— Нам нужно срочно поговорить. — Игорь пришел в половине седьмого. Марина встретила его с конвертом.
— О чем? — он снимал ботинки.
— О результатах анализов.
— Каких анализов? — Игорь выпрямился, посмотрел на конверт.
— Я ДНК-тест сделала.
Лицо Игоря медленно менялось. Недоумение, потом интерес, потом что-то похожее растерянность.
— И что? — спросил хрипло.
— Читай сам.
Игорь взял бумаги, пробежал глазами. Лицо покраснело, дыхание участилось.
— Ты… — начал и замолчал.
Перечитал.
— Понимаешь, что это значит?
— Понимаю.
— Это значит, что… Что ни одна… — он махнул рукой в сторону детских комнат. — Ни одна!
— Получается так.
Игорь опустился на стул, не выпуская документов.
2 часть
1 часть рассказа
— Семнадцать лет, — пробормотал. — Семнадцать лет чужих детей кормил, одевал… А они чужие мне..
— Игорь…
— Нет! — он вскочил. — Ты отдаешь себе отчет в том, что сотворила? Признаешься, что была с другим!
— Кто он? — Игорь схватил ее за плечи. — Кто отец?
— Я…
— Говори! Коллега? Сосед? А может, школьный дружок со встреч выпускников?
В этот момент в коридоре послышался топот. Катя шла к ним, заинтересованная криками.
— Мам, что случилось? Пап, ты чего орешь?
Игорь обернулся к дочери, и Марина увидела в его глазах такое, что стало страшно.
— А вот и она, — прошипел он. — Моя «дочка». Которая мне, оказывается, вообще не дочь.
Катя побледнела.
— Что ты имеешь в виду?
— Спроси у мамочки. Пусть расскажет, от кого тебя родила. Потому что точно не от меня.
— Игорь, при детях нельзя такое обсуждать! — Марина шагнула к нему.
— Не надо?! А семнадцать лет обманывать — можно?!
Катя смотрела то на отца, то на мать.
— Мам, что происходит?
— Иди к себе, детка. Мы поговорим, потом объясню.
— Нет уж, — Игорь схватил документы, — пусть знают! Пусть знают, что их мать — лгунья! Что тот, кого они звали папой, им вообще никто!
— Хватит! — крикнула Марина. — Хватит уже… Девочки испугаются и …
Но поздно. Олеся и Полина тоже прибежали, привлеченные криками, и стояли с широко открытыми глазами.
— Пап, что случилось? — прошептала Олеся.
Игорь посмотрел на нее, и Марина увидела то, чего боялась: в его взгляде нет ни капли любви к детям. Только злость.
— Случилось то, что ты мне не дочь, — сказал он. — И она не дочь. И она тоже. Ни одна из вас. Понимаете? Вы мне чужие.
Полина заплакала. Олеся прижалась к Кате. А Катя выпрямилась и посмотрела на отца с презрением.
— Знаешь что, папаша, — сказала она ледяным тоном, — мне все равно. Потому что если ты можешь вот так от нас отказаться из-за бумажки, то и не был нам отцом. Никогда.
И увела сестер в их комнаты.
— Видишь? — сказал Игорь. — В тебя все, моего ничего нет.
— Она права, — тихо ответила Марина. — Если ты готов отказаться от детей, которых растил семнадцать лет, из-за анализа ДНК— какой ты отец?
— Какой я отец? — усмехнулся Игорь. — А какая ты мать? Заставила семнадцать лет чужих детей растить!
— Не чужих. Наших дочерей.
— ТВОИХ! — заорал Игорь. — Твоих и дружка твоего! А я тут вообще ни при чем!
Муж схватил куртку, направился к двери.
— Ты куда?
— К матери. Расскажу, какую обманщицу в дом привел. А завтра к адвокату. Если дети не мои — алименты платить не буду. И на развод подам.
