― Я детей к твоей маме больше не повезу, ― решительно сказала Алена. ― Если хочет видеться с внуками, пусть сама приезжает.
― Почему? ― удивился Антон.
Алена вздохнула, пригладила собранные в хвост волосы.
― Ну как бы тебе объяснить, чтобы ты понял…
― Словами.
― Она там у себя трудовой лагерь устроила.
Антон изумленно взглянул на нее.
― Что ты имеешь в виду?
― То и имею. Ввела девиз: кто как работал, тот так и ест. И не дает детям еду. Причем я привозила с собой, но она все равно упирается, собирает все продукты в авоську и обратно мне сует.
Антон не верил словам жены. Как такое может быть, чтобы бабушка ограничивала внуков в еде? Да бабушки, как правило, наоборот, закармливают их так, что они двигаться не могут!
Он набрал номер матери, послушал несколько гудков. В трубке что-то щелкнуло.
― Алло?
― Алло, привет, мам. Тут Алена говорит, что ты детей не кормишь.
Антонина Семеновна помолчала.
― Чушь твоя Алена говорит, бред собачий. Как ты себе это представляешь?
Антон и не представлял, а Алена говорить об этом почему-то не хотела. Лишь устало произнесла: «Я уже все объяснила».
* * *
Она и сама не хотела верить в то, что Антонина Семеновна ведет себя на даче, как заправская эсэсовка. Дети ― сыновья-двойняшки Игорь и Леша ― наперебой рассказывали матери, как работают на бабушкиных грядках «за еду». И почему-то смеялись.
― Это как игра, да, мам?
― Наверное, ― неуверенно-удивленно ответила Алена.
Что тут еще можно было подумать? Ее вдруг охватило беспокойство. Она нервно ходила по квартире из угла в угол, размышляя, как же проверить рассказы сыновей: она допускала, что у Игоря и Леши просто бурно разыгралась фантазия. Но ведь нет же дыма без огня!
В конце концов, она решила сама съездить на дачу с сыновьями, даже взяла отгул на работе на один день. Обычно она возила детей к бабушке на выходные ― они зачастую просились туда сами, и в том числе по этой причине Алена сомневалась, что они говорят правду. Кто по своей воле будет проситься туда, где приходится вкалывать за пропитание? Но, с другой стороны, Антонина Семеновна всякий раз возвращала обратно привезенные продукты, объясняя, что у нее и своих хватает.
― Зачем из города волочь еду? У нас, во-первых, свой урожай тут неплохой есть, а во-вторых, если чего-то сильно будет не хватать, магазин тоже имеется.
― Ну, как-то неудобно, ― смутилась Алена.
Антонина Семеновна махнула рукой:
― Неудобно на потолке спать, одеяло падает! Думаешь, меня собственные внуки объедают? Да как такое в голову только прийти может!
Но Алена все равно, как обычно, купила продуктов на неделю, посадила сыновей в машину и поехала в дачный поселок. Свекровь их приезда не ожидала, а потому не встретила ― копалась на огороде. Она выращивала там капусту с морковкой, немного картошки, фасоль, свеклу и лук, и в шутку назвала свои угодья «заготовкой на борщ». Урожаи у нее получались и правда хорошие ― запасов с головой хватало больше, чем на полгода. Алена все удивлялась: и как это дряхлая с виду старушка находит столько энергии и сил, чтобы обрабатывать такие обширные территории?
Огород был самым настоящим хобби свекрови. Хобби, которое, как выяснилось, потихоньку превращалось в нездоровый фанатизм.
― Ну, рассказывайте, как вы тут живете, ― улыбнулась Алена, входя в небольшой, в две комнаты, дачный домик. ― Что едите, что пьете?
― Едим овощи с огорода да мясо, ― просто ответила Антонина Семеновна. ― Мясо покупаем у местных, кто скотину водит. Иногда обмениваем. Фрукты охотно берут взамен, ― похвасталась она. ― Собственные, из сада.
Домик окружал целый фруктово-ягодный сад: и яблони, и груши, и инжир, и малина с ежевикой, и шелковица, и даже несколько персиковых деревьев. Между аккуратно выбеленных стволов были вымощены плиткой узкие дорожки, цвели кустовые розы и еще какие-то цветы, названий которых Алена не знала.
