— Кто-нибудь видел мой синий блокнот? Тот, с наклейкой совы на обложке? — Вика заглянула в гостиную, где её муж Кирилл листал новости на планшете, а свекровь Татьяна Александровна расположилась в кресле с вязанием.
— Какой ещё блокнот? — не отрываясь от экрана, спросил Кирилл.
— Мой рабочий! Там все записи по новой группе итальянцев, я его на столе оставила, — Вика начала нервничать. — Завтра первое занятие, а теперь…
Татьяна Александровна поправила очки и мельком взглянула на невестку:
— А, эти листочки с каракулями? Я их выбросила, когда порядок наводила.
— Что? — Вика замерла. — Вы выбросили мой рабочий блокнот?
— Ну да, — пожала плечами свекровь. — Валялся какой-то исписанный блокнот, весь в пятнах, страницы мятые. Решила, что это черновик ненужный.
— Это не черновик! — голос Вики дрогнул. — Там мои рабочие материалы на полгода вперёд! Где мусорное ведро?
Она бросилась на кухню, но ведро было уже пусто — Татьяна Александровна успела вынести мусор.
— Кирилл! — позвала Вика. — Твоя мама выбросила мои рабочие материалы!
Муж нехотя оторвался от планшета и посмотрел на жену:
— Ну что ты кричишь? Мама хотела как лучше, порядок навела. Не знала она, что это важные записи.
— Так можно было спросить! — Вика чувствовала, как к горлу подступает ком. — Нельзя просто брать и выбрасывать чужие вещи!
— Это не чужие вещи, — вмешалась Татьяна Александровна, входя на кухню. — Это вещи моего сына. Я имею право наводить в его доме порядок.
— Этот дом и мой тоже, — тихо, но твёрдо ответила Вика. — И блокнот был мой.
— Ну восстановишь как-нибудь свои записи, — отмахнулась свекровь. — Подумаешь, трагедия! В моё время мы всё в голове держали, никаких блокнотов не требовалось.
Вика посмотрела на мужа, ожидая поддержки, но тот лишь пожал плечами:
— Мама права, Вик. Что теперь поделаешь? Восстановишь как-нибудь.
— То есть, твоя мать копается в моих вещах, выбрасывает мои рабочие материалы, а я плохая? — Вика посмотрела прямо в глаза мужу.
Кирилл поморщился:
— Никто не говорит, что ты плохая. Просто не делай из мухи слона.
Вика молча вышла из кухни. Этот случай с блокнотом был далеко не первым. С тех пор как Татьяна Александровна приехала «погостить недельку» две недели назад, Вика постоянно не находила своих вещей на привычных местах. Свекровь переставляла всё «для удобства», меняла расположение кухонной утвари, даже заглядывала в шкафы с одеждой Вики, чтобы «помочь с организацией пространства».
В спальне Вика достала новый блокнот и начала записывать всё, что произошло сегодня. Это стало её способом справляться с ситуацией — документировать каждый случай вмешательства свекрови. Может, когда-нибудь она покажет эти записи Кириллу, чтобы он понял, через что ей приходится проходить.
— Нет, Марина, ты не представляешь, что она устроила! — Вика говорила по телефону с подругой, выйдя в парк, чтобы свекровь не подслушала. — Выбросила мой рабочий блокнот, а потом сказала, что делает одолжение, наводя порядок в «доме своего сына».
— Кошмар какой, — отозвалась Марина. — А Кирилл что?
— А что Кирилл? «Мама хотела как лучше». Как всегда, в общем.
— Слушай, а может тебе тоже начать «наводить порядок» в его вещах? — предложила подруга. — Выбросить что-нибудь важное для него?
— Нет, я так не могу, — вздохнула Вика. — Это же глупо — мстить. Просто хочу, чтобы она уважала мои границы.
— Сколько она ещё планирует у вас жить?
— Вот это самый интересный вопрос, — Вика присела на скамейку. — Изначально речь шла о неделе. Потом она сказала, что на даче ремонт водопровода. Вчера я случайно услышала её разговор по телефону — оказывается, она поругалась с соседями по даче, и теперь не хочет туда возвращаться.
— И что ты будешь делать?
— Не знаю, — честно призналась Вика. — Пытаюсь поговорить с Кириллом, но он не видит проблемы. Говорит: «Это же моя мама, она желает нам добра».
Когда Вика вернулась домой, на кухне её ждал сюрприз. Татьяна Александровна достала из духовки запеканку и с гордостью поставила на стол:
— Вот, приготовила твоё любимое!
— Моё любимое? — удивилась Вика. — Но я не люблю творожную запеканку.
Татьяна Александровна посмотрела на неё с плохо скрываемым раздражением:
— Кирилл сказал, что ты её обожаешь.
— Это Кирилл её обожает, — мягко поправила Вика. — У меня непереносимость лактозы, я почти не ем молочные продукты.
— Первый раз слышу о такой непереносимости, — фыркнула свекровь. — В наше время таких выдумок не было. Ели всё, что дают, и никто не жаловался.
— Это не выдумка, — начала Вика, но в этот момент в квартиру вошёл Кирилл.
— Мам, ты сделала запеканку? — обрадовался он, целуя мать в щёку. — Обожаю твою запеканку!
— Вот, — с торжествующим видом произнесла Татьяна Александровна, глядя на Вику. — Кирюша знает толк в настоящей еде.
За ужином Вика молчала, наблюдая, как муж и свекровь обсуждают родственников, о большинстве из которых она даже не слышала.
— А тётя Валя всё ещё живёт в том доме на окраине? — спрашивал Кирилл.
— Что ты, переехала к дочери в новостройку. Там такая квартира — закачаешься! Не то что эта… — Татьяна Александровна обвела взглядом кухню и многозначительно замолчала.
— Что не так с нашей квартирой? — не выдержала Вика.
