— Куся, ты понимаешь, что если ты сейчас уйдёшь, назад пути не будет? — Борис смотрел, как жена складывает свою косметику в сумку.
— Не называй меня так! Я устала, Боря, я так больше не могу! — у Евгении тряслись руки.
— Куся! — издевательски повторил муж, — одумайся! Ты же любишь меня!
— Нет, Боря. Больше нет! Ты сделал всё, чтобы убить мою любовь. Дай мне уйти.
Побросав всё в сумку без разбора, она повернулась чтобы выйти, но Борис стоял на пути.
— Давай всё обсудим, — он провел ладонью по щеке жены, — я обещаю, что…
— Хватит! — она сделала неудачную попытку пройти, — выпусти меня, не то выброшусь в окно!
Он схватил её за запястья и прижав к их стене, зашептал ей на ухо:
— Ты так любишь его? Сколько раз ты мне с ним изменяла?
— Боря, ты сумасшедший! Я не могу больше этого выносить! — безуспешно пытаясь вырваться, зарыдала Евгения.
Он рывком взял её за руку и потащил за собой.
— Это ты сошла с ума, — приговаривал он, — и мой долг сделать всё, чтобы ты себе не навредила. Вот. Здесь посидишь! — он вытолкнул жену в «тёщин угол» маленькую каморку без окон, предусмотренную в некоторых квартирах под гардеробную и закрыл дверь на ключ.
— Открой! — тут же забарабанила по двери Евгения, — Боря, открой сейчас же! Я выломаю дверь!
— Давай, валяй, — ответил он, прекрасно зная, что дверь деревянная, замок крепкий, и в маленькой каморке слишком мало места, чтобы можно было развернуться, — ничего, как только успокоишься, я тебя выпущу и поговорим.
Евгения всхлипнула и замолчала. Было слышно, как она вытряхивает из сумки все тюбики и пузырьки, что собирала несколько минут назад.
— Где мой телефон? — глухим от гнева голосом спросила она.
— У меня, — усмехнулся Борис, — когда позвонит твой любовник, я с ним поговорю.
Он встал, и, стараясь не шуметь, вышел из квартиры, аккуратно закрыв за собою дверь.
Евгения, прислонившись к двери с другой стороны, пыталась понять, что он делает. Она не была готова к тому, что муж воспрепятствует её уходу физически, иначе пригласила бы Ольгу. При ней Борис не посмел бы запихнуть её в чулан. На что он надеется? Что она передумает? А что, если он правда, безумен?
С этими мыслями Евгения осмотрелась вокруг. Муж предусмотрительно очистил стеллажи, на которых хранил ящики с инструментами и прочие нужные в хозяйстве вещи. Раскладушку он также убрал. Она была куплена на случай ночевки гостей, которых за всю их совместную жизнь было всего двое: дядя Евгении, проездом оказавшийся в городе, и армейский друг Бориса, Сёмин.
Вспомнив о нём, Евгения ощутила озноб — она считала, что патологическая ревность мужа началась именно с приезда Сёмина к ним. Это был угрюмый мужчина большого роста, с неприветливым лицом и пронизывающим взглядом тёмных, глубоко посаженных глаз.
Евгения, познакомившись с ним, удивилась, как вообще легкий в общении и весёлый Борис сумел подружиться с таким человеком. Лишь однажды она увидела на лице Сёмина улыбку — когда по телевизору показывали массовую драку, в которой погибли несколько человек.
Евгения тогда пыталась оправдать его тем, что может быть, он не смотрел, а думал о чём-то своём.
Сёмин пробыл у них в гостях чуть меньше недели, у его были какие-то дела в Ярославле. Борис взял отпуск на время его пребывания.
Евгения не интересовалась особо, как мужчины проводят время днём. Вечерами они втроем ужинали. Бывало, что Евгения ловила на себе пристальный взгляд Сёмина. Ей было неловко, она почему-то чувствовала себя виноватой. Этот человек был ей неприятен и дважды она, уходила из-за стола к себе, ссылаясь на отсутствие аппетита. Но в последний день, перед отъездом Сёмина, муж уговорил Евгению посидеть с ними подольше, и она согласилась.
Когда мужчины выпили, разговор плавно соскользнул на женщин. Точнее, в сторону женской неверности. В этом вопросе Сёмин считал себя экспертом. Он стал рассуждать том, что все женщины поверхностны, а как выпьют, так и вообще, все поголовно ш-хи.
