— Вы должны знать, с кем на самом деле живёте все эти годы! — прозвенел пронзительный женский голос.
Вечер пятницы, Антонина только закончила мыть посуду после приготовления ужина, когда раздался звонок в дверь. И вот теперь перед ней стояла молодая женщина с агрессивно сверкающими глазами — красивая, ухоженная, лет тридцати пяти.
— Кто вы? — только и смогла выдавить Антонина.
— Я Инга. Та, которую ваш муж обещал на руках носить после развода с вами! — незнакомка нервно поправила ремешок дорогой сумочки. — Та, которой он клялся в вечной любви. Мы уже полгода вместе, так что можете паковать вещи и выметаться отсюда!
Антонина схватилась за дверной косяк. В голове закружилось, а сердце будто провалилось куда-то вниз.
— Вы что-то путаете… Всеволод не…
Хлопнула входная дверь, и в квартиру вошёл хозяин дома. Антонина повернулась к мужу, словно ища опровержения тому, что услышала, но его лицо говорило само за себя — побледневшее, с застывшим выражением ужаса.
— Инга? Ты что здесь делаешь? — голос Всеволода дрогнул.
— Значит, правда… — прошептала Антонина, чувствуя, как пол уходит из-под ног.
— Тоня, это не то, что ты думаешь! — Всеволод шагнул к жене.
— А что я должна думать? — слёзы уже подступали к горлу, но Антонина сдержалась. — Тридцать два года вместе, и вот так…
— Так будет честнее, милый! — Инга шагнула к Всеволоду. — Ты обещал оставить её, обещал, что мы будем вместе! Говорил, что не любишь её, что с ней тебе тесно, что только со мной ты по-настоящему живёшь! Ты так много говорил, но ничего не делал! Я решила ускорить процесс!
Всеволод переводил взгляд с жены на Ингу и обратно, словно загнанный зверь.
— Это всё… недоразумение, — наконец выдавил он. — Тоня, клянусь, я никогда не хотел… Бес попутал, это была ошибка!
— Ошибка? — Инга повысила голос. — Шесть месяцев ошибки? Бесконечные часы вместе!
— Замолчи! — рявкнул Всеволод, но было поздно.
— Вон отсюда, — тихо, но твёрдо произнесла Антонина, глядя на Ингу. — Вон, иначе я за себя не отвечаю. Ещё раз приблизишься к моему мужу — волосы повыдергаю.
— Твоему мужу? — Инга горько рассмеялась. — Он сам не знает, чей он! Ты его держишь на цепи тридцать лет, а он…
— Вон! — закричала Антонина, делая шаг вперёд.
Всеволод схватил Ингу за руку:
— Уходи, прошу. Всё кончено.
— Ты же обещал… — в глазах молодой женщины блеснули слёзы.
— Я люблю жену, — Всеволод практически вытолкал её за дверь.
Когда Инга ушла, в квартире повисла тяжёлая тишина. Антонина стояла, глядя в одну точку, а Всеволод — у двери, не решаясь подойти.
— Тоня, это была ошибка, — наконец произнёс он. — Я люблю только тебя, всегда любил только тебя!
Антонина медленно повернулась к нему:
— Тридцать два года, Сева. Мы вместе тридцать два года.
Всеволод и Антонина познакомились ещё в институте. Она — тихая отличница, он — душа компании, спортсмен. Никто не верил, что они продержатся вместе больше семестра. А вот поди ж ты — три десятилетия пролетели.
Антонина оставила работу, когда появилась Оксана. А следом — Семён, и времени на карьеру не осталось совсем. Всеволод делал успехи в бизнесе, обеспечивал семью, и Антонина была благодарна судьбе за надёжный тыл. А теперь она вдруг остро ощутила свою беспомощность.
— Неужели ты правда хотел уйти к ней? — спросила Антонина, когда они остались вдвоём в гостиной после ухода Инги.
— Нет! Нет, конечно, — Всеволод потянулся к её руке, но она отстранилась. — Это… увлечение. Временное помутнение. Клянусь, Тоня, это больше никогда не повторится!
— Она работает с тобой?
— В бухгалтерии, — нехотя признался он. — Но я всё прекращу. Уволю её, если нужно.
— И давно это… у вас?
