— Ты же понимаешь, что она тебе не подруга?
У Ивана внутри что-то сжалось, но он постарался не подать виду. Они с Дмитрием сидели в небольшом кафе у окна, откуда открывался вид на оживленную улицу. За стеклом осенний город жил своей обычной жизнью, и никто из проходящих мимо людей не подозревал, что сейчас рушится еще один маленький мир.
— Почему ты так говоришь? — спросил Иван, стараясь, чтобы голос звучал спокойно.
Дмитрий не спешил отвечать. Он смотрел через окно, прищурившись, наблюдая, как высокая светловолосая девушка быстрым шагом пересекала дорогу. Ее длинное пальто слегка развевалось на ветру, и казалось, что она совершенно не замечает взглядов, которые к ней прикованы.
— Потому что я вижу, как она смотрит. — Дмитрий медленно повернул голову к Ивану. — Не на тебя. На твоего отца.
Иван резко вдохнул, но тут же спрятал растерянность за раздраженной ухмылкой.
— Бред, — коротко бросил он.
Дмитрий вздохнул и откинулся на спинку стула.
— Ты слепой, Ваня.
Марина появилась в его жизни всего полгода назад, но вела себя так, будто они знакомы вечность. Она легко вошла в его круг общения, быстро подружилась с его однокурсниками, а вскоре стала проводить у них дома чуть ли не больше времени, чем сам Иван.
Сначала он этому только радовался. С Мариной было легко. Она смеялась над его шутками, увлекалась теми же фильмами, говорила правильные вещи, но никогда не казалась навязчивой. По крайней мере, до тех пор, пока Иван не начал замечать, что ее интерес распространяется не только на него.
Поначалу это были мелочи. Она часто спрашивала о его семье, но не в том привычном, вежливом тоне, как делают новые друзья. Ее интерес был слишком… направленным. Она внимательно слушала, когда Иван рассказывал истории из детства, задавала слишком точные вопросы о его отце.
— А твой папа чем занимается? — как-то раз спросила она, сидя у них в гостиной и перебирая страницы его альбома с фотографиями.
— Инженер. Работает в архитектурной компании.
— Интересно, — протянула она, задержав взгляд на одной из старых фотографий, где Иван был совсем маленьким, сидя на плечах у отца.
Тогда он не придал этому значения. Но со временем ее интерес стал более очевидным.
Она всегда старалась появляться в доме в то время, когда отец возвращался с работы. Если Иван предлагал встретиться в другом месте, Марина придумывала отговорки. Она стала слишком часто задерживаться у них за ужином, заводить с его отцом длинные разговоры о книгах, архитектуре, жизни. И отец…
Отец не отталкивал ее.
Он не флиртовал, не вел себя неуместно, но с каждым днем Иван видел, как его отец и Марина все больше вовлекаются в разговоры, как между ними возникает какое-то особое, скрытое от посторонних глаз понимание.
— Ты замечаешь, как она на него смотрит? — снова спросил Дмитрий, вырывая Ивана из раздумий.
Он хотел сказать «нет», но что-то внутри мешало ему солгать.
— Ты думаешь, это… серьезно? — спросил он тихо.
— Я думаю, она не просто твоя подруга, — ответил Дмитрий. — И если ты не откроешь глаза сейчас, потом может быть слишком поздно.
Иван не ответил. Он снова посмотрел в окно, где Марина скрылась за поворотом.
Впервые за эти полгода он осознал, что не знает, кто она на самом деле.
— Ты опять привел её домой?
Иван вздрогнул от неожиданности, услышав голос матери за спиной. Он только что открыл холодильник, вглядываясь в его содержимое, когда она вошла на кухню. В её голосе не было открытого раздражения, но в глазах читалось недовольство.
— Она просто зашла на пару минут, — ответил он, закрывая дверцу.
— Опять на пару минут, — повторила мать, скрестив руки на груди.
Её взгляд говорил больше, чем слова. Иван уже не раз замечал, что мать не особенно жалует Марину. Не грубит, не показывает открытого неприязни, но всякий раз, когда та оказывалась в их доме, её лицо словно застывало.
— Мам, ты можешь не устраивать допрос? — вздохнул Иван, надеясь, что разговор быстро закончится.
— Я и не устраиваю, — тихо ответила она. — Просто не понимаю, зачем она тебе.
Он посмотрел на неё, не сразу найдя, что сказать.
— Она просто моя подруга.
Мать отвела взгляд и подошла к чайнику, словно эта фраза не стоила ей ответа.
— Ты так считаешь?
Этот вопрос почему-то задел сильнее, чем все её предыдущие замечания.
