— Вот как, да? А я-то думала, мы семья. Разве так мы тебя воспитывали? Так и знала, что жена твоя рано или поздно настроит тебя против нас.
— Нет, мам, Юля здесь ни при чем и не смей о ней что-то еще говорить.
Если чему в своей жизни Влад и удивлялся, так это тому, как знакомство с одним-единственным человеком может перевернуть и собственное мировоззрение, и восприятие всех событий, происходящих в прошлом.
Родители говорили, конечно, что жена просто «настроила его против семьи», но вот на деле…
— Ну ничего, ты сильный, справишься, — сказала ему Юля по телефону хорошо знакомую фразу где-то через месяц после знакомства.
Влад это слышал постоянно от родителей, поэтому лишь угукнул и, пожелав девушке удачной учебы, положил трубку.
А вечером получил неожиданный визит Юли с судочками супа и любимой Владом гречки с котлетой, трехлитровой банкой домашнего компота (тоже любимого), а самое главное – фотографиями конспектов лекций его однокурсников, с частью которых и Влад, и Юля, очень даже неплохо ладили.
— Юль, да я бы сам… — у него едва не сорвалось с яз.ыка «я же сильный, справлюсь». Да и сказал бы, если бы не закашлялся.
— Ну и смысл таких отношений или такой семьи, если в тяжелый момент делаешь все сам? – хмыкнула по-простому Юля.
И вот эта одна фраза заставила под новым углом взглянуть на отношения Влада с семьей.
И понять, что дело-то не в силе и не в способности справиться с ситуацией, а в том, что его родным, по большому счету, было на него плевать.
В его сознании существовало только две формы родительской любви: гиперопека и «справляйся сам».
Юля показала ему третью сторону.
Сторону, где отец, узнав о том, что у дочери порвались зимние ботинки, бежит три километра на автобусную станцию и договаривается с водителем, едущим в город, где дочь учится, чтобы он передал девушке сумку с обувью.
Сторону, где мать хоть и любит младшую дочь, но видя, что Юля занимается, вытаскивает ребенка из ее комнаты и уводит как можно дальше, в меру сил объясняя, что «Юлечке надо заниматься, она учится.
Ты пока не учишься, но тоже скоро будешь учиться, поймешь, как это тяжело и что нельзя, чтобы человеку кто-то мешал».
Сторону, где эта самая младшая сестра так была воспитана, что кроме слов «дай» и «хочу» знала еще слова «на», «нет, нельзя», «можно» и «пожалуйста».
Сторону, где старшей дочери сказали перед поступлением, что денег ее учить на платном нет, а потому если вылетит с бюджета – об образовании может забыть.
Но при этом регулярно с тем же автобусом передавали ей домашние овощи, мясо, творог, молоко и яйца, чтобы ребенок «не ходил голодным в этом их городе, а нормальную еду ел».
В Юлиной семье было три дочери. И жена Влада была старшей, но при этом – не становилась изгоем.
Да, младшим чаще покупали вещи, потому что они, в отличие от старшей, быстро росли. Да, им обновляли игрушки. Но и в самом необходимом старшей дочери никогда не отказывали.
И уж тем более не произносили ту самую фразочку «ты сильная, справишься», подразумевая «нам на тебя плевать, карабкайся сама, как знаешь».
Скорей в исполнении Юлиных родителей этот шедевр словесности звучал как «ну ты давай, греби там, мы поможем, чем сможем, но сама знаешь, что твою работу за тебя никто не сделает».
Среднюю сестру, которая не хватала звезд с неба, например, родители отправили после девятого класса учиться на швею.
«Хоть в городе, хоть в деревне, а с такой специальностью не пропадет девочка. А если даже замуж выйдет и за детьми смотреть будет, то хоть им на одежонке сэкономит за счет своих умений».
Спойлер – экономила деньги Виктория теперь не только себе, но и своей семье. Сама шила матери и отцу все вплоть до верхней одежды, а в качестве подарка могла вполне приличные джинсы и тому же Владу подарить на день рождения.
В ответ, конечно, их семья тоже не кукиш с маслом, а хорошие подарки детям и срывались помогать первыми, если вдруг что требовалось.
А в семье Влада что? Там было два ребенка: старший самостоятельный Влад и непутевый Николашенька.
При этом непутевость последнего родители не старались как-то компенсировать, перевоспитать или минимизировать, а лишь прикрывали последствия за счет как своих собственных средств, так и помощи Влада.
Ведь даже в одинаковых ситуациях родители реагировали совершенно по разному на поступки и проступки братьев!
Когда старший залил куртку мазутом во время игр на пустыре с парнями, отец отчитал его за отсутствие бережного отношения к вещам, а потом заставил до конца месяца ходить в осеннем пальто, потому что денег на новую одежду не было.
И даже когда дали зарплату, Владу была куплена отвратительная по фасону и цвету куртка «зато со скидкой».
Как наказали Колю в аналогичной ситуации? А никак! Мать попричитала, конечно, что надо вести себя аккуратней, но тем же вечером назанимала денег у знакомых и наутро отвела младшего сына в торговый центр за обновкой.
— Ты – старший, поэтому с тебя и спрос больше, — всегда говорила она Владу.
Спрашивая со старшего и за его собственную успеваемость, и за Колю.
Как это так, у младшего братишки тройка по литературе? Что ты, не мог ему содержание заданной на дом книги пересказать быстренько, чтобы он смог на уроке ответить? Что значит, сам пусть читает?
Знаешь же, что не прочитает он, непутевый, не осилит. А ты сильный, справишься, а заодно еще и брату поможешь.