— Ничего, ничего, — свекровь подняла ладони в примирительном жесте. — Просто маловата. Кирюше нужно пространство для развития.
— Мама, нам хватает, — вмешался Кирилл. — Мы же вдвоём живём.
— Пока вдвоём, — многозначительно протянула Татьяна Александровна. — А когда детишки пойдут? Вы же не собираетесь откладывать? Кириллу уже тридцать два, пора бы и о продолжении рода подумать.
Вика отложила вилку:
— Извините, я неважно себя чувствую. Пойду прилягу.
В спальне она достала свой дневник и добавила ещё одну запись. Со дня приезда свекрови это была уже двадцатая страница.
На следующее утро Вика проснулась раньше обычного. Голова гудела после бессонной ночи — она долго не могла уснуть, обдумывая вчерашний конфликт. Осторожно, чтобы не разбудить Кирилла, она выскользнула из-под одеяла и направилась на кухню.
К её удивлению, Татьяна Александровна уже была там, с чашкой в руках.
— Доброе утро, — сдержанно поздоровалась Вика.
— А, встала наконец, — отозвалась свекровь, оглядывая невестку с ног до головы. — Я уже час как на ногах. В моём возрасте ценишь каждую минуту дня.
Вика молча начала готовить себе завтрак. Ей нужно было восстановить материалы для сегодняшнего занятия с итальянцами, и времени оставалось катастрофически мало.
— Я вчера разговаривала с Кириллом, — произнесла вдруг Татьяна Александровна. — Он сказал, что ты работаешь слишком много. Это неправильно для молодой женщины.
Вика мысленно досчитала до десяти.
— У меня нормальная рабочая нагрузка, — спокойно ответила она. — К тому же, я люблю свою работу.
— В молодости нужно думать о семье, а не о карьере, — наставительно произнесла свекровь. — Я вот всю жизнь посвятила семье. И Кирилл у меня вырос хорошим человеком.
— Кирилл замечательный, — согласилась Вика. — Только вот он сам поддерживает мою работу. Мы с ним это обсуждали.
— Он просто не хочет тебя расстраивать, — отрезала Татьяна Александровна. — Мужчинам нужна забота, домашний уют, а не жена, которая целыми днями в компьютере сидит.
Вика посмотрела на часы — у неё оставалось всего два часа до занятия. Нужно было срочно восстанавливать материалы.
— Извините, Татьяна Александровна, мне надо поработать, — сказала она и направилась к выходу из кухни.
— Вот-вот, опять за компьютер, — недовольно пробурчала свекровь ей вслед. — А ведь я хотела сегодня показать, как правильно борщ варить. Кирилл обожает мой борщ.
Вика не ответила. В их с Кириллом комнате она быстро оделась, схватила ноутбук и решила поехать в ближайшее кафе, чтобы спокойно подготовиться к занятию. Дома сосредоточиться было невозможно.
Вечером, когда Вика вернулась домой после работы, в квартире царила странная атмосфера. Татьяна Александровна сидела в гостиной с каменным лицом, а Кирилл нервно ходил из угла в угол.
— Что случилось? — спросила Вика, снимая пальто.
— Мне звонила моя сестра Алина, — начал Кирилл. — Оказывается, мама поссорилась с соседями по даче из-за забора. Они установили новое ограждение, которое перекрыло часть её участка.
— Не перекрыло, а украло! — вмешалась Татьяна Александровна. — Они специально поставили забор на полметра дальше, чем было раньше! Я теперь даже к калитке нормально подойти не могу!
Вика осторожно опустилась в кресло:
— Так вот почему вы приехали к нам? Из-за конфликта с соседями?
— А что я должна была делать? — всплеснула руками Татьяна Александровна. — Сидеть там и смотреть, как меня обворовывают средь бела дня?
— Мама, но почему ты сразу не сказала? — спросил Кирилл. — Мы бы могли помочь, поговорить с соседями…
— Да что с ними говорить! — отрезала Татьяна Александровна. — Захребетники! Вот при моём отце такого бы не случилось. Он бы быстро их на место поставил.
Вика внимательно наблюдала за этой сценой. Теперь ей стало ясно, почему свекровь так внезапно приехала и не торопится уезжать. Но почему она скрывала истинную причину?
— Я думаю, нам стоит съездить на дачу и разобраться с ситуацией, — предложила Вика. — Может быть, всё не так страшно, как кажется.
— Вот ещё! — фыркнула свекровь. — Ты-то что понимаешь в дачных делах? Ни разу лопату в руках не держала, а туда же — советы давать.
— Мама, — предостерегающе произнёс Кирилл. — Вика предлагает помощь.
— Не нужна мне её помощь, — отрезала Татьяна Александровна. — Лучше бы ужин приготовила, чем умничать.
В этот момент раздался звонок в дверь. Кирилл пошёл открывать.
— Петрович, здравствуйте! — послышался его голос из прихожей. — Что-то случилось?
В квартиру вошёл их сосед, пожилой мужчина с седыми усами.
— Добрый вечер, — поздоровался он. — Извините за беспокойство, но не могли бы вы потише? У меня жена болеет, ей нужен покой.
— А мы разве шумим? — удивился Кирилл.
— Ну как сказать, — Петрович замялся. — Разговоры на повышенных тонах уже час слышны через стену.
Татьяна Александровна поджала губы:
— Вот до чего дошло — уже и разговаривать дома нельзя. Какие сейчас стены тонкие строят, никакой приватности.
— Извините, Пётр Сергеевич, — сказала Вика. — Мы постараемся тише.
Когда сосед ушёл, Татьяна Александровна посмотрела на невестку с возмущением:
— И за что ты извиняешься? Это наш дом, мы имеем право разговаривать как хотим!
— Это также и дом Петровича, — спокойно возразила Вика. — И его жена болеет.
