Даша застыла, её лицо побледнело.
— Ты врешь! – выдохнула она. – Папа так не поступил бы!
— Виктор хорошо умел скрывать свой характер, — тихо продолжила Светлана, поднимаясь. Она приподняла блузку, показывая длинный тонкий шрам в районе ребер.
Даша прижала ладонь ко рту, её глаза расширились.
— Я обратилась в полицию, но там только посмеялись, — Светлана аккуратно застегнула блузку. — Сказали, что это семейные дела.
— Но почему ты не забрала нас? — в голосе Даши звучало отчаяние. — Почему ты оставила нас с ним?
Светлана судорожно сглотнула, глаза наполнились слезами.
— Я бы забрала, но как! — её голос сорвался. — Но когда я пришла на следующий день… вас уже не было. Виктор сразу же переехал, сменил телефон. А его мать… она всегда его защищала.
— Бабушка знала? — прошептала Даша.
— Думаю, да, — кивнула Светлана. — Я пыталась с ней связаться, но она тоже словно испарилась. Я хотела нанять детектива, но у меня тогда не было денег, даже на еду едва хватало. Да и Виктор подстраховался, хорошо вас спрятал. Я даже через социальные сети не могла вас найти.
— Пап а запрещал нам сидеть в сети от своего имени, только под псевдонимом, — прошептала Даша. – Говорил, это небезопасно.
Светлана кивнула:
— Я так и думала. Только недавно мне повезло найти Алексея в соцсетях. Да и с деньгами за эти годы стало хорошо, смогла нанять детектива. Он нашел ваш адрес.
В комнате повисла тяжёлая тишина. Ее прерывало только тяжелое дыхание Даши. Девушка старалась не плакать.
— Мы думали, ты нас ненавидишь, — наконец произнесла она.
— Да вы с братом — смысл моей жизни! Я держалась, только потому что надеялась увидеть вас, — воскликнула Светлана. – Возможно, мне надо было стараться лучше, тогда не прошло бы столько времени. Но просто дай мне шанс… шанс быть рядом, узнать вас снова.
Даша вдруг подняла голову, в её глазах стояли слёзы.
— Алексей никогда не поверит, он боготворит отца.
— Знаю, — тихо откликнулась Светлана. — Он всегда был упрямым. Даже в детстве, — она горько улыбнулась. — Когда ему было пять, он неделю отказывался есть овсянку. Никакие уговоры не помогали.
— А потом ты сделала из неё смешную рожицу с вареньем, и он всё съел, — неожиданно закончила Даша и тут же осеклась, удивлённо моргнув. — Я… я помню это. Как я могу помнить? Мне же было четыре…
Светлана с надеждой посмотрела на дочь:
— Некоторые детские воспоминания остаются с нами навсегда, даже если мы не осознаём этого.
Даша покачала головой, будто отгоняя наваждение.
— Это ничего не меняет. Отец всегда заботился о нас. Он никогда не поднимал на нас руку, никогда!
— Я рада, — искренне ответила Светлана. — Я ведь поэтому терпела так долго. Что бы он ни делал со мной, вас он не трогал. За это я ему даже благодарна.
— Но почему папа так делал? – спросила Даша. – И почему разлучил нас?
— Я не знаю, — призналась Светлана. – Могу только предположить, что его ревность превратилась к ненависть ко мне. Моя угроза его разозлила, он решил отомстить мне самым страшным способом.
— Действительно, это страшно, — тихо согласилась Даша. – Мне всё это время так не хватало мамы…
У Светланы защипало глаза, но она улыбнулась:
— А мне не хватало дочки. Кстати, — Светлана метнулась к тумбочке и достала маленькую коробочку. — Это тебе. Я привезла подарки… на все пропущенные дни рождения.
Она протянула дочери изящную золотую цепочку с кулоном в форме половинки сердца.
— У меня вторая половина, — Светлана показала свою цепочку. — Я купила их на твое пятилетие, думала, найду тебя и вручу. Но не сложилось…
Даша замерла, глядя на украшение, затем осторожно, как будто оно могло обжечь, взяла цепочку.
— Спасибо, — произнесла она. — И за подарок, и вообще за рассказ… Но мне надо всё обдумать. Не то чтобы я тебе не верила…
Она беспомощно замолчала.
— Я понимаю, — кивнула Светлана. — Просто… подумай обо всём. И, если захочешь поговорить ещё, я буду здесь.
Когда за Дашей закрылась дверь, Светлана обессиленно опустилась на кровать. Она сделала решительный шаг, рассказала дочери правду. Теперь оставалось только ждать.
***
Алексей нервно расхаживал по гостиной, то и дело поглядывая на часы. Когда хлопнула входная дверь, он резко обернулся:
— Где ты была?
