«Родственникам я не нужна, наследство только ждут», — сердито подумала Владислава Сергеевна.
В последнее время она чувствовала, что жизнь стала невыносимой, просто какая-то полоса бесконечных препятствий. То плесень в ванной, то холодильник потек, то соседи-варвары затеяли ремонт, а теперь еще этот мерзкий бронхит.
Как назло, начался в самое неподходящее время, когда до конца четверти оставалась неделя, и надо было вытянуть девятый «Б» хоть на какие-то хорошие оценки.
«Несносный класс», — мысленно вздохнула Владислава Сергеевна. — «Никто ничего не хочет, знания литературы ноль, в глазах полное безразличие, в наушниках какая-то дикая какофония, которую они называют музыкой».
— Владислава Сергеевна, ну вы зря так переживаете, — робко пищала Зинаида Аркадьевна, школьная медсестра. — Сходите на больничный, отлежитесь денька три-четыре.
«Тоже мне, врач», — с раздражением думала Владислава Сергеевна. — «Сопли, кашель, вот и весь твой диагноз».
— Да знаю я, что делать с простудой, — перебила она Зинаиду Аркадьевну. — Но кто ж с моими охламонами справится?
В учительской Владиславу Сергеевну тоже попытались спровадить.
— Возьмите больничный, — предложила завуч Маргарита Николаевна. — И вам легче будет, и детям.
«Конечно, не хотите мой кашель слушать», — подумала Владислава Сергеевна. – «А кто с детьми работать будет, подумали? Сеять в их головы доброе и вечное? Они ничего не хотят, обнаглевшее поколение. Собственная жизнь в телефончике им куда интереснее классики».
Но больничный все-таки пришлось взять. Дома Владислава Сергеевна включила чайник, достала малиновое варенье, которое прислала бестолковая сестра из деревни. Хотя почему бестолковая, в варенье-то разбирается.
Затем она развернула шуршащий леденец от кашля, накапала в стакан микстуру. Посидела, борясь с усталостью. Ну что теперь делать, болеть так болеть… Владиславе Сергеевне стало жаль себя. Вот сидит она одинокая, никому не нужная, никто не спросит про самочувствие, потому что все люди вокруг нее черствые.
Она достала телефон, сделала фото стакана с микстурой, чайной кружки с паром, написала на своей странице в соцсети: «Все про тебя сразу забывают, когда заболеешь. Если у тебя нет семьи, ты никому не нужен. Впрочем, ничего нового. Удивляет только, что современная молодежь такая черствая».
Тут же посыпались комментарии:
«Поправляйтесь, Владислава Сергеевна!»
«Ой, как жалко! Температура высокая?»
«Вы должны лежать! Срочно! Пейте теплое!»
«Ученички», — подумала Владислава Сергеевна недовольно. – «Притворяются хорошими, надеются, что оценку им потом завышу».
Отвечать не было сил. Владислава Сергеевна сдернула плед с дивана, накрылась и провалилась в тревожный сон.
***
Утро следующего дня не принесло никаких улучшений. Было хуже. На градуснике — 38,2, в голове — туман, в груди будто камень.
Она только-только собралась с силами и поставила чайник, когда позвонил Костя, племянник.
— Теть Влада, привет… Ты как там? Я увидел твой пост… Температуру мерила?
— Ну мерила. А что толку? — сварливо отозвалась Владислава Сергеевна.
— Я могу приехать, помочь. Ну там… Еды привезти, в аптеку сходить.
Он помолчал и неуверенно добавил:
— Тебе же тяжело одной сейчас.
Костя был сыном той самой бестолковой сестры. Тихий мальчик… Нет, скорее уже мужчина, ему за тридцать. В школе был тихим, весь в себе, зато к ней часто забегал. Сейчас уже, конечно, реже заходит, потому что живет в другом городе в двух часах езды.
Правда, на дни рождения открытки всегда присылает красивые и дорогие. И пишет пожелание от руки. Как в старые времена, когда люди еще умели выражать мысли словами, а не смайликами и черточками.
— Не надо, — отрезала Владислава Сергеевна, — сама справлюсь, не впервой. Чего меня сейчас-то проведывать? Ты ж носа не показываешь.
— Теть Влад, ну что ты споришь? Я не для галочки собираюсь прийти, я правда помочь хочу.
Владислава Сергеевна вздохнула. Разговор ее утомил.
— Не надо, Костя. Я таблетки приняла, сейчас спать лягу. И вообще… Не люблю, когда со мной сюсюкаются.
Владислава Сергеевна отключилась, не дослушав племянника. Сил на него не было. Она заползла под одеяло, сунула под мышку градусник и взяла телефон.
Страница пестрела комментариями под вчерашним постом:
«Без семьи тяжело, это точно»
«У вас же вроде племянник! Вызовите его!»
Сверху выплыло уведомление, опять писал Костя: «Тетя, я могу приехать и помочь».
Владислава Сергеевна не ответила, совсем не до этого было. Температура держалась, за окном моросил противный мелкий дождь, ухудшая и без того невеселое настроение.