— Ой, все сейчас болеют, — отмахнулась свекровь. — Вот в моё время…
— Мама, давай на сегодня закончим, — неожиданно твёрдо сказал Кирилл. — Уже поздно.
Татьяна Александровна удивлённо посмотрела на сына, но спорить не стала. Вика поймала взгляд мужа — возможно, впервые за две недели он проявил характер в разговоре с матерью.
На следующий день Вика вернулась с работы раньше обычного. В квартире стояла непривычная тишина.
— Кирилл? Татьяна Александровна? — позвала она, но никто не отозвался.
Сбросив туфли, Вика прошла в гостиную и замерла от неожиданности. Татьяна Александровна сидела в кресле с её личным ежедневником в руках — тем самым, куда Вика записывала все случаи вмешательства свекрови в их жизнь.
— Что вы делаете? — воскликнула Вика. — Это мой личный дневник!
Татьяна Александровна медленно подняла голову, в её глазах читалась смесь гнева и торжества.
— Значит, так ты обо мне думаешь? — она потрясла ежедневником. — «Свекровь опять перемыла всю посуду, хотя я просила не трогать мои кастрюли», «Татьяна Александровна снова перестановку сделала в шкафу, теперь не могу найти свои вещи», «Она без спроса выбросила мои травяные чаи, сказав, что это мусор».
— Отдайте, пожалуйста, — Вика протянула руку. — Это мои личные записи.
— Личные записи? — возмутилась свекровь. — Ты пишешь обо мне гадости и называешь это личными записями? А вот это что? — она перелистнула страницу. — «Татьяна Александровна целый час рассказывала Кириллу, какая замечательная девушка дочь её подруги Зинаиды — готовит, вяжет, дома сидит. Очевидно, намекает, что я не соответствую».
— Я записывала факты, — твёрдо сказала Вика. — То, что происходило в нашем доме.
— Факты? — Татьяна Александровна захлопнула ежедневник. — Ты очерняешь меня перед моим сыном! Выставляешь чудовищем! А я только заботилась о вас!
— Вы даже сейчас не видите проблемы? — тихо спросила Вика. — Вы взяли мой личный дневник и читаете его. Без разрешения. Как и всё остальное, что вы делаете в этом доме.
— Я мать Кирилла! — повысила голос Татьяна Александровна. — Я имею право знать, что происходит в семье моего сына!
В этот момент хлопнула входная дверь, и в гостиную вошёл Кирилл.
— Что здесь происходит? — спросил он, глядя на раскрасневшуюся мать и бледную жену. — Почему вы кричите?
— Твоя жена пишет обо мне ужасные вещи! — Татьяна Александровна подскочила с кресла. — Посмотри! — она протянула ежедневник сыну.
Кирилл растерянно взял блокнот и начал листать страницы. Его лицо менялось по мере чтения.
— Вика, что это? — наконец спросил он. — Ты всё это время вела… дневник наблюдений за моей мамой?
— Не за твоей мамой, — ответила Вика, глядя ему в глаза. — А за тем, что происходит в нашей квартире. За тем, как нарушаются мои границы каждый день.
— Какие ещё границы? — взвилась Татьяна Александровна. — Выдумки! В нормальной семье нет никаких границ!
— Мама, но как ты нашла этот дневник? — спросил Кирилл. — Он же был у Вики…
— Он лежал в столе! — оборонительно сказала свекровь. — Я искала ручку, открыла ящик и увидела. Это не моя вина, что она оставляет свои секреты на виду.
— В запертом ящике моего рабочего стола, — уточнила Вика. — Который вы открыли без разрешения.
— Кирилл! — Татьяна Александровна повернулась к сыну. — Ты видишь? Она настраивает тебя против родной матери! Превращает обычную заботу в какое-то вторжение!
Кирилл выглядел совершенно растерянным.
— Вика, — сказал он, — может, ты действительно слишком драматизируешь? Мама хочет как лучше…
— То есть, твоя мать копается в моих вещах, читает мой личный дневник, а я плохая? — спросила Вика, глядя прямо на мужа. — Снова я виновата?
— Я не говорю, что ты виновата, — начал оправдываться Кирилл.
— Нет, говоришь, — Вика забрала у него ежедневник. — Каждый раз, когда твоя мать делает что-то неприемлемое, ты находишь оправдание. Каждый раз ты становишься на её сторону.
— Потому что она права! — воскликнула Татьяна Александровна. — Я старшая в этой семье, я знаю, как правильно!
— Вы гость в нашем доме, — твёрдо сказала Вика. — Гость, который не уважает хозяев.
Татьяна Александровна побагровела:
— Какая наглость! Я — гость? В доме моего сына?
— Мама, Вика имеет в виду… — начал Кирилл, но мать перебила его.
— Я прекрасно понимаю, что она имеет в виду! — воскликнула Татьяна Александровна. — Она хочет выставить меня отсюда, разрушить нашу семью!
— Нет, я просто хочу уважения, — сказала Вика. — И честности. Вы приехали из-за конфликта с соседями, но не сказали нам об этом. Вместо этого вы неделями живёте здесь, переделываете всё под себя и критикуете меня.
— Кирилл! — Татьяна Александровна схватила сына за руку. — Ты позволишь ей так разговаривать с твоей матерью?
Кирилл выглядел совершенно потерянным.
— Я… я не знаю, что сказать, — пробормотал он. — Вы обе…
— Вот что, — решительно сказала Вика. — Мне нужно проветриться. Я ухожу.
Она быстро прошла в спальню, собрала необходимые вещи в небольшую сумку и, не говоря больше ни слова, покинула квартиру.
Дверь за Викой захлопнулась с глухим стуком. В гостиной повисла тяжёлая тишина. Кирилл стоял, не двигаясь, глядя на закрытую дверь. Татьяна Александровна первая нарушила молчание.
— Ну вот, видишь, какая она! — воскликнула она. — При первой же серьёзной ситуации сбежала. А я тебе говорила, что она не готова к семейной жизни. Настоящая жена никогда бы так не поступила.
