Мальчик удивлённо посмотрел на Жанну:
— Конечно! С тобой так здорово, тут столько игрушек, и бегать можно, и мороженое есть!
Жанне было приятно это слышать. Но всё же она поинтересовалась:
— А тебе не бывает… грустно? Или страшно? Может быть, ты злишься иногда?
Ваня задумался, теребя край одеяла.
— Я злюсь, когда ты не разрешаешь мне смотреть мультики допоздна, — честно признался он. — И мне бывает грустно, когда я вспоминаю свою мамочку. Но мне не страшно, с тобой ни капельки не страшно, даже когда темно.
Жанна притянула мальчика к себе, обняла и встрепала ему волосы.
— Если что-то будет не так, сразу скажи! Понимаешь, я хочу, чтобы тебе нравилось в этом доме, очень нравилось.
— Мне хорошо, — просто ответил Ваня и зевнул. — Можно я теперь посплю? Я так устал сегодня.
— Конечно, — Жанна поцеловала его в лоб и выключила свет. — Спокойной ночи, родной.
Засыпая, она решила, что обязательно найдёт для Вани хорошего детского психолога. Она подумала, что проблем у Вани нет, школьный психолог перебдел, но вдруг она что-то делает не так? Лучше проконсультироваться на всякий случай, для своего спокойствия. Все-таки ребенок недавно потерял мать.
Утром её поднял звонок с незнакомого номера, и Жанна подумала, что это, возможно, снова из школы. Но голос на другом конце провода оказался совершенно неожиданным.
— Жанна Викторовна? Меня зовут Киреев Алексей Петрович, я адвокат семьи Климовых, — представился мужчина.
— Кого, простите? — не поняла Жанна, зрачки ее расширились.
— Я представляю интересы Клавдии Михайловны Климовой, — вежливо ответил адвокат. — Она хочет получить опеку над сыном племянницы, Маргариты Андреевны. Уведомляю, что мы обратились в суд. Вы повестку уже получили?
«Бред какой-то», — чуть не воскликнула Жанна. Тётя? Какая тётя? Маргарита никогда не упоминала о тёте. Она говорила, что у неё нет родственников и поэтому она пришла к ней.
— Но это какая-то ошибка, — наконец произнесла Жанна. — У Маргариты не было родственников. Она сама сказала мне об этом.
— Вас ввели в заблуждение, у отца Маргариты Андреевны есть сестра. Она намерена воспитывать Ивана в родной по крови семье, а не оставлять его с… посторонним человеком, появившимся в странных обстоятельствах.
— Это я-то посторонняя? — обиделась Жанна. – Я приняла ребенка как своего, помогла справиться с потерей матери. К тому же это воля Маргариты! Она сама просила заботиться о Ване, опека уже оформлена!
— Физическое состояние и психическое здоровье в последние дни жизни Маргариты Андреевны на самом деле вызывает много вопросов, — отрезал адвокат, чей голос Жанна уже возненавидела. – Она была больна, находилась под действием лекарств. А учитывая вашу связь с Маргаритой Андреевной, обстоятельства, так сказать …В общем, методы вашего воспитания вызывают много вопросов. Зачем вы согласились взять к себе ребенка, простите, любовницы вашего мужа? Может, вы хотите ему навредить? Или отомстить? За те самые «обстоятельства»..
Жанна почти физически ощущала, как за этой фразой прячется обвинение: «Вы жена любовника его матери. Какое моральное право вы имеете воспитывать этого ребёнка, а может это план мести за измену?»
Жанна сначала растерялась на доли секунд, но потом взяла себя в руки.
— Я буду защищать свои права на опеку всеми законными способами, — твёрдо заявила Жанна. — Передайте это своей клиентке, и впредь все разговоры только через моего адвоката.
Она сбросила вызов и тут же набрала номер своего юриста. Ситуация становилась всё более запутанной и неприятной.
Через несколько дней Жанна узнала подробности.
Клавдия Михайловна, которая недавно справила семидесятилетие, не общалась с племянницей несколько десятков лет и знать не знала, что у той есть сынок. Правда всплыла, потому что Маргарита завещала тетке немного денег в знак примирения. Совсем небольшую сумму.