Слушать такое Евгения не хотела. Она поставила свой недопитый бокал вина на стол, приложила к губам салфетку и встала из-за стола:
— Без меня продолжайте, — в голосе её слышалась обида. Гость совсем не уважал её, а муж и не думал сменить тему разговора.
— Что, правда глаза колет? — не сводя с неё глаз, насмешливо поинтересовался Сёмин и повернулся к другу, — все они одинаковы, брат.
— Не обижайся, Кусь, — благодушно улыбнулся Борис вместо того, чтобы поставить зарвавшегося гостя на место, — Лёху жена бросила. Стерва.
— Я с ней не знакома, — дрожащим голосом ответила Евгения, — но даже если и так, это не даёт ему права оскорблять всех женщин и меня в частности.
— Получи, фашист, гранату! — повернулся к гостю Борис, и усадив сопротивляющуюся Евгению к себе на колени, добавил: — моя жена особенная!
— Спорим? — хрипло отозвался Сёмин, — твоя жена такая же, как все!
— Ну всё, с меня довольно! — Евгения высвободилась от мужа и ушла к себе в комнату. О чём дальше говорил гость с мужем, она не знала. Утром Сёмин уехал не простившись с ней, чему она была рада.
Какое-то время она обижалась на Бориса, но после неприятный инцидент стёрся из памяти. Евгения любила мужа и многое была готова ему простить.
Но вскоре она начала отмечать, что Борис изменился. Он и раньше-то был ревнивым, но после визита армейского друга его ревность вышла на новый уровень: теперь он требовал отчёта за каждую минуту задержки с работы, просматривал её соцсети и самое главное, возненавидел её лучшую подругу Ольгу Задорнову, с которой Евгения была близка со школы.
Борису не нравилось, что Ольга не замужем и живёт так, как ей нравится. Справедливости ради надо сказать, что и Ольга, заметив перемены в поведении Бориса, платила ему той же монетой. И в конце концов прямо заявила Евгении, что добром это всё не кончится. Так оно и вышло. Теперь Евгения была заперта.
— Боря! — снова стукнула она по двери, — Боря, я успокоилась, окрой!
Но ей никто не ответил.
Потянулись долгие часы ожидания. В каморке было душно и совершенно нечем заняться. Евгения подумала, что может быть, ей постучать по стене и её услышат. Но стучать было нечем. Стеллажи были намертво прикручены к стенам, а руки болели от ударов по двери.
***
Борис ждал на остановке встречи с неким Владом по кличке «Фармацевт». Тот мог достать любое лекарство без рецепта. Борису его рекомендовал Сёмин — Влад был его земляком, перебравшимся в Ярославль относительно недавно.
Сёмин рассказывал, что «Фармацевт» достал ему настоящую «сыворотку правды».
Первый раз Сёмин испытал её на своей девушке, Марине. Под воздействием препарата она созналась, что состоит в с е к с у а л ь н о й связи со своим преподавателем в институте. Второй опыт был уже с женой, но Сёмин рассказывать о нём не любил.
— Главное, — говорил он, — грамотно рассчитать дозировку. Я вот не рассчитал.
— И что случилось? — спросил тогда Борис, но Сёмин так тяжело посмотрел на него, что он понял: лучше не спрашивать.
Наконец, возле остановки притормозила старенькая ауди. Водитель махнул Борису рукой, и тот открыв дверцу, плюхнулся на пассажирское сиденье. Ауди плавно двинулась с места. В салоне было накурено, несмотря на приоткрытое окно.
— Это же гарик? — спросил водителя Борис, — а если нас остановят? Мне статья не нужна!
— А ты не пустой что ли? — не к месту засмеялся водитель, молодой человек лет двадцати восьми. Худые пальцы нервно барабанили по рулю.
— Так ты и есть Влад? — неуверенно спросил его Борис. До него вдруг дошло, что человек за рулём неадекватен.
— Ага, — кивнул тот. — А ты, я так понимаю, Борис? Вот будет прикол, если я постороннего мужика везу! — он снова захлебнулся пустым смехом, аж хрюхнул.
— Давай остановимся где-нибудь, ты отдашь мне товар и я пойду. У меня много дел.
— Лавэ привёз? — продолжал веселиться «фармацевт», съезжая на обочину.
Борис, протягивая ему деньги, удивлялся, как Сёмин мог доверять такому человеку, как Влад. Получив от него серую коробку с непонятным веществом, уточнил:
— Инструкция внутри?