Даша пожала плечами:
— Какая разница, я же взрослая? Ну, допустим, у Кати.
— Врёшь, — отрезал Алексей, подходя ближе. — Я звонил твоей подружке, она тебя не видела.
Даша повернулась к брату:
— Ты следишь за мной? Серьёзно?
— Ты была у неё, — не спросил, а утвердительно произнёс Алексей. — У этой… женщины.
Даша не стала отрицать. Выпрямилась, глядя брату в глаза:
— Да, я была у мамы. И знаешь что? Она рассказала мне очень интересную историю. Оказывается, она не бросала нас, это папа увез нас тайком. А еще он бил маму.
— И ты поверила? — Алексей издал короткий смешок. — Она бросила нас, а теперь придумывает оправдания!
— А что, если она говорит правду? — Даша шагнула к нему. — Что, если это отец всё это время лгал нам?
Алексей покачал головой, на его лице отразилось сначала недоумение, затем гнев:
— О чём ты говоришь?
— Она показала шрам, Лёш. Настоящие шрамы!
— Чушь! — взорвался Алексей. — Отец никогда бы так не сделал, он не такой!
— А ты уверен? — тихо спросила Даша. — Помнишь, как он разозлился, когда бабушка сварила не тот суп, а у него был тяжелый день? Он кулаком в стену колотил. А когда за мной одноклассник пытался ухаживать, но не понравился папе? Папа его так за плечо схватил, что синяк остался.
— Он просто защищал тебя, — упрямо возразил Алексей. — И вообще, с чего вдруг ты начала сомневаться? Двадцать лет её не было, а отец растил нас один! Но ты почему-то поверила ей.
— Не один, с бабушкой, — поправила Даша. — Которая, кстати, всегда избегала говорить о маме. Тебе не кажется это странным?
Алексей тяжело опустился на диван, обхватив голову руками:
— Это какой-то бред. Она морочит тебе голову, а ты ведёшься.
Даша села рядом, мягко положив руку ему на плечо:
— Лёш, я сама не знаю, что думать. Но что, если… что, если стоит хотя бы выслушать её?.
Алексей сбросил руку сестры:
— Ты серьёзно обвиняешь отца в подобном? После того, как он жизнь положил, чтобы нас вырастить?
— Я не знаю! — воскликнула Даша, тоже вскакивая. — Я запуталась, но хочу знать правду! Неужели ты не хочешь? Неужели не засомневался хоть немного, что отец прав? Ты же видел, как он реагирует на слова о маме, как он буквально звереет.
Алексей обернулся, его глаза потемнели:
— Потому что она причинила ему боль! Любому было бы больно!
— Или потому, что он боится, что однажды мы узнаем правду, — тихо произнесла Даша. – Потому что мама права, и он ее мучил.
Между ними повисла тяжёлая тишина. Наконец Алексей покачал головой:
— Я не буду это слушать. И тебе не советую больше встречаться с ней.
— Ты не можешь мне запретить, — твёрдо ответила Даша. — Я взрослая женщина, Лёш. И я хочу сама решать, кого мне видеть.
Алексей схватил куртку:
— Делай что хочешь. Но когда она снова исчезнет из твоей жизни, не приходи ко мне плакаться.
Он хлопнул дверью так сильно, что стена вздрогнула.
***
Ночь выдалась бессонной. Даша ворочалась в постели, прокручивая в голове разговор с матерью, яростные слова брата, свои воспоминания, которые теперь окрашивались совсем в иные тона.
«Что мне делать, как выяснить правду? – задалась она вопросом. – Мама рассказывает свою историю, папа свою, Леша ничего толком не помнит… Мне нужно независимое мнение, причем от того, кто всё хорошо помнит».
Уже под утро проваливаясь в сон, она вдруг так и подпрыгнула от осенившей ее мысли: «Можно же спросить бабушку! Вот кто точно знает, что происходило у папы с мамой. Конечно, раньше она уходила от вопросов про маму, но теперь мы взрослые, всё поймем».
Алексей к идее съездить с вопросами к бабушке отнесся скептически, но сестра нажала, и он согласился:
— Ладно, давай. Уверен, она будет на стороне папы, и тогда ты поймешь, что та женщина тебя просто обманывает.
***
Анна Николаевна, мать Виктора, уже несколько лет жила в доме престарелых. Уехала она туда по своей воле, хотя когда сын и внуки попрощались с ней, на глаза старушки навернулись слезы. Даша хотела обнять бабушку еще раз, но отец подтолкнул ее в спину:
— Пошли, не навсегда прощаетесь.