Когда Влад поступил сам на бюджет в другом городе, родители сразу сказали ему, что теперь он взрослый, а потому – пусть не бегает к ним за помощью.
Ах, да, им же надо «поднимать» Колю. Причем поднимали его, по последней информации от общих знакомых, до сих пор, хотя парню уже почти тридцатник.
И даже ребенок имеется (да, нашлась девушка, которая купилась на теплое отношение семьи будущего мужа, расписалась с ним, но потом все равно сбежала вместе с малышом обратно к своим родителям).
Влад же…
О Владе родители вспомнили уже после выпускного из института. На каникулы парень домой не приезжал – знал, что там будут не рады.
В семье же невесты его, наоборот, привечали. Держали за сына со всеми сопутствующими правами и обязанностями.
То есть выделили жениху дочери шкаф для вещей, продукты ей передавали на двух человек, но летом вместе с остальными детьми гоняли и на огород, и в помощь отцу крышу сарая перекрывать, и даже за гусями ходить научили, когда приболела младшая дочь, в чьи обязанности входил присмотр за птицей. К себе же в деревню они и зазвали в итоге Влада.
— Да ты посмотри сам, как народ здесь живет, — увещевал молодого человека будущий тесть. – В последние три года, вон, пять новых домов построили, а сколько старых пораскупали и в порядок привели – вообще не сосчитать.
В городе этом вашем нору для крысы таких денег купить стоит, что нормальному человеку почку продать надо, чтобы было, где голову преклонить.
А у нас что? Вон, за пятьсот тысяч можно взять нормальный дом на две-три комнаты и горя не знать.
Да, руками работать надо будет, так ремонты всякие и в квартире решать надо, а здесь зато и мы рядом, поможем, если что.
И в город свой на работу по прямой сорок минут всего. Между прочим, по городу люди так же добираются, уж я-то знаю.
Естественно, что будущий тесть Влада уговорил. Да молодой человек и сам рад был уговариваться, поскольку к семье жены привязался и считал ее к этому моменту своей собственной.
Он бы еще на третьем курсе Юлю в жены взял, да только попросила она, чтобы расписались уже после дипломов. Что и сделали они.
А уже через год после свадьбы – купили себе в этой же деревне небольшой домик, где принялись обустраивать свое гнездышко.
Помогали и младшие Юлины сестры, и ее родители. Только от родственников Влада ничего не было ни видно, ни слышно.
Даже на свадьбу они «не смогли прийти». Тесть, услышав это, лишь произнес «понятно», но губы при этом поджал так, что сразу ясно стало – сватов он окончательно уважать после этого перестал.
Тем, впрочем, на уважение новой семьи сына было наплевать в той же степени, что и на самого сына.
После свадьбы звонили пару раз, узнавали, нашел ли Влад работу и может ли поручиться за Коленьку, а еще лучше – к себе его перетащить, чтобы в городе мальчику было удобней.
Узнав, что живет сын вообще-то в деревенском доме, мать снова потеряла к нему интерес еще на пару лет.
А потом вдруг позвонила в конце мая, в слезах умоляя Влада помочь родителям «всего-то парой сотен тысяч».
Влад и Юля, услышав это «всего-то», чуть чаем не поперхнулись. Они такую же примерно сумму потратили, когда родился их сын, на обустройство детской комнаты и покупку вещей.
И это при том, что кучу всего полезного передала и средняя Юлина сестра после своих детей, и друзья-приятели, да и родители помогли где советом, а где и денежкой. Юлины родители, конечно же.
— Что случилось? Это что-то серьезное? Что-то с отцом?
— Нет, Владик, что ты, нет! С папой все в порядке. Это для Коленьки.
— И что там у Коленьки опять случилось? – Влад почувствовал, как заскрежетали зубы.
Вот с днем рождения внучки поздравить – так это ни мать, ни отец ни разу не позвонили, а как что-то понадобилось Коленьке…
Ну да ладно, надо выслушать. Может быть, там на операцию какую надо, или еще какой вопрос жизни и см.ерти.
— Да алименты ему заплатить надо. Эта его Кристина при разводе ведь знаешь, что учудила? Взяла – и подала на Коленьку на алименты, чтобы ей деньги передавал якобы на сына.
А теперь мы на отдых собрались поехать в Турцию, а Коле, оказывается, выезд закрыт из-за долга.
Сыночек, выручай, братик твой непутевый, а у нас деньги только на путевки и есть.
— Значит стоимостью путевки Коленьки вы отлично сможете погасить долг по алиментам, если уж вам так надо это сделать. А я не буду от своего ребенка отрывать, чтобы косяки этого бал.беса закрыть, все понятно?
— Вот как, да? А я-то думала, мы семья. Разве так мы тебя воспитывали? Так и знала, что жена твоя рано или поздно настроит тебя против нас.
— Нет, мам, Юля здесь ни при чем и не смей о ней что-то еще говорить. Просто я сильный и сам со всем справляюсь, как вы и учили. А раз я сам справляюсь и помощи от вас никакой не получаю, то с какого рожна я должен вам помогать?
Мать положила трубку и больше Владу не звонила. Но они с Юлей знают, что рано или поздно родители еще потребуют у сына какой-либо помощи.
Но, как и принято в нормальных семьях, они всей огромной ячейкой общества (сами Юля с Владом, Юлины родители, средняя сестра со своей семьей и даже младшая в меру сил и возможностей) готовы противостоять этой странной группе паразитов и не дать им поживиться за свой счет.
И тем более – повесить на свои шеи великовозрастного Колю. Пора ему тоже становиться сильным и со всем самому справляться. Правда, кажется, сделает он это только когда родителей не станет, а до тех пор в этом у родительской корзиночки не возникнет нужды.