— А что не так? — спросил он, чувствуя, как внутри поднимается раздражение.
Она посмотрела на него долгим взглядом, затем взяла чашку, налила себе чая и спокойно сказала:
— Ты, конечно, можешь делать свои выводы. Но я советую тебе смотреть внимательнее.
Иван начал смотреть.
В тот вечер, когда Марина осталась допоздна, он уже не мог отделаться от мыслей, которые поселили в его голове Дмитрий и мать. Теперь он ловил детали, которых раньше будто не замечал.
Она сидела напротив его отца, положив руку на край стола, слегка склонив голову набок. Её глаза светились неподдельным интересом, губы были приоткрыты, а движения лёгкими и непринуждёнными. Она слушала его, не перебивая, но вся её поза говорила о том, что ей важно каждое его слово.
А отец…
Он тоже смотрел на неё. Не так, как раньше смотрел на подруг Ивана, когда случайно пересекался с ними дома. В его взгляде было что-то… теплое. Что-то, что заставило у Ивана всё внутри перевернуться.
Когда разговор зашёл о старой архитектуре, отец вдруг оживился. Он достал альбом с фотографиями зданий, которые когда-то сам проектировал, и Марина подалась вперёд, внимательно рассматривая каждую страницу.
— Это потрясающе, — сказала она, касаясь пальцами уголка одной из страниц.
— Думаешь? — отец улыбнулся, и эта улыбка не понравилась Ивану.
— Конечно. — Она подняла на него глаза. — У вас особенный взгляд на детали.
Иван не выдержал.
— Марина, может, уже пора домой? — резко сказал он.
Она слегка удивлённо вскинула брови, но тут же спрятала выражение за привычной улыбкой.
— Так поздно? — мягко спросила она.
— Да, поздно.
Отец повернулся к нему.
— Мы тут просто разговариваем. Что не так?
Иван встретился с ним взглядом и понял, что этот разговор не имеет смысла.
— Ничего, — буркнул он. — Просто завтра рано вставать.
Марина кивнула, словно не обидевшись, но в её глазах промелькнуло что-то похожее на усмешку.
— Хорошо, — сказала она и медленно встала. — Пойду.
Отец проводил её до двери, и Иван видел, как долго он стоял там после того, как она ушла.
На следующий день Иван встретил Дмитрия после занятий.
— Ты был прав, — сразу сказал он, как только они отошли от университета.
— О чем именно?
— Она. Марина. Всё это время… Она не просто хотела дружить.
Дмитрий кивнул, словно не удивившись.
— Ты сам видел?
— Да. Видел.
Он замолчал, не зная, что сказать дальше.
— И что теперь? — спросил Дмитрий.
Иван покачал головой.
— Я не знаю.
В его голове крутилась одна мысль. Если мать и Дмитрий заметили это давно, значит, не мог же он быть единственным, кто так долго не видел очевидного?
Иван проснулся поздно, как обычно в воскресенье. Он ещё не совсем осознавал, почему вчерашний вечер оставил такое горькое послевкусие, но чувство тревоги не отпускало его. Всё было слишком очевидно. Если бы он только заметил раньше. Если бы не игнорировал эти маленькие, почти незаметные вещи — взгляды, тонкости в общении, невыразительные улыбки.
Он спустился на кухню, где уже пахло свежезаваренным кофе. Мать сидела за столом, читая газету, и не обратила на него никакого внимания, как будто с утра была поглощена собственными мыслями.
— Ты видел? — неожиданно спросила она, когда он наливал себе чашку.
Иван вздрогнул, не сразу понимая, о чём речь.
— Видел что?
— Марину. Вчера она выходила с твоим отцом. Они… разговаривали у подъезда, — сказала она, не отрывая глаз от газеты. — Это так не похоже на неё.
Иван, не веря своим ушам, замер.
— Она что, говорила с ним прямо у подъезда? — повторил он, пытаясь скрыть растерянность.
Мать опустила газету и, наконец, посмотрела на него.
— Ты не понимаешь. Я не против, чтобы твой отец общался с людьми. Но это слишком… близко. Так не бывает между друзьями.
Иван чувствовал, как внутри него нарастает какое-то непонимание, как будто весь мир начинает расходиться по частям, а он не может собрать их воедино.
— Ты не можешь этого знать, — сказал он, не в силах скрыть раздражения. — Мы все взрослые, и у каждого есть свои дела. Это не твоё дело.
Его мать смотрела на него с холодной решимостью.
— Ты меня не слушаешь. Ты только делаешь вид, что всё нормально, но… ты ведь видишь, что происходит, не так ли? — её голос слегка дрогнул, и в нём был даже не страх, а скорее горечь.
