— Маш, ты опять свет во всей квартире включила? — Андрей стоял в дверном проеме кухни, нахмурив брови.
— А что такого? Я хожу из комнаты в комнату, убираюсь.
— Что значит «что такого»? За электричество кто платит? Я! А счета потом…
— Подожди, — Маша отложила в сторону овощи, которые нарезала для салата. — Мы что, правда сейчас будем спорить из-за света? Может, тебя что-то другое беспокоит?
— Ничего меня не беспокоит. Просто деньги на ветер выбрасываешь.
— Андрей, давай начистоту. Последний месяц ты придираешься ко всему. То я много воды использую, когда посуду мою, то продукты неправильные покупаю. Что происходит?
Андрей прислонился к дверному косяку и глубоко вздохнул. Он не хотел этого разговора, но понимал — жена не отступит.
— На работе сокращают премиальную часть. Примерно на двадцать процентов меньше получать буду.
— И всё? — Маша удивленно посмотрела на мужа. — Из-за этого такой переполох? Мы справимся, у меня тоже зарплата есть.
— Твоя зарплата? — Андрей усмехнулся. — На свои личные расходы только и хватает. А основные траты все на мне.
— Что значит «личные расходы»? — в голосе Маши появились нотки раздражения. — Я продукты покупаю, за квартиру плачу тоже. И вообще, я…
— Да-да, ты купила эти творожные сырки по цене космического корабля! — перебил её Андрей. — Нельзя было обычный творог взять?
— Так, стоп, — Маша подняла руку, пресекая поток претензий. — Ты сейчас серьёзно? Из-за сырков скандал устраиваешь?
— Не только из-за сырков. Вот скажи, зачем телевизор включенный оставила? Сама в другой комнате сидишь, а он работает.
— Я новости слушала в пол-уха, пока готовила. И вообще, когда это ты стал таким… таким мелочным?
Маша посмотрела на мужа внимательнее. За пять лет брака она никогда не видела его таким. Андрей всегда был щедрым, часто баловал её подарками, никогда не считал копейки. Что-то определённо изменилось.
— Я не мелочный, я рациональный, — отрезал Андрей. — Надоело мне всё это. Давай введём раздельный бюджет. Сама будешь свои расходы контролировать.
Маша застыла с ножом в руке. В кухне повисла тяжёлая тишина.
— Хорошо, — наконец произнесла она. — Раздельный так раздельный.
Андрей развернулся и ушёл в гостиную. Маша смотрела ему вслед, отмечая, как ссутулились его широкие плечи под синей рубашкой, которую она подарила на прошлый день рождения. Раньше он носил её с гордостью, говорил, что жена умеет выбирать подарки. А сейчас даже не вспоминает об этом.
Весь вечер они не разговаривали. Маша специально не стала звать мужа ужинать, хотя приготовила его любимый салат с тунцом и запекла картошку с курицей. Пусть сам решает, хочет есть или нет. В десятом часу Андрей всё-таки пришёл на кухню.
— Что у нас на ужин? — спросил он таким тоном, будто и не было недавней ссоры.
— У нас? — Маша подняла глаза от телефона. — Ты же хотел раздельный бюджет. Значит, и готовить будем отдельно.
— В смысле? — Андрей замер у холодильника. — Ты это серьёзно сейчас?
— Абсолютно. Раз уж мы разделяем финансы, давай разделим и обязанности. Я больше не буду тратить своё время и свои деньги на готовку для тебя.
— Маш, ну перестань, — он попытался перевести всё в шутку. — Ты же знаешь, я готовить не умею.
— А я умела, когда мы поженились? — Маша поднялась из-за стола. — Помнишь, как ты смеялся над моими первыми блинами? Говорил, что они похожи на резиновые подошвы. Но я училась, старалась, потому что хотела, чтобы у нас был настоящий дом, чтобы тебе было вкусно и уютно.
Она помолчала немного, собираясь с мыслями. Андрей стоял, не зная, что ответить. В его карих глазах мелькнуло что-то похожее на растерянность.
— Знаешь, что самое обидное? — продолжила Маша. — Не твои придирки к свету или сыркам. А то, что ты даже не попытался со мной поговорить о проблемах на работе. Просто начал срываться из-за каждой мелочи. Пять лет вместе, а ты так и не научился делиться тем, что тебя тревожит.
— Я не хотел тебя расстраивать, — пробормотал Андрей, теребя рукав рубашки — привычка, появляющаяся у него только в моменты сильного волнения.