Всеволод опустил голову:
— Полгода. Но я всё осознал, Тоня! Я понял, что чуть не потерял главное в жизни. Дай мне шанс всё исправить. Прошу, дай мне последний шанс.
Антонина смотрела на человека, с которым прожила больше половины жизни, и не узнавала его. Как он мог? За что? Почему именно сейчас, когда дети выросли, когда они наконец могли бы наслаждаться покоем?
— Я не знаю, Сева… Я должна подумать.
После разговора с Ингой Антонина несколько дней не могла прийти в себя. Руки дрожали, ночами накатывала бессонница. Самое страшное было не столько открытие тайны Всеволода, сколько ощущение, что вся их совместная жизнь оказалась фикцией.
— Ты сможешь меня простить? — спрашивал Всеволод каждый вечер, глядя на неё с мольбой в глазах.
А она не знала. Перед глазами постоянно стояла картина: молодая, красивая Инга и её муж. Вместе. «Шесть месяцев? Бесконечные часы?» — эти слова бесконечно крутились в голове.
Однажды, когда Антонина готовила ужин, Всеволод подошёл к ней сзади и обнял за плечи.
— Давай уедем куда-нибудь, только ты и я. На неделю, хотя бы на выходные, — в его голосе звучала надежда.
Антонина аккуратно высвободилась из его объятий: — Нет, Сева. Нам нужно не убегать, а разбираться.
— Я больше никогда… клянусь тебе, Тоня.
– Я всегда верила: мы с тобой — единое целое, — она повернулась к нему. — Мы ведь даже мыслили одинаково, чувствовали друг друга на расстоянии. Помнишь, как ты позвонил мне, когда я упала на улице? Сказал, что сердце вдруг сжалось… А теперь выходит, что всё это время, пока ты был с ней, я ничего не чувствовала. Не догадывалась. Как это возможно, Сева?
Всеволод опустил глаза:
— Я не знаю… Я был как будто не в себе.
— Или просто очень хорошо научился лгать, — тихо произнесла Антонина.
Самым простым казалось уйти, но вот так сразу перечеркнуть всю свою жизнь? Бросить любимого мужчину? Мужчину, с которым провела всю жизнь? Остаться сейчас одной? Ей уже поздно начинать жизнь заново. Да и как? У неё было образование, но она и года не проработала, почти сразу ушла сначала в декрет, а потом и вовсе уволилась. Как она будет жить? На что?
Было страшно остаться одной. Было страшно лишиться любимого мужчины. Было страшно оказаться на улице. Она просто не знала, что ей делать. И Всеволод был таким внимательным, заботливым, любящим. Ведь любящим же, да?
Спустя две недели бесконечных разговоров Антонина согласилась дать мужу ещё один шанс. С условиями: никаких контактов с Ингой, полная прозрачность в делах, никакой лжи.
— Только один шанс, Сева. Больше не будет.
— Клянусь, Тоня, я всё исправлю, — Всеволод обнял её, и на секунду ей показалось, что они смогут всё преодолеть.
Она простила его. Ему сказала, что простила. А себе пообещала, что обязательно разберётся в себе и в нём, примет ситуацию. Всё будет как раньше.
Страх заставил её действовать. Однажды утром, когда Всеволод ушёл на работу, Антонина достала из дальнего шкафа свой старый диплом. Экономист. Когда-то она была неплохим специалистом. Неужели ничего не осталось от тех знаний?
Она открыла ноутбук и нашла курсы повышения квалификации для экономистов. Современные программы, налоговое законодательство, финансовый анализ… Сумма за обучение заставила её вздрогнуть. Но у неё были сбережения — то, что удалось отложить с домашних расходов за годы брака.
«Если всё наладится, этот запасной вариант не понадобится, — думала Антонина, оплачивая курсы, — но если всё повторится, она будет чувствовать себя в большей безопасности».
Прошло полгода. Жизнь вернулась в привычное русло. Всеволод всё это время был идеальным мужем: был заботлив и нежен, дарил подарки, выводил в свет. На работе больше не задерживался. Ну, почти. За последний месяц он пару раз всё же задержался: какие-то срочные совещания. Но Всеволод чётко сказал, во сколько закончит, во сколько вернётся, предупредил, что телефон во время совещания будет выключен. А в следующие дни был особенно внимателен к ней. В общем, всё у них теперь было в порядке.
