Ольга задумчиво посмотрела на двухлетнего сынишку, который методично уплетал за обе щеки макароны с сосиской. Как всегда, она испытывала двойственные чувства. С одной стороны — любовь и нежность, с другой — какую-то помеху, не позволяющую их проявить. Возможно, страх. Сложно понять, что именно. Да и некогда в себе разбираться — целыми днями на работе, а вечером надо все успеть по дому и провести с Димкой хоть немного времени.
Ольга разошлась с мужем почти сразу после рождения ребенка. Это далось ей нелегко. Не знавшая своего отца, она мечтала встретить мужчину, с которым проживет всю жизнь душа в душу. Но к замужеству оказалась совершенно не готова.
Их отношения с Антоном начались очень красиво — совместная работа над проектом, флирт, потом роман. Оба свободные, молодые, красивые. Оба увлечены своим делом и на хорошем счету у начальства. Через полгода расписались. Первые месяцы совместной жизни были настолько счастливыми, что даже не верилось, что бывает так хорошо.
Потом Ольга узнала, что беременна. С этого начались сложности. Молодая жена ожидала, что эта новость полностью изменит их семейную жизнь. Но жизнь изменилась только у нее. Антон и не думал менять свои привычки «в угоду», как он говорил, жене. Ольга, как назло, чувствовала себя плохо: мучил токсикоз, перепады настроения. А муж словно не привык к тому, что у нее что-то может болеть.
— Оль, ну сколько можно валяться? Идём, погуляем!
— Не могу, мне плохо. Давай попозже.
— Ладно, я тогда сам пройдусь. Не могу в четырех стенах целый день сидеть.
Такие ситуации часто повторялись в разных вариациях. Гости, прогулки, корпоративы — все, что было уже привычной частью их жизни, становилось для Оли чем-то недоступным из-за постоянной тошноты и слабости. Антон и не думал возиться с занемогшей женой. Олю это обижало. Она ждала и не получала сочувствия и заботы от мужа.
Последние месяцы перед родами тянулись бесконечно. Ольга чувствовала себя огромным бесформенным бегемотом. Равнодушие мужа только усиливало это ощущение: мало того, что огромный и бесформенный, так еще и никому не нужный. Общение Антона с коллегами, друзьями, знакомыми стали вызывать у Ольги приступы болезненной ревности:
— Ты уже передала свой проект? Вроде ещё неделю назад в декрет собиралась.
— Да, вчера все передала.
— Кому?
— Тане Колосовой, ну, знаешь, беленькая такая?
— А, фитоняшка. Ты знаешь, у нее свой блог про питание. У меня в подписках, посмотри. Может, что-то тебе пригодится.
— Не поняла, ты намекаешь на что-то? Вообще-то я на седьмом месяце беременности, если ты не заметил!
— Хорошо заметил. Особенно по твоим реакциям. Я, между прочим, ничего плохого не имел в виду. Хочу помочь от всей души, а ты бесишься. Тебе не кажется, что ты перестала адекватно общаться?
Оля обиделась. Пару дней они почти не общались. Потом примирились, но осадок остался. Это была их первая серьезная ссора. С тех пор трещина в отношениях только ширилась, несмотря даже на рождение сына.
То, что объединяло Олю и Антона раньше: совместная работа, тусовки с коллегами и общими друзьями, активный отдых — отныне стало причиной частых размолвок и взаимного охлаждения, потому что во всем этом перестала участвовать Ольга. Постепенно оба привыкли к тому, что все ее время принадлежит сыну, а Антон в свободное от работы время не спешит домой, а общается с друзьями и знакомыми.
Но эта привычка привела к тому, что однажды они проснулись совершенно чужими людьми. Не было ни измен, ни каких-то сильных потрясений. Просто дальнейшая совместная жизнь была лишена смысла. Подумав, решили развестись.
Когда развод был оформлен, и Антон съехал из квартиры, которую они снимали, Оля почувствовала себя одинокой и испугалась, что приняла, возможно, неверное решение. Оказалось, что без Антона она не чувствовала себя с ребенком в безопасности. Любая незначительная болезнь малыша вызывала лютый страх, а невозможность опереться на любимого мужчину рядом казалась мучительной.
— Оля, может, помиритесь с Антоном? — спрашивала мама.
— Нет, не получится. Если б он хотел, то предложил бы сам. А так заходит иногда только на Димку посмотреть. Ничего, обойдёмся и без Антона. Не хочу бегать за ним.
Спустя какое-то время Оля привыкла жить с Димой вдвоем. К маме переезжать не захотела. Как только получилось устроить малыша в садик, снова вышла на работу. Но работать в одном коллективе с бывшим мужем было мучительно больно.
«Надо что-то менять», — твердила себе Оля.
