Анастасия стояла у окна, вглядываясь в сумеречную даль. За окном медленно умирал февральский день. Небо, затянутое серыми облаками, не обещало ничего хорошего. Как и её жизнь.
— Тебе зарплата уже пришла? Моя мама вообще-то уже ждёт перевода, — голос Кирилла, ворвавшийся в тишину кухни, заставил её вздрогнуть.
Анастасия медленно повернула голову. Её муж стоял в дверном проёме, небрежно опираясь на косяк. Высокий, с русыми волосами, зачёсанными назад, и тонкими губами, изогнутыми в привычной полуусмешке. В свои тридцать восемь он выглядел неплохо — ухоженный, в дорогом свитере, пахнущий одеколоном, который она подарила ему на прошлый Новый год.
— Нет ещё, — тихо ответила она, стараясь, чтобы голос звучал ровно. — Обещали до конца недели.
— До конца недели? — Кирилл изобразил недоумение, вскинув брови. — Настя, сегодня уже четверг. Ты хочешь сказать, что моя мать должна ждать ещё сутки?
Анастасия стиснула пальцы, до боли впиваясь ногтями в ладони. Привычный узел в горле мешал ей дышать.
— Я сказала Ирине Сергеевне, что переведу деньги в субботу, — слова давались с трудом. — Как и в прошлом месяце.
— А почему не сегодня? У тебя что, проблемы с памятью? — Кирилл оттолкнулся от косяка и шагнул в кухню. — Мама звонила мне уже дважды сегодня. Ты представляешь, как мне неудобно?
Анастасия представляла. Очень хорошо представляла. Каждый месяц одно и то же. Ирина Сергеевна, её свекровь, жившая в соседнем доме, регулярно требовала денег. На лекарства, на коммуналку, на продукты. Почему-то именно с Анастасии.
— Я могу дать ей взаймы из своих, — предложила она. — А когда придёт зарплата…
— Из своих? — перебил Кирилл. — Из каких это своих? Ты что, копишь за моей спиной?
Он прошёл на кухню и демонстративно открыл холодильник, обозревая его содержимое.
— Гречка и куриные окорочка, — констатировал он, захлопнув дверцу. — А на что ты тратишь деньги, позволь спросить? У меня, между прочим, совещание завтра, мне костюм нужен новый. А ты всё спускаешь на какую-то ерунду!
Анастасия молчала. Гречка и окорочка – это то, что она могла себе позволить после оплаты коммуналки, кредита за машину Кирилла, ежемесячных переводов его матери и покупки продуктов для семьи. Не говоря уже о школьных нуждах сына.
— Миша опять просил денег на экскурсию, — сказала она, меняя тему. — В планетарий едут в понедельник.
— И сколько на этот раз? — устало спросил Кирилл, падая на стул.
— Тысяча двести.
— Опять! — он стукнул кулаком по столу. — Да они там с ума посходили со своими экскурсиями! Мы в его возрасте в поле бегали, и ничего, нормальными выросли!
Анастасия промолчала, хотя у неё на языке вертелось множество комментариев о том, насколько «нормальным» вырос её муж. Десять лет брака научили её держать такие мысли при себе.
— Так, ладно, — Кирилл порылся в кармане джинсов и выудил телефон. — Придётся звонить маме и объяснять, что моя жена опять тянет время.
— Подожди, — Анастасия вздохнула. — Я переведу ей деньги сегодня.
— Откуда? — прищурился Кирилл. — Ты же сказала, что зарплата ещё не пришла.
— У меня есть заначка на чёрный день, — тихо ответила она. — Немного отложила с прошлых зарплат.
Лицо Кирилла изменилось. Недовольство сменилось холодным гневом.
— Так у тебя всё-таки есть заначка, — процедил он. — А мне говоришь, что денег нет! Сколько ты от меня скрываешь?
— Это не… — начала было Анастасия, но Кирилл уже наступал на неё.
— Сколько?! — почти закричал он.
— Двенадцать тысяч, — еле слышно ответила она.
Кирилл присвистнул.
— Двенадцать тысяч! А я тут перед мамой извиняюсь! Немедленно переведи ей пять тысяч. И мне на костюм десятку скинь.
— Но это больше, чем у меня есть, — попыталась возразить Анастасия.
— Значит, займёшь! — отрезал Кирилл. — У своей драгоценной Лены или у этой… как её… Светы. Она вроде всегда при деньгах.
Анастасия невольно улыбнулась, вспомнив свою подругу Светлану — независимую, с ярко-рыжими волосами и острым языком. Светлана, работавшая руководителем отдела в крупной компании, не раз предлагала Анастасии помощь. Но гордость не позволяла принять её.