— Не хотел расстраивать? — Маша горько усмехнулась. — А сейчас что делаешь? Думаешь, мне приятно слышать, как муж попрекает меня каждой потраченной копейкой, куском колбасы и сырком?
Она подошла к окну. За стеклом мерцали огни вечернего города, гудели машины. Когда-то они любили стоять здесь вдвоём, обнявшись, и мечтать о будущем. Стеклопакеты были первой серьёзной покупкой в их семейную квартиру — Андрей тогда настоял, чтобы взять самые качественные, не экономить. «Зато будет тепло и тихо,» — говорил он. А теперь что?
— Ладно, я, кажется, погорячился с этим раздельным бюджетом, — наконец произнёс Андрей.
— Нет, уж, — Маша повернулась к мужу. Её светлые волосы, собранные в небрежный пучок, золотились в свете кухонной лампы. — Ты всё правильно сказал. Давай разделим бюджет. И готовку. И уборку. И всё остальное. Хочешь узнать, сколько стоит твой комфорт? Узнаешь.
Первую неделю раздельного быта Андрей держался. Покупал в магазине готовые салаты, заказывал доставку из ресторанов, пару раз даже пытался сварить макароны. Но к концу второй недели его самообладание начало трещать по швам.
Вечером вторника он ворвался на кухню, где Маша неторопливо накладывала себе ужин. Аромат свежеприготовленной лазаньи заполнял всё пространство.
— Это что такое? — он кивнул на тарелку жены.
— Лазанья. Готовила для себя, — спокойно ответила Маша, отрезая ещё один кусочек.
— Для себя? — Андрей нервно провёл рукой по тёмным волосам, в которых уже проглядывала ранняя седина. — А я что, по-твоему, должен питаться этими картонными обедами из доставки?
Маша медленно положила вилку:
— А что не так с доставкой? Ты же сам хотел раздельный бюджет. Вот и живём раздельно.
— Но это… это просто глупо! — Андрей начал расхаживать по кухне. — Ты готовишь на одного, я заказываю на одного. Где логика?
— Логика? — Маша приподняла брови. — Это ты мне говоришь о логике? Ну, давай поговорим. Где была твоя логика, когда ты считал копейки за свет? Когда отчитывал меня за сырки? Когда…
— Хватит! — Андрей ударил ладонью по столу, чашки звякнули. — Я же извинился тогда!
— Нет, дорогой, — Маша покачала головой, — ты сказал, что «погорячился». Это не извинение. Знаешь, что я поняла за эти две недели? Что ты совершенно не ценишь мой труд. Для тебя готовка, уборка, стирка — это что-то само собой разумеющееся. Стирает стиральная машинка, пылесосит пылесос, моет посуду – посудомойка – что сложного, да?
Андрей остановился, уставившись на жену. В её зелёных глазах, обычно тёплых и ласковых, сейчас читалась холодная решимость.
— Маш, ну давай всё вернём как было, — его голос предательски дрогнул. — Я больше не буду придираться к расходам.
— Не будешь? — Маша встала из-за стола. — А что изменилось? На работе вернули зарплату. Или ты научился справляться со стрессом? Или может, наконец готов обсудить со мной свои проблемы, а не срываться по мелочам?
Андрей молчал. По его лицу пробежала тень, желваки на скулах напряглись.
— Вот именно, — продолжила Маша. — Ничего не изменилось. Знаешь, я ведь специально готовлю твои любимые блюда. Каждый день. Смотрю, как ты приходишь домой голодный, как заказываешь эту невкусную еду. И мне хочется тебя пожалеть, накормить. Но потом я вспоминаю, как ты говорил про «мои прихоти» и «бессмысленные траты», и желание помочь пропадает.
— Что ты от меня хочешь? — Андрей в отчаянии взмахнул руками. — Чтобы я на коленях просил прощения?
— Я хочу, чтобы ты понял, — Маша подошла к мужу вплотную. От неё пахло любимым цветочным парфюмом, который он сам подарил на прошлое восьмое марта. — Семья — это доверие. Это умение разговаривать. Это готовность делить не только радости, но и проблемы. А ты… ты просто закрылся и начал нападать на меня из-за счетов за электричество.
Она развернулась и вышла из кухни, оставив на столе недоеденную лазанью. Андрей смотрел ей вслед, чувствуя, как внутри всё сжимается от бессильной злости — на себя, на ситуацию на работе, на свою неспособность правильно выразить то, что его тревожит.
