— Танечка, солнышко, а почему у тебя телефон не заблокирован? — Светлана Борисовна листала экран чужого смартфона, словно изучала меню в ресторане.
Таня замерла у порога своей же спальни, держа в руках корзину с бельём. Свекровь сидела на её кровати, совершенно спокойно просматривая личные сообщения.
— Светлана Борисовна, положите, пожалуйста, телефон на место.
— Ой, да что ты, деточка! Я же случайно взяла, хотела часы посмотреть, — свекровь продолжала скроллить. — А тут у тебя такие интересные переписочки! С Машенькой твоей болтаешь про наш семейный ужин. Пишешь, что я, цитирую: «опять лезу не в своё дело».
Таня почувствовала, как горячая волна поднимается от живота к горлу. Три месяца назад они с Андреем согласились, чтобы его мать пожила у них после операции. Три месяца терпения, которые медленно превращались в каторгу.
— Это личная переписка, — голос Тани звучал сдержанно, но внутри всё кипело.
— Личная? — свекровь наконец подняла взгляд. — А разве в семье бывают секреты? Мы же родные люди, Танюша. Вот, например, видишь, ты жалуешься подружкам, что я плохо готовлю борщ. А могла бы мне сразу сказать, я б научила!
— Я никого не просила читать мои сообщения!
— Ну не кричи так, соседи услышат, — Светлана Борисовна вздохнула и наконец положила телефон на тумбочку. — Ты такая нервная стала. Может, к врачу сходить? А то Андрюша переживает уже.
Таня стояла и смотрела на эту женщину, которая умудрялась превратить любое её возмущение в собственную правоту. Вчера свекровь «случайно» открыла её личный шкаф, изучая «какие молодёжь сейчас платья носит». Позавчера «просто хотела помочь с уборкой» и перерыла все ящики письменного стола.
— Светлана Борисовна, — Таня села на край кровати, — давайте договоримся. Есть вещи, которые касаются только меня.
— Конечно, конечно, — свекровь закивала, — я же не против! Просто хочу помочь, заботы добавить. Видишь, как я переживаю за вас с Андрюшей.
В этот момент в квартиру ворвался звук ключей. Андрей вернулся с работы раньше обычного.
— Мам, Тань, как дела? — крикнул он из прихожей.
Светлана Борисовна мгновенно изменилась в лице, словно актриса, входящая в роль заботливой матери.
— Сынок, как раз обсуждали с Танечкой, что на ужин приготовить! — она подмигнула невестке. — Правда же, дорогая?
Таня посмотрела на телефон, лежащий на тумбочке. Экран был разблокирован, в мессенджере висела её переписка с лучшей подругой. Все их секреты, жалобы, планы на выходные — всё это теперь знала свекровь.
— Да, — тихо сказала Таня, — именно это мы и обсуждали.
Но в её голосе появилась новая нотка. Что-то изменилось в этот момент. Что-то, чего Светлана Борисовна пока не заметила, но что уже начинало расти в душе невестки, как семечко, брошенное в плодородную почву возмущения.
За ужином Андрей рассказывал о работе, Светлана Борисовна активно поддерживала беседу, а Таня молча ковыряла вилкой картошку. В голове крутились обрывки сообщений, которые прочитала свекровь. Особенно болезненно вспоминалось одно: «Маш, я схожу с ума! Она вчера спросила, почему я не беременею. При Андрее! Сказала, что в её время через год после свадьбы уже дети бегали.»
— Танюша, ты что-то притихла, — заметил муж.
— Устала просто, — она попыталась улыбнуться.
— Ещё бы не устать! — подхватила свекровь. — Я же говорю, надо режим наладить. Вот я в молодости всегда в девять ложилась, в шесть вставала. И никаких депрессий не было!
Таня вспомнила, как месяц назад всё начиналось невинно. Свекровь «случайно» заглянула в её косметичку, потом «по ошибке» взяла её халат, затем начала «помогать» убирать в их спальне. Каждый раз с извинениями, с объяснениями, с такой искренней заботой в голосе.
— Мам, а как у тебя дела с соседями? — переключил тему Андрей.
— О, сынок, не говори! — глаза свекрови загорелись. — Представляешь, Галина Петровна сегодня подходила, спрашивала, правда ли, что вы с Таней ссоритесь. Я, конечно, сказала, что это чушь, что у нас семья дружная!
Таня почувствовала, как сжимается желудок. Значит, свекровь не только читает её переписки, но ещё и обсуждает их содержимое с соседями. Галина Петровна из сорок седьмой квартиры была местной сплетницей, и теперь половина подъезда будет знать об их «семейных проблемах».
— Но откуда у Галины Петровны такая информация? — осторожно спросила Таня.
— Ну, видимо, слышала что-то, — свекровь помахала рукой. — Знаешь, стены тонкие, голоса проходят. Я ей, конечно, объяснила, что молодые пары всегда притираются друг к другу.