***
К вечеру состояние немного улучшилось. Владислава Сергеевна вышла на кухню, вскипятила чайник. Пролистывая ленту, написала новый пост:
«Второй день болею и чувствую себя совершенно никому не нужной. Молодым на нас наплевать, мы для них, как использованные батарейки. Разве что наши квартиры их интересуют. Когда меня не станет, все явятся делить квартиру, а пока какое им дело до больной тетки? Своя жизнь у них, свои заботы. С собаками и кошками некоторые возятся больше, чем с собственными родственниками…»
После нажатия на кнопку «Опубликовать» Владислава Сергеевна почувствовала странное удовлетворение. Как будто ткнула носом всех-всех-всех в их недостатки. Они думали, что хорошие люди? Так пусть посмотрят на себя!
Через час снова позвонил Костя. Голос его был напряженный, даже обиженный.
— Теть Влад… Ты зачем это пишешь? Я же предлагал приехать, ты сама отказалась. А теперь жалуешься, будто тебя все бросили. Мне уже дальняя родня написала, все возмущаются, почему я тебя кинул. Думаешь, приятно мне такое выслушивать?
— Костенька, — как можно ласковее сказала Владислава Сергеевна, — ну хватит обижаться. Мало ли что я в соцсетях напишу. Это же просто так, для себя, плохое настроение выплеснуть.
— Теть Влад, ты же педагог, учитель. Как ты можешь писать такую… Такую неправду? Я же предлагал помощь, потому что переживаю!
— Конечно, переживаешь, — голос Владиславы Сергеевны стал жестче. — Ты же у нас с сестрой единственный наследник, вам моя квартира достанется. А вдруг завещание напишу на кого другого? Переживаешь, как бы чего не упустить?
— Что? Что ты говоришь… Я вообще не понимаю…
— Я все понимаю, племянничек, — перебила тетка, начиная заводиться. — Я тебя не виню, таково молодое поколение. У вас все с расчетом. Думаешь, я не вижу? Дом-то мой в центре стоит, таких сейчас не строят. А район какой! Ради таких хором можно беспокойство выражать и открыточки присылать.
— Ты… Ты серьезно сейчас? — голос Кости сел.
Владиславе Сергеевне на секунду стало стыдно, что она так накинулась на мальчика. Пришлось напомнить себе, что Костя уже взрослый мужчина, причем из поколения, которое ценит не только деньги.
Костя помолчал, потом сказал:
— Ладно, не буду настаивать. Но знай, теть Влада, что ты меня сильно обидела.
Разговор завершился, а гадкое ощущение на душе не прошло. Будто она испачкалась где-то. Может, она и впрямь наговорила лишнего? Мальчишка-то и правда хороший. Открытки пишет вручную, знает, как тетке угодить.
Владислава Сергеевна подошла к буфету, покопалась в шкатулке. Достала пачку открыток, перевязанных ленточкой.
«С днем рождения, тетя! Пусть будет больше таких ярких моментов, как та наша поездка на Волгу!»
«Поздравляю с праздником Весны! Пусть у тебя будет больше свободного времени, чтобы заниматься тем, что любишь»
«С Новым годом, тетя Влада! Пусть следующий год подарит тебе новые интересные знакомства!»
Боже, и правда старался, думал, что написать. Не отписался шаблонными поздравлениями.
Из соцсетей пришло уведомление. В ее ленте появился новый пост, причем от Кости. Он отметил тетку, видимо, чтобы та ничего не пропустила.
Это было видео. Владислава Сергеевна нажала на кнопку воспроизведения и услышала свой собственный голос. Племянник записал и выложил их недавний разговор от начала и до неприятного конца. А к видео была приписка:
«Всем моим друзьям. Хочу объяснить кое-что раз и навсегда. Я не интересуюсь чужими квартирами и не претендую на наследство. Я готов помогать своей тете просто так, без всяких условий и благодарности. Но я не готов мириться с тем, что мое имя полощут. Тетя Влада рассказала свою версию событий, а я покажу свою».
Владислава Сергеевна выронила телефон. Записал. Все записал, негодяй! И теперь весь мир будет осуждать! Узнает, как она обвинила мальчика в корысти.
Ком стоял в горле, хотелось плакать. Но вместе с ним было еще одно чувство — стыд. И он был сильнее обиды.
«Что же теперь делать?» – подумала Владислава Сергеевна. — «Позвонить Косте? Но что сказать? Прости, я не думала, что ты запишешь и выложишь мои слова? Нет, глупо как-то…»
А самое неприятное было, что она не верила до конца в то, что говорила. Это были просто слова, которые вырвались в момент раздражения.
«А если видео найдут мои ученики, коллеги?» — вдруг осенило Владиславу Сергеевну.
Как учитель русской литературы она всю жизнь рассказывала детям о моральном выборе, о том, что делает человека человеком. Внушала им, как важно быть честным и нравственным человеком. Намекала, что она пример для подражания. И вот она наглядно показала, что все ее слова – ложь. Обидела того, кто не сделал ей ничего плохого.