Кирилл медленно опустился в кресло и потёр лицо руками.
— Мама, перестань, — тихо сказал он. — Я должен подумать.
— О чём тут думать? — возмутилась Татьяна Александровна. — Она тебя бросила! В трудную минуту!
— Нет, мама, — Кирилл поднял взгляд на мать. — Я её не виню. И это не трудная минута — это конфликт, который назревал давно. Ты действительно читала её личный дневник?
Татьяна Александровна поджала губы.
— Я просто хотела узнать, что происходит. Она такая скрытная, никогда не говорит прямо, что думает.
— А ты дала ей такую возможность? — впервые в жизни Кирилл задал матери неудобный вопрос. — С тех пор как ты приехала, ты постоянно критикуешь её, переделываешь всё в доме, даже её вещи трогаешь без разрешения.
— Я просто помогаю! — воскликнула Татьяна Александровна. — Что плохого в том, что я хочу сделать вашу жизнь лучше?
— Но нам не нужна была такая помощь, — ответил Кирилл. — Мы справлялись сами. И да, может быть, наш дом не идеально организован, но это наш дом, наши правила.
— Вот оно что, — Татьяна Александровна скрестила руки на груди. — Значит, ты тоже против меня? Она тебя настроила, да?
— Никто меня не настраивал, — устало ответил Кирилл. — Я просто начинаю видеть ситуацию со стороны.
Он взял со стола ежедневник Вики, который она в спешке оставила, и открыл его.
— Здесь всё задокументировано, мама. День за днём. Как ты переставляла её вещи, выбрасывала то, что считала ненужным, критиковала её работу, её внешний вид, её привычки… И я всё это время закрывал глаза, не хотел замечать, как ей тяжело.
— Это всё преувеличения! — отрезала Татьяна Александровна. — Она специально всё записывала в негативном ключе.
— Мама, — Кирилл посмотрел ей прямо в глаза. — Скажи честно, зачем ты приехала к нам?
Татьяна Александровна отвела взгляд.
— Я же говорила, просто навестить…
— Нет, — твёрдо сказал Кирилл. — Правду. Алина рассказала мне про конфликт с соседями.
Татьяна Александровна тяжело вздохнула и опустилась на диван.
— Ладно, да. Эти новые соседи — невыносимые люди. Поставили забор, захватили часть моей земли. А когда я сказала им, что они не имеют права, они просто посмеялись мне в лицо! Сказали, что у них есть все документы и планы участка, а у меня — ничего.
— И вместо того, чтобы решать эту проблему, ты сбежала к нам?
— Не сбежала, а временно отступила, — поправила его мать. — Я не могла там оставаться, это было унизительно. Каждый день смотреть, как эти люди ходят по земле, которая раньше была моей.
— Почему ты не сказала нам правду сразу? — спросил Кирилл. — Мы бы помогли.
— Я не хотела вас беспокоить, — неуверенно ответила Татьяна Александровна.
— Правда, мама, — настаивал Кирилл. — Почему ты скрыла настоящую причину?
Татьяна Александровна долго молчала, прежде чем ответить.
— Я боялась, что вы не захотите мне помогать. Что скажете — сама разбирайся со своими проблемами. В моём возрасте… это страшно, когда ты одна против всех.
— Мама, — мягко сказал Кирилл. — Мы бы никогда так не поступили. Мы бы помогли тебе, но на твоих условиях, а не живя неделями в нашей квартире без чёткого плана действий.
— А что мне было делать? — всплеснула руками Татьяна Александровна. — Сразу ехать к юристам? Тратить деньги на суды? В моём возрасте?
— Да, именно это! — воскликнул Кирилл. — А не прятаться от проблемы здесь и не превращать нашу квартиру в свою территорию.
— Ты совсем как Вика рассуждаешь, — покачала головой Татьяна Александровна. — Раньше ты никогда бы не разговаривал так со мной.
— Может быть, в этом и проблема, — тихо ответил Кирилл. — Я всегда соглашался с тобой, даже когда был не согласен. И смотри, куда это привело — моя жена ушла из дома.
Он достал телефон и набрал номер Вики. Звонок сразу перешёл на голосовую почту.
— Не отвечает, — сказал он.
— Вот видишь! — торжествующе произнесла Татьяна Александровна. — Она даже не хочет с тобой разговаривать!
— Мама, — Кирилл посмотрел на неё с усталостью во взгляде. — Я думаю, нам нужно поговорить с тобой начистоту. Обо всём этом. И о том, что будет дальше.
Вика сидела в небольшом кафе, куда часто приходила работать. Официантка Надя, уже давно запомнившая постоянную посетительницу, поставила перед ней чашку травяного чая.
— Выглядите расстроенной, — заметила она. — Всё в порядке?
— Не совсем, — слабо улыбнулась Вика. — Семейные проблемы.
— Бывает, — сочувственно кивнула Надя. — Если что-то нужно, обращайтесь.
Оставшись одна, Вика открыла ноутбук и попыталась сосредоточиться на работе, но мысли постоянно возвращались к произошедшему. Её телефон лежал рядом, экраном вниз. Она не могла заставить себя посмотреть, звонил ли Кирилл или писал сообщения.
Дверь кафе открылась, и вошла Марина, подруга Вики. Она быстро огляделась и, заметив Вику, направилась к её столику.
— Привет, — сказала она, садясь напротив. — Получила твоё сообщение. Что случилось?
— Я ушла из дома, — просто ответила Вика. — Больше не могу терпеть эту ситуацию.
— Расскажи подробнее, — попросила Марина.
Вика глубоко вздохнула и начала рассказывать о том, что произошло: как свекровь нашла и прочитала её дневник, как Кирилл снова встал на сторону матери, и как она почувствовала, что больше не может оставаться в этой квартире ни минуты.