Он опустился на стул и закрыл лицо руками. В голове крутилась мысль: «Неужели я всё разрушил? Неужели из-за какой-то дурацкой премии я могу потерять самого близкого человека?»
На следующий день Андрей пришёл с работы раньше обычного. В квартире было непривычно тихо.
— Маш? — позвал он, проходя по коридору.
Тишина. На кухонном столе лежала записка, написанная знакомым аккуратным почерком: «Поживу пока у мамы. Мне нужно время подумать.»
Андрей несколько раз перечитал короткие строчки. В горле встал ком. Он достал телефон, набрал номер жены. Длинные гудки, потом короткие – сбросила.
— Алло, Маша, — заговорил он, когда она наконец взяла трубку после пятого звонка. — Ты где?
— Я же написала где, — голос жены звучал устало и отстранённо.
— Послушай, давай поговорим. Я всё осознал, правда.
— Что именно ты осознал, Андрей? — в её тоне появились саркастические нотки. — Что без меня придётся самому готовить? Или что доставка еды слишком дорогая для твоего нового бюджета?
— Нет, я… — он запнулся, подбирая слова. — Я понял, что вёл себя как… Знаешь, я просто запаниковал из-за этого сокращения на работе. Начал думать, что не справляюсь, что недостаточно зарабатываю…
— И вместо того, чтобы поговорить об этом со мной, ты решил устроить со мной разборки за электричество? Ну сколько там того света нагорит? Сто рублей? Двести? Это действительно стоит того, чтобы со мной так разговаривать? — перебила его Маша.
— Да, это было глупо. Очень глупо. Знаешь, я сегодня весь день думал… — Андрей прошёл на кухню, машинально открыл холодильник. Внутри было непривычно пусто – только его готовые салаты и контейнеры с доставкой. — Помнишь, как мы только поженились? У нас вообще денег не было. Я на стажировке получал копейки, ты училась. Но мы были счастливы.
— Помню, — тихо ответила Маша. — Мы всё делили пополам – и проблемы, и радости.
— А сейчас я всё испортил, да? — Андрей сел за стол, где обычно они вместе завтракали. Две кружки с чаем, тосты, её любимый апельсиновый джем…
— Знаешь — после долгой паузы сказала Маша. — Я ведь тоже переживала из-за денег. У меня на работе тоже не всё гладко. Но я не стала устраивать тебе допросы за каждую потраченную копейку.
— Маш, прости меня. Я правда был не прав. Давай начнём всё заново?
— Заново? — она горько усмехнулась. — Андрей, ты правда думаешь, что можно просто извиниться и всё станет как прежде? Ты показал мне, какого ты обо мне мнения. Что я для тебя – транжира, которая разбрасывается твоими деньгами.
— Нет, это не так! — он почувствовал, как паника поднимается в груди. — Я ценю всё, что ты делаешь. Просто… просто я запутался.
— Вот именно, — её голос стал жёстче. — Ты запутался. А Я тоже. Мне нужно время, чтобы понять, хочу ли я быть с человеком, который при первых же трудностях начинает видеть во мне врага.
— Маша, пожалуйста…
— Не звони мне пока, хорошо? — она помолчала секунду. — Мне правда нужно время.
В трубке раздались короткие гудки. Андрей сидел в пустой кухне, глядя в окно, где догорал весенний закат. Пять лет совместной жизни. Пять лет, когда каждый вечер он возвращался домой, зная, что его ждут. И вот теперь…
Он достал из кармана телефон, открыл галерею. Их совместные фотографии – вот они на море прошлым летом, Маша смеётся, закрывая лицо от брызг. Новый год у друзей – она в том серебристом платье, которое он оценил просто кивком, а ведь она специально выбирала… День рождения тёщи – Маша в фартуке готовит торт…
Воспоминания накатывали волной, и с каждым из них он всё острее понимал, как много принимал как должное. Её заботу, её любовь, её умение создавать уют из ничего. А он? Что он сделал, кроме того, что оплачивал счета? И даже это умудрился превратить в повод для упрёков.
Через неделю Андрей не выдержал и приехал к тёще. Позвонил в дверь, переминаясь с ноги на ногу, как нашкодивший подросток. Дверь открыла Валентина Петровна.
— А, явился, — окинула его холодным взглядом. — Что, без домработницы плохо живётся?
— Валентина Петровна, мне бы с Машей поговорить.
