюкзаком и пакетом из аптеки, когда услышала её голос:
— Ты всё ещё не поняла? Тебе здесь больше не место.
Светлана Сергеевна — свекровь — держала дверь на цепочке, оставив лишь щёлку. За её плечом я узнала каждый угол — знакомый коврик, старый комод, моя швабра, прислонённая к стене. Всё осталось как было. Кроме одного: мой ключ больше не подходил к замку.
— Я была у мамы… — прохрипела я. — Она после операции, ей тяжело одной. Я не могла её бросить.
Светлана вздохнула, как будто ей было скучно:
— Ну вот и оставайся с ней. А Вадим… подал документы на развод.
Свекровь не впустила меня в собственную квартиру
Я не сразу осознала сказанное. Села прямо на лестницу. Аптечный пакет выпал из рук — таблетки рассыпались по ступенькам.
— Развод? — только и смогла вымолвить.
— Он тебе уведомление отправил. Почтой, — кивнула она, будто это всё объясняло.
Мы с Вадимом покупали квартиру вместе. Сначала крохотную студию, потом продали её и взяли двушку. В ипотеку. Платили вместе. Всё оформлено на двоих.
— Я совладелица, — выдохнула я. — Я имею право зайти в квартиру.
— И имела бы, — пожала плечами Светлана, — если бы не новые замки. А теперь у тебя — доля на бумаге, а у нас ключи.
Я знала, что это блеф. Пока не было решения суда, меня никто не имел права выгонять. Но я не могла собраться с мыслями — всё плыло перед глазами.
— Не устраивай спектакль, — добавила она, — уже поздно, люди спят.
Я встала, держась за перила.
— Завтра приду с документами и полицией. Посмотрим, кто кого не впустит, — сказала я.
И пошла вниз. Без чёткого плана. Без мыслей. Только бы не разреветься прямо на лестничной площадке.
Дежурный в отделении даже не удивился:
— Замки? Это гражданский спор. Вам — в суд.
Я сидела на неудобном стуле и сжимала паспорт.
— Но я имею долю в квартире. У меня документы.
— Суд. Или когда приставы появятся. Пока идёт бракоразводный — всё подвешено.
Позже я дозвонилась до юриста. Подруга дала контакт.
— Уточните: в свидетельстве указаны оба? — спросила женщина на другом конце.
— Да.
— Тогда он не имел права менять замки. Но вселить вас никто не может — нужно подавать иск.
— А если с мастером? Просто заменить обратно?
— Это уже будет самоуправство. Суд. Только так.
Я ночевала у подруги. С условием: не больше пары дней.
“У нас трое детей, сама пойми”.
Понимала.
Через три дня сняла комнату. Пыльная кровать, стены из гипсокартона, общий душ с соседями.
Через неделю пришла повестка.
Он действительно подал в суд. На развод. И на «определение порядка проживания».
Мне стало по-настоящему страшно.
Адвокат оказался знакомым подруги. Деньги взял небольшие, «по-семейному». Он просмотрел бумаги, кивнул:
— Классика. Делим пополам. И подаём ходатайство о вселении.
На первом заседании Вадим меня даже не посмотрел. Сидел, уставившись в стол.
Судья задала дежурный вопрос о причинах развода.
— Бытовые конфликты, — выдавил он.
— Замки — это тоже “быт”? — спросила я громко.
Судья перебила:
— Пожалуйста, без эмоций. Изложите позицию по существу.
— Я временно живу на съёме. Требую обеспечить мне доступ к совместной собственности, — сказала я.
Мой адвокат добавил:
— Ответчик самовольно ограничил доступ к общему жилью. Требуем обеспечить доступ.
Судья зафиксировала заявление. Следующее заседание — через месяц.
После слушания Вадим всё же заговорил:
— Надо было всё сделать по-мирному. Теперь только хуже будет.
— Ты выгнал меня. Не написал, не предупредил. Даже не поговорил.
— Сама виновата. Маме помогать — это благородно. Но не за счёт семьи.
— А ты уверен, что семья — это только ты и твоя мама?
Он промолчал. Уехал.
Я смотрела ему вслед и чувствовала: ничего уже не вернуть.
Через месяц было второе заседание. Суд утвердил: половина квартиры — моя. Обязан обеспечить доступ. Ключи — в течение трёх рабочих дней. Замена замков — за его счёт.
Адвокат, передавая бумаги, тихо сказал:
— Если не выполнит — идите к приставам.
Я вернулась.
Светлана Сергеевна открыла. Увидела бумаги. Молча ушла. Вернулась и бросила связку ключей мне под ноги:
— В холодильнике — моя полка. И тапки не трогай.
Я подняла ключ. Переступила порог.
Через несколько дней Вадим вернулся. Ни слова. Сразу в комнату. Захлопнул дверь.
Мы стали жить, как соседи. Тишина. Иногда — ледяное молчание. Иногда — крики за стенкой. Я подала заявление на выкуп его доли. Он отказался. Требует сумму, выше рыночной. Будем судиться дальше.
Работу сменила. Взяли на удаленку на полставки — пока мама на восстановлении.
Жизнь не стала легче. Но хотя бы я больше не чужая в собственной квартире.
И ночью, когда просыпаюсь, я знаю — ключ у меня в сумке. И дверь мне откроется.