— Мне пора, — Кирилл глянул на часы. — У нас с ребятами сегодня футбол. Чтобы к моему возвращению мама получила деньги. И ужин приготовь нормальный, а не эту твою диетическую бурду.
Хлопнула входная дверь, и Анастасия осталась одна. Медленно опустившись на стул, она закрыла лицо руками. Десять лет… Десять лет такой жизни. Как она докатилась до этого? Когда-то ведь всё было иначе.
Они познакомились на корпоративе. Анастасия, только что окончившая экономический факультет, работала младшим бухгалтером в компании, где Кирилл занимал пост заместителя финансового директора. Он был блестящ — красивый, уверенный в себе, с хорошим чувством юмора. Заприметив новенькую, Кирилл весь вечер не отходил от неё. Ухаживал красиво — цветы, рестораны, неожиданные подарки. Анастасия, выросшая в маленьком городке под Тверью, была очарована этим столичным мужчиной, его уверенностью и размахом.
Предложение он сделал через полгода, удивив этим всех — и коллег, и друзей, и особенно свою мать, Ирину Сергеевну, холёную даму с цепким взглядом, которая с первой встречи невзлюбила невестку из провинции.
— Это что за чучело? — такими были её первые слова, когда Кирилл привёз Анастасию знакомиться. — На дворе двадцать первый век, а она одевается как библиотекарша из девяностых!
Кирилл тогда заступился за невесту, впервые на памяти Анастасии поспорив с матерью. Это придало ей уверенности. Даже пресловутая свекровь не казалась такой уж проблемой, если рядом был любящий мужчина.
Первые тревожные звоночки появились сразу после свадьбы. Кирилл неожиданно заявил, что все их доходы должны идти в «общий котёл», но распоряжаться ими будет он, «как финансист со стажем». Анастасия не стала спорить — ей казалось это логичным.
Потом начались придирки. К её готовке, к внешности, к тому, как она ведёт домашнее хозяйство. Ирина Сергеевна, жившая к тому времени в соседнем доме (Кирилл настоял на покупке квартиры поближе к матери), регулярно наведывалась в гости и не упускала возможности указать невестке на её недостатки.
— Господи, ну кто так моет пол? — возмущалась она, наблюдая за Анастасией. — Ты воду экономишь или руки у тебя кривые?
Кирилл хохотал, наблюдая, как его жена, закусив губу, драит пол под неусыпным оком свекрови.
Рождение сына, Миши, ненадолго сделало их семью счастливой. Кирилл с гордостью показывал всем фотографии наследника, таскал Анастасию с младенцем по гостям. Но когда малышу исполнился год, вернулся на круги своя. Снова начались допросы о деньгах, вечерние посиделки с друзьями, презрительные комментарии в её адрес.
— Ну что ты вырядилась как пугало? — морщился он, когда она выходила из ванной. — От тебя рыбой пахнет, ты хоть иногда моешься?
Выйдя из декрета, Анастасия снова пошла работать, но уже в другую компанию. Зарплата была меньше, но хоть какие-то деньги. К тому времени Кирилл уже приказал ей отдавать ему всю получку «на семейные нужды». Выкроить что-то для себя было почти невозможно.
А потом начались требования денег для Ирины Сергеевны. Сначала это были «небольшие суммы на лекарства», потом — регулярные платежи за коммуналку, затем — постоянные переводы «на жизнь». При этом мать Кирилла не бедствовала — у неё была хорошая пенсия и сбережения, оставшиеся от покойного мужа. Но она считала, что невестка обязана её содержать.
Звонок мобильного вырвал Анастасию из воспоминаний. На экране высветилось имя Светланы.
— Привет, подруга! — жизнерадостный голос в трубке заставил её улыбнуться. — Как дела?
— Нормально, — привычно соврала Анастасия.
— Не ври, я же слышу. Опять твой благоверный?
Анастасия вздохнула. Светлана знала о её семейной ситуации, хотя и не догадывалась о полном масштабе проблемы.
— Свет, у тебя не будет… — она запнулась, ненавидя себя за то, что приходится просить, — не будет десяти тысяч в долг до зарплаты?
В трубке повисла пауза.
— Настя, — наконец медленно произнесла Светлана, — я дам тебе эти деньги. Но только если ты сегодня же приедешь ко мне и всё мне расскажешь. Всё, понимаешь? Без утайки.
— Я не могу, — прошептала Анастасия. — У меня Миша…
— Миша уже большой мальчик, одиннадцать лет. Может посидеть вечер один. Или к бабушке его отправь, к своей маме. Я жду тебя в семь.
Светлана отключилась, не дав подруге возможности отказаться.