— Да какая инструкция, брат? — продолжал хихикать Влад, — переборщишь немного, ничего страшного.
— А я слышал, у Сёмина жена погибла, — Борис тряхнул коробочку, — так что без чётких инструкций не возьму. Я свою убивать не собираюсь.
Влад вывернулся и прекратив смеяться, приблизил своё лицо к Борису так близко, что тот видел каждую веснушку на его лице. Борис напрягся, сжав кулаки.
— Товар тут не при чём, — наконец выдохнул Влад, — а Сёмыч… Сёмыч просто не умеет держать себя в руках!
Он снова сел на своё место и захихикал.
Потрясённый Борис вышел из машины и пошёл в сторону города. Он думал о сказанном, выходило, что Сёмин сознательно убил свою жену. Потому, наверное и не рассказывал о последнем «опыте».
Борис решил перейти дорогу, чтобы поймать машину в обратном направлении.
Погрузившись в свои мысли он шёл по зебре, но в этот момент в сторону города спешил человек «с мигалкой в голове». Его чёрная «субару» сбила Бориса и тот от удара отлетел на обочину.
Виновник аварии с места происшествия скрылся, а свидетели дтп стали скучиваться у распростёртого на земле Бориса.
— Всё, готовчик! — прикуривая сигарету, сказал толстяк из «Лады Гранты» — я видел, как он шмякнулся, бедняга. Небось опять пьяная шмара за рулём!
— Алё! Скорая?! — девушка из спорткара пыталась перекричать шум автострады, — тут человек…
***
Ольга Задорнова работала в крупной страховой компании, под её руководством было около пятидесяти сотрудников и она неплохо разбиралась в людях.
— Ольга Валерьевна, завизируйте, пожалуйста, — зашёл к ней в кабинет молодой парень и положил перед ней лист бумаги, на котором было написано: «в десять я у тебя. Что прихватить»?
— Стасик, я сегодня не могу, — с сожалением сказала она, хотя ни капли не сожалела.
Стасик ей надоел. Получив место руководителя IT отдела, возомнил о себе невесть что.
— Почему? В десять поздно? Я могу приехать раньше, — испугался Станислав, почувствовав, что сожаление в голосе Ольги фальшивое.
Ольга была умна и прекрасно чувствовала момент, когда отношения из «лёгких и ни к чему не обязывающих» грозили превратиться в проблему. И это был тот самый случай.
Объяснять, что она обещала провести вечер с подругой, а тем более, оправдываться, Ольга не собиралась.
— Знаешь, — сказала она без всякой жалости, — я думаю, что нам вообще не стоит больше встречаться. Спасибо, Стасик, с тобой было хорошо. Я навсегда сохраню это в сердце.
Побледнев, Стасик выскочил из её кабинета, чуть не сбив с ног главбуха.
Старейший работник компании, Сергей Сергеевич, посмотрел ему вслед и покачал головой:
— Что вы ему такое сказали, Ольга Валерьевна? На юноше лица нет!
— Не поверите, я сделала ему комплимент, — улыбнулась Ольга, — что у вас, Сергей Сергеевич?
В конце рабочего дня Ольга, как и условились, позвонила Евгении. Та собиралась уйти от мужа, изводившего её ревностью. Ольга хотела ей помочь и была готова приютить на первое время.
Евгения не отвечала на звонки. Приехав домой, Ольга снова позвонила. Результат был тот же. Тогда она решила поехать домой к подруге, благо это было недалеко.
Посмотрела на окна — свет был потушен. Ольга поднялась на этаж и нажала кнопку звонка. Минут пять она звонила, пока из квартиры напротив не показалось озабоченное лицо пожилой соседки. На жиденьких волосах болтались бигуди.
— Ну чё жвонишь-то! Вижишь, нету никого, — прошамкала соседка.
— Тебя шпрошить забыла! — подражая ей, ответила Ольга, и ни с чем поехала домой.
Из дома она снова позвонила Евгении, но телефон оказался выключен. Ольга попыталась звонить Борису, но механический голос сообщил ей, что «номер не используется».
Евгения работала в небольшой багетной мастерской — принимала и выдавала заказы. Ольге она говорила, что её устраивает зарплата и график, но та ей не верила. Женька работала там, потому что работа устраивала её мужа. Он не давал жене расти и развиваться.