— И куда ты теперь? — спросила Марина, когда Вика закончила рассказ.
— Не знаю, — призналась Вика. — Можно к родителям, но они в другом городе. На гостиницу денег хватит ненадолго…
— Переночуешь у меня, — решительно сказала Марина. — У нас диван в гостиной раскладывается. А там видно будет.
— Спасибо, — с благодарностью ответила Вика. — Я не хотела тебя обременять…
— Перестань, — отмахнулась Марина. — Для чего ещё нужны друзья?
Вика взяла телефон и наконец посмотрела на экран. Пять пропущенных звонков от Кирилла и несколько сообщений.
— Он пытается связаться со мной, — сказала она.
— И что ты собираешься делать? — спросила Марина.
— Пока ничего, — Вика отложила телефон. — Мне нужно время, чтобы подумать.
— Правильно, — кивнула Марина. — Пусть теперь он в твоё положение поставит себя. Каково это, когда тебя не слышат и не понимают.
— Дело не в мести, — возразила Вика. — Я просто не могу сейчас разговаривать с ним. Я слишком расстроена и могу наговорить лишнего.
— А его мамаша? — спросила Марина. — Как думаешь, она хоть немного осознала, что была неправа?
— Сомневаюсь, — грустно улыбнулась Вика. — Такие люди никогда не признают своих ошибок. Для них всегда виноваты другие.
В этот момент телефон Вики снова зазвонил. На экране высветилось имя Кирилла.
— Ответишь? — спросила Марина.
Вика покачала головой:
— Не сейчас. Я напишу ему сообщение, что со мной всё в порядке, чтобы не волновался. Но разговаривать пока не готова.
Она быстро набрала короткое сообщение: «Со мной всё хорошо. Мне нужно время. Пожалуйста, не звони пока».
Отправив сообщение, Вика почувствовала странное облегчение. Впервые за долгое время она приняла решение, руководствуясь исключительно своими чувствами, а не стараясь всем угодить.
— Пойдём ко мне? — предложила Марина. — Надеюсь, ты не против кошек. У меня их две, и они обожают гостей.
— Обожаю кошек, — улыбнулась Вика. — Кирилл всегда был против домашних животных в квартире. Говорил, что от них много шерсти.
— Это не Кирилл говорил, а его мамочка, — фыркнула Марина, вставая. — Спорим, она сама внушила ему эту мысль?
Вика не ответила, но в глубине души понимала, что подруга, скорее всего, права.
Прошло три дня. Вика жила у Марины, ходила на работу и старалась не думать о том, что происходит дома. Кирилл больше не звонил, но иногда присылал сообщения — спрашивал, как она, говорил, что скучает. Вика отвечала коротко, не вдаваясь в подробности.
На четвёртый день, когда Вика вернулась с работы в квартиру Марины, её ждал сюрприз. На кухне сидела Алина, сестра Кирилла.
— Привет, — сказала Алина, вставая. — Извини за вторжение. Марина сказала, что ты не против со мной поговорить.
— Конечно, не против, — ответила Вика, снимая пальто. — Что случилось?
— Я хотела рассказать тебе кое-что, — начала Алина. — О нашей маме.
Они сели за стол. Марина поставила перед ними чай и тактично удалилась, оставив их наедине.
— Ты, наверное, думаешь, что я пришла защищать маму или уговаривать тебя вернуться домой, — сказала Алина. — Но это не так. Я пришла, чтобы рассказать тебе, почему она такая.
— Я слушаю, — кивнула Вика.
— Она не всегда была такой властной и бесцеремонной, — начала Алина. — Когда-то давно мама была совсем другой. Мягкой, понимающей, уважающей чужие границы. Но потом что-то сломалось. Это началось после того, как отец ушёл от неё к другой женщине.
— Я не знала, — тихо сказала Вика. — Кирилл никогда не рассказывал подробностей.
— Он был маленьким тогда, многого не помнит, — объяснила Алина. — А я старше, мне было четырнадцать. Отец просто собрал вещи и ушёл. Сказал, что влюбился в другую и хочет начать новую жизнь. Не думал ни о нас, ни о маме — просто взял и ушёл.
Алина отпила глоток чая, прежде чем продолжить:
— Мама осталась одна с двумя детьми. Без поддержки, без помощи. Ей пришлось всё взять на себя — работу, воспитание, быт. И она справилась, но ценой огромных усилий. И, думаю, ценой своей личности. Она стала контролировать всё вокруг, потому что боялась, что иначе всё рухнет.
— Я понимаю, что ей было тяжело, — осторожно сказала Вика. — Но это не оправдывает её поведения сейчас.
— Конечно, не оправдывает, — согласилась Алина. — Я просто хочу, чтобы ты понимала, откуда это взялось. Мама привыкла контролировать всё вокруг. Она боится, что если отпустит контроль, случится что-то плохое. Для неё чужие границы — это не просто неудобство, это угроза её способу выживания.
— И что мне с этим делать? — спросила Вика.
— Ничего, — пожала плечами Алина. — Ты не обязана терпеть её поведение только потому, что у неё тяжёлое прошлое. Но, может быть, это поможет тебе лучше понимать, с чем ты имеешь дело.
— А как ты справляешься с ней? — поинтересовалась Вика.
— Я держу дистанцию, — честно ответила Алина. — У нас с мужем своя квартира, и мама приезжает к нам только по приглашению и на определённое время. Мы сразу установили правила, и она их соблюдает. Ворчит, конечно, обижается, но соблюдает.
— Кирилл никогда не мог установить такие границы, — вздохнула Вика.
— Потому что он — её сын, её мужчина, её опора, — сказала Алина. — На него она возложила все надежды, когда отец ушёл. И до сих пор не может отпустить.
Вика задумалась.
— Спасибо, что рассказала, — наконец сказала она. — Это многое объясняет.