Анастасия задумалась. Её мама, Валентина Петровна, жила в часе езды на электричке. Миша обожал бабушку, которая баловала внука и никогда не отказывалась побыть с ним. В отличие от Ирины Сергеевны, свысока относившейся к единственному внуку, Валентина Петровна души не чаяла в мальчике.
Решившись, Анастасия набрала номер матери. Та, как обычно, сразу согласилась принять Мишу на ночь.
— Привезёшь его к шести? — уточнила Валентина Петровна. — Я пирогов напеку.
— Спасибо, мам, — выдохнула Анастасия. — Ты меня очень выручаешь.
— Да что там, — отмахнулась мать. — Ты лучше скажи, как у вас дела? Всё в порядке?
— Конечно, — привычно соврала Анастасия. — Всё хорошо.
К Светлане она приехала ровно в семь. Подруга встретила её в своей просторной квартире, одетая в домашние штаны и растянутую футболку с надписью «Я не злая, я логичная».
— Явилась! — констатировала она, приглашая Анастасию на кухню. — Я тут чай заварила. С чабрецом, как ты любишь.
Они сидели за кухонным столом, и Анастасия, запинаясь и замолкая временами, рассказывала. О том, как Кирилл контролирует каждую копейку. О постоянных унижениях. О том, что все её деньги уходят либо его матери, либо на его нужды. О том, что сын уже начинает перенимать манеру отца разговаривать с ней. О том, как страшно ей стало после того, как Кирилл впервые поднял на неё руку два месяца назад.
— Он ударил тебя? — в голосе Светланы прозвучал металл. — И ты молчала?
— Это было всего один раз, — виновато пробормотала Анастасия. — Он был пьян и потом извинялся…
— Пфф, — фыркнула подруга. — Классика жанра. Сначала бьёт, потом извиняется. А ты всё терпишь, потому что «у Миши должен быть отец», да?
Анастасия вздрогнула. Именно эти мысли удерживали её от решительных действий все эти годы.
— Он всё-таки его отец, — прошептала она.
— И какой пример этот отец подаёт сыну? — безжалостно парировала Светлана. — Что с женщиной можно обращаться как с прислугой? Что нормально унижать мать при ребёнке? Что бить женщину — это нормально?
Анастасия молчала, глядя в чашку с остывающим чаем.
— Так дальше не может продолжаться, — твёрдо сказала Светлана. — Ты увязла в этом дерьме по уши и не видишь выхода. Но он есть. Всегда есть.
— Какой? — безнадёжно спросила Анастасия. — Уйти от него? Куда? К маме в однушку с Мишей? Или снимать за бешеные деньги? У меня даже документы на квартиру не оформлены, он всё на себя записал! А разменять жильё он не согласится никогда…
— А не думала подать на развод и алименты? — перебила её Светлана.
— Алименты? — горько усмехнулась Анастасия. — Он же умудрится скрыть все доходы, ты не знаешь Кирилла. Он будет платить минималку и хвастаться этим. А я… я не справлюсь одна.
— Господи, Настя, ты и так одна! — всплеснула руками Светлана. — Уже много лет! Что тебе даёт этот человек, кроме проблем и унижений?
— Стабильность, — неуверенно произнесла Анастасия. — Крыша над головой.
— Стабильно дерьмовая жизнь — это теперь стабильность? — не выдержала Светлана. — Слушай, ты всегда была умной девочкой. Хватит нести чушь. Скажи честно: ты боишься уйти, верно?
Анастасия медленно кивнула, не поднимая глаз.
— Я боюсь, — прошептала она. — Боюсь, что не справлюсь. Что Миша будет меня винить. Что Кирилл попытается отобрать сына. Что я останусь на улице. Что не смогу дать Мише хотя бы то, что у него есть сейчас.
Светлана внимательно смотрела на подругу, сжавшуюся на стуле. Некогда веселая и энергичная девушка превратилась в запуганную, неуверенную в себе женщину.
— Знаешь, что я тебе скажу, — наконец произнесла Светлана. — Всё, что ты перечислила — это не более чем страхи. А я предлагаю тебе факты. Факт первый: в нашей компании открылась вакансия бухгалтера. Зарплата в полтора раза выше твоей нынешней. Факт второй: у меня есть свободная комната. Ты и Миша можете жить там, пока не встанете на ноги. Факт третий: моя тётка — адвокат по семейным делам, она поможет тебе с разводом и разделом имущества. Даже если Кирилл запишет всё на свою мамашу, есть способы доказать, что это ваша совместная собственность.
Анастасия подняла глаза, в которых впервые за долгое время мелькнула искорка надежды.
— Но я не могу просто так уйти, — сказала она. — Кирилл не отпустит меня, и уж тем более не отпустит Мишу.