— Нет её. На работе она. И вообще, знаешь что…
— Мам, хватит, — Маша появилась в коридоре, в домашних джинсах и растянутой футболке. — Я сама разберусь.
Тёща фыркнула и ушла на кухню, демонстративно хлопнув дверью.
— Зачем приехал? — Маша скрестила руки на груди.
— Домой возвращайся.
— И всё? — она усмехнулась. — Никаких объяснений, извинений?
— Маш, ну что я могу сказать? Я был неправ. Очень неправ.
— И это всё, что ты понял за неделю? — она покачала головой. — Знаешь, я тут много думала. О нас, о том, как всё изменилось. Помнишь, раньше мы всё обсуждали? Строили планы, мечтали вместе. А теперь что? Ты молча психуешь из-за работы, срываешься на мне, считаешь каждый рубль…
— Я не считаю…
— Да ладно! — она повысила голос. — «Зачем свет горит? Почему телевизор включен? Куда столько продуктов?» Ты себя со стороны слышал?
— Слышал. И понял, что вёл себя как прид.у.рок.
— Нет, Андрей, — Маша устало потёрла виски, — ты не понял главного. Дело не в деньгах. Дело в доверии. В уважении. В способности разговаривать друг с другом. А ты… ты просто взял и перечеркнул всё это.
— Я найду другую работу. Уже разослал резюме.
— Опять не то, — она посмотрела ему прямо в глаза. — Ты правда думаешь, что проблема в зарплате? Что если будешь больше получать, всё наладится?
С кухни доносился звон посуды – тёща явно подслушивала, делая вид, что занята делами.
— А в чём тогда? — Андрей начал заводиться. — Объясни мне! Я признаю, что был неправ. Что ещё нужно?
— Чтобы ты понял, почему был неправ! — Маша повысила голос. — Чтобы осознал, что нельзя относиться к жене как к… как к прислуге, которая вдруг стала слишком дорого обходиться!
— Я никогда…
— Нет, именно это ты и сделал! — она уже почти кричала. — Когда ты предложил разделить бюджет, я даже обрадовалась. Думала – вот оно, наконец-то он увидит, сколько всего я делаю, сколько всего стоит на самом деле. А ты что? Заказывал доставку, ходил голодный, но даже не попытался понять!
— Маша…
— Нет, подожди. Знаешь, что я поняла за эту неделю? Что я не хочу быть просто удобным приложением к твоей жизни. Которое можно отчитать за лишний свет, попрекнуть едой, а потом прибежать, когда стало некому стирать и готовить.
В коридоре повисла тяжёлая тишина. Из кухни выглянула тёща, но Маша жестом отправила её обратно.
— И что теперь? — тихо спросил Андрей.
— Не знаю, — она покачала головой. — Правда не знаю. Иди домой, Андрей. Мне нужно ещё время.
— Сколько?
— Столько, сколько потребуется, чтобы понять – хочу ли я вообще возвращаться.
Прошло две недели. Андрей всё так же жил на доставке, заказывал продукты через приложения, но теперь даже не пытался готовить – просто покупал полуфабрикаты. Квартира постепенно зарастала грязью. Под раковиной скопилась гора пустых контейнеров из-под еды, в спальне валялись носки и рубашки.
Он перестал звонить Маше каждый день, только иногда отправлял сообщения. Она отвечала коротко, формально – «нормально», «на работе», «всё в порядке».
В пятницу вечером в дверь позвонили. На пороге стояла Маша с небольшой сумкой.
— Забыла кое-какие вещи, — сказала она вместо приветствия и прошла в квартиру.
Остановилась в коридоре, оглядываясь. Поморщилась от запаха несвежей еды.
— Господи, Андрей, как ты тут живёшь? — она заглянула на кухню. — Это что, плесень на тарелках?
— А что ты хотела? — огрызнулся он. — Я не умею всё это…
— Не умеешь в посудомойку тарелки загрузить? А помыть руками корона упадет? — Маша открыла окно. — Знаешь, я ведь тоже не родилась с умением вести хозяйство. Просто кому-то приходится этому учиться, а кому-то удобно считать, что он не способен.
Андрей молчал, наблюдая, как жена ходит по квартире, собирая свои вещи. Она заметно похудела за эти недели, под глазами залегли тени. Но держалась прямо, уверенно.
— Нашёл новую работу? — спросила она, складывая в сумку какие-то мелочи из ванной.
— Да. Со следующей недели выхожу. Зарплата на тридцать процентов выше.