После этого он кинул на мать взгляд, которого Даша тогда не поняла. А сейчас, пока ехала в дом престарелых, вдруг подумала: «Что если папа настоял на заведении? Он же после этого постоянно говорил, как хорошо, что бабушка там, что она свой долг выполнила, вырастила нас, а больше от нее ничего не нужно».
После этого у нее появился вопрос, а что она вообще знает о своем отце?..
Анна Николаевна обрадовалась внукам, сразу принесла чаю, усадила ее у окна. Даше было жаль портить бабушке настроение, и всё же она осторожно начала:
— Я хотела с тобой кое о чем поговорить. Недавно вернулась мама…
Даша кратко рассказала о возвращении Светланы, передала ее рассказ и замолчала, выжидательно глядя на бабушку. Анна Николаевна нахмурилась, а потом махнула рукой:
— Что теперь таиться… Вы уже взрослые, а мне недолго осталось, и страха во мне больше нет. Так вот, Светлана рассказала правду.
Анна Николаевна устроилась поудобнее и начала:
— Я знаю, что поступила трусливо, не сказав всё раньше, но я боялась. Боялась Виктора и того, что вы двое возненавидите меня за моё малодушие. Ведь я знала, что происходило, и молчала. Ваша мать не бросала вас, как утверждал Виктор. Он был жестоким мужем, Я видела ее синяки, слышала ругань, но убеждала себя, что это их дела, что Виктор просто вспыльчивый, что всё наладится. В ту ночь, когда Светлана ушла, они страшно поскандалили, сын сказал, это потому, что Светлана ушла к другому. Я уже тогда знала, что он лжет, всё же я его мать. Но промолчала. А когда через несколько дней он сказал, что нужно срочно переезжать в другой район, я поняла: он увозит вас тайком.
Даша бросила взгляд на брата и поразилась тому, как сильно Алексей побледнел. «Наверное, так выглядит человек, чей мир рушится», — подумала она.
— Я должна была что-то сделать, но… Он мой сын, понимаете? – продолжила Анна Николаевна. — Я не хотела, чтобы у него были проблемы. И я так любила вас… Боялась, что вас заберут у нас, если правда вскроется. Знаю, Светлана пыталась искать вас, даже письмо мне прислала. Умоляла позволить ей хотя бы увидеть детей. Я сожгла это письмо, и именно это я не могу себе простить до сих пор.
Даша сидела, словно оглушённая, слёзы беззвучно текли по её лицу. Алексей потрясенно молчал. Всё совпадало. Всё, что говорила мать, оказалось правдой. Бабушка знала… всё это время знала и молчала.
— Если это так, — глухо начал Алексей, — почему ты не говорила нам раньше?
— Боялась, — честно призналась Анна Николаевна. – Боялась собственного сына… Виктор бывает вспыльчивым, на него иногда находит. Я боялась, он что-то сделает со мной или с вами. А может, прогонит меня, и я больше вас не увижу. А пока я была рядом, могла вас защхоть за это спасибо. Правда, когда я стала не нужна, он сослал меня сюда. Но хоть вы меня не забываете…
Алексей упрямо закачал головой:
— Не может быть, отец не мог так поступить с мамой… Или с тобой!
— Я лгала вам раньше, но теперь говорю правду, — твердо произнесла Анна Николаевна. — Мне не так много осталось, считайте это исповедью.
Алексей продолжал твердить:
—Всю жизнь он говорил, что она нас бросила, выбрала другого мужчину вместо нас.
Даша осторожно опустилась рядом, положила руку ему на плечо:
— Наверное, ему было легче так думать. Легче считать себя жертвой, чем признать, что он… что он виновен.
Алексей закрыл лицо руками:
— И я ненавидел её. Все эти годы я ненавидел собственную мать за то, чего она не делала.
— Ты не знал, — Даша обняла брата. — Никто из нас не знал.
Алексей поднял голову, в его глазах пылал гнев:
— Зато отец знал. Каждый день, каждую минуту он знал, что лжёт нам. Что разрушил нашу семью своими руками, а потом обвинил в этом маму.
Он резко встал:
— Я должен с ним поговорить. Как только он вернется из командировки, я всё ему выскажу. Двадцать лет лжи! Разлучить мать с детьми! Такому нет прощения.
— Леша, успокойся, — попыталась урезонить брата Даша.
— Не могу, я же всё знал! Я помнил, а думал, мне приснилось!
— Что ты помнил? — удивилась Даша.
Но Алексей ей не ответил. В маленькой комнате ему было тесно, как льву в клетке. Он не выдержал и росился прочь. Даша хотела пойти за ним, но бабушка удержала ее:
— Дай ему побыть одному. Отец был его кумиром, а оказался обманщиком. Такое надо пережить в одиночку…