— А ты не спрашивай, — пожала плечами Светлана. — Соберёшь вещи и документы, заберёшь сына из школы, и уедешь, когда его не будет дома. Он даже не сразу поймёт, что вы ушли насовсем.
Анастасия покачала головой.
— Нет, я так не могу. Мне нужно сначала поговорить с ним. Объяснить…
— Ты хоть раз пыталась объяснить ему что-нибудь за все эти годы? — насмешливо спросила Светлана. — И как, получалось?
Анастасия вспомнила все свои попытки достучаться до мужа. Разговоры о том, что ей не хватает денег. О том, что его мать оскорбляет её при сыне. О том, что она чувствует себя служанкой в собственном доме. Каждый раз Кирилл либо отмахивался от неё, либо обвинял во всех смертных грехах, либо переводил разговор на другую тему.
— Нет, — признала она. — Не получалось.
— Вот и я о том же, — кивнула Светлана. — Слушай, я дам тебе не десять, а двадцать тысяч. Десять отдашь этой твоей пиявке-свекрови, а на остальные купишь билеты и соберёшь вещи. В пятницу я возьму выходной, помогу тебе с переездом.
— Но это всё так… неожиданно, — пробормотала Анастасия. — Мне надо подумать.
— О чём тут думать? — развела руками Светлана. — О том, как дальше терпеть унижения? О том, как копить гроши, пока твой муженёк спускает деньги на свою мать и дружков? О том, как твой сын растёт с примером перед глазами, что с женщиной можно так обращаться?
Анастасия сидела, опустив голову. В голове крутились тысячи мыслей — страхи, сомнения, неуверенность. Но сквозь этот хаос пробивалась одна простая мысль: «А ведь Света права. Я так больше не могу».
— Хорошо, — наконец сказала она, поднимая глаза на подругу. — Я сделаю это. В пятницу, когда Кирилл уедет на работу.
Светлана просияла и крепко обняла Анастасию.
— Вот это правильное решение! — воскликнула она. — Ты даже не представляешь, как изменится твоя жизнь!
Вернувшись домой поздно вечером, Анастасия обнаружила, что Кирилл ещё не вернулся с «футбола». Впрочем, это было привычно — его «дружеские матчи» часто затягивались до глубокой ночи.
Она перевела деньги Ирине Сергеевне — точно пять тысяч, ни рублём больше. Потом стала медленно ходить по квартире, осматривая вещи, думая, что стоит забрать, а что оставить. Документы, конечно. Одежду — только самое необходимое. Мишины учебники и игрушки…
Ей вдруг пришла в голову мысль, что нужно проверить, все ли документы у неё на руках. Кирилл имел привычку «хранить» важные бумаги в своем сейфе — небольшом металлическом ящике, спрятанном в шкафу.
Анастасия знала код — как-то подсмотрела, когда муж открывал сейф. Просто из любопытства, без задней мысли. Дождавшись, когда Миша заснёт, она тихо пробралась в спальню и вытащила из шкафа металлический ящик. Набрав комбинацию цифр, услышала тихий щелчок.
Документы лежали аккуратной стопкой — паспорта, свидетельство о браке, свидетельство о рождении Миши. Анастасия стала перебирать их, проверяя, всё ли на месте. И вдруг наткнулась на незнакомую папку.
Открыв её, она застыла в изумлении. Внутри лежали документы на недвижимость — квартиру в новостройке на окраине города. Судя по бумагам, Кирилл приобрёл эту квартиру полгода назад. И ни словом не обмолвился об этом!
В папке был ещё один документ — договор аренды. Кирилл сдавал эту квартиру какой-то Алле Викторовне Семёновой. Ежемесячная плата составляла сорок тысяч рублей.
«Сорок тысяч, — подумала Анастасия. — Каждый месяц. А я выпрашиваю у него по копейке на еду и одежду для сына».
Дрожащими руками она продолжила рыться в сейфе и обнаружила ещё одну папку. В ней оказались фотографии — Кирилл в обнимку с молодой женщиной. Рыжеволосая, с ярким макияжем и глубоким декольте, она прижималась к нему, игриво улыбаясь в камеру. На обороте одной из фотографий было написано «Моему любимому от твоей Аллочки».
«Алла Викторовна Семёнова, — мелькнуло в голове Анастасии. — Так вот кто снимает его квартиру».
В этот момент в прихожей раздался шум — Кирилл вернулся. Анастасия поспешно сложила всё обратно, закрыла сейф и задвинула его в шкаф. Едва успела выйти из спальни, как в коридоре появился муж. От него пахло алкоголем и чужими духами.
— Ты чего не спишь? — недовольно буркнул он. — Уже полночь.
— Мама звонила, — соврала Анастасия, стараясь говорить спокойно. — Волновалась, что я давно не навещала её. Я обещала приехать в пятницу с Мишей.