Дверь хлопнула. Марина осталась одна среди разбросанных документов. Из детской раздавались голоса — Катя успокаивала младших. Марина пошла к ним.
— Мам, а правда то, что он сказал? — спросила Олеся. — Правда ты изменяла?
Марина присела рядом на кровать.
— Нет, солнышки. Никому не изменяла. Это был… эксперимент.
— Какой? — не поняла Катя.
— Хотела показать отцу, как легко он готов от вас отказаться. Я подменила образцы в тесте. На самом деле он ваш папа.
— То есть ты обманула его? — нахмурилась Катя. — Ну, ты даешь…
— Да, я обманула. Хотела, чтобы он понял, как сильно вас любит. Но оказалось… он готов отказаться, даже не разобравшись.
Полина всхлипнула.
— А теперь папа нас любить не будет?
Марина обняла младшую.
— Солнышко, если человек может перестать любить из-за бумажки, то значит и не любил по-настоящему.
— Мам, — тихо сказала Катя, — что теперь будет?
Марина посмотрела на дочерей — умных, красивых, любимых.
— Теперь, девочки, мы будем жить по-новому. Без человека, который считает вас обузой. И знаете что? Справимся. Обязательно справимся.
***
Игорь не возвращался двое суток. Марина не звонила — пусть думает, решает. А она готовилась к тому, что должно случиться. В пятницу вечером позвонила Валентина Анатольевна.
— Марина, нам встретиться нужно, все обсудить, — сказала холодным голосом. — Завтра, в воскресенье, в два часа. Приезжай одна.
— Валентина Анатольевна, я понимаю, Игорь вам рассказал…
— Рассказал. До сих пор поверить не могу. Семнадцать лет, Марина! Семнадцать лет ты моего сына обманывала!
— Можно, я объясню…
— Объяснишь. Всем. Завтра вся семья соберется, и ты правду расскажешь. А мы решим, что делать далее..
— Хорошо. Приеду.
В субботу Марина долго выбирала одежду. Остановилась на темно-синем платье, туфлях на низком каблуке. Волосы собрала в пучок. Никакой косметики, настоящий образ серьезной женщины.
Дом родителей Игоря в старом районе, в частном секторе. Двухэтажный кирпичный, с садом. Марина много раз бывала здесь, но сейчас дом казался вражеской крепостью.
Дверь открыл Сергей, брат Игоря. Кивнул сухо Марине и отвел взгляд.
— Проходи. Все собрались.
В гостиной действительно собралась вся семья. Игорь сидел в кресле у окна — мрачный, осунувшийся. Валентина Анатольевна на диване, как патриарх. Рядом уселась Лариса, жена Сергея, которая всегда завидовала Марине и теперь, наверняка, злорадствовала в душе. Сергей в углу, Михаил Константинович у камина. Тетя Зина, дядя Петя рядом.
— Садись, — холодно сказала Валентина Анатольевна, указывая на стул посреди комнаты. — Вот сюда, чтобы все видели твое лицо…
Марина села. Все смотрели с осуждением и любопытством. Она чувствовала себя подсудимой.
— Итак, Марина, — начала свекровь, — сын рассказал то, во что сложно поверить. Ты нас всех ошарашила. Семнадцать лет неверности — это нечто невообразимое. Трое детей от другого мужчина. Семнадцать лет ежедневной лжи и лицемерия.
— Валентина Анатольевна…
— Молчать! Сначала выслушаешь, что мы думаем. Потом, может, дадим слово. Хотя какие оправдания такому предательству?
Лариса наклонилась вперед.
— Марина, я всегда думала, что ты порядочная женщина. Учительница, интеллигентная… А оказалось… — она покачала головой. — Как ты могла? Семнадцать лет смотреть в глаза человеку, который чужих детей растит?
— И кто он? — вступила тетя Зина. — Этот любовник? Коллега? Сосед? Неужели одного мужа мало было?
Марина молчала, ждала своего часа.
