— А где же мне сейчас жить? — растерялся Константин Иванович.
— Пап, ну скоро лето — сможешь пока на даче пожить, а потом разберёмся, — заявил сын.
О как! Всё решили, значит? Ну что ж. Пришлось ему поселиться на даче, где туалет во дворе и вода только холодная в доме.
Константин Иванович очень старался быть хорошим мужем и отцом. Родителями они с его любимой Танюшей стали только через четыре года после свадьбы.
У жены были проблемы со здоровьем, поэтому после рождения Виталика с мыслью о втором ребёнке им пришлось распрощаться.
Супруги решили не расстраиваться по этому поводу, а просто хорошо воспитать единственного сына.
Чтобы семья более-менее жила нормально в финансовом плане, Константину Ивановичу приходилось много работать, но каждую свободную минуту он посвящал жене и сыну.
Они и на море ездили, и в лес по грибы ходили, и на рыбалку. И всегда все вместе — дружно, весело.
На работе — а они оба трудились на железной дороге — им все завидовали.
— И что, прямо не ссоритесь никогда? — с подозрением спрашивал коллега. — Прямо 15 лет тишь да благодать?
— А чего нам ссориться? — удивлялся Константин Иванович. — Мы любим друг друга, и делить нам нечего.
— Бывает же, — качал головой коллега, у которого дома постоянно вспыхивали скан.далы.
Постепенно супруги обзавелись собственной двухкомнатной квартирой (на старте у них была маленькая «однушка» в старом доме), купили небольшую дачку, приобрели автомобиль.
Никакого особого богатства не нажили, но жаловаться на судьбу им было точно гр.ех.
Виталик лет до 13 рос обычным мальчишкой, а потом вдруг стал фортели выкидывать: то за курением его поймали, то он окно в соседнем доме с приятелем зачем-то разбил, то велосипед соседский взял покататься без спроса.
Родителям дерзил, учителям хамил.
— Да тебе до меня и дела-то не было! Чего сейчас меня взялся воспитывать? — с вызовом заявил он отцу.
— Да как же, сынок? — всплеснула руками мать. — Папа же всё для нас делает, работает как проклятый.
— Вот именно, «как проклятый». Толку от этого никакого. Вон Федьке родители электросамокат купили, а у Кольки смартфон, знаешь какой?!
— Виталий, — строго произнесла мать. — Ты тон-то сбавь, когда с родителями разговариваешь.
Константин Иванович тогда еле сдержался, чтобы не взять в руки ремень и не всыпать обнаглевшему, но вовремя вспомнил, что это его сын, и воспитывали нахала они с супругой.
Как-то тогда удалось урегулировать ситуацию — семья стала проводить больше времени вместе, с Виталиком постоянно разговаривали, как со взрослым, устроили его на подработку для школьников.
В общем, через год сын образумился и, хоть отличником и пай-мальчиком не стал, но вёл себя гораздо спокойнее и адекватнее.
В экономический институт Виталик поступил сам, учился хорошо и подрабатывать успевал.
Супруги вздохнули спокойно: хороший парень вырос, теперь бы вот ещё на работу устроился, женился бы удачно.
Работу после института Виталик нашёл довольно быстро, а вот невесту привёл знакомиться с родителями только в 26 лет.
Юля супругам не слишком понравилась. Да, симпатичная, стройная, вежливая, но глазами так и зыркает вокруг — видать, оценивает их благосостояние.
У самой тоже семья среднего достатка, и видно, что девушке хочется лучшей жизни.
— А ты видела, как она нашим Виталиком командует? — сокрушённо говорил Константин Иванович.
— Да уж, сразу видно, кто в их паре главный, — вздыхала жена.
Впрочем, влезать в отношения молодых они не стали. Совместно с родителями невесты купили детям скромную «однушку» и посчитали свой долг выполненным.
Теперь они ждали внуков, планируя на пенсии проводить время с детьми на даче.
Так поначалу и было. Юля охотно отдавала то одним, то другим родителям немного подросшую внучку Леночку.
Константин Иванович ещё работал, а вот его Танюша активно хозяйничала на даче, где и внучке было полное раздолье.
Не успел он присоединиться к своим любимым девочкам на постоянной основе. Когда внучке было восемь лет, его Танюша неожиданно ум.ерла — оторвался тромб.
Так в 60 лет он остался без своей любимой жены, один в квартире, где они прожили вместе 35 лет.
Сын поначалу заезжал чуть ли не каждый день, но потом сдался:
«Пап, ты давай приходи в себя. У меня работы много, семья опять же…».
Даже внучку к нему не отпускали — невестка боялась, что он своим печальным видом расстроит Леночку.
Ни к чему ребёнку дополнительные отрицательные эмоции — и так см..ерть бабушки переживает.
…Скорую ему тогда вызвала соседка. Зашла якобы за солью — на самом деле она его регулярно проверяла, уж слишком убитый был у него вид, — и обнаружила Константина Ивановича в полубессознательном состоянии на диване.