— В пятницу? — нахмурился Кирилл. — А кто ужин готовить будет? У меня, между прочим, друзья на матч придут!
Анастасия внутренне улыбнулась. Впервые за долгое время она почувствовала себя свободной. Документы, которые она только что обнаружила, развязывали ей руки. Теперь у неё был козырь в рукаве.
— Как-нибудь без меня справишься, — равнодушно ответила она. — Закажешь пиццу или суши. Или позвонишь своей Аллочке, пусть приготовит.
Кирилл замер, словно наткнулся на стену.
— Какой ещё Аллочке? — переспросил он, но в голосе уже звучала паника.
— Алле Викторовне Семёновой, — спокойно ответила Анастасия. — Твоей квартирантке. Или кем она тебе приходится? Любовницей? Или и то, и другое?
Кирилл побледнел, но быстро взял себя в руки.
— Ты копалась в моих вещах? — прошипел он. — Да как ты смеешь!
— А ты как смеешь изменять мне? — так же спокойно парировала Анастасия. — Как смеешь прятать от семьи деньги? Как смеешь требовать с меня последние копейки, когда сам тратишь тысячи на свою любовницу?
Кирилл сделал шаг вперёд, сжимая кулаки. Его лицо исказилось от ярости.
— З.ткнись! — прорычал он. — Ты ничего не понимаешь!
— О, я прекрасно всё понимаю, — Анастасия удивлялась собственному спокойствию. Все эти годы она боялась его гнева, но сейчас страх куда-то исчез. — Сорок тысяч в месяц. Это почти столько же, сколько я зарабатываю. И всё это время ты говорил, что денег не хватает, что я слишком много трачу на всякую ерунду.
— Что ты хочешь? — выплюнул Кирилл. — Денег? Я могу дать тебе денег!
Он полез в карман, вытащил бумажник и швырнул на пол несколько купюр.
— П.давись! Только з.ткнись!
Анастасия посмотрела на разбросанные деньги с брезгливостью.
— Мне не нужны твои подачки, — тихо сказала она. — Я ухожу от тебя. С Мишей. В пятницу нас здесь уже не будет.
— Что?! — Кирилл расхохотался. — Ты? Уходишь? Да куда ты денешься, д.ра! Без меня ты никто!
Он подошёл вплотную, нависая над ней.
— И Мишку я тебе не отдам, — процедил он сквозь зубы. — Даже не думай. Попробуешь увезти сына — я тебя из-под земли достану.
— Пожалуйста, достань, — спокойно отозвалась Анастасия. — Тогда твоя мать узнает о твоей Аллочке. И твои друзья. И твой директор. Интересно, что он скажет, когда узнает, что его заместитель утаивает доходы? Кстати, ты ведь налоги с этой аренды не платишь, верно?
Кирилл отшатнулся, словно его ударили.
— Ты… ты мне угрожаешь? — неверяще переспросил он.
— Нет, — покачала головой Анастасия. — Просто ставлю в известность. В пятницу мы с Мишей уезжаем к моей маме. А дальше будем решать всё через суд. Раздел имущества, алименты. И, Кирилл, — она впервые за долгие годы посмотрела ему прямо в глаза, — я больше не боюсь тебя.
С этими словами она развернулась и пошла в комнату сына. Спать там она, конечно, не могла — мальчик остался у бабушки. Но ей нужно было остаться одной, собраться с мыслями.
Кирилл остался стоять в коридоре, оглушённый её словами.
Утро пятницы выдалось хмурым. Серое небо, моросящий дождь, промозглый ветер. Погода полностью соответствовала настроению в доме.
После ночного разговора Кирилл не произнёс ни слова. Демонстративно спал на диване, утром молча собрался и ушёл на работу, даже не взглянув на жену. Анастасия не возражала — ей так было проще.
Как только за ним закрылась дверь, она позвонила Светлане.
— Я готова, — просто сказала она.
— Отлично! — бодро отозвалась подруга. — Я буду у тебя через час с машиной. Успеешь собраться?
— Да, — кивнула Анастасия, хотя Светлана не могла её видеть. — Я почти всё упаковала вчера вечером.
Она действительно провела полночи, складывая в чемоданы и сумки самое необходимое. Документы, одежду, Мишины учебники и любимые игрушки. Фотографии — но только те, где они с сыном вдвоём, без Кирилла.
— Кстати, — сказала она, вспомнив то, что обнаружила в сейфе, — мне нужно будет заехать к нотариусу. Есть кое-какие документы, которые стоит заверить.
— Без проблем, — согласилась Светлана. — А потом сразу ко мне. Моя тётка-адвокат уже ждёт нас там. Она поможет составить заявление на развод и на алименты.