Однако не деньги заинтересовали Клавдию Михайловну. Новость о внучатом племяннике взволновала ее. А уж когда она узнала, с кем тот теперь живет, она и вовсе решила бороться за ребенка.
«Бой будет нелегким», — подумала Жанна, встретив Клавдию Михайловну в кабинете судьи. Та выглядела как сухонькая старушка, но взгляд у нее был цепкий, как репей.
— Это та самая? — громким шёпотом спросила она у своего адвоката, кивая в сторону Жанны. — Жена этого… обманщика?
Жанна почувствовала, как к щекам приливает кровь, но сдержалась. Она не даст этой женщине повода усомниться в её самообладании и способности воспитывать ребёнка.
Заседание прошло напряжённо.
Адвокат Климовой акцентировал внимание на кровное родство и «моральный аспект» ситуации. Юрист Жанны упирал на добрую волю Маргариты и тот факт, что Ваня уже привык жить с Жанной. Судья выслушала обоих и постановила:
— Назначим визит социальных служб. Беседу с психологом. Надо понять, кто лучше сможет позаботится о ребенке. Да и мнение мальчика учтем.
— Неплохой исход для нас, — шепнула адвокат Жанне.
У нее же такой уверенности не было.
Нет, она не боялась проверки своего дома, там как раз всё было идеально подготовлено для ребёнка. Но разговор с психологом … Что скажет Ваня? Как он воспримёт все эти расспросы? И как объяснить ему происходящее?
Дома её ждал ещё один неприятный сюрприз. Директор школы позвонил и сухо сообщил, что зачислять Ваню пока не будут:
— Сначала решите вопрос с опекой и местом жительства.
«Всё летит под откос», — подумала Жанна, падая в кресло. — «И они — то откуда узнали?»
Жанна решила пока не говорить Ване о суде и возможных переменах.
Незачем пугать ребёнка раньше времени. Но как долго она сможет скрывать правду?
Особенно с учетом того, что скоро явились представители опеки. Они проверили детскую комнату, осмотрели дом, поговорили с няней, с самой Жанной. Задавали много вопросов о режиме дня Вани, его питании, занятиях, о том, как часто они общаются с родственниками со стороны отца.
Ваня, конечно, заметил этих странных людей и их вопросы. Вечером, когда Жанна укладывала его спать, он вдруг спросил:
— Мама Жанна, а кто это приходил сегодня? Они спрашивали про меня, да?
— Да, милый, — осторожно ответила она. — Это люди, которые проверяют, хорошо ли тебе живётся у меня. Это обычная процедура, когда ребёнок живёт не с родными мамой и папой.
Ваня нахмурился, теребя край одеяла.
— И что они решили? Мне хорошо у тебя?
— А как же иначе? – с притворным оживлением ответила Жанна. – Сейчас напишут, что тебе у меня лучше, чем в Диснейленде, и все будут тебе завидовать.
Ваня кивнул, но Жанна по его глазам поняла: не поверил. Мальчик из-за своих бед стал чутким и улавливал ее беспокойство.
На следующий день пришла новость, которой Жанна боялась больше всего: суд назначил встречу Вани с потенциальным новым опекуном, Клавдией Михайловной. Встреча должна была состояться на нейтральной территории, в присутствии психолога.
Теперь уже выбора не было, пришлось рассказать Ване о существовании родственницы и предстоящей встрече с ней. Мальчик отреагировал с неожиданной для его возраста серьёзностью.
— Она сестра дедушки? — уточнил он. — Но я никогда не видел дедушку. Он умер, когда мама была маленькая. И про тётю мама никогда не рассказывала.
— Да, солнышко, — Жанна осторожно подбирала слова. — Иногда взрослые не общаются друг с другом из-за каких-то разногласий. Мама и эта тётя, видимо, не были близки. Но теперь тётя хочет познакомиться с тобой.
— А зачем? — Ваня нахмурился. — Я не хочу с ней знакомиться. Я буду жить только с тобой.
Жанна почувствовала, как к горлу подкатывает ком. Она обняла мальчика, прижимая к себе.