Иван не мог ответить. Он чувствовал, как его голова начинает болеть, как уходит почва из-под ног. Его мать сказала больше, чем нужно. Всё было сказано между строками. И он видел, как отец снова не заметил, как что-то не так. Как он сам мог не заметить, что его жизнь становится всё более зыбкой.
День пролетел в суматохе. Вечером, когда отец вернулся с работы, Иван не мог не заметить, как тот, похоже, что-то скрывает. Он долго возился с бумагами, не глядя на сына, а затем, когда взгляд Ивана всё же встретился с его глазами, отец произнёс:
— Тебе стоит больше времени проводить с друзьями. Держись от Марины подальше. Это не та женщина, о которой ты думаешь.
Иван замер, не в силах понять, что именно отец имеет в виду. Эти слова, произнесённые без всякого особенного акцента, без скрытого предупреждения, поразили его куда сильнее, чем если бы отец кричал. Это было как будто всё время, проведённое с Мариной, вдруг стало ошибкой, а он, Иван, никак не мог это осознать.
— Ты о чём? — спросил он, ощущая как слова превращаются в пустоту, разлетающуюся на части.
Отец тяжело вздохнул, положил документы на стол и, наконец, посмотрел на сына.
— Она слишком близка. Ты этого не понимаешь. Ты ещё слишком молод.
Иван стоял, ощущая, как тяжесть слов давит на грудь. Он не мог понять, почему отец, с его уверенностью, говорил это так… неубедительно. Почему он так настоятельно советовал ему держаться подальше?
— Она… она просто подруга, — с усилием произнёс Иван, но не был уверен в своих словах.
Отец покачал головой. Его взгляд был полон какого-то страха, который Иван не мог понять.
— Нет, Иван, она не подруга. У тебя нет ни малейшего представления, что она на самом деле хочет. Это не так, как тебе кажется.
Задумавшись, Иван стоял молчаливо, не зная, что ответить. У него было ощущение, что отец защищался. Защищался от чего-то, что было ему известно, но что не могло попасть в сознание сына.
После этой встречи Иван почувствовал, что между ним и отцом выросла пропасть. Он не знал, что делать дальше. Как ни старался, мысли о Марине не отпускали его. Почему она всё время появлялась в их доме? Почему, несмотря на свою доброжелательность, в её глазах было нечто большее?
Вечером он встретился с Дмитрием, чтобы поделиться мыслями.
— Ты говорил мне, что она не подруга, — начал Иван, когда они сели в тихом уголке кафе. — Я думаю, ты прав.
Дмитрий взглянул на него, поднимая брови.
— Так ты заметил?
— Да, я заметил. И мне это не нравится. Но теперь я не знаю, что делать.
Дмитрий не сразу ответил, он смотрел в сторону, но в его глазах была ясность.
— Ты должен поговорить с ней. — его голос был твердым, как никогда. — Если ты хочешь понять, что происходит, иди и спроси. Может быть, ты и сам уже догадываешься, о чём речь.
Иван вздохнул. Он понимал, что этот разговор неизбежен. Всё, что он знал, казалось таким шатким, что теперь всё сводилось к одной единственной встрече. Ему нужно было поговорить с Мариной, спросить её напрямую, в чем дело, почему она так часто рядом с его отцом. Слишком долго он откладывал этот момент, надеясь, что всё решится само собой. Но теперь, после всего, что произошло, не было времени для сомнений.
— Хорошо, я поговорю с ней, — сказал он решительно. — Но, если честно, я не уверен, что смогу вынести правду, если она окажется такой, как я думаю.
Дмитрий молча кивнул. В его глазах читалась поддержка. Иван знал, что если он не решится сейчас, то не сможет вернуть контроль. Тревога в груди усиливалась, но он был готов пойти до конца.
Марина была дома, когда Иван зашёл к ним. Это было поздно вечером. Он был готов услышать что угодно. Отец отдыхал в своей комнате, и дом наполнился странным, неуютным молчанием, которое пронзало его изнутри. Он подошёл к ней, решив, что это не может продолжаться.
— Привет, — сказал он, подойдя к дивану, где Марина сидела с книгой.
— Привет, — ответила она, улыбнувшись, но в её глазах была скрытая напряженность. Она сразу заметила, что что-то не так.
— Мне нужно поговорить с тобой, — сказал Иван, садясь напротив.
Марина подняла взгляд, её улыбка исчезла.
— О чём?
Иван вздохнул, чувствуя, как тяжесть ложится на его слова.