Анастасия вздохнула. Ещё вчера мысль о разводе казалась ей чем-то ужасным, почти непреодолимым. Но сегодня она чувствовала только облегчение. Словно огромный камень, годами лежавший на её плечах, наконец исчез.
Она обошла квартиру — их с Кириллом совместное жильё в течение десяти лет. Спальня, где она проплакала столько ночей. Кухня, где выслушала столько оскорблений. Комната Миши — единственное по-настоящему светлое место в этом доме.
Возле двери стояли уже упакованные чемоданы и сумки. Немного, но самое необходимое. Новую жизнь нужно начинать налегке, подумала Анастасия. Без лишнего багажа — как материального, так и эмоционального.
Звонок в дверь заставил её вздрогнуть. Светлана приехала раньше? Анастасия глянула в глазок и замерла — на пороге стояла Ирина Сергеевна, свекровь.
«Только этого не хватало», — подумала Анастасия, открывая дверь.
— Здравствуйте, Ирина Сергеевна, — как можно спокойнее произнесла она.
Свекровь окинула невестку недовольным взглядом.
— Ты что, куда-то собралась? — без приветствия спросила она, заметив чемоданы.
— Да, мы с Мишей едем к моей маме, — ответила Анастасия, стараясь держаться естественно.
— К маме, значит, — протянула Ирина Сергеевна. — А что, три чемодана нужны, чтобы к маме съездить?
Она прошла в квартиру, не дожидаясь приглашения. Привычно скинула туфли, надела приготовленные для неё тапочки и прошествовала на кухню.
— Чайку поставь, — бросила она, усаживаясь за стол. — У меня к тебе разговор.
Анастасия механически включила чайник. Что ей нужно? Неужели Кирилл уже всё рассказал матери?
— Я вчера получила твой перевод, — начала Ирина Сергеевна, постукивая наманикюренными пальцами по столу. — Пять тысяч. А где остальное?
— Какое остальное? — не поняла Анастасия.
— Не притворяйся, — поморщилась свекровь. — Кирилл обещал, что в этом месяце ты переведёшь мне десять тысяч. На лекарства. У меня, между прочим, давление!
«Так вот почему он требовал денег», — подумала Анастасия. — «Не на костюм, а на мамочку любимую. Как всегда.»
— Извините, Ирина Сергеевна, — спокойно сказала она, разливая чай. — Но больше денег у меня нет. Я и эти пять тысяч с трудом наскребла.
Свекровь фыркнула.
— Странно, — протянула она. — А Кирилл говорил, что у тебя есть заначка. Двенадцать тысяч, если не ошибаюсь.
«Конечно, — мысленно вздохнула Анастасия. — Конечно, он всё растрепал мамочке. Как обычно.»
— Была, — согласилась она. — Но я потратила её.
— На что же, позволь спросить? — прищурилась Ирина Сергеевна.
— На билеты, — честно ответила Анастасия.
— Какие ещё билеты? — не поняла свекровь.
— На поезд. Для меня и Миши. До Твери, — Анастасия решила больше не лгать. Ни себе, ни другим. — Мы уезжаем сегодня, Ирина Сергеевна. Насовсем.
На кухне повисла тишина. Свекровь застыла с чашкой в руке, не донеся её до рта.
— Что значит «насовсем»? — наконец переспросила она.
— То и значит. Я ухожу от Кирилла, — спокойно пояснила Анастасия. — Развожусь.
Ирина Сергеевна медленно поставила чашку на стол. Её лицо побагровело.
— Ты… разводишься… с моим сыном? — по слову выдавила она. — Ты?! Да кто ты такая?!
— Человек, — просто ответила Анастасия. — Человек, который устал терпеть унижения.
— Унижения? — взвизгнула свекровь. — Да ты должна благодарить судьбу, что мой Кирюша на тебе женился! На такой… такой серой мыши из провинции! Да кому ты нужна, кроме него?
— Себе, — пожала плечами Анастасия. — Своему сыну. Своим друзьям. Маме. Я нужна многим людям, Ирина Сергеевна. А вот Кирилл… Кирилл мне давно уже не нужен.
Свекровь вскочила, расплескав чай.
— Др.нь! — выплюнула она. — Как ты смеешь так говорить о моём сыне! Да он лучшее, что случалось в твоей жалкой жизни!
Анастасия испытала странное чувство дежавю. Сколько раз она выслушивала подобные тирады? Сотни? Тысячи? Раньше каждое слово свекрови било её, словно хлыст. Но сейчас она чувствовала только усталость и лёгкую жалость к этой немолодой женщине, весь смысл жизни которой сводился к боготворению собственного сына.