Она же и Виталику сообщила. Тот приехал в больницу ближе к вечеру, когда приступ у отца уже купировали.
— Вашему папеньке нужна операция на сердце, — заявил врач. — Ничего особенного, пожилым людям мы часто её делаем, а потом они живут ещё десятки лет.
Тем более что в остальном Константин Иванович практически здоров.
— Сколько же она стоит? — обеспокоился Виталик.
— Ну, если квоты дождётесь, то будет бесплатной для вас, — пожал плечами врач. — Потом, конечно, потребуется длительная реабилитация, но, полагаю, всё с вашим отцом будет хорошо.
Организовать всё помогла та же соседка: «В память о Танюше. Мы же столько лет с ней дружили», — пояснила она.
Только вот Константин Иванович долго от операции отказывался.
— Зачем столько хлопот? Я лучше к Танюше своей отправлюсь, заскучал без неё совсем.
— Па, ну что ты говоришь? — возмущался Виталик. — Ты нам нужен. И мама бы это твоё решение не одобрила.
В итоге он сдался, только решил перед операцией дарственную на квартиру оформить на сына — вдруг с ним что случится, а детям потом с наследством валандаться.
Операция прошла по плану, потом Константин Иванович реабилитацию проходил, в санатории здоровье поправлял и домой вернулся лишь через два месяца — вполне здоровым и бодрым.
А тут его ждал сюрприз — в квартире шёл ремонт.
— Да мы решили немного всё обновить, чтобы потом выгоднее продать, — отводя глаза, признался Виталик. — Нашу «однушку» тоже продадим, купим жильё побольше, чтобы всем места хватило.
— А где же мне сейчас жить? — растерялся Константин Иванович.
— Пап, ну скоро лето — сможешь пока на даче пожить, а потом разберёмся, — заявил сын.
О как! Всё решили, значит? Ну что ж. Пришлось ему поселиться на даче, где туалет во дворе и вода только холодная в доме.
Сам домик тоже требовал ремонта, да и двор был запущен — почти три года, как Танюша ум..ерла, там никто и не появлялся.
Постепенно Константин Иванович привёл всё в порядок и даже санузел и нагреватель воды организовал в домике.
Поначалу то и дело спрашивал у сына, когда же переезд в новую квартиру, но Виталик смущённо отворачивался и бормотал что-то невразумительное.
Спустя несколько месяцев Константин Иванович наконец понял, что никто его в город звать не собирается, и доживать свои дни ему придётся на даче.
Не стал он вслух возмущаться — толку-то! — но с сыном стал общаться всё меньше, всё неохотнее.
Да и Виталик редко стал приезжать, только звонил иногда. Вроде бы есть они друг у друга, а вроде бы и нет…
Эту печальную историю Константин Иванович рассказал только Шурочке — Александре Валентиновне — своей новой приятельнице, с которой познакомился после переезда в дачный посёлок.
Почти его ровесница — стройная, бодрая шатенка, младше всего на три года, — жила там постоянно, сдавая квартиру в городе.
— А что? Мне тут нравится, — сказала Шурочка. — Муж мой покойный страсть как все эти природы не любил, я у него и дачу эту в своё время еле выпросила. И, как на пенсию вышла, сразу сюда переехала.
— Да дом-то у тебя хороший, — одобрительно кивнул Константин Иванович. — Можно и зимовать. А что же, детей у вас нет?
— Есть. Как же. Сын. Только он за границей давно живёт. Ему от нас ничего не нужно, он и от наследства отказался.
Сказал: «Живи, мама, в своё удовольствие». Так я и живу! Вот внуков нет, это да.
Сынок женился на женщине с ребёнком, и общего малыша они решили не рожать. Да это их дело…
— А у меня внучка есть, — горестно вздохнул он. — Только вот вижу её раз в полгода…
— Жалко, конечно…
Так они и стали поддерживать друг друга. То Константин Иванович чего-нибудь в доме Александры Валентиновны подправит, то она его борщом угостит.
Ну и гуляли, само собой, вместе, и фильмы какие смотрели, обсуждали, или просто чай долго пили по вечерам за беседой…
А ближе к зиме пенсионерка вдруг сделала ему предложение.
— А переезжай ко мне, Кость. Чего ты там в своей ха.лу.пе будешь мёрзнуть?
— Ничего и не в ха.лу.пе, — обиделся он. — Я там всё утеплил, устроил. Нормально перезимую.
— Да ты не обижайся, — ласково улыбнулась подруга. — Может, это я тебя так в мужья зову.
Задумался он тогда ненадолго, а потом сам сделал Шурочке предложение. Всё, как полагается, с кольцом, цветами, стихами.
Она согласилась, конечно, и они тихо расписались, отметив это событие только вдвоём. Даже сыну Константин Иванович рассказал о женитьбе постфактум.
— Ну ты даёшь, пап, — фыркнул Виталик. — Смотри, как бы новая жена тебя до нитки не обобрала.
— Да не осталось у меня уже никаких ниток почти, — не сдержался он в ответ. — А у Шурочки и своего добра навалом.