— Я не оправдываю маму, — повторила Алина. — И ты имеешь полное право злиться на неё и на Кирилла. Просто хотела, чтобы ты знала всю историю.
— А как Кирилл? — спросила Вика. — Вы общались с ним эти дни?
— Да, — кивнула Алина. — Он очень переживает. И, как мне кажется, наконец-то начинает понимать, что происходит. Он даже маме сказал пару резких вещей, чего раньше никогда не было.
— Правда? — удивилась Вика.
— Да, — улыбнулась Алина. — Она, конечно, закатила истерику, но, по-моему, в глубине души даже зауважала его за это.
— А она всё ещё у вас?
— Нет, — покачала головой Алина. — Кирилл отвёз её на дачу позавчера. Они вместе поговорили с соседями, выяснили, что те действительно немного сдвинули забор, но не так сильно, как казалось маме. Договорились полюбовно всё решить.
Вика молчала, обдумывая услышанное.
— И ещё кое-что, — добавила Алина. — Кирилл сказал маме, что она может приезжать в гости, только если вы оба её пригласите. И только на выходные.
— И что она ответила?
— Сначала обиделась, конечно. Сказала, что теперь понятно, кто в доме хозяин — явно не её сын. Но потом, кажется, немного успокоилась. По крайней мере, когда я с ней вчера разговаривала по телефону, она уже обсуждала, как будет сажать новые кусты смородины на даче.
Вика слабо улыбнулась:
— Значит, жизнь продолжается.
— Да, — кивнула Алина. — И, Вика… Я понимаю, тебе нужно время. Но Кирилл действительно переживает. И он действительно понял, что был неправ.
— Я подумаю, — только и сказала Вика.
Когда Алина ушла, Вика долго сидела на кухне, глядя в окно. В голове крутилось множество мыслей, но главное — она вдруг почувствовала, что готова к разговору с мужем.
На следующий день после разговора с Алиной Вика решилась позвонить Кириллу. Она долго смотрела на его номер в телефоне, прежде чем нажать кнопку вызова. Сердце колотилось так сильно, что, казалось, вот-вот выскочит из груди.
— Вика? — голос мужа прозвучал взволнованно после первого же гудка, словно он держал телефон в руке, ожидая её звонка.
— Привет, — сказала она. — Как ты?
— Нормально, — ответил Кирилл. — А ты? У тебя всё в порядке?
— Да, я у Марины живу. Всё хорошо.
Наступило неловкое молчание. Они оба не знали, с чего начать важный разговор.
— Вика, я… — начал Кирилл.
— Я хотела… — одновременно сказала она.
Они неловко рассмеялись.
— Ты первая, — сказал Кирилл.
— Я хотела спросить, можем ли мы встретиться и поговорить, — произнесла Вика. — Мне кажется, нам пора обсудить всё, что произошло.
— Конечно, — тут же согласился Кирилл. — Когда и где?
— Сегодня вечером? В кафе «Кленовый лист»? В семь?
— Буду ждать, — ответил Кирилл с облегчением в голосе.
Вика завершила вызов и глубоко вздохнула. Первый шаг сделан.
— Ну что, договорились? — спросила Марина, входя в комнату.
— Да, встречаемся вечером, — кивнула Вика. — И я понятия не имею, что скажу.
— Говори как есть, — посоветовала подруга. — Без обвинений, но и без уступок в важных для тебя вопросах.
Вика кивнула. Именно так она и собиралась поступить.
Кафе «Кленовый лист» было небольшим уютным местом, где они с Кириллом часто бывали раньше. Вика пришла немного раньше назначенного времени и выбрала столик в углу, подальше от других посетителей. Ей не хотелось, чтобы их разговор кто-то подслушивал.
Кирилл появился ровно в семь. Он выглядел немного осунувшимся, с тёмными кругами под глазами, словно последние дни плохо спал. Увидев Вику, он неуверенно улыбнулся и направился к её столику.
— Привет, — сказал он, садясь напротив. — Спасибо, что согласилась встретиться.
— Привет, — ответила Вика. — Я рада, что мы наконец поговорим.
Подошла официантка, они заказали чай и пирожные. Когда она отошла, Кирилл заговорил первым:
— Вика, я должен извиниться перед тобой. Ты была права во всём, а я… я был слеп и глух.
Вика внимательно посмотрела на мужа. Его голос звучал искренне, без наигранности.
— Что именно ты понял? — спросила она.
— Что я позволял маме нарушать твои границы. Что я всегда становился на её сторону, даже когда она была неправа. Что я… — он запнулся, — что я предавал тебя каждый раз, когда не защищал от её критики и вмешательства.
Вика молчала, давая ему возможность высказаться до конца.
— Я прочитал твой дневник, — признался Кирилл. — После того, как ты ушла. И мне стало так стыдно. Ты фиксировала все эти случаи, день за днём, а я даже не замечал, как тебе тяжело.
— Почему ты всегда вставал на сторону матери? — тихо спросила Вика.
Кирилл долго молчал, собираясь с мыслями.
— Я говорил с Алиной об этом, — наконец сказал он. — И, наверное, всё дело в том, что я привык так жить. После ухода отца мама полностью контролировала мою жизнь. Что есть, как одеваться, с кем дружить. Я просто не знал, что можно иначе. Мне казалось, что так и должно быть — мама всегда права, даже если её действия кажутся неправильными.
— Она приезжала к нам и раньше, — заметила Вика. — Но ты никогда не вёл себя так… покорно.
— Потому что раньше она приезжала на день-два, — объяснил Кирилл. — А в этот раз она жила с нами неделями. И постепенно я вернулся в детскую модель поведения — слушаться маму, не спорить с ней, считать её мнение единственно верным.
Официантка принесла их заказ. Они помолчали, пока она расставляла чашки и тарелки.