Антонина закончила курсы и получила сертификат — втайне от мужа. Диплом она спрятала в ящик с зимними вещами.
Она почти поверила, что всё осталось в прошлом. Почти.
В тот день Антонина зашла в супермаркет за продуктами для праздничного ужина — годовщина свадьбы была на носу. Она как раз выбирала сыр, когда заметила в отражении витрины знакомую фигуру.
Инга стояла у противоположной витрины, разглядывая бутылки. Антонина поморщилась — встреча была неприятной, но терпимой. В конце концов, за полгода она почти забыла лицо этой женщины.
Она повернулась, чтобы пройти мимо, и в этот момент их взгляды встретились. Инга застыла, лицо её побелело, как мел. Она выглядела так, будто увидела призрака.
— Ты что тут делаешь? — выдохнула Инга, делая шаг назад. — Ты же умерла месяц назад!
Антонина остановилась, словно натолкнувшись на стену. Мир вокруг поплыл, но эти слова звенели в ушах с пугающей ясностью.
«Умерла месяц назад».
Всё стало кристально ясно в одно мгновение.
Всеволод вернулся к Инге. И чтобы она его приняла, солгал, что Антонина умерла.
Не говоря ни слова, Антонина развернулась и пошла к выходу, оставив тележку с продуктами прямо в проходе. В голове стучала только одна мысль: «Вот и всё. Теперь точно всё».
По дороге домой она не плакала, хотя казалось, это было бы самым логичным: выплакать всю боль, выпустить её из себя. Слёз не было — только холодная, пронзительная ясность. Она набрала номер дочери.
— Оксана, привет. Нет, всё хорошо. Слушай… Мне нужно тебе кое-что рассказать. И Семёну тоже. Это касается вашего отца.
— Мам, что случилось? — голос дочери стал тревожным.
— Не по телефону, дорогая. Сможешь заехать завтра? И Семёну позвони, пожалуйста.
— Конечно, мам. Мы приедем.
Дома Антонина долго сидела в кресле у окна, глядя на улицу. Не включала свет, не готовила ужин. Просто ждала, перебирая в голове тридцать два года совместной жизни.
Когда в замке повернулся ключ, она не шелохнулась.
— Тоня? Ты дома? Почему так темно? — Всеволод щёлкнул выключателем. — О, вот ты где. А я думал, ты…
— Я видела сегодня Ингу, — спокойно произнесла Антонина. — Ты себе не представляешь, как она перепугалась, увидев живого мертвеца.
Всеволод застыл посреди комнаты. Его лицо исказилось, как от удара.
— Тоня, я могу всё объяснить…
— Что ты мне объяснишь? — Антонина поднялась с кресла. — Как ты меня похоронил? Ты же сам сказал, что я умерла! Ты вдовец. Остальное — недоразумение, которое не так уж сложно устранить.
— Тоня, послушай…
— Нет, это ты послушай, — её голос был тверд как никогда. — Я подаю на развод. Можешь искать, где жить.
— Но, Тоня…
— Всё кончено, Сева. Навсегда.
Всеволод сделал шаг вперёд, и в его глазах мелькнуло что-то — не раскаяние, а скорее досада. Эта мимолётная эмоция окончательно убедила Антонину в правильности её решения.
— Я ведь тебя никогда не обманывал, — вдруг сказал он. — До неё. Я всегда был верен тебе, Тоня.
— И что, мне тебя за это благодарить? — впервые за вечер в её голосе прорезалась горечь. — За то, что первые тридцать лет ты не предавал, а потом решил наверстать упущенное? Нет уж, спасибо. Завтра приедут дети. Я им всё расскажу.
— Не делай этого! — Всеволод побледнел ещё сильнее. — Не впутывай детей.
— А ты об этом думал, когда рассказывал своей… какой там у неё статус… что я умерла? Интересно, от чего я умерла в твоей версии? От сердечного приступа? От рака? Или просто исчезла?
Всеволод опустил голову. Он выглядел постаревшим, сломленным.
— Я не хотел причинять тебе боль, Тоня. Я запутался.
— Нет, ты всё прекрасно понимал. Просто думал, что удастся усидеть на двух стульях. Не получилось.
