Дождь стучал по карнизу квартиры Надежды Петровны, но внутри царило солнечное предвкушение.
На столе, рядом с чашкой остывающего чая, лежали яркие брошюры с видами теплого моря и аквапарков.
Три билета на поезд и распечатанная бронь в небольшой пансионат – результат трех лет ее строжайшей экономии.
Она представляла, как ее внучки-близняшки, Аня и Маша, семилетние солнечные зайчики дочери Ольги, впервые увидят это бескрайнее синее море.
Улыбка сама собой озарила ее лицо. Звонок в дверь прозвучал неожиданно и резко.
Надежда Петровна вздрогнула и, сориентировавшись, прямо с брошюрами побежала открывать дверь.
На пороге она увидела сына. Игорь был хмурым, глаза горели обидой. Он шагнул внутрь, не здороваясь, тяжело дыша.
– Привет, сынок. Что случилось? – тревожно спросила Надежда Петровна, инстинктивно прикрывая ладонью морские брошюры.
Игорь заметил движение. Его взгляд упал на билетики в ее руках, и что-то в нем окончательно надломилось.
— Случилось? – он фыркнул, голос дрожал от сдерживаемой ярости. – Мама, мне Оля случайно проговорилась. Про море. Про то, что ты везешь ее девчонок. Это правда?
Надежда Петровна почувствовала, как земля уходит из-под ног. Она кивнула, не в силах сразу найти подходящие слова, чтобы все объяснить.
— Да, Игорек. Я… я копила. Хотела сделать им подарок. Они такие маленькие еще, море не видели…
— А мои дети?! – крик Игоря прозвучал как удар хлыста.
Он ткнул пальцем в воздух, будто указывая на своих детей. – Кирюша, Света, Данилка – они что, не твои внуки?! Они что, не заслужили?! Или они тебе не родные?!
— Игорек, успокойся, пожалуйста! – Надежда Петровна сделала шаг назад. – Твои дети – мои родные внуки, я их люблю! Но…
— Нет никаких «но»! – перебил он. – Жаба душит своих родных внуков на море отвезти?
— Игорь! – в голосе матери прозвучало не только возмущение, но и боль. –
Это не про «жабу»! Посчитай сам: у тебя трое детей! Трое! Разного возраста!
Десять, восемь и пять лет! За ними нужен глаз да глаз! В поезде, на пляже, везде! Я одна, мне шестьдесят пять! Я физически не справлюсь с тремя! Это не безопасно! Я не хочу рисковать их здоровьем, а тем более жизнью!
— А с двумя справишься? – язвительно бросил Игорь. – С Аней и Машей справишься? Они что, ангелы? Не бегают, не шумят? Или ты считаешь, что Ольгины дети лучше моих?!
— Они близняшки! – отчаянно пыталась объяснить Надежда Петровна. – Им
семь, они уже более самостоятельные, они всегда вместе, помогают друг
другу! И их двое, Игорь! Двое против троих разновозрастных! Это огромная
разница в нагрузке! Я не смогу уследить за Данилкой, который в пять лет
везде лезет, и одновременно за Кирюшей и Светой! Это невозможно для
одной бабушки!
— Значит, ты берешь на море только любимых? – голос сына стал ледяным. – Потому что Ольга – доченька, а я – так, сынок? Ее детей баловать можно, а мои – обуза? Так получается? Чего молчишь? Скажу уже правду!
— Нет! – Надежда Петровна чувствовала, как слезы подступают к ее глазам. – Я не могу взять троих, по финансам тоже не потяну, а взять из твоих детей двоих и
оставить третьего – это жестоко! Представь: вот я везу Кирюшу и Свету, а маленький Данилка остается дома? Он подумает, что его бросили, что бабушка его не любит! Это же травма для ребенка! Я не могу так поступить! Это хуже, чем вообще никого не взять!
Игорь замер. Казалось, логика матери на секунду до него дошла. Но обида, ревность и ощущение несправедливости были сильнее.
– Значит, выход один, – произнес он тихо, но с такой ненавистью, что
Надежде Петровне стало холодно. – Либо ты берешь на море всех моих
детей, либо… либо никого не берешь. Точка.
– Что?! – Надежда Петровна не поверила своим ушам. – Ты что такое говоришь?!
– Говорю ясно: либо все трое моих едут с тобой, либо Аня и Машка сидят дома. Третьего не дано. Я не позволю, чтобы мои дети почувствовали себя обделенными, пока дети Ольги купаются в твоей любви и щедрости!
– Это шантаж! – выдохнула Надежда Петровна, ее сердце бешено заколотилось. – Ты не имеешь права ставить мне такие ультиматумы! Я копила эти деньги! Я
планировала эту поездку! Для Ани и Маши!
– А мои дети для тебя – не дети, да? – Игорь снова вспыхнул. – Видно, кого ты больше любишь! Жадина! Вези всех или сдавай билеты! Так будет справедливо!
Последние слова прозвучали как плевок в душу. Надежда Петровна выпрямилась.
Вся ее материнская боль, усталость и ощущение чудовищной неблагодарности
спрессовались в твердый ком в груди.
Слезы Надежды Петровны мгновенно высохли. Взгляд стал холодным и решительным.
– Нет, Игорь, – сказала она тихо, но так, чтобы каждое слово било, как молот. – Я
ничего не буду менять. Я не поддамся твоему шантажу. Я не поеду с тремя
маленькими детьми одна – это безответственно. И я не лишу Аню и Машу их
поездки из-за твоей обиды и несправедливых обвинений. Они поедут на
море, как и планировалось.
Игорь смотрел на мать несколько секунд, словно не узнавая ее. Его лицо исказила гримаса ненависти и горечи.
– Понятно, – прошипел он. – Мне все понятно. Значит, так. Запомни, мама:
раз ты сделала свой выбор в пользу Ольгиных детей, то можешь теперь
общаться только с ними. Мои дети тебе не нужны, и я тебе не нужен. Не
звони. Не приезжай. Не пытайся даже с ними увидеться. Ты для меня больше не мать.
Он резко развернулся и вышел, громко хлопнув дверью так, что задребезжали стекла в серванте.
Надежда Петровна стояла посреди комнаты, глядя на захлопнутую дверь. Тиканье часов на стене звучало оглушительно громко.
Женщина на ватных ногах медленно подошла к окну. Дождь усиливался, заливая стекло.
Внизу, резко дернув ручкой, в свою машину садился Игорь. Он даже не оглянулся.
Надежда Петровна тяжело вздохнула и опустилась на стул, машинально гладя ладонью билеты.
Море для Ани и Маши… и ледяное молчание сына. Цена этой поездки оказалась гораздо выше, чем все ее сбережения.
Она прикрыла глаза, представляя смех близняшек на пляже, но вместо этого перед ней вставали печальные глаза внуков сына.
Целый вечер Надежда Петровна не находила себе места. Она усиленно думала над тем, что ей делать.
Однако, взвесив все «за» и «против», женщина пришла к выводу, что не стоит идти на поводу у сына.
— Уступишь один раз, придется все время уступать, — решительно проговорила она вполголоса.
Через две недели Надежда Петровна вместе с внучками уехала на море. Игорь, узнав об этом, везде заблокировал мать и запретил детям общаться с ней.
Теперь они, при виде родной бабушки, перебегали на другую сторону дороги и кривили лица.