— Вы ошибаетесь, Ирина Сергеевна, — мягко сказала она. — Лучшее, что случилось в моей жизни — это Миша. А Кирилл… Кирилл просто ошибка, которую я исправляю.
— Ты не посмеешь забрать моего внука! — взвизгнула свекровь. — Я тебе его не отдам!
— Вы уже отдали, — всё так же спокойно ответила Анастасия. — Вчера, когда я отвезла его к своей маме. Миша уже там, в Твери. А сегодня к нему присоединюсь и я.
Ирина Сергеевна застыла с открытым ртом. Потом схватилась за телефон.
— Сейчас же звоню Кириллу! — объявила она. — Он тебя быстро на место поставит!
— Звоните, — кивнула Анастасия. — Только вряд ли он сможет что-то сделать. Я на этот раз подготовилась.
В этот момент в дверь снова позвонили. На этот раз в глазок Анастасия увидела рыжую шевелюру Светланы.
— Привет! — жизнерадостно поздоровалась подруга, входя в квартиру. — О, а у нас гости? — добавила она, заметив Ирину Сергеевну.
— Да, моя свекровь, — представила Анастасия. — Зашла попрощаться.
— Очень приятно! — фальшиво улыбнулась Светлана, протягивая руку. — Я Света, лучшая подруга Насти.
Ирина Сергеевна проигнорировала протянутую руку. Она лихорадочно набирала номер сына.
— Кирюша! — закричала она в трубку, как только он ответил. — Срочно приезжай домой! Твоя жена… она сбегает! С Мишей! Говорит, что разводится с тобой!
На том конце провода что-то невнятно бубнили. Судя по изменившемуся лицу Ирины Сергеевны, новость не стала для Кирилла сюрпризом.
— Что значит «я знаю»?! — возмутилась она. — Как ты можешь это допустить?! Она же забирает твоего сына! Немедленно приезжай и останови её!
Свекровь слушала ответ сына, и её лицо всё больше перекашивалось от гнева.
— Что?! — наконец взорвалась она. — Какая ещё квартира?! Какие фотографии?! Да что здесь происходит?!
Она выслушала ещё пару фраз, после чего отняла телефон от уха и недоверчиво уставилась на него.
— Бросил трубку, — растерянно произнесла она. — Мой сын… бросил трубку на меня.
— Бывает, — пожала плечами Светлана. — Дети взрослеют, отделяются от родителей. Естественный процесс. Ну что, Настя, ты готова? Машина внизу.
Анастасия кивнула.
— Прощайте, Ирина Сергеевна, — сказала она, направляясь к двери. — Мишу я буду привозить к вам раз в месяц. Если, конечно, вы захотите с ним видеться.
— Ты… ты не можешь просто так уйти! — воскликнула свекровь, семеня за ними. — Ты обязана… ты должна… А как же мои деньги?!
— Какие деньги? — обернулась Анастасия.
— Мои пять тысяч! Которые ты ежемесячно мне переводила! — возмутилась Ирина Сергеевна. — Кто теперь будет их мне платить?
Анастасия и Светлана переглянулись.
— А вы спросите у сына, — посоветовала Светлана. — У него есть дополнительный доход. Сорок тысяч в месяц, насколько я знаю.
— Что?! — опешила свекровь. — Какой ещё доход?
— От сдачи квартиры, — спокойно пояснила Анастасия. — Он купил жильё полгода назад. И сдаёт его. Своей любовнице, между прочим.
Ирина Сергеевна схватилась за сердце.
— Не может быть! — прошептала она. — Мой Кирюша… мой мальчик…
— Может, — пожала плечами Анастасия. — Я видела документы и фотографии. Кстати, копии у меня с собой. И заверены у нотариуса. Так что, если Кирилл решит оспаривать раздел имущества или алименты, у меня будет что предъявить суду.
Она взяла ключи, сумочку, демонстративно сняла с пальца обручальное кольцо и положила его на тумбочку.
— Всего хорошего, — сказала она свекрови, распахивая дверь. — Светлана, поможешь с чемоданами?
Подруга подхватила два из трёх чемоданов, Анастасия взяла третий, и они вышли, оставив Ирину Сергеевну стоять в прихожей с открытым ртом.
Майский день выдался солнечным. Анастасия сидела на скамейке в парке, наблюдая, как Миша гоняет на велосипеде по дорожкам. Прошло три месяца с того дня, как они с сыном уехали из дома Кирилла.
Жизнь изменилась кардинально. Анастасия теперь работала в компании Светланы, получая почти вдвое больше, чем раньше. Они с Мишей снимали небольшую, но уютную квартиру недалеко от работы. Суд о разводе прошёл на удивление гладко — Кирилл неожиданно согласился на все условия, даже на солидные алименты. Видимо, не хотел, чтобы подробности его личной жизни стали достоянием общественности.