― А сладости у мальчишек есть?
― Ну а как же! Есть, конечно. Но даю не каждый день ― а то отказываются от нормальной еды. Да и если их постоянно сластями баловать, то потом и мотивации не будет, чтобы что-то за них сделать. Зачем, если просто так дают?
― А что за них полагается делать? ― напряглась Алена.
Свекровь пожала плечами.
― Помочь, например, по хозяйству.
Алена поставила на стол пакет с продуктами.
― Вот. Тут и сладости, и мясо. И вообще всякое необходимое.
― Алена! Ну я же тебе говорила! Зачем таскать из города, у нас тут что, голодный край?
― Пригодится. Кстати, я остаюсь у вас до вечера.
На дворе стояло яркое, звонкое, пестрое лето. По небу величественно-неспешно плыли пушистые белые облака, будто специально обходя сияющее солнце, зелень травы, деревьев и кустов сонно колыхалась в знойном мареве. Над маленьким лугом позади дома кукольными платочками порхали белые бабочки-капустницы.
Антонина Семеновна заварила терпкий, ароматный чай. В гостиной работал кондиционер, нагоняя приятную прохладу, едва слышно тикали советские еще часы на стене. Алена безмятежно прихлебывала чай из толстой керамической кружки, думала: ну как она могла решить, что свекровь не кормит мальчишек? Эта мысль казалась настолько глупой, что она тихонько рассмеялась.
― Может, оставишь мальчиков до сентября? ― спросила Антонина Семеновна, ставя на стол полную тарелку свежих пряников в глянцевой глазури. ― Вы с Антоном отдохнете, а я душу потешу. Не так часто внуки у меня живут.
― Можно, ― кивнула Алена. ― Если они сами захотят.
― А чего не хотеть? Свежий воздух. Природа. Речка, опять же. Мы иногда ходим освежиться. Трудотерапия.
Алена вздрогнула.
― Какая еще трудотерапия?
― Ну как ― какая? На огороде, конечно же. Детей нужно приучать к труду.
Леша с Игорем вовсю играли на тенистом заднем дворе: стреляли друг в друга из водяных пистолетов, носились туда-сюда, таскали за собой большие игрушечные самосвалы. Алена видела их в окно, бездумно наблюдала за их озорной игрой.
Тарелку с пряниками свекровь поставила ближе к себе, взяла один. Алена сладкого не хотела. Не любила. Поэтому к тарелке даже не потянулась. А может, Антонина Семеновна права? Все-таки труд сделал из обезьяны человека. Труд облагораживает и уж точно не вредит. Если это, конечно, не «арбайт махт фрай».
Но именно такой трудотерапия Антонины Семеновны и оказалась, или, во всяком случае, похожей. Когда настало время обеда, она вдруг демонстративно поставила перед Аленой пустую тарелку и надменным голосом пояснила:
― Кто как поработал ― тот так и поел.
Алена переводила взгляд со свекрови на тарелку, не зная, что ответить. Мальчишки забежали в дом и наперегонки ринулись в ванную ― мыть руки. Свекровь тем временем наложила им по небольшой порции овощного рагу, налила по кружке компота. Леша и Игорь, оживленно болтая, уселись за стол.
Алена прочистила горло, спросила с иронией:
― Я извиняюсь, но… это что? ― кивком указала на пустую тарелку перед собой.
― Я же сказала, кто как работает, тот так и ест, ― спокойно отозвалась Антонина Семеновна. ― А ты на грядках не работала ни разу. Мальчишки ― да, поэтому им и еда.
Алена вскинула брови, губы ее искривились в усмешке. Господи, какой сюр! Кажется, свекровь окончательно свихнулась тут и на трудотерапии, и на своих огородно-садовых работах!
― Я привезла продукты для мальчиков, ― напомнила Алена. ― Когда закончатся, привезу еще. Какие проблемы?
― Да никаких проблем. Но тут суть в другом. Нужно, чтобы дети приучались работать, и получали за нее вознаграждение.