— Я отвёз маму на дачу, — сказал Кирилл, когда они снова остались одни. — Поговорил с соседями, уладил конфликт с забором. На самом деле там всё не так страшно, как она представляла. Они действительно немного сдвинули забор, но буквально на двадцать сантиметров, а не на полметра, как утверждала мама. Мы договорились, что весной, когда земля оттает, всё исправим.
— Это хорошо, — кивнула Вика, отпивая чай. — А как она отреагировала на твою… независимость?
— Сначала была в шоке, — честно признался Кирилл. — Сказала, что я «совсем как Вика стал», и что ты меня «испортила». Но потом, когда увидела, что я не поддаюсь на манипуляции и не меняю решения, немного успокоилась. По крайней мере, прекратила обвинять тебя во всём.
— Это прогресс, — слабо улыбнулась Вика.
— И ещё я сказал ей, что она может приезжать в гости только на выходные и только по приглашению, — продолжил Кирилл. — И что в нашей квартире она должна уважать наши правила и наше пространство.
— И как она отреагировала?
— Обиделась, конечно. Сказала, что я неблагодарный сын и что она не заслужила такого отношения. Но я был твёрд. Сказал, что если она хочет быть частью нашей жизни, то должна уважать наши границы.
Вика задумчиво смотрела на мужа. Она никогда не видела его таким решительным, особенно когда дело касалось его матери.
— Кирилл, я рада, что ты наконец поговорил с ней. Но что дальше? Что изменится?
— Всё, — уверенно сказал он. — Я больше никогда не позволю никому, даже маме, вмешиваться в нашу жизнь или обижать тебя. Я был неправ, и я хочу это исправить.
— Дело не только в твоей маме, — мягко заметила Вика. — Дело в нас с тобой. В том, что ты не слышал меня, не замечал, как мне тяжело.
— Ты права, — кивнул Кирилл. — Я был эгоистом. Мне было проще игнорировать проблему, чем признать, что моя мать делает что-то неправильно. Я привык закрывать глаза на неудобные вещи.
— И теперь?
— Теперь я хочу измениться, — сказал Кирилл. — Хочу научиться слышать тебя, видеть, когда тебе плохо или тяжело. Хочу быть настоящим партнёром, а не человеком, который всегда ищет самый простой выход из ситуации.
Вика внимательно смотрела на мужа. В его глазах читалась искренность, которую невозможно было подделать.
— Я не прошу тебя принимать решение прямо сейчас, — добавил Кирилл. — Тебе нужно время, я понимаю. Но я хочу, чтобы ты знала — я всё осознал и хочу измениться.
— Мне нужно подумать, — сказала Вика после долгой паузы. — Эта ситуация… она показала мне многое о нас с тобой. О том, насколько мы разные, о том, как по-разному видим семейные отношения.
— Я понимаю, — кивнул Кирилл. — Только, пожалуйста, не закрывайся от меня. Давай продолжать разговаривать, пытаться понять друг друга.
— Хорошо, — согласилась Вика. — Будем общаться. Но мне всё ещё нужно время и пространство, чтобы разобраться в своих чувствах.
Они поговорили ещё около часа. О работе, о друзьях, о планах на будущее. Не о свекрови и не о конфликте — просто о жизни, какой она была до всего этого. И постепенно напряжение между ними начало спадать.
Когда они вышли из кафе, уже стемнело. Кирилл предложил проводить Вику до дома Марины, и она согласилась.
— Спасибо за встречу, — сказал он, когда они остановились у подъезда. — Для меня это очень важно.
— Мне тоже, — призналась Вика. — Я рада, что мы поговорили.
Они неловко попрощались, и Вика поднялась в квартиру Марины. Впервые за долгое время ей казалось, что есть надежда всё исправить.
Прошла неделя. Вика по-прежнему жила у Марины, но они с Кириллом регулярно созванивались и несколько раз встречались. Разговаривали обо всём — о работе, о будущем, о том, чего хотят от отношений. Впервые за долгое время они действительно слушали друг друга.
Однажды Кирилл предложил Вике заехать в их квартиру, чтобы она могла взять ещё вещей.
— Только если ты уверена, что готова, — добавил он. — Я не хочу давить на тебя.
Вика согласилась. Ей действительно нужно было забрать некоторые рабочие материалы, да и одежда у Марины заканчивалась.
Когда она вошла в свою квартиру, то была поражена переменами. Всё было на своих местах — так, как она привыкла. Никаких перестановок, никаких «улучшений», которые так любила делать свекровь.
— Я всё вернул, как было, — сказал Кирилл, заметив её удивлённый взгляд. — Надеюсь, ничего не перепутал.
— Нет, всё правильно, — улыбнулась Вика. — Спасибо.
Она прошла в спальню, чтобы собрать нужные вещи. На прикроватной тумбочке лежал её ежедневник — тот самый, из-за которого разгорелся последний скандал.
— Я не трогал его, — сказал Кирилл, стоя в дверях. — Просто положил на место.
Вика взяла дневник в руки и задумчиво посмотрела на обложку.
— Я не знаю, что мне делать с этим, — призналась она. — Столько негативных эмоций связано с этими записями.
— Может, начать новый? — предложил Кирилл. — С чистого листа?
Вика улыбнулась:
— Может быть. Но сначала мне нужно закончить с этим, — она положила ежедневник в сумку. — Соберу вещи и пойду, хорошо?
— Конечно, — кивнул Кирилл. — Я буду на кухне, если понадоблюсь.
Он вышел, оставив её одну. Вика медленно ходила по комнате, собирая одежду и рабочие материалы. Странное чувство охватило её — словно она была гостем в собственном доме.
Закончив сборы, она вышла на кухню. Кирилл сидел за столом, просматривая что-то в телефоне.
— Я собрала всё, что нужно, — сказала она.
— Хорошо, — он встал. — Я провожу тебя.
— Не нужно, — покачала головой Вика. — Я вызову такси.