Владислава Сергеевна взяла телефон, нашла номер Кости. Палец дрожал над кнопкой вызова.
«Ну а вдруг он не ответит? Что я наговорю на автоответчик?» – подумала она. — «А если он все равно не захочет со мной больше общаться? Что я, в ногах валяться буду?»
Но она нажала на кнопку. Пошли гудки, один, второй, третий… Десятый.
«Абонент не отвечает или временно недоступен».
Владислава Сергеевна открыла мессенджер и написала: «Костя, я должна извиниться. Я сказала страшные, мерзкие вещи. Я на самом деле так не думаю. Я знаю, что ты хороший человек. Это я… Я совсем не хорошая, как оказалось. Не могу тебя осуждать, я заслужила, чтобы люди знали, какая я на самом деле. Говорю всякие гадости о молодежи, а сама… Я не буду просить тебя удалить видео. Только прости меня, если сможешь».
Она нажала кнопку «Отправить». Все, теперь остается только ждать, больше она ничего сделать не в силах.
***
Проснулась Владислава Сергеевна от звонка в дверь. Она чувствовала себя гораздо лучше, накинула халат и, шаркая тапочками, поплелась в прихожую.
На пороге стоял Костя. Не дождавшись приглашения, он шагнул в квартиру, аккуратно отодвинул тетку в сторону и закрыл за собой дверь. В руках у него были пакеты.
— Я подумал, зачем уточнять, приехать или нет, — начал он, глядя в сторону. – Если хочу помочь, надо взять и сделать, ты как считаешь? Так что привез продукты, лекарства.
Владислава Сергеевна стояла, не зная, куда деть руки.
— Костя, я… Я видела твой пост. И поняла, что наговорила лишнего. Сама не знаю, почему…
— Теть Влад, — он прервал ее мягко, но решительно, — давай вот это сейчас не будем, ладно? Я не сержусь уже. Но и забыть так быстро не смогу. Ты понимаешь?
Владислава Сергеевна тихонько кивнула.
— Я вот что хотел сказать, — продолжил Костя. — Видео я уже удалил. Неважно, что ты сказала, я не должен был так делать. Просто расстроился сильно, вот на эмоциях и натворил.
— Я заслужила, — проговорила Владислава Сергеевна.
— Никто такого не заслуживает, — покачал головой Костя. — Вообще, тетя Влада…
Он замялся.
— Ты бы это… Поменьше в соцсетях того. Ну не выкладывай все, что в голову придет. Я вот тоже погорячился, и что вышло? Только публично опозорили друг друга. Лучше бы лично поговорили.
Он снял куртку, встряхнул ее от капель дождя и повесил на крючок.
— А еще… Помнишь, я сказал, что мне ничего не нужно от тебя? Это не совсем правда, теть Влад. Мне кое-что надо, но это не квартира.
Владислава Сергеевна подняла на него вопросительный взгляд.
— Помнишь, как ты на выпускной мне ушивала костюм, чтобы я прилично выглядел? Как в поход ходила со мной и мамой, когда отца уже не было с нами? Как книжки мне в детстве читала, на Волгу возила? Это мне от тебя нужно. Просто нормальные родственные отношения.
Владислава Сергеевна неловко шагнула вперед и обняла племянника. Глаза защипало от слез.
— Нет, ну все, — смутился Костя, — давай без слез. Идем на кухню, я приготовлю что-нибудь.
— Ты меня прости, — еле выговорила Владислава Сергеевна. — Столько лет учила детей доброте, а сама, получается…
— Не кори себя, все мы люди, можем ошибаться, — ответил Костя, доставая из шкафа чашки. — Этому ты тоже должна научить своих школьников. Ладно, оставим это, давай я лучше приготовлю куриный бульон, чтобы глотать не больно… Как ты мне в детстве делала, помнишь? А потом чаю попьем, поговорим. Я вот тут подумал, что и не знаю тебя толком, хоть ты была все время рядом. Про молодость свою расскажешь.
Владислава Сергеевна тихонько улыбнулась.
— Ну это долгая история, Костик…
— А я никуда не спешу, — улыбнулся племянник, размешивая чай. — Знаешь, тетя Влада, я после универа так грустил… Все бессмысленным казалось. А ты мне тогда открытку прислала, помнишь?
— Какую? — удивилась Владислава Сергеевна.
— Сейчас найду, я ее храню.
Костя выудил телефон и начал листать фотогалерею.
— Вот она. Ты писала: «В жизни все имеет смысл, Костя. Даже то, что сейчас кажется бессмыслицей. Ты поймешь, но позже. Главное, не переставай искать свое предназначение».
Они взглянули друг на друга. Владислава Сергеевна думала о том, как забываются хорошие вещи, но как легко помнятся плохие.
Так они и сидели на кухне до позднего вечера. Владислава Сергеевна вспоминала свое детство, молодость, родителей. И болезнь словно отступила, не вспоминалось уже ни про саднящее горло, ни про температуру. И подумалось, что таких вечеров будет еще много. И разве не в них смысл жизни?