— Поздравляю, — она даже не повернулась в его сторону.
— Маш, может хватит? — он шагнул ближе. — Я же всё понял. Работу поменял, квартиру в порядок приведу…
— А что ты понял? — она наконец посмотрела на него. — Что без меня тяжело? Что некому убирать и готовить? Или может, что все эти бытовые мелочи, которые ты считал пустяками, на самом деле чего-то стоят?
— Всё я понял! — он повысил голос. — Что был муд…! Что довёл тебя своими претензиями! Что…
— Нет, — она покачала головой, — ты опять говоришь не о том. Дело не в деньгах, не в готовке, не в уборке. Дело в том, как ты ко мне относишься. Для тебя я просто… функция какая-то. Готовит, убирает, создаёт уют. А как только начались проблемы – сразу превратилась в обузу, которая слишком много тратит.
— Неправда!
— Правда, Андрей — она застегнула сумку. — Я больше не хочу быть функцией. Я подала на развод.
Он замер, не веря своим ушам.
— Что?.. Маша, ты с ума сошла? Из-за какой-то ссоры…
— Не из-за ссоры, — она говорила спокойно, даже устало. — Из-за того, что я наконец увидела, кто я для тебя на самом деле.
Она направилась к выходу. У двери обернулась:
— И да, не звони мне больше.
Дверь захлопнулась. Андрей стоял в грязном коридоре, глядя на след от её туфель на пыльном полу. В голове крутилась дурацкая мысль: «Надо бы пол помыть». Он истерически рассмеялся. Пол… Когда вся его жизнь только что рассыпалась на части.
Звякнул телефон – сообщение от службы доставки: «Ваш заказ прибудет через 15 минут». Он посмотрел на экран и вдруг с силой швырнул телефон об стену.
— С..а! — заорал он в пустоту квартиры. — Какой же я …..!
Следующий месяц превратился в какой-то дурной сон. Андрей с головой ушёл в новую работу, возвращался за полночь, утром уходил в семь. В квартиру вызвал клининг – не мог больше смотреть на этот бардак. Перестал заказывать доставку, питался в кафе рядом с офисом.
В один из вечеров позвонила тёща:
— Алло, горе-муженёк.
— Валентина Петровна? — он удивлённо посмотрел на экран телефона.
— Не ожидал? А вот придётся поговорить. Машка там с подругами укатила на выходные, а я хочу тебе кое-что сказать.
— Слушаю.
— Знаешь, я ведь сразу была против вашей свадьбы. Молодые оба, глупые. Но Машка тебя любила, да и ты вроде мужик нормальный был. А оказалось – тряпка.
— Валентина Петровна…
— Молчи уж, — оборвала она. — Думаешь, я не знаю, как ты там страдаешь? Знаю. И вот что скажу – так тебе и надо. Моя дочь не кухарка, чтоб её попрекать каждой копейкой.
Андрей сжал телефон:
— Я не попрекал…
— Нет? А кто орал про сырки? Про свет? Про телевизор? Думаешь, она мне не рассказывала, как ты психовал из-за каждой мелочи?
— Я признаю, что был неправ.
— Неправ? — тёща хмыкнула. — Да ты всё профукал, милый мой. Знаешь, что она вчера сказала? «Мам, я как будто проснулась. Смотрю на фотографии – и не понимаю, как я этого раньше не видела.» Вот так.
Андрей молчал, чувствуя, как внутри всё сжимается.
— А теперь слушай сюда, — голос тёщи стал жёстче. — Даже не думай её доставать. Никаких звонков, никаких «давай поговорим». Дай ей время. Может, ещё одумается. Хотя я надеюсь, что нет.
— Спасибо за «тёплые» слова, — процедил он сквозь зубы.
— На здоровье, зятёк. И помни – я за дочкой слежу. Ещё раз её обидишь – узнаешь меня с другой стороны.
Гудки. Андрей швырнул телефон на диван. Встал, прошёлся по пустой квартире. Остановился у книжной полки – здесь раньше стояли её любимые детективы. Сейчас только пустые места, пыльные прямоугольники на обоях.
В дверь позвонили. На пороге стоял курьер с папкой:
— Андрей Викторович? Вам заказное письмо.
Он расписался, закрыл дверь. В конверте лежало заявление о разводе. Сухие официальные формулировки, её ровная подпись внизу.
