– Дочка, дедушки больше нет. Сегодня ночью он ушел… – и мама горько заплакала в трубку.
– Господи, мамуль, я приеду сейчас! – мгновенно проснувшись, ответила я, сбросила звонок, и бросилась одеваться.
Дедушка жил в деревне, что находилась недалеко от города. Егор наш Александрович был человеком тихим, стойким, очень активным даже в свои за девяносто.
– Пап, переезжай ты из деревни! – уговаривала его мама меньше полугода назад, когда здоровье у деда совсем сдавать стало. – Ну, не хочешь ты с нами жить, купим квартиру, ты только согласись дом продать!
– Дом – Вере. Я свое слово давно сказал, не переменю! – отрезал дед.
Маленький, росточком каких-то, дай бог, сто шестьдесят сантиметров, весом пятьдесят килограммов, был он с таким внутренним стержнем внутри, что, словно тонкий ремень сыромятный – сколько не тяни, не порвешь!
Дед давно остался один, без бабушки. Та сгорела почти пятнадцать лет назад от тяжелого недуга.
Оставила двоих, правда, уже взрослых дочерей и мужа. Дед наш уже без жены своей выдал замуж мою маму – это был второй ее брак, а я осталась от нее от неудачного первого.
Еще у мамы была старшая сестра, Галина. Ее уже взрослые сыновья разлетелись по заграницам, с ней осталась только дочь.
А вот с мужем в итоге у тетки не сложилось – дядя Игорь в какой-то момент решил, что не по пути ему со склочной женушкой, и просто хлопнул дверью. Алименты платил, с детьми раз в месяц подросшими виделся – но на этом все.
Тетка какие-то потом отношения имела с сожителями, но я в это не вникала.
– Папа, подпиши на меня дом! – уговаривала тетя Галя.
– Чтобы ты его, как меня не будет, спустила? – усмехался наш крепкий и мудрый старик.
– А что ты предлагаешь, в деревню мне перебираться что ли? Но вообще тревожишься ты зря, я хотела, как дачу участок использовать. –поясняла деду старшая его дочь.
Он только головой качал, ничего не подписывал, хоть тетя Галя его не мытьем, так катаньем уговорить пыталась. Но ум у деда до конца оставался ясным, а еще, и не секрет это в нашей семье было, Егор Александрович пуще всех внуков любил именно меня.
– Ты приезжай, внучечка, почаще. А то замуж вышла, и не дождусь! – ласково пенял мне дед.
– Дедуль, стараюсь, но, сам понимаешь, работа!
– Понимаю! – вздыхал дед. – А что, правнуками порадовать меня не спешите?
– Только поженились, погоди ты! Дай освоимся, обживемся.
Кстати, на первый взнос на квартиру нашу с Борисом, моим мужем, тоже дед мне дал. Копил много лет, а как я замуж вышла, так и позвал к себе.
– Вот что, молодые. Даю вам деньги, покупайте квартиру! Нечего по съемным мыкаться, как бесприютные.–заявил дед.
Тетка тогда как узнала, так вся прямо ядом изошла:
– И почему все, Вера, тебе? За какие такие заслуги дед тебя осыпает подарками, а? – шипела она.
– Я не знаю, но это его решение, и мы должны его уважать.–отвечала я той фразой, которую обычно на подобные выпады произносила моя мама.
– Уважала бы, если бы этот старикашка по совести поступал и поровну делил, а не тебе все одной! – не унималась тетя Галя.
Я только плечами пожимала: тут уж не знаю, почему так. А только дед и правда, старался для меня всегда как лучше. Теперь его не стало, и мы с мамой искренне горевали, а тетка вся извелась, кому дом достанется.
– Теперь-то уж я приберу его участок к рукам! – заявила она на девятый день за столом, уже никого не стесняясь.
– Галина, что ты такое говоришь в такой день! – моя мама сурово сдвинула тонкие светлые брови.
– Живым надо дальше жить! Царствие небесное, конечно, но я наследство свое хочу, оно мне по праву положено, вот так!
Тогда никто этого разговора не поддержал, хоть подвыпившая тетка много чего еще наговорила, за что все на нее с укором смотрели. Но такой уж она человек – ничего не поделаешь.
Мы с самой и моим мужем остались ночевать в дедовом доме.
– Ему было бы приятно, что мы тут.–сказала мама, и погладила льняную скатерть на столе. – Эх, папа, папа! Как не хватает тебя.
Я снова заплакала, Борис притянул меня к себе, ласково погладив по плечу:
– Не горюй! – тихо сказал мне супруг.
– А что сестра несла, ты, Вера, не слушай. Я сама отца к нотариусу возила, завещание при мне писалось. Он тебе дом завещал и участок. Галине ничего, а я сама от всего отказалась в твою пользу. Мне уже ничего не нужно, а вы с Борей молодые, вам не лишнее будет!
– Так значит, мы теперь владельцы? – уточнил мой муж.
Мама кивнула:
– Да, все на одну Веру. Только он просил не продавать. Если заниматься не будете, пусть дом стоит, только дед просил чужих людей не пускать под эту крышу и на эту землю.–пояснила мама.