— И будешь жить со мной, родной. Просто… иногда нужно выполнять некоторые формальности. Например, знакомиться с родственниками. Ты же узнал детей тети Светы? А теперь познакомишься и с Клавдией Михайловной.
— Не хочу я ни с кем знакомиться, мне тебя хватает — заупрямился Ваня. — Ты меня отдать хочешь, что ли?
— Да ни за что, — испугалась Жанна. — Никому ни за что тебя не отдам. Обещаю.
Место для встречи с Клавдией Михайловной было выбрано неудачно, на взгляд Жанны, — комната социальной службы, безликая и казенная. А уж когда Клавдия Михайловна заулыбалась мальчику так сладко, словно считала его дурачком, Жанна вовсе перестала ждать от этой встречи чего-то хорошего.
Клавдия Михайловна неприятно засюсюкала:
— Ванечка, хорошенький, маленький! А как на дедушку похож! Те же глаза, тот же подбородок!
Ваня насторожился.
— Я похож на папу, — тихо, но уверенно сказал он. — Все так говорят.
Улыбка Клавдии Михайловны слегка померкла, но она быстро взяла себя в руки.
— Ну конечно, милый, на папу тоже. Но ты знаешь, твой дедушка Михаил, мой брат, был удивительным человеком! Добрым, умным, талантливым. И ты унаследовал его черты, я уверена.
Психолог, молодая женщина с добрыми глазами, мягко вмешалась:
— Пожалуй, нам пора начинать. Жанна Викторовна, вы можете подождать в соседней комнате. Иван, ты готов пообщаться с тётей Клавдией и со мной немного?
Ваня бросил встревоженный взгляд на Жанну, и она ободряюще улыбнулась:
— Всё будет хорошо. Я буду совсем рядом, за дверью.
Выходя из комнаты, она чувствовала, как её сердце разрывается от беспокойства. Что скажет Ваня? Поддастся ли он на заискивания этой незнакомой женщины? И что придумает Клавдия Михайловна, чтобы очернить её в глазах психолога и ребёнка?
Ожидание было мучительным.
Жанна могла наблюдать за Ваней и Клавдией Михайловной через стекло. Она видела, как мальчик искал ее глазами, пока двоюродная бабка пыталась занять его какими-то фотографиями. Наконец психолог позвал Жанну побеседовать. Та с притворной радостью спросила Клавдию Михайловну:
— Ну, как всё прошло? Познакомились?
Клавдия Михайловна поджала губы.
— Да уж, познакомились. Мальчик совершенно невоспитанный, разговор не поддерживает, родней не интересуется.
По тону было ясно, что Клавдия Михайловна обвиняет в этом опекуншу Вани.
— Я никого ни против кого не настраивала, — холодно ответила Жанна. — Вы были незнакомым человеком в жизни Маргариты и остаётесь незнакомцем для Вани. Неудивительно, что он не проявляет к вам особого интереса.
Клавдия Михайловна вздёрнула подбородок.
— А вот суд решит, кто хочет ребенку хочет лучшего, а кто так…непонятно для чего взял!
В это «так» Клавдия Михайловна вложила максимум презрения. После ее ухода в комнате повисло неловкое молчание. Его нарушила психолог:
— Ваня, поиграй в соседней комнате. Там есть много интересных игрушек. А мы с Жанной Викторовной немного поговорим.
Ваня вопросительно посмотрел на Жанну, и она кивнула:
— Иди, родной. Я скоро к тебе присоединюсь.
Когда мальчик вышел, психолог предложила Жанне сесть.
— Ситуация непростая, — начала она без предисловий. — Ваня очень привязан к вам, это очевидно. Но есть определённые… опасения.
— Какие? — напряжённо спросила Жанна.
— Некоторые полагают, что ребенку лучше с кровными родственниками. Это, так сказать, связь с семьей, знание собственных корней.
— Связь, говорите? — хмыкнула Жанна. — Да эта женщина племянницей не интересовалась, с чего вдруг ей понадобился ее сын? В этой семье связи давно разорваны. Это просто смешно.