Андрей смял бумагу, потом расправил. Достал телефон, нашёл последнее их совместное фото – новогодний корпоратив, три месяца назад. Она в том самом серебристом платье, улыбается в камеру. Он рядом, приобнимает за плечи, но даже на фото видно – мыслями где-то далеко.
Телефон звякнул – сообщение от начальника: «Завтра важная встреча в 9, не опаздывай».
Андрей посмотрел на время – почти полночь. Надо бы поесть, завтра тяжёлый день. Он открыл холодильник: пустые полки, бутылка воды, заветрившийся сыр.
Раньше в это время они с Машей часто сидели на кухне, пили чай, обсуждали прошедший день. Она рассказывала про свои рукописи, он делился новостями с работы. Теперь только тихое гудение холодильника и пустые полки.
Он взял телефон, хотел написать ей сообщение. Стёр. Написал снова. Стёр. Бросил телефон на стол. Налил себе виски. Сел в кресло, глядя в темноту за окном.
«Надо же было так потерять всё из-за собственной глупости,» – подумал он.
Через два месяца они столкнулись в супермаркете. Андрей стоял у полки с полуфабрикатами, когда услышал знакомый голос:
— Нет, Кать, я не смогу завтра. У меня собеседование.
Он обернулся. Маша стояла в паре метров от него, с корзинкой продуктов, прижимая телефон плечом к уху. Выглядела она по-другому – короткая стрижка вместо привычных длинных волос, яркая помада, новый яркий костюм.
— Маш, — окликнул он.
Она подняла глаза. В них не было ни удивления, ни радости – только усталость.
— Кать, я перезвоню, — сказала она в трубку. — Андрей.
— Ты… изменилась.
— А ты нет, — она кивнула на его корзину с замороженными обедами. — Всё так же на полуфабрикатах?
— Да нет, научился вроде готовить. Просто сегодня с работы поздно.
— Ясно, — она явно собиралась уйти.
— Подожди. Может, кофе выпьем? Поговорим?
Маша покачала головой:
— О чём? Бумаги подписаны, вещи разделены. Что ещё обсуждать?
— Ты правда уходишь с работы? — он кивнул на её костюм.
— А, ты об этом, — она поправила волосы привычным жестом. — Да. Предложили место в другом месте. Выше позиция, лучше условия.
— В Москве?
— Да. Через месяц переезжаю.
Андрей почувствовал, как внутри всё оборвалось:
— Насовсем?
— А есть разница? — она посмотрела на него внимательно. — Мы всё равно больше не вместе.
— Маш, может…
— Нет, — она перебила его. — Не начинай. Я за эти месяцы много думала. О нас, о том, что произошло. И поняла – дело не в деньгах было. Не в сырках, не в счетах за свет.
— А в чём?
— В неуважении. В том, как легко ты превратил меня из жены в прислугу, которая слишком много тратит.
Она говорила спокойно, без злости – будто о давно решённом деле.
— Я изменился, — тихо сказал он. — Правда.
— Возможно. Но я поняла ,что не хочу быть рядом с человеком, которому нужно было потерять всё, чтобы начать ценить то, что имел.
В этот момент по громкой связи объявили акцию на молочные продукты. Обычный вечер в супермаркете, обычные люди вокруг. Никому нет дела до того, что у кого-то прямо здесь, между полками с продуктами, рушится последняя надежда.
— Удачи тебе в Москве, — выдавил Андрей.
— И тебе, — она развернулась, но вдруг остановилась. — Знаешь, готовить правда не так сложно. Просто нужно захотеть научиться.
Она ушла, а он ещё долго стоял, глядя на свою корзину с полуфабрикатами. Потом высыпал всё обратно на полку, взял тележку и пошёл в отдел со свежими продуктами.
Вечером, нарезая овощи для простого салата, он вспомнил, как Маша учила его правильно держать нож. «Пальцы подогни, костяшками веди». Тогда он только отмахнулся – зачем ему эта наука? А теперь стоит, старательно нарезает помидоры, как она показывала.
Телефон звякнул – сообщение от риелтора: «Нашёл отличную квартиру, завтра можем посмотреть». Правильно, нечего торчать в этих стенах, где всё напоминает о ней. Где до сих пор стоит её любимая кружка, забытая впопыхах. Где на антресолях пылится коробка с елочными игрушками, которые они вместе выбирали.
Новая работа, новая квартира, новая жизнь.
Только вот внутри – пустота, которую не заполнить ни деньгами, ни карьерой, ни даже умением готовить чёртов салат.