Миша поначалу скучал по отцу, но быстро привык к новой жизни. Тем более что Кирилл, вопреки всем страхам Анастасии, не пытался настраивать сына против матери. Наоборот, в редкие встречи он вёл себя с мальчиком даже лучше, чем когда они жили вместе.
Что касается Ирины Сергеевны, то она исчезла из их жизни. После того разговора в прихожей свекровь не звонила и не пыталась увидеться с внуком. Анастасия не особенно удивлялась этому — для Ирины Сергеевны Миша всегда был лишь продолжением Кирилла, а не самостоятельной личностью.
— Мам, смотри, как я умею! — крикнул Миша, проезжая мимо и показывая какой-то трюк на велосипеде.
— Молодец! — похвалила Анастасия. — Только осторожнее!
Она улыбнулась, глядя на сына. Он заметно повеселел за эти месяцы. Больше не вздрагивал от резких звуков, не пытался угодить всем вокруг, не боялся высказывать своё мнение. Свободная атмосфера новой жизни преобразила и его, и саму Анастасию.
— Я так и думала, что найду вас здесь, — раздался знакомый голос.
Анастасия обернулась. Светлана, с неизменной рыжей копной волос, опускалась на скамейку рядом с ней.
— Привет! — обрадовалась Анастасия. — Ты что здесь делаешь? У тебя же сегодня переговоры с новыми клиентами!
— Уже закончились, — отмахнулась Светлана. — Всё прошло отлично, контракт у нас в кармане. А я подумала — почему бы не отметить это с лучшей подругой? Тем более что у меня для тебя новость.
— Какая? — заинтересовалась Анастасия.
— Тебя повышают! — торжественно объявила Светлана. — Поздравляю, ты теперь старший бухгалтер!
— Что?! — не поверила Анастасия. — Но я же всего три месяца у вас работаю!
— И за это время показала себя как профессионал высокого класса, — серьёзно сказала Светлана. — Поверь, это не моя инициатива. Решение принял финансовый директор. Кстати, это значит, что тебе придётся больше общаться с клиентами, чаще бывать на переговорах. Справишься?
Анастасия задумалась. Ещё недавно одна мысль о том, чтобы выступать перед людьми, вызывала у неё ужас. Но за эти месяцы она словно заново родилась. Обрела уверенность в себе, научилась отстаивать свои интересы и убеждать других.
— Справлюсь, — твёрдо сказала она. — Я всё смогу.
— Я знала, что ты так ответишь, — улыбнулась Светлана. — Ты сильная, Настя. Всегда была такой, просто не верила в себя.
Анастасия перевела взгляд на сына, который выписывал восьмёрки на велосипеде, и улыбнулась.
— Знаешь, что самое удивительное? — задумчиво произнесла она. — Несколько месяцев назад я искренне верила, что не выживу без Кирилла. Что сын будет винить меня, что я не справлюсь с деньгами, что останусь на улице. А сейчас… сейчас я понимаю, как глупы были мои страхи. Мы с Мишей не просто выжили без Кирилла — мы стали счастливее.
— Потому что ты больше не зависишь от человека, который тебя не ценил, — просто ответила Светлана. — И Миша больше не видит, как унижают его мать. Это важно для ребёнка — знать, что его родители уважают себя и друг друга.
Анастасия кивнула, вспоминая тот февральский вечер, когда всё изменилось. Тогда, услышав привычные слова мужа «Тебе зарплата уже пришла? Моя мама вообще-то уже ждёт перевода», она в очередной раз почувствовала себя ничтожеством. Но именно эта фраза, этот тон, это выражение лица заставили её наконец осознать: так больше продолжаться не может.
И она нашла в себе силы всё изменить.
— Мам, я проголодался! — сообщил подъехавший Миша. — Привет, тётя Света!
— Привет, чемпион! — подмигнула ему Светлана. — Как насчёт пиццы? Я угощаю!
— Ура! — обрадовался мальчик.
— А ещё у меня для тебя сюрприз, — добавила она, доставая из сумки коробку. — Помнишь, ты говорил, что хочешь научиться играть в шахматы?
Миша восторженно схватил подарок.
— Спасибо, тётя Света! Мам, ты меня научишь?
— Конечно, — улыбнулась Анастасия, вставая со скамейки. — Я многому могу тебя научить. Например, тому, что никогда не поздно изменить свою жизнь. Никогда не поздно стать свободным.
Она взяла сына за руку, и они втроём пошли к выходу из парка. Впереди их ждала пицца, шахматные баталии, новая работа и новая жизнь. Жизнь, в которой больше не было места страху, унижениям и зависимости. Жизнь, которую Анастасия построила сама — для себя и своего сына.