— Как скажешь, — не стал спорить Кирилл. — Вика, я… — он запнулся. — Я очень скучаю по тебе. По нам. По тому, как было раньше.
— Я тоже, — призналась она. — Но нам нужно время, чтобы всё наладить.
— Конечно, — поспешно согласился он. — Я не тороплю тебя. Просто хотел, чтобы ты знала.
Когда Вика уже стояла у двери, готовая уйти, Кирилл вдруг сказал:
— Я говорил с мамой вчера.
Вика замерла:
— И что?
— Она спрашивала о тебе. Интересовалась, как ты.
— Правда? — недоверчиво спросила Вика.
— Да, — кивнул Кирилл. — И ещё она сказала, что, возможно, была слишком резкой с тобой. Для неё это практически признание вины.
— Так и сказала — «слишком резкой»? — уточнила Вика.
— Ну, не совсем так, — признался Кирилл. — Сказала: «Может, я была немного прямолинейна с твоей женой». Но для мамы это почти извинение.
Вика слабо улыбнулась:
— Что ж, прогресс.
Они попрощались, и Вика поехала обратно к Марине. По дороге она задумалась о словах Кирилла. Действительно ли Татьяна Александровна начала осознавать свою неправоту, или это просто очередная манипуляция?
Прошёл ещё месяц. Вика вернулась домой. Не сразу — сначала они с Кириллом долго разговаривали, устанавливали новые правила совместной жизни, обсуждали, что делать, если подобная ситуация повторится. Кирилл был терпелив и внимателен, ни разу не попытался поторопить её или надавить.
Татьяна Александровна больше не приезжала без приглашения. Вика знала от Алины, что свекровь по-прежнему считала её «слишком современной» и «недостаточно домашней» для своего сына, но научилась держать эти мысли при себе.
Однажды в субботу раздался звонок телефона. Вика ответила и с удивлением услышала голос свекрови.
— Виктория? Добрый день, — голос Татьяны Александровны звучал непривычно неуверенно. — Как ты?
— Здравствуйте, Татьяна Александровна, — ответила Вика. — У меня всё хорошо, спасибо. А у вас?
— Тоже неплохо, — свекровь помолчала. — Слушай, у меня к тебе просьба. Я хотела бы приехать к вам на следующие выходные. Не к Кириллу, а… к вам обоим. Если ты не против.
Вика была поражена. Впервые Татьяна Александровна спрашивала её разрешения.
— Конечно, приезжайте, — сказала она после паузы. — Будем рады вас видеть.
— Хорошо, — в голосе свекрови послышалось облегчение. — Тогда до встречи. И, Виктория…
— Да?
— Не говори Кириллу, что я звонила. Хочу сделать ему сюрприз.
— Хорошо, — согласилась Вика, улыбаясь. Некоторые вещи не меняются.
Когда она положила трубку, в комнату вошёл Кирилл.
— Кто звонил? — спросил он.
— Телефонный опрос, — соврала Вика, решив сохранить секрет свекрови. — Спрашивали про стиральные порошки.
Кирилл кивнул и вернулся к своим делам. Вика задумчиво смотрела ему вслед. Впереди их ждало немало испытаний, и отношения со свекровью всегда будут непростыми. Но главное — они с Кириллом научились слышать друг друга и вместе решать проблемы.
А это значило, что они справятся с чем угодно.
Эпилог
Прошло полгода. Татьяна Александровна приезжала к ним раз в месяц, строго на выходные. Каждый её визит по-прежнему был испытанием для Вики, но теперь у неё была поддержка Кирилла. Он больше не позволял матери вмешиваться в их жизнь и твёрдо пресекал любые попытки критики.
Сама Татьяна Александровна тоже изменилась. Нет, она не превратилась в идеальную свекровь, которая обожает невестку и считается с её мнением. Она по-прежнему была властной, порой бестактной и уверенной в своей правоте. Но она научилась сдерживаться и не лезть в их дела без приглашения.
Однажды, когда Татьяна Александровна в очередной раз гостила у них, Вика застала её в гостиной за чтением книги.
— Интересная? — спросила Вика, присаживаясь рядом.
— Очень, — кивнула свекровь. — Алина подарила. Про отношения в семье.
Вика удивлённо подняла брови:
— И как, полезно?
— Некоторые мысли весьма разумные, — признала Татьяна Александровна. — Например, про то, что взрослые дети имеют право на собственную жизнь и решения, — она вздохнула. — В моё время никто так не считал. Родители командовали детьми до самой старости.
— Времена меняются, — осторожно заметила Вика.
— Да, и не всегда к лучшему, — не удержалась свекровь, но тут же добавила: — Впрочем, в чём-то современный подход имеет свои преимущества.
Это было самое близкое к признанию неправоты, что Вика когда-либо слышала от Татьяны Александровны.
В тот вечер, когда свекровь уже легла спать, а они с Кириллом сидели на кухне, Вика сказала:
— Не думала, что скажу это, но твоя мама… меняется.
— В лучшую сторону? — с улыбкой спросил Кирилл.
— Не то чтобы сильно, — честно ответила Вика. — Но она хотя бы пытается.
— Это уже прогресс, — кивнул Кирилл. — Знаешь, она вчера сказала мне, что ты «не так плоха, как казалось вначале». От неё это почти комплимент.
Они рассмеялись, и Вика подумала, что, возможно, это и есть настоящая семейная мудрость — не ожидать идеальных отношений, но ценить даже самые маленькие шаги навстречу друг другу.
А Татьяна Александровна? Она никогда не признает, что была неправа. Никогда не попросит прощения за свои поступки. Никогда не станет той идеальной свекровью, о которой мечтают невестки. Но она научилась уважать чужие границы — не потому, что поняла их важность, а потому, что осознала: иначе она рискует потерять сына.
И для Вики этого было достаточно. По крайней мере, пока.