Ольга, надеясь, что мастерская ещё работает, помчалась туда, но опоздала. Зато на следующее утро подъехала к открытию. У мастерской уже собрались люди, но дверь была закрыта.
— Уже пять минут одиннадцатого, в чём дело? — возмущался седовласый мужчина в длинном пальто, — у всех свои дела!
— Да ладно вам, сейчас откроют! — успокаивала его девушка в лисьем полушубке.
В руках у неё был тубус, вероятно она привезла картину для обрамления.
Ольга постояла немного, и вскоре ей, как и всем собравшимся, стало очевидно, что мастерская в ближайшее время не откроется. Ключи были у Евгении. Почему она предупредила хозяина мастерской?
Ольга пошла прямиком в полицию.
— Я хочу заявить о пропаже подруги, — сказала она дежурному.
— А что у вашей подруги родственников нет? — спросил дежурный не очень-то дружелюбно.
— Я больше, чем родственник, — Ольга насупила брови и добавила: — дело серьёзное! Промедление может стоить человеку жизни!
— Насмотрятся детективов, навоображают себе неизвестно что, — проворчал дежурный и дал Ольге бланк и ручку, — пишите заявление!
Заполнив бланк, она вернула заявление и ручку.
— Ну? И что дальше? Вы пригласите следователя? Когда начнутся поиски?
— Дамочка, не мешайте работать! — сердито отозвался дежурный, — вас пригласят.
Просидев с полчаса, Ольга снова подошла к окошку. Дежурный говорил по телефону. Когда он закончил, Ольга сказала:
— Если из-за вас умрёт человек… Я вас засужу, вам ясно? Немедленно примите меры!
Внезапно дежурный встал и вытянулся. Ольга повернулась и увидела у себя за спиной мужчину с густыми бровями.
— Простите, — улыбнулся он Ольге, — может быть, вы мне расскажете суть дела?
— А вы кто? — спросила Ольга, по поведению дежурного догадавшись, что перед ней непростой человек.
— Олег Дмитриевич, — слегка склонил он голову, — полковник полиции.
— Вот вас-то мне и надо, — Ольга коснулась его рукава и представилась: Ольга Валерьевна.
Через минуту она последовательно рассказывала Олегу Дмитриевичу историю Евгении.
— А почему вы, собственно, решили, что она не уехала куда-нибудь вместе с мужем? — спросил Олег Дмитриевич, подняв свои роскошные брови вверх.
— Я же вам объясняю, — терпеливо повторила Ольга, — у нас с ней на вчера вечером была запланирована встреча! Я не смогла ей дозвониться! А утром её не оказалось на работе! Женя очень ответственная, я чувствую, что с ней что-то случилось.
Полковник поднял трубку телефона.
— Алла Петровна, зайдите ко мне, и прихватите с собой кого-нибудь из оперов, кто там на месте сегодня? Сычиков? Давайте Сычикова.
Он положил трубку.
— Я думаю, надо вскрывать квартиру. Внутри может быть всё что угодно! Даже труп! — Ольга, представив себе ужасную картину, прослезилась.
— Без веских оснований мы не можем этого сделать, — полковник посмотрел на часы, — Вы напишите пока заявление, Ольга…
— Валерьевна, — подсказала она, — так я уже написала. Оно у дежурного.
— Хорошо. Однако и этого недостаточно. Для начала можно опросить соседей: не видел ли, не слышал ли кто из них чего-нибудь подозрительного. У этой вашей подруги есть родственники? Подумайте, может быть, она отправилась к ним, или поделилась с ними своими планами.
— Олег Дмитриевич, — Ольга поймала его взгляд, — я уверена, что с Женей случилась беда. Я слишком хорошо знаю её. Она в последнее время жаловалась на своего мужа, понимаете? Говорила, что он стал безумно ревнив после того, как…
Она запнулась.
— После чего? — переспросил полковник.
— После того, как у них какое-то время гостил армейский друг Бориса. Сёмин, кажется.
— Борис — это муж вашей подруги? — уточнил полковник, и снова глянув на часы, извинился: — мне нужно отойти на полчасика. Извините. Сейчас подойдут мои коллеги, вы расскажете им всё, что рассказали мне.
В этот момент открылась дверь и вошла женщина в форме и молодой человек в штатском.
— Алла Петровна, — кивнул ей полковник, — сейчас Ольга…
— Валерьевна, — снова подсказала Ольга.