— Самое страшное, — продолжала Валентина Анатольевна, — что ты лишила моего сына возможности иметь детей. Семнадцать лет он думал, что у него есть наследники. А на самом деле чужих детей растил!
— И что теперь? — подключился дядя Петя. — Ему сорок! Когда успеет нормальную семью завести, своего сына родить?
Игорь молчал, глядя в окно. Марина видела, он наслаждается судилищем. Наконец получил полное оправдание.
— Что скажешь? — Валентина Анатольевна посмотрела ледяным взглядом. — Хотя что объяснить? Измена есть измена.
Марина встала.
— Я никому не изменяла, — сказала спокойно Марина. — Ни разу за семнадцать лет.
— Как это не изменяла? — взвилась Лариса. — А тест? Результаты?
— Результаты я подделала. Вернее, не совсем подделала, но смысл тот же. Вместо образца ДнК мужа я отправила в лабораторию другой образец — своего знакомого.
Все замолчали. Смотрели с недоумением.
— Что значит подделала? — медленно произнес Сергей. — Это что… шутка такая?
— Нет. Я подменила образцы, — объяснила Марина. — Поэтому тест показал, что родства нет.
Валентина Анатольевна побледнела.
— Ты… хочешь сказать, Что намеренно устроила весь этот цирк?
— Именно так.
Игорь резко обернулся от окна.
— Лжешь! — крикнул. — Пытаешься оправдаться! Сначала совесть замучила, а потом испугалась? Боишься одна остаться без мужа?
— Но, зачем, Марина? — прошептала тетя Зина. — Зачем ты это сделала?
Марина обвела взглядом всех.
— Чтобы показать вашему драгоценному Игорю, как легко он готов отказаться от дочерей. Хотите правду? Семнадцать лет я терпела его пренебрежение к детям. Семнадцать лет слушала жалобы, что нет сына. Намеки, что я неполноценная, раз мальчика родить не могу.
— Марина, ты что говоришь… — начал Игорь.
Но она перебила:
— Молчи! Семнадцать лет молчала, а теперь слушай меня! — шагнула к нему. — Знаете, что он мне сказал на прошлой неделе? «Моя жизнь была бы другой, если бы ты смогла родить сына». Вот что сказал отец трех дочерей!
— Игорек… — начала Валентина Анатольевна.
— А еще он сказал, что не понимает, что делать с тремя девчонками. Что в футбол не поиграешь, на рыбалку не возьмешь. Знаете, сколько раз ваш сын был на школьных концертах? Ни разу! Сколько раз интересовался успехами? Никогда!
— Неправда! — Игорь вскочил. — Я заботился о вас! Деньги зарабатывал!
— Деньги? — Марина засмеялась. — Это все, что можешь дать детям? А любовь? Внимание? А уверенность, что папа всегда поможет в трудную минуту? Что папа спасет, если что?
— Марина, успокойся… — попытался вмешаться Михаил Константинович.
— Не успокоюсь! — она повернулась ко всем. — Хотите знать, что я сделала? Провела эксперимент. Дала Игорю «доказательство», что дети не его. И знаете что? Он даже не усомнился! Не спросил, как это возможно! Поверил и сразу заявил , чт разведется и алименты платить не будет!
— Потому что ты признала измену! — крикнул Игорь.
— Ничего я не признавала! Дала только результаты анализа! А ты сразу решил — изменяла! Не попытался разобраться, не задал вопросов! Поверил в худшее! Признайся, ты даже обрадовался!
Валентина Анатольевна тяжело опустилась на диван.
— Подожди… ты хочешь сказать, что девочки… Катя, Олеся, Полина…
— Его дочери. Родные. Которых он готов бросить из-за бумажки. И ваши внучки.
— Но зачем? — не понимала Лариса. — Зачем весь этот спектакль?
Марина посмотрела на Игоря.