Да, дед бы хотел именно этого – чтобы никого чужого, чтобы с любовью ходили родные его люди по этим деревянным половицам старого дома, чтобы большая раскидистая черемуха заглядывала в окна, где живет дедова семья, его потомки.
Вечером мы с мужем лежали рядом, шептались.
– Думаю, деду Егору было бы радостно, если бы мы перебрались сюда. Ты никогда об этом не думала? – глаза Бориса в темноте были совсем близко.
– Пока он был жив, нет, конечно. А теперь… Теперь готова действительно перебраться сюда. Тут ведь так хорошо, и лес, и река, и участок двадцать пять соток! Дед как мог его поддерживал, столько деревьев и кустов, ягод тут, теплицы почти новые.
– Если дом с участком остались тебе, то хоть завтра можем перебраться. Тут все удобства есть, отопление газовое, баня. До работы добираться даже проще по трассе, чем по городу в пробках стоять.–шепотом говорил Борис.
–Ты правда готов? А квартира? – переспросила я.
– А что квартира? Заберем котов, рыбок, переберемся сюда. За нее также будем платить, подберем хороших квартирантов. Для детей останется, если мы совсем сельскими жителями станем!
– Ну да…
Детей мы планировали давно, но теперь, когда так свежа была горечь по деду, как-то стало не до того. Ближайший год уж точно.
– Мам, мы тут с Борей посовещались, и решили, что сюда переедем! Как раз май, самое время. Даже зелень успеем посадить.–сказала я маме утром, когда она поставила перед нами с мужем огромную тарелку с горкой ароматных блинов.
– Да вы что! Какая хорошая новость, дочка! Я так рада, и папа был бы… – она почаще заморгала, чтобы отогнать слезы с глаз.
– А тетка твоя как? Скандала не устроит? – спросил у меня Боря.
На него строго посмотрела теща:
– Это воля отца была, чтобы все Вере. И тебе, как ее мужу. Живите, так папа решил, и мы никто этого не оспорим. Через полгода будет официальная бумага вступления в наследство.
Позавтракав, мы все вместе уехали в город.
Мама к себе домой, к мужу, а мы с Борей начали собираться. Я переживала как устроятся на новом месте наши коты, но звери смотрели с сонной невозмутимостью – у них дом там, где их любимые кожаные, лоток и миска с едой.
Три дня ушло на сборы, разговоры, в которых постоянно мы с Борисом тепло вспоминали деда. Перебрались, перевезя поначалу самое основное. Решили сразу морозильную камеру купить – сейчас ягоды, грибы, да и мяса в деревне прикупим, чтобы было где хранить.
Снова поехали в город, а по дороге, у трассы бабулечки продавали рассаду, березовый сок, свежую рыбу. Купили перцев, помидор, огурцов, даже капусты, парочку здоровенных щук на котлеты и трехлитровку березового сока.
Завтра у нас обоих с Борей начинался отпуск – седьмого мая. Мы решили, что праздничные дни станем сажать рассаду, отдыхать, а потом уже уборка и прочие дела. Прикупили отличной свиной шеи на шашлыки, корма котам с запасом. В деревне тоже были магазины, но мы решили перестраховаться.
Позвали маму. Отчим не смог – работа. А мама уже была на пенсии, так что тосковала по отцу, и с удовольствием откликнулась на наше приглашение. Муж привез ее, и теперь мама стояла под большой цветущей рябиной:
– Папа ведь ее своими руками посадил, когда я родилась. Так радовался! – глаза у мамы были печальные, задумчивые, того же бирюзового яркого цвета, что у деда.
Вдруг в ворота постучали. Я вопросительно посмотрела на шагающего открыть супруга.
Борис в ответ пожал плечами – мол, никого не жду!
Во двор ввалилась тетя Галя со своим сожителем и дочерью, Василисой.
– Теперь это наш участок, а ты выметайся отсюда да поскорее! – сразила наглая тетка.
– С чего ты взяла, Галина? – мама скрестила руки на груди, сделав шаг вперед.
– С того, что я старшая дочь! Тебе ничего не надо, а мне очень даже пригодится.–заявила та.
– Отец завещание написал на Веру. –мама сказала это спокойно, явно зная, что дальше будет.
–Чтоо? Да как этот старый пень посмел такое сделать, а? А ты, Вера! Немедленно дарственную на…
– Галина, пошла вон! Или я сейчас вызову правоохранителей, потому что это теперь собственность моей дочери. А ты сюда ступать ногой права не имеешь, ты в последние годы отцу даже не позвонила ни разу, и только ждала наследства, чтобы дом с рук сбыть и дочке своей квартиру купить! – от моей тихой и интеллигентной родительницы не осталось и следа.
Голос матери звенел, как металл, и ее сестра, щурясь зло, невольно попятилась.
– Я в суд подам, он из ума выжил, когда это писал! – бросила она, выметаясь с теперь уже окончательно моего по воле деда двора.
Борис, усмехнувшись, пошел жарить шашлыки. Мама только фыркнула вслед зарвавшейся сестрице:
– Пусть куда хочет, подает, я свидетель, что папа в уме был до конца!
А я готовилась этим вечером сообщить, что беременна. Утром сделала тест, и теперь… И теперь точно знала, что если родится у нас мальчишка, назову я его в честь его прадеда – Егором.