Андрей кивнул, соглашаясь с матерью. Он не видел подвоха, не понимал, что каждое слово свекрови — это ещё один кирпичик в стене, которая постепенно отгораживает Таню от собственной жизни.
— Хорошо, что разъяснила, — сказала Таня и встала из-за стола. — Пойду посуду помою.
В кухне, стоя спиной к семейной идиллии в гостиной, она впервые ясно осознала: это не временные неудобства после операции свекрови. Это система. Медленное, методичное присвоение её личного пространства, её тайн, её права быть собой.
Телефон лежал в кармане халата, и Таня боялась его доставать.
На следующее утро Таня проснулась от звука открывающихся ящиков. Свекровь стояла у комода и методично перебирала её нижнее бельё.
— Светлана Борисовна! Что вы делаете?
— Ой, Танечка, прости! — свекровь даже не смутилась. — Искала запасные простыни, Андрюша просил постелить чистые. А тут у тебя такое красивое бельишко! Дорогое, наверное?
Таня закрыла ящик резким движением.
— Простыни в шкафу в коридоре. Всегда были там.
— Ах да, точно! — свекровь засмеялась. — Память у меня стала никудышная после операции. Кстати, а почему ты такое покупаешь? — она указала на закрытый ящик. — Для мужа стараешься? Правильно, правильно, мужчин надо удерживать!
В ушах у Тани зазвенело. Обсуждать с свекровью своё нижнее бельё было пределом унижения.
— Я попрошу вас больше не трогать мои вещи.
— Да что ты, солнышко! — Светлана Борисовна погладила её по плечу. — Мы же женщины, чего стесняться-то? Вот у меня с золовкой такие отношения были! Всем делились, всё обсуждали.
В течение дня ситуация усугублялась. Свекровь «случайно» ответила на звонок Таниной мамы, долго беседовала с ней о «семейных делах». Потом «по ошибке» открыла посылку с курьером — оказалось, что Таня заказала новую косметику.
— Танюша, дорогая, а зачем тебе столько кремов? — свекровь разложила содержимое коробки на столе. — И дорого же! Андрей знает, сколько ты тратишь на такие вещи?
— Это мои деньги, — процедила Таня.
— Конечно, конечно! Просто подумала, может, лучше на семью потратить? Вот холодильник у вас старый совсем…
Вечером, когда Андрей ушёл в спортзал, произошло то, что окончательно переполнило чашу терпения. Таня застала свекровь в ванной комнате за изучением содержимого аптечки.
— А что это у тебя за таблетки? — Светлана Борисовна держала упаковку противозачаточных. — Сколько лет замужем, а детей всё нет…
— Довольно! — Таня выхватила упаковку из рук свекрови. — Это уже слишком!
— Да что ты кричишь? Я же заботу проявляю! Может, к врачу сходить, обследоваться? А то Андрюша мечтает о детках…
— Выйдите из ванной. Немедленно.
— Ох, какая ты вспыльчивая! — свекровь покачала головой. — В нашей семье женщины более сдержанные были. Но ничего, научишься!
Оставшись одна, Таня смотрела на себя в зеркало. Отражение показывало уставшую женщину с красными глазами. Когда она последний раз чувствовала себя дома в собственной квартире? Когда перестала бояться оставить личные вещи на виду?
Телефон завибрировал — сообщение от подруги: «Как дела с монстром-свекровью?»
Таня посмотрела на экран и внезапно поняла: свекровь наверняка прочитает и этот ответ. Завтра утром, «случайно» взяв телефон «посмотреть время».
Она заблокировала телефон и спрятала его глубоко в сумку. Но этого было мало. Нужно было что-то делать.
Утром следующего дня Таня проснулась от голосов на кухне. Свекровь разговаривала по телефону, и голос её звучал довольно громко.
— Да, Галочка, представляешь! Нашла у неё целую коробку этих штучек… Ну да, противозачаточных! А потом она на меня накричала, как будто я что-то плохое сделала!
Таня замерла за дверью спальни. Светлана Борисовна обсуждала с соседкой самые интимные подробности её жизни.
— Конечно, Андрюша не знает! Она от него скрывает… Да, я тоже думаю, что это не по-христиански… Молодёжь сейчас такая пошла!
Сердце билось так громко, что казалось, его слышно во всей квартире. Таня тихо оделась и вышла из дома. Ей нужно было подумать, принять решение.
В кафе рядом с домом она достала телефон и набрала номер знакомого юриста.
— Анна Петровна? Это Таня Соколова… Да, спасибо, хорошо… Скажите, а если человек читает чужие сообщения, роется в личных вещах, это как-то наказуется?
Разговор длился полчаса. Оказалось, что нарушение неприкосновенности частной жизни — это статья уголовного кодекса. Можно подать заявление в полицию, особенно если есть свидетели.