— В общем, она введёт вас в курс дела. А я к Мищенко. После вернусь и обсудим наши действия.
Алла Петровна скользнула ревнивым взглядом по Ольге, и обреченно вздохнула.
***
Евгения слышала, как кто-то настойчиво звонил в дверь. Она кричала, но голос был сорван ещё днём. Это была её ошибка, днём большинство квартир обычно пустует — люди на работе. А теперь, когда ей нужно было, из горла доносился лишь слабый хрип.
Она ругала себя за слишком плотный завтрак и двойной кофе — ей хотелось в туалет, от духоты кружилась голова. Она ждала, когда Борис наконец вернётся и откроет дверь.
Она уже даже не злилась на него — в том, что он болен, у неё не осталось никаких сомнений.
«А вдруг он решил оставить меня здесь навсегда»? — промелькнула мысль, и она представила себе, как будет выглядеть, когда спасатели найдут её. Случится это после того, как соседи станут жаловаться на запах…
«Боже, если ты есть! Помоги, спаси меня» — шептала она.
Слёз не было, в горле пересохло. Она умрёт от обезвоживания, это очевидно. Евгения легла на пол и закрыла глаза.
Примерно в это же время Борис открыл свои в реанимации. Он не сразу понял, где он и что произошло. На лице была кислородная маска.
Скосив глаза, он увидел стоявшие напротив кровати, а наискосок стол, за которым сидела женщина в белом халате и шапочке.
Он попытался поднять руку, но с ужасом понял, что не чувствует ни рук, ни ног. Память потихоньку возвращалась. Вдруг он ощутил дуновение и повернул голову, насколько было возможно. На стульчике у стены сидела какая-то женщина. Она была в больничном халате и улыбалась, как человек, знающий какую-то тайну. Мгновение, и женщина исчезла.
Борис закрутил головой и закричал. К нему немедленно подошла медицинская сестра, а затем ещё двое, в белых халатах.
— Успокойтесь, пожалуйста, — услышал он голос, словно издалека, с вами всё будет в порядке.
— Мне кажется, что он что-то хочет нам сказать, — одна из женщин с сочувствием посмотрела на Бориса, — может быть, что-то важное.
— Для него сейчас самое важное восстановление, — врач поправил сброшенный датчик и легонько похлопал по простыне, которой было накрыто разбитое тело.
«Как там Куся? Сколько я здесь?» — по щеке Бориса скатилась слеза.
****
Опрашивать младший лейтенант Сычиков не любил. Казалось бы, чего тут сложного — задавай вопросы, записывай ответы, но на деле всё было не так. Часто ответ на поставленный вопрос ломал весь паттерн допроса, ставя Сычикова в тупик. Ну не умел он формулировать вопросы «на лету»!
Выдохнув, он нажал кнопку звонка двери напротив.
Дверь слегка приоткрылась и на Сычикова уставился голубой глаз. Разглядев молодого человека в форме, женщина долго изучала удостоверение, и только после этого открыла цепочку.
Сычиков зашёл внутрь квартиры и уловив запах чего-то мясного, тут же отреагировал урчанием желудка. Воспитанная хозяйка сделала вид, что не заметила, и предложила ему чай.
— Нет, спасибо, — вежливо отказался тот, как к вам можно обращаться?
— Рожа Шыргеевна, — прикрыв рот рукой, ответила хозяйка. Она переживала не самый простой период в жизни: долговременное лечение у стоматолога. Ей как раз обточили зубы.
— Я здесь, чтобы задать вам несколько вопросов, Роза Сергеевна.
— Да, да, жадавайте, — с готовностью кивнула та.
— Скажите вы не заметили ничего странного в последние два дня?
— Нет. Ничего, — ответила Роза Сергеевна, — ешли не шитать хамку, што нажванивала вшера шашедям.
— Во сколько? — приготовился записывать младший лейтенант.
— Вешером. Пошле вошьми, — было видно, что она стыдится своей шепелявости.
Сычиков оставил ей телефон на всякий случай и отправился в квартиру, которая находилась над квартирой Евгении.
Там никого не было. Тогда Сычиков спустился в квартиру ниже, и тут его ждала удача. Человеком, открывшим ему дверь, был пенсионер, всю жизнь проработавший на одном из предприятий, а теперь заскучавший на пенсии. На мужчине была клетчатая ковбойская рубаха и модные у молодёжи джинсы, которые гораздо более пошли бы какому-нибудь сорванцу, а на нём смотрелись странно.