Бракоразводный процесс оказался мучительным. Делёж имущества, скандалы, попытки Всеволода вернуть всё назад. Но Антонина была непреклонна.
Оксана и Семён поддержали мать. Особенно когда узнали всю правду. Всеволод пытался оправдаться и перед детьми, но они отвернулись от него.
— Как ты мог так поступить с мамой? — кричала Оксана. — Ты хоть понимаешь, что натворил?
— Я не горжусь этим, — Всеволод выглядел потерянным. — Я запутался, сделал глупость.
— Глупость? — Семён, обычно спокойный и рассудительный, сейчас едва сдерживал гнев. — Ты сказал, что она умерла! Какая же это глупость? До этого же ещё додуматься надо! Это… это…
— Я знаю, что это непростительно, — Всеволод опустил голову. — Но вы могли бы хотя бы выслушать…
— Знаешь, пап, — Оксана горько усмехнулась, — всю жизнь ты учил нас ответственности за свои поступки. Говорил: «Умей отвечать за то, что натворил». А сам?
Разговор окончился ничем. Дети ушли, оставив отца в одиночестве.
— Мам, ты уверена насчёт развода? — спросил Семён, когда они остались втроём в старой квартире.
— Абсолютно, — ответила Антонина.
— Но ты всё ещё любишь его? — тихо спросила Оксана.
Антонина задумалась.
— Я любила человека, с которым прожила тридцать два года. Того, кто был честен со мной, кто уважал меня. Этот человек исчез. А того, кто остался… того я не знаю.
Антонина не позволила себе раскиснуть. Она нашла работу — не сразу, но сертификат о повышении квалификации и настойчивость сделали своё дело. Валентина, её новая начальница, оказалась строгой, но справедливой. Первая зарплата была небольшой, но это были её, Антонины, заработанные деньги.
Нина, старая подруга, помогла найти недорогую квартиру в спальном районе. Туда и переехала Антонина после продажи их с Всеволодом общего жилья и раздела денег.
— Ты молодец, — говорила Нина, помогая распаковывать вещи. — Многие бы не выдержали.
— Я и сама не знала, что выдержу, — улыбнулась Антонина. — Именно страх остаться одной заставил меня пойти на те курсы. Я боялась, готовилась к худшему — и в итоге этот страх спас меня.
Первое время в новой квартире было непривычно и тоскливо. После просторного жилья двухкомнатная «хрущёвка» казалась крошечной. По ночам Антонина просыпалась от тишины — не хватало привычного похрапывания мужа, шума водопровода, когда он вставал по ночам.
— Это нормально, — сказала Нина, когда Антонина пожаловалась на бессонницу. — Тебе нужно обжить это пространство, сделать его своим. Повесь другие шторы, переставь мебель.
И Антонина начала менять квартиру под себя. Убрала тяжёлые коричневые портьеры, которые настояла взять при разделе имущества, и повесила лёгкие светлые занавески. Купила яркий ковёр в гостиную. Поставила на подоконник цветы — о чём всегда мечтала, но не могла осуществить из-за аллергии Всеволода.
Каждый день приносил маленькие открытия. Она могла слушать любимую оперу, а не футбольные трансляции. Могла оставлять чашку недомытой до вечера, и никто не ворчал.
Семён помог купить компьютер, теперь она могла брать заказы на дом, это повысило её доход. Оксана приезжала каждую неделю, привозила внуков, и маленькая квартирка наполнялась смехом и беготнёй.
Год спустя Антонина шла по парку, наслаждаясь весенним солнцем. Работа ладилась, дети часто приезжали в гости. Она наконец-то чувствовала покой.
В одной из аллей она увидела Всеволода. Он сильно постарел за этот год, сгорбился, поседел. Их взгляды встретились, но Антонина просто прошла мимо, не замедлив шага. Ни ненависти, ни боли, ни сожаления — ничего не всколыхнулось в душе.
«Забавно, — подумала она, — как жизнь иногда преподносит уроки. То, чего мы боимся больше всего, порой становится нашим спасением. Мой страх остаться одной заставил меня подготовиться к самостоятельности. И теперь я понимаю: быть одной — не значит быть одинокой».
Она улыбнулась и пошла дальше — в свою новую жизнь, где не было места обману, но было много места для неё самой.