Вскоре предоставилась такая возможность. Открылась вакансия в зарубежном филиале фирмы по Олиной специальности. Она решила, что это судьба. Подала заявку — начальство одобрило ее кандидатуру. Необходимые документы оформили быстро, вылет назначили через неделю. Одно «но» — сына она пока к себе взять не могла. Новое рабочее место, новый проект, другая страна, другой язык, обычаи. Нет, все слишком сложно. Невозможно. «Заберу через год, два, в крайнем случае. Я же для него это в первую очередь делаю», — утешала себя Оля. Но легче не становилось.
Тревожила Ольгу и необходимость рассказать обо всем уже своей матери, Диминой бабушке. У них с Инной Андреевной были доверительные отношения, но в этот раз дочь до последнего ни о чем не говорила. В глубине души Оля твердо была уверена, что мать согласится взять Диму к себе на первое время и даже будет этому рада, — Инна Андреевна обожала своего единственного внука.
Наконец, Ольга набралась смелости и рассказала матери обо всем по телефону. Инна Андреевна долго молчала. Потом сказала:
— Приезжай ко мне сегодня вечером. Поговорим.
«Досадно, что мама не ценит мое время», — подумала Ольга. Вечером после работы ехать совершенно никуда не хотелось. Следующий день был выходной — суббота. Оля собрала ребенка и приехала к маме. Та встретила их в прихожей и начала ловкими движениями помогать внуку вылезти из теплой одежды, одновременно осыпая его поцелуями и весёлыми расспросами.
«Как с мамой спокойно, — подумала Оля, — Димке с ней будет лучше, чем со мной».
— Мама, у меня не так много времени до отъезда, честно говоря. О чем ты хотела со мной поговорить?
— Оля, как это «о чем»? Ты собираешься уехать в другой город, оставить ребенка?
— Да, но это уже вопрос решённый. Так будет лучше для всех. Я же не с чужим человеком его оставляю. Ты любишь Димку, ему с тобой будет хорошо. Я смогу спокойно работать, зарабатывать, а потом мы спокойно воссоединимся.
— Ты понимаешь, что значит оставить двухлетнего ребенка без матери?
— Ничего страшного. Ты же как-то оставляла меня с бабушкой на несколько лет, когда надо было уехать на работу в другой город!
— Оля, да что ты знаешь об этом! «Надо было уехать на работу»! Не было у меня такой острой необходимости, как и у тебя сейчас нет. Я тогда с твоим отцом развелась. От тоски выть хотелось. Казалось, что не могу тебе ничего хорошего дать в таком состоянии. Хотела сбежать от себя, от всех, кого знаю. А получилось, что и от тебя. Я никогда не прощу себе эти четыре года, которые ты без меня провела. Когда я приехала, то почувствовала, какая это была чудовищная ошибка. Я наказала тебя этими годами разлуки, но в первую очередь себя. Потому что ничего в эти четыре года со мной не произошло значимого, такого, что было бы важнее ежедневного общения с маленькой единственной дочкой. Понимаешь?
— Мама, ты не понимаешь… Мне важна эта работа и это шанс для нас с Димой.
— Оленька, я и благодарна родителям за то, что они занимались твоим воспитанием четыре года, и ненавижу их за то, что они позволили мне уехать. Я понимаю, что это неправильно, что я сама приняла такое решение. И все равно злюсь на родителей за то, что они это решение поддержали. Я не пойду по их стопам. Я не позволю тебе сделать такую же ошибку. Пойми, твоему сыну нужна не просто чья-то забота. Ему нужна именно ты! Если тебя не будет рядом с ним в раннем детстве, никакие деньги не восполнят эту потерю.
Оля сидела ошарашенная, не в состоянии переварить смысл услышанного. Она настолько привыкла к мысли о предстоящем отъезде и разлуке с сыном, что не могла поверить в то, что ее планы только что были разбиты вдребезги. Первой реакцией было рассердиться на мать. Но и это не получалось. В глубине души Ольга соглашалась с мамой, и категоричность, с которой Инна Андреевна отказала ей, почему-то даже обрадовала Олю и успокоила. Такой покой обычно даётся ценой нелегкого, но правильного решения.
Из задумчивости Ольгу вывел крик сына: «Мама!». Оля и Инна Андреевна заговорились и отвлеклись от ребенка. Малыш, пользуясь случаем, залез на табурет и упал с него, к счастью, не больно. Оля подхватила сына на руки и прижала к себе, успокаивая.
Остаток вечера проговорили о другом. Про возможность отъезда Ольги больше не было ни слова. По дороге домой Оля поняла, что впервые за долгие месяцы чувствует себя спокойно и уверенно.
«Я — мама, — думала она. — Я — женщина. И я мать. Я нужна своему сыну, а он нужен мне. Все остальное неважно. Все остальное подождёт. Я имею право быть просто матерью для своего ребенка. И какое это всё-таки счастье!»