— Дорогой мой, наконец-то! — радостно встретил он Сычикова, — я сам хотел вам звонить!
— Неужели, — показывая ему удостоверение, обронил Сычиков, — можно узнать ваше-имя отчество?
— Филиппенко Иван Львович, русский, беспартийный. В прошлом году вышел на пенсию, — выдал пенсионер.
— И зачем же вы собирались нам звонить, Иван Львович? — спросил младший лейтенант.
— Понимаете, где-то внизу плачет женщина! — уверенно заявил пенсионер.
— Вы уверены, что именно внизу, а не наверху? — Сычиков показал глазами на потолок.
— Абсолютно уверен. Я могу приложить ухо к полу, а к потолку… вы понимаете, я же не Карлсон, — хохотнул Иван Львович.
— И когда вы слышали плач?
— Ночью. Вы знаете, ночью тихо… ну, если соседи сверху не заводят стиральную машинку… вчера не заводили, и я слышал плач. Сначала подумал, что соседи снизу завели щенка, но нет. Это определенно плакала женщина.
— А кто живёт внизу?
— Квартиру, как я понял, сдают в данный момент. Да и с хозяевами я не знаком, — пенсионер доверительно взял Сычикова за рукав, — тем подозрительнее!
— У вас есть что-нибудь тяжёлое? — спросил оперативник, — молоток или газовый ключ?
— А то как же! — обрадовался Иван Львович и скрылся в комнате. Послышался шум и вскоре он явился, протягивая Сычикову молоток.
Младший лейтенант взял его и легонько постучав по стене, прислушался: не будет ли ответа. Ответа не было.
— В какой комнате вы были, когда услышали плач?
— В спальне, разумеется. Ночь же была, — пояснил пенсионер. — И всё же вам надлежит проверить квартиру снизу, таково моё мнение.
Вернув молоток и поблагодарив хозяина, Сычиков собрался выходить, но тут пенсионер поднял вверх палец — слышите? Вы слышите?!
Что-то стукнуло и послышался странный клокочущий звук.
— У них там пыточная! — Филиппенко поднял палец вверх, — вызывайте наряд!
— Где у вас телефон? — младший лейтенант снял трубку и сообщил информацию Алле Петровне. Та обещала прислать патрульных и специалиста МЧС.
Спустя двадцать минут изнывающая от любопытства Роза Сергеевна наблюдала через цепочку, как вскрывают дверь в соседнюю квартиру.
Первыми туда зашли полицейские, затем та нахалка, что вчера возмутительным образом передразнивала её.
Ещё через двадцать минут поднялись бригада скорой помощи, и из квартиры вывели соседку, Женю. С ней была нахалка и какой-то импозантный мужчина в штатском. Последними квартиру покинули полицейские, и опечатали дверь.
Сёмин был дома и чистил кафель на кухне, когда ему позвонил Фармацевт. Влад был на взводе.
— Что ты мне за дурака прислал? — в панике кричал он, — этот дурила умудрился попасть под машину, и у него в карманах.. понимаешь да? Меня уже допрашивали, потому что на камерах засветилась моя тачка! В общем, я исчезаю, мне проблемы не нужны!
— Подожди, Влад, — только и успел сказать Сёмин, но Фармацевт уже повесил трубку. И выключил телефон.
Тогда Сёмин позвонил Борису, но тот не взял трубку.
Что-то подсказывало ему, что нужно бежать, залечь на дно. Он посмотрел в окно на серое, безрадостное небо и стал собирать вещи.
В шкафу всё ещё висели платья жены. Он сгрёб их, и поднеся к лицу, вдохнул едва уловимый запах её духов. Перед глазами тут же встал её образ.
«Кто ты без меня»? её порочные губы складывались в улыбку, которая до конца жизни будет преследовать его. Он посмотрел на свои руки и вспомнил её глаза с расширенными зрачками. Вспомнил, как тело её билось в агонии. Он не хотел убивать, но она не оставила ему выбора…
Сёмин был уверен, что её никогда не найдут, потому что он надёжно спрятал тело. И даже если фармацевт расскажет о «сыворотке правды», которую продал ему, это ещё ничего не доказывает. Родня жены уверена, что она сбежала от Сёмина в Аргентину.