— О том, что между тобой и моим отцом. Я хочу понять, что происходит. Почему ты всё время с ним? Что тебе нужно от него?
Она долго молчала, глаза её метались, и в них читалась замешательство. Но вдруг она сделала глубокий вдох, как если бы пришло время признаться в чем-то.
— Я не знаю, что ты чувствуешь, Иван, — сказала она тихо, опуская взгляд. — Но он нуждается в поддержке. Он потерял многое в жизни. Это не то, что ты можешь понять прямо сейчас.
Иван замер, не веря своим ушам. Это не было тем ответом, который он ожидал услышать.
— Это не просто дружба, да? — спросил он.
Она снова подняла взгляд, и в её глазах не было ни лжи, ни оправданий.
— Нет. Это не просто дружба, — тихо сказала Марина, и её слова разорвали тишину, как первый раскат грома перед бурей.
Иван почувствовал, как земля уходит из-под ног.
В доме было тихо. После её слов Иван слышал только своё дыхание.
— Это не просто дружба, — повторила Марина, и в её голосе не было ни оправданий, ни попыток смягчить удар.
Он чувствовал, как внутри всё сжимается. Как будто его жизнь внезапно треснула, и теперь он смотрел в пустоту, где ещё вчера всё было прочным и понятным.
— Значит, ты всё это время… — он замолчал, не в силах закончить фразу.
Марина смотрела на него с выражением, которого он не мог разгадать. Было ли там сожаление? Или, может быть, облегчение от того, что тайна раскрыта?
— Иван… — начала она, но он резко поднялся.
— Не говори, — перебил он, чувствуя, как его голос дрожит. — Просто… не говори.
Он вышел из комнаты, не зная, куда идти, но не желая оставаться рядом с ней ни на секунду дольше.
Всю ночь он провёл в своей комнате, смотря в потолок. Мысли метались в голове, сцены повторялись снова и снова: как она появилась в его жизни, как улыбалась, когда они вместе гуляли, как внимательно слушала его, спрашивала о семье, о его отце…
И он понял.
С самого начала она не была его подругой. Она просто использовала его как способ приблизиться к отцу.
Осознание било по нему, как удар за ударом. Он пытался найти оправдание, пытался убедить себя, что всё было не так, но правда была слишком очевидной.
Он закрыл глаза, пытаясь забыться, но сон не приходил.
Утром отец был дома.
Иван вышел на кухню, и они встретились взглядами. Отец выглядел усталым, будто тоже не спал.
— Ты говорил с Мариной, — это не был вопрос, скорее констатация факта.
— Да, — ответил Иван, садясь за стол.
Отец смотрел на него долго, потом вздохнул.
— Я не знаю, что тебе сказать.
— Тогда скажи мне правду, — резко ответил Иван.
Отец провёл рукой по лицу, будто пытаясь найти правильные слова.
— Всё началось случайно, — наконец сказал он. — Она действительно была твоей подругой. Но потом… потом мы стали больше разговаривать.
— Ты позволил ей войти в наш дом, — голос Ивана дрожал от злости. — Ты знал, что она мне дорога.
Отец закрыл глаза, как будто это признание было для него слишком тяжёлым.
— Я не планировал… так всё разрушить.
— Но ты разрушил.
И опять тишина.
Марина всё ещё была здесь, в их доме. Иван чувствовал её присутствие, даже не видя её.
— Я хочу, чтобы она ушла, — наконец сказал он.
Отец поднял голову.
— Иван…
— Я серьёзно.
В его голосе не было колебаний. Он знал, что больше не сможет смотреть на неё, не сможет жить под одной крышей с человеком, который использовал его ради кого-то другого.
Отец долго молчал, потом кивнул.
— Хорошо.
Она ушла в тот же вечер.
Не было скандалов, не было громких слов. Она просто собрала свои вещи и ушла.
Иван стоял у окна и смотрел, как она уходит по улице, её силуэт растворяется в сумерках.
Он не чувствовал облегчения. Только пустоту.
Отец не пытался её остановить.
На следующий день за завтраком они сидели молча. Оба понимали, что между ними теперь что-то сломалось. Что-то, что уже не починить.
— Ты мне когда-нибудь простишь? — тихо спросил отец.
Иван не ответил сразу. Он думал об этом всю ночь.
— Не знаю, — наконец сказал он.
И это была правда.
Но он знал одно — теперь он будет смотреть на людей иначе. Он больше не позволит кому-то войти в его жизнь так легко.
Потому что теперь он знал, что доверие — это нечто хрупкое. И стоит его потерять, вернуть его будет почти невозможно.