В общем, неприятный между ними тогда состоялся разговор, и общение после свелось к паре телефонных звонков в месяц со стандартными вопросами про дела и такими же ответами.
А они с супругой решили уехать жить к морю. С самого дня знакомства выяснили, что обоим такая идея нравится, а тут ещё на месте их посёлка решили построить какой-то то ли развлекательный, то ли гостиничный, то ли «два в одном» комплекс.
Застройщик оказался порядочным и предложил жителям посёлка весьма приличные суммы за их участки.
— Ну, на дворец нам, конечно, не хватит… — протянула Александра Валентиновна.
— … Но он нам и не нужен, — подхватил Константин Иванович.
Супруги понимающе улыбнулись друг другу.
— Значит, решено! Переезжаем, — заключила жена.
В популярных у курортников городах жильё они даже и не искали — не расплатишься там за него! — но в итоге нашли домик в приятном месте. Две комнатки, кухня, небольшой участок земли, до моря 500 метров.
Когда через несколько месяцев всё-таки перебрались туда, радовались как дети! Каждый пенсионер, наверное, желает провести остаток дней у моря, а они вот свою мечту исполнили!
Да и ни один из супругов умирать в ближайшее время не планировал. Наоборот, оба чувствовали себя полными сил и бодрыми.
…Почти шесть лет они там были счастливы. Константин Иванович совершенно не ощущал, что ему уже больше 70 лет, а Александра Валентиновна и вовсе чувствовала себя молодухой какое-то время, а потом заболела.
— Не хочу, чтобы ты опять по каким-нибудь ха.лу.пам скитался, — заявила жена за несколько месяцев до см.ерти. — Сегодня же идём к нотариусу, и я дарю тебе свою долю.
— Это ещё что за новости, Шурочка?! — возмутился он. — Ты у меня ещё ого−го! Жить и жить тебе ещё.
Она на него тогда так странно посмотрела и всё равно настояла. Видно, тогда уже знала, что осталось ей недолго.
И Виталик, как будто тоже что-то знал. Позвонил через две недели после похорон и озабоченно поинтересовался делами отца.
Уб.итый горем Константин Иванович всё ему и выложил: и про потерю Шурочки, и про дарственную. Сынок приехал через три дня, основательно осмотрел дом, поговорил с местными жителями.
— Удачно ты устроился, пап, — заявил в итоге Виталик. — Говорят, что жильё тут в последние годы выросло в цене, и теперь за этот дом можно хорошие деньги получить. Может, продадим его? А ты домой вернёшься…
— Здесь мой дом, — отрезал Константин Иванович. — Здесь и буду доживать.
— Ну ты подумай, — настаивал Виталик. — Сколько ещё ты сможешь тут жить один? Тебе же уход нужен…
— Ты что ли будешь за мной ухаживать? — прищурился Константин Иванович.
— А что? — вскинулся Виталик. — У тебя так-то ещё и невестка есть, и внучка…
— Которых я уже несколько лет не видел.
— Бывает, — развёл руками сын. — Но ещё же не поздно отношения наладить.
— Я тебе всё сказал, — твёрдо ответил Константин Иванович.
Сын уехал недовольный, а потом вдруг позвонил и заявил, что внучка уж очень хочет дедушку навестить. Что ж. Он не против — пусть приезжает.
Леночку он поначалу даже не признал — взрослая совсем, холёная, немного надменная… Но вести себя старалась ласково — дедуля то, дедуля сё. Целых два дня улыбалась, а потом завела разговор про продажу дома.
— Дед, мне учиться надо, да и потом где-то жить, — заявила Леночка. — Приданое пригодится… А ты сможешь пожить с родными людьми…
— Я уже пожил тогда, — усмехнулся Константин Иванович.
— Ну чего ты начинаешь?.. — протянула внучка. — Зато видишь, как хорошо у тебя всё вышло. И жену нашёл, и домиком у моря обзавёлся…
— Я твоему папаше уже всё сказал, — отрезал он. — Можешь ему ещё раз повторить. Ничего я продавать не буду.
— Всё равно же нам всё достанется. В наследство… — сделала обиженное лицо Леночка.
— Это мы ещё посмотрим.
Внучка уехала на следующий день — недовольная страсть какая. Вот никакой радости он родственникам не приносит!
Сын потом ещё звонил, пытался его уговорить, да ещё про квартиру Шурочкину вспомнил — мол, отцу же там доля тоже полагается?
Константин Иванович трубку бросил и даже не стал с Виталиком больше дискутировать.
Квартира та, по совести, сыну его жены почившей полагается, и не собирается он с ним делить её!
На похороны наследник Шурочки не приехал — далеко и всё равно бы не успел, но и оспаривать дарственную на дом не станет — сам по телефону сказал.
А вот ему, Константину Ивановичу, нужно что-то с домом решать. Подарить что ли кому-нибудь, чтобы он нахалу Виталику и его семейству не достался?
Этот вопрос надо хорошо обдумать, а то, не ровен час, на улице можно остаться. Ну да он уже учёный — никому себя обмануть не позволит.