Психолог помолчала, затем сказала:
— Есть и другая сторона вопроса. Ваня рассказал нам о ваших разговорах о его отце. О том, как вы объясняете ему… сложность ситуации. В шесть лет дети не должны разбираться в таких вопросах, как супружеская измена или двойная жизнь. Вы кладете на плечи ребенка взрослую ношу.
Жанна иронично спросила:
— То есть, вы предлагаете растить ребёнка во лжи? Или в полуправде? А что я должна была ему сказать, когда он спросил, почему его отец жил со мной, а не с его матерью? Что у его папы было раздвоение личности?
— Конечно, объяснять такие вопросы надо, но соразмерно возрасту, — мягко ответила психолог. — У вас таких навыков нет, и это нормально. Но подобная обстановка и разговоры… Не очень полезны, скажем так.
— Хватит, больше не хочу это выслушивать. Знаете что? Я не психолог. Я просто ращу этого ребенка как своего, стараюсь быть честной, не хочу ему врать. И я люблю его. И еще! Я точно буду Ване лучшей матерью, чем семидесятилетняя женщина, которая видела его меньше часа. Если считаете иначе, то …то вы никакой не психолог!
Сказав это, Жанна встала и вышла, не дожидаясь, пока психолог скажет что-то еще. Внутри всё кипело от злости: «Я хочу для Вани лучшего, почему никто этого не понимает?»
В машине мальчик был необычно молчалив. Жанна не утерпела и спросила:
— Всё хорошо прошло, тетя-психолог тебя не обижала? О чем говорили?
— Нормально, — отозвался Ваня. — Она спрашивала про тебя и про эту тётю. А ещё про маму и папу.
— И что ты ответил? — осторожно поинтересовалась Жанна.
— Сказал, что хочу жить с тобой, — просто ответил мальчик. — Потому что ты мне как вторая мама. И папа бы хотел, чтобы я жил с тобой, он же тебя любил.
Жанна почувствовала, как к горлу подкатывает ком. Пришлось остановить машину на обочине, ничего не было видно из-за подступивших слез.
— Спасибо, миленький, мне важно это слышать, — тихо сказала она.
Ваня покосился на нее, будто хотел сказать что-то, но боялся, как бы не заругали.
— Эта тётя странная, — после паузы заметил он. — Всё время говорила, какой у меня был хороший дедушка. А про папу ничего не сказала. И ещё спрашивала, не обижаешь ли ты меня. Глупый вопрос какой-то.
«Ваня наблюдателен не по годам», — одобрительно подумала Жанна.
— Бывает такое, встречаются странные и глупые взрослые, — согласилась она. — Ладно, хватит про эту тетю. Как насчёт пиццы на ужин?
Вечером, уложив Ваню спать, Жанна позвонила своему адвокату. У того уже были новости, увы, неутешительные:
— Клавдия Михайловна требует, чтобы до суда Ваня жил с ней. Уже подала ходатайство. Утверждает, что у вас неблагоприятная обстановка для ребенка.
— Это бред! — воскликнула Жанна. — Ваня счастлив со мной. Он сам сказал психологу, что хочет жить у меня!
— Мнение ребёнка учитывается, но не является определяющим, — осторожно заметил адвокат. — Клавдия Михайловна напирает на кровное родство и на «моральный аспект» ситуации. Хотел бы вас утешить, но… Моя практика показывает, что суды ставят выше кровное родство.
— Я сдаваться не намерена. Скажите, что можно сделать, — потребовала Жанна.
— Собирать доказательства того, что ребёнку хорошо с вами. Свидетельские показания от людей, которые видели вас вместе — учителей, врачей, соседей. Заключения независимых психологов. И, конечно, наличие задокументированной воли Маргариты — наш козырь.
Жанна слабо улыбнулась.
— Спасибо. Я соберу всё необходимое.
Следующие дни превратились в настоящий марафон. Жанна обошла воспитателей Вани, его врача, соседей и всех, кто мог подтвердить: мальчик с ней в благополучии и безопасности. Заглянули они с Ваней и к независимому психологу. Тот подтвердил, что Ваня прекрасно адаптировался к новой жизни.