Вернувшись домой, Таня застала новую картину. Свекровь сидела за её рабочим столом и листала документы.
— А что это у тебя за бумажки? — Светлана Борисовна помахала договором страхования. — Почему Андрей не в курсе ваших финансовых дел?
— Положите документы на место.
— Ой, да не психуй ты так! Семья должна знать друг о друге всё! Вот мы с покойным мужем никогда не скрывали…
— Светлана Борисовна, — голос у Тани был странно спокойным, — вы знаете, что за нарушение неприкосновенности частной жизни предусмотрена уголовная ответственность?
Свекровь замерла с документами в руках.
— Что ты такое говоришь?
— Статья сто тридцать седьмая УК РФ. Штраф до двухсот тысяч рублей или исправительные работы. Хотите, покажу?
Таня достала телефон и открыла сайт с текстом закона.
— Да ты что, совсем с ума сошла? — свекровь попыталась засмеяться. — Какая статья? Я же не чужая! Я — семья!
— Родство не даёт права читать чужие сообщения, рыться в личных вещах и обсуждать интимные подробности с соседями.
— Андрей тебя не поймёт! — в голосе Светланы Борисовны появились панические нотки. — Ты хочешь посадить его мать?
— Я хочу, чтобы вы перестали нарушать границы. Завтра утром я подаю заявление в полицию. У меня есть свидетели — соседи слышали ваши разговоры по телефону о моих личных делах.
В этот момент вернулся Андрей. Он сразу почувствовал напряжение.
— Что происходит?
— Сын, твоя жена угрожает мне тюрьмой! — заголосила свекровь. — Я ей добра желаю, а она…
— Твоя мать читает мои сообщения, роется в моих вещах и рассказывает соседям о наших интимных делах, — перебила Таня. — Это называется нарушением частной жизни.
Андрей растерянно посмотрел на мать, потом на жену.
— Мам, это правда?
— Сынок, я же не со зла! Просто хотела помочь, разобраться, почему у вас детей нет…
— Мама! — Андрей побледнел. — Ты действительно рылась в наших вещах?
Повисла тягостная тишина. Светлана Борисовна поняла, что игра окончена.
— Хорошо, — сказала Таня, — у вас есть время до завтрашнего утра, чтобы переехать к своей дочери. Иначе я подаю заявление.
Светлана Борисовна собрала вещи молча, время от времени шмыгая носом и бросая укоризненные взгляды на невестку. Андрей помогал матери, но говорил мало.
— Ты подумай ещё, Танечка, — сказала свекровь у порога. — Семья — это святое. Раз поругались, не значит, что навсегда.
— Извинитесь за то, что читали мои сообщения, — спокойно ответила Таня.
— Я же не со зла…
— Просто извинитесь.
Свекровь сжала губы и вышла, громко хлопнув дверью.
Андрей долго стоял у окна, глядя, как мать садится в такси.
— Может, ты была слишком жестокой? — тихо спросил он.
— А может, ты слишком долго закрывал глаза на то, что происходило в нашем доме?
Он повернулся к жене. В её глазах не было злости — только усталость и решимость.
— Я не заметил, как всё зашло так далеко, — признался Андрей. — Прости.
— Твоя мать хороший человек, но она не умеет уважать границы. И ты это знал.
Вечером Таня убирала в спальне. В ящиках всё лежало не на своих местах — немые свидетельства вторжения. Она аккуратно разложила вещи по местам, почувствовав, как в душе что-то расправляется, как будто она наконец-то может дышать полной грудью.
Телефон пискнул — сообщение от подруги: «Как дела?»
Таня написала ответ, не оглядываясь и не прислушиваясь к звукам в квартире. Впервые за три месяца она была уверена, что её личные сообщения останутся личными.
Через неделю Светлана Борисовна позвонила Андрею. Она жила у дочери и жаловалась, что там «совсем другие порядки».
— Может, мама зайдёт на ужин в воскресенье? — предложил Андрей.
Таня подумала. Свекровь была частью их семьи, но на условиях уважения и границ.
— Хорошо. Но телефоны мы убираем в сейф, а в спальню она не заходит.
Андрей кивнул. Он понял урок.
В воскресенье за ужином Светлана Борисовна была подчёркнуто вежливой. Она не задавала личных вопросов, не комментировала еду и даже спросила разрешения, прежде чем пойти в ванную.
— Таня, — сказала она перед уходом, — я поняла. Ты имеешь право на свои секреты.
Это не было извинением, но это было признанием. Иногда этого достаточно для нового начала.
После её ухода Таня села на диван рядом с мужем. В квартире была тишина — не напряжённая, полная ожидания очередного вторжения, а спокойная. Домашняя.
— Знаешь, — сказала она, — мне кажется, теперь мы действительно стали семьёй.