― В виде еды? ― язвительно уточнила Алена.
― В виде еды, ― серьезно кивнула свекровь. ― А для чего еще люди работают?
― Но им по семь лет! Какая еще работа за еду, у вас с головой все в порядке?
Алена пребывала в полном недоумении. В лицо бросилась кровь, в голове шумело. Объяснение происходящему она могла найти только одно: Антонина Семеновна сошла с ума.
― А с какого возраста их нужно приучать к труду? С восемнадцати? Тогда уже и поздно будет.
― Не будет, ― отрубила Алена.
Дети в их пылкий спор не смешивались, только с любопытством глазели то на мать, то на бабушку, и за обе щеки уплетали овощное рагу. Алена решительно поднялась из-за стола.
― Я все поняла. Честно сказать, когда дети мне рассказали, я сперва не поверила. Но сейчас вижу, что все правда ― до единого слова.
― Что такого страшного в приучении к работе? ― не сдавалась свекровь. ― Ты их хочешь двумя лодырями вырастить?
Алена разозлилась.
― Я хочу их вырастить людьми, которые знают цену своей работе! А не людьми, которые горбатятся за гроши! А если уж на то пошло, то им еще рано думать о заработках!
― Ой, какие все нежные пошли! Поработают, не переломятся, чай, не младенцы уже! Пора уже нести ответственность за свои действия!
Глаза Алена гневно сверкнули.
― Даже в прежние времена, когда детский труд не считался чем-то запредельным, дети начинали работать лет с десяти. Но никак не с семи! ― она повернулась к сыновьям. ― Что именно вы делаете на огороде?
Игорь с Лешей переглянулись, принялись нерешительно перечислять:
― Воду носим, пропалываем, от насекомых травим…
― Все, хватит, ― прервала их Алена, распаляясь все больше и больше. ― Собирайтесь, едем обратно домой.
― Почему? ― взвилась Антонина Семеновна. ― Я что, не имею права на общение с внуками?!
― Имеете. Но только не на таких условиях!
Свекровь уперла руки в боки, окинула Алену презрительным взглядом.
― Если ты, Алена, не можешь решить, нужно ли приучать детей к труду, то за тебя я решу. Нужно!
― «Нужно»! ― передразнила ее Алена. ― Ничего вы решать не будете. В их свидетельствах о рождении вашего ФИО нет. Так что…
Антонина Семеновна вслед за Аленой и мальчишками вышла во двор, продолжая доказывать, что полностью права. Алена не хотела ее слушать ― и не слушала. Она отперла машину, распахнула заднюю дверцу и скомандовала сыновьям:
― Полезайте внутрь.
Свекровь еще некоторое время смотрела, как удаляется машина, поднимая серые клубы пыли по ухабистой проселочной дороге. Потом нехотя развернулась и пошла к крыльцу.
Антон рассказу жены тоже не хотел верить ― его не убеждали даже слова сыновей, которые по-простому, по-детски бесхитростно подтвердили, что это правда.
― Ты их за еду работать заставляешь? ― неверящим тоном протянул Антон матери по телефону. ― Кхм… да уж.
― Да что вы зациклились: работать за еду, работать за еду! ― взвизгнула Антонина Семеновна. ― Это трудовая терапия называется, а не «работать за еду»!
― Мам, ― тихо протянул Антон. ― Ты в курсе, что им по семь лет? Они еще сущие дети.
― И что? Чем раньше, тем лучше, ― не сдавалась та. ― Я уже и Алене говорила, и тебе повторю: вы когда их к труду будете приучать? Когда лбы уже здоровые будут?!
― Кажется, она непробиваемая, ― сказал Антон Алене, положив трубку. ― Извини. Я тебе сразу не поверил.
Алена равнодушно молчала. Дети играли у себя в спальне, дверь была закрыта.
― Я с ней поговорю, ― со вздохом пообещал Антон.
Алена снова не ответила. Ее почему-то совсем перестала волновать эта ситуация. Ну не хочет свекровь нормальных отношений с внуками и невесткой ― так это что, их проблема? Пусть делает, что хочет.
Ясно только одно ― оставаться на даче дольше одного дня дети больше не будут.