Сёмин взял с собой только самые необходимые вещи и загранпаспорт. Он надеялся начать жизнь с чистого листа где-нибудь в Молдове. Там у него были родственники. Сел в машину и вырулил на шоссе.
Машин было немного и быстро доехал до Ярославля. Проезжая мимо города, он думал заехать к Борису, навестить его в больнице, но передумал. Слишком опасно.
Сёмин включил радио, но музыка ему не нравилась. Наконец, нашёл что-то более-менее умиротворяющее, и даже стал отстукивать ритм, как вдруг на дорогу вышла женщина в белом и подняла руку.
«Отойди, дура»! — заорал он, вдавил педаль тормоза, и, пытаясь избежать столкновения, вывернул руль влево. Всё закрутилось, он увидел лицо жены и услышал её смех.
Ехавший за ним «Опель» — встал на обочине. За рулём сидела пожилая женщина.
— Что нам делать, Иван Львович? — спросила она пассажира, который достав телефон уже набирал номер скорой помощи.
— Погоди, Розочка, — сейчас вызовем медиков.
— Надо пойти посмотреть, а я боюсь, — Роза Сергеевна больше не шамкала, ей наконец-то сделали зубы.
— И не надо ходить. А то потом ещё кошмары замучают! Врачи приедут, разберутся!
Роза Сергеевна с сомнением посмотрела на Ивана Львовича.
Они познакомились ближе на почве обмена информацией по случаю происшествия с соседкой Евгенией. Обоим было очень интересно, что же там произошло.
Разговорились у почтового ящика, а дальше больше. У Ивана Львовича была машина, а у Розы Сергеевны — действующие права и солидная практика вождения. Так и сошлись. Сегодня они решили отправиться на дачу к Розе Сергеевне, подышать воздухом, насладиться природой.
— Ладно, всё же надо взглянуть, — наконец решилась Роза Сергеевна.
К тому моменту кроме них остановилась ещё одна машина, водитель которой уже шёл к покорёженной иномарке. В руке у него так же был мобильный телефон. Мужчина подошёл к машине со стороны водителя, и покачав головой отошёл.
— Кранты! — крикнул он кому-то.
****
Спустя полгода в ресторане «Набоков» играли свадьбу. За столом сидели очень разные люди и все они пришли поздравить Ольгу и Олега. В конце стола с уксусным лицом сидела Алла Петровна, у которой буквально из-под носа увели перспективного вдовца. Настроение остальных гостей в отличие от неё было отличным.
— Поверить не могу, — прыскала в кулачок Евгения, — что ты, Задорнова, полковничиха!
— Если уж на то пошло, то не «полковничиха», а «полковница», — поправила её Ольга, — и не Задорнова, а Ковригина!
— А вы с Олегом уже решили, куда поедете в свадебное путешествие? — спросила Евгения.
— Да. Он предложил Италию, — сказала Ольга, — я надеюсь, ты возьмёшь Макса на передержку?
Евгения повернулась к мужу и вопросительно подняла брови:
— Ну как? Не станешь ревновать меня к Максу?
— К какому такому Максу? — напрягся Борис.
— Да к Ольгиному коту, — засмеялась Евгения, — она просит взять его на время их свадебного путешествия.
— Ну, если он не будет позволять себе лишнего, я согласен, — улыбнулся жене Борис.
****
Через год у Ольги родился мальчик. А Евгения ушла от мужа, который так и не смог победить свою патологическую ревность.
— Так и знала, что так будет, — вздохнула Ольга, когда они с Евгенией гуляли по заснеженному парку. Малыш в коляске спал, и они говорили вполголоса.
— Я старалась, жалела его, думала, что всё наладится… но я так больше не могу, — шепотом жаловалась Евгения, — знаешь, у меня тут задержка была… я подумала, что беременна, и так испугалась! Не хочу, не могу я жить с Борисом! Он меня душит морально. К счастью, беременности нет и я ухожу от него. Лучше уж быть одной!
— Но он ведь тебя так просто не отпустит, — вздохнула Ольга, — станет давить на жалость, ещё что-нибудь придумает.
— Я решила уехать, меня здесь ничего не держит, — сказала Евгения, и посмотрев на подругу, поправилась: — кроме тебя, конечно!
— Жалко… я буду скучать, — расстроилась Ольга, — но я тебя понимаю.
— Ну, я же не навсегда, — заверила её Евгения.
— Тогда ладно. Удачи!
Подруги обнялись после чего каждая пошла в свою сторону.