— Чтобы он понял, что значит потерять детей. Чтобы осознал свое отношение к ним. Я думала… надеялась, что если он решит, что может потерять, то поймет, как любит девочек. Но я ошиблась. Он не любит. Совсем. Иначе не смог бы так легко отказаться.
Игорь стоял посреди комнаты, красный от гнева.
— Ты ненормальная! Разрушила все! Семью, наш какой никакой брак!
— Не я разрушила, — спокойно ответила Марина. — Ты сам. Равнодушием к дочерям. Упреками. Мечтой о несуществующем сыне, который для тебя важнее живых детей.
Марина взяла сумку, и направилась к выходу.
— Марина, подожди! — окликнул Михаил Константинович. — Что теперь будет?
Женщина обернулась на пороге.
— Теперь я подаю на развод. Требую алименты на троих детей. Но узнает он об этом в суде, когда судья назначит официальный тест.
— Ты не сможешь дойти до суда, кишка тонка! — крикнул Игорь.
— Смогу. Потому что не хочу, чтобы дочери росли рядом с человеком, который считает их обузой.
***
Судебное заседание проходило в сентябре, в душный четверг. Марина сидела с адвокатом и смотрела, как Игорь нервно крутит ручку. Рядом восседал его юрист — молодой самоуверенный парень.
— Ваша честь, — уверенно говорил он, — подзащитный требует независимого ДНК-анализа, поскольку есть основания полагать, что тест фальсифицирован истицей…
— Ходатайство удовлетворяется, — прервал судья. — Назначается экспертиза. Заседание откладывается.
Через две недели снова тот же зал. Судья зачитывал результаты официального теста.
— По результатам экспертизы отцовство гражданина Селезнева И. А. в отношении несовершеннолетних Селезневых Е., О. и П. подтверждается с вероятностью 99,9%.
Игорь побледнел. Адвокат растерянно листал бумаги. А Марина улыбнулась. Глядя на мужа, она еще раз убедилась, что все сделала правильно.
— Брак расторгается. Место жительства детей с матерью. На ответчика возлагается уплата алиментов от доходов до совершеннолетия детей.
После заседания Игорь догнал ее в коридоре.
— Марина, подожди… — Муж как-то резко постарел эти недели. — Может быть, поговорим еще? Обсудим? Я понял свою ошибку…
Марина остановилась.
— Понял? И что именно понял?
— Ну… что не прав был. Мало внимания детям уделял. Зря о сыне мечтал. Мы можем все еще исправить…
— Нет, — покачала Марина головой. — Уже не можем. Если бы тест показал обратное,ты бы бросил дочерей и не вспоминал. Пусть теперь дети растут , зная , что отец готов был отказаться из-за какой-то бумажки.
Марина развернулась и пошла к выходу. Игорь еще что-то кричал, но она не слушала.
Дома ждали дочки. Катя готовила ужин — в четырнадцать уже неплохо управлялась на кухне. Олеся рисовала за столом. Полина играла с куклами.
— Ну как? — спросила Катя.
— Все хорошо, доченька.
— А папа как теперь? — тихо спросила Олеся.
Марина присела рядом.
— Папа остался папой. Биологическим. Будет алименты платить, может приезжать по выходным, если захочет. Но жить с нами больше не будет.
— А я не хочу, чтобы он приезжал, — сказала Катя. — После всего этого.
— Ваше право, девочки. Сами решите.
Вечером, когда дети уснули, Марина сидела на кухне и думала о прошедших месяцах. Эксперимент удался — она показала Игорю его истинное отношение к семье. Правда, результат оказался не тем, на который надеялась.
Но может, так и должно было быть.
Где-то на другом конце города Игорь сидел в однокомнатной квартире и тоже думал. О бывшей жене и дочерях. О том, как быстро рухнула жизнь. О том, что придется начинать заново в сорок. О том, что у новой подруги, двадцатипятилетней Кристины, УЗИ тоже показало девочку.
И впервые пришла мысль, а может, дело не в женщинах? Может, в нем самом? Может, Марина была права про хромосому?
