Телефонный звонок от матери застал меня в супермаркете.
Я как раз выбирала йогурты для Димки. Сын простыл и капризничал, требуя только определённый вкус. В отделе молочных продуктов было прохладно. Я поплотнее запахнула кофту и подняла трубку.
– Риточка, милая, – голос мамы прозвучал непривычно мягко, почти заискивающе. – Ты же придёшь на папин юбилей в субботу? Мы так надеемся тебя увидеть.
Я замерла у холодильной витрины, невидящим взглядом скользя по разноцветным упаковкам.
В последний месяц родители стали удивительно заботливыми и ласковыми, чего я не наблюдала от них даже в детстве. Это настораживало после года “холодного” сражения, начавшейся со дня похорон бабушки. Их внезапная забота казалась фальшивой, как плохо сыгранная роль.
– Мам, я не уверена. Димка болеет… – я попыталась найти вескую причину для отказа.
– Да брось, через три дня уже будет здоров! Папа так расстроится, если ты не придёшь. Мы же семья. Нельзя пропускать такие важные события.
Семья…
Это слово царапнуло что-то внутри, оставив после себя горький неприятный привкус. Весь прошлый год родители не думали о семье, когда осыпали меня упрёками за бабушкину квартиру.
«Ты обязана поделиться с сестрой!», «Мы всю жизнь ждали этого наследства!», «Какая же ты неблагодарная!»
Каждая фраза до сих пор отзывалась болью где-то глубоко внутри.
– Рита, ты здесь? – мамин голос вернул меня в реальность. – Я же слышу, как ты дышишь в трубку.
– Да-да… Хорошо, я постараюсь прийти. – Сама не знаю, почему согласилась.
– Вот и славно! Будут все наши, тётя Валя приедет, дядя Толя… И сестра твоя с мужем обещала быть.
Я слушала вполуха, механически складывая продукты в корзину. Что-то изменилось в их поведении, и это беспокоило с каждым днем всё сильнее. Слишком уж резкий переход от обвинений к заботе и вниманию. Словно готовилась какая-то западня, а я, как слепой котёнок, брела прямо в неё.
***
Дома меня ждал Димка, закутанный в плед как в кокон. Нос красный, глаза блестят. Всё ещё температурит, хоть и говорит, что здоров.
– Мам, ты купила мой любимый йогурт? Клубничный, с кусочками?
– Конечно, солнышко. Как температура? Давай померяем.
– Нормально уже! – мальчик чихнул и потянулся за пакетом, шмыгая носом. – А почему ты такая задумчивая? Что-то случилось?
Я погладила сына по голове, пытаясь уложить непослушные вихры:
– Меня позвали на юбилей к дедушке. В субботу. Твоя бабуля очень настаивает на моем присутствии.
– И ты пойдёшь? После того, как они тебя сильно обижали? Ты же помнишь, как плакала тогда? Я точно не забыл!
Иногда мне казалось, что мой одиннадцатилетний сын понимает ситуацию лучше меня. В его взгляде читалась недетская мудрость и забота.
– Надо пойти, Дим. Всё-таки они — мои родители. Юбилей дедушки – важное событие. Я должна.
Мальчик молча пожал плечами и уткнулся в свой ноутбук, всем видом показывая несогласие с моим решением.
А я стояла у окна, глядя на серое июньское небо, затянутое тяжелыми тучами, и пыталась понять, почему внутри так тревожно. Может стоит прислушаться к интуиции? Ведь она редко подводит…
***
Суббота, как по заказу, выдалась солнечной и по-летнему жаркой. Лучи света, пробивающиеся сквозь занавески, создавали в квартире уютную атмосферу.
Я крутилась у зеркала, разглаживая складки на платье, и волновалась о предстоящем вечере.
Действительно пришло время забыть старые обиды. Ведь как бы там ни было, это мои близкие люди.
Последние недели родители звонили почти каждый день, интересовались внуком, спрашивали, как я. Эта забота постепенно растапливала лёд в наших отношениях. Хотелось верить, что сегодняшний праздник станет новой точкой отсчёта, и мы сможем общаться как раньше, до той злополучной истории с наследством.
– Анна Петровна, здравствуйте, – я набрала номер свекрови. – Не могли бы вы сегодня побыть с Димой? У папы юбилей, а Кирилл в командировке. Не могу сына оставить одного дома в таком состоянии.
– Конечно, Риточка! – голос родственницы как всегда звучал тепло и успокаивающе. – Я как раз пирог испекла, принесу. Внук его очень любит. Ты не переживай, я присмотрю за ним.
Мальчик сидел в своей комнате, уткнувшись в компьютер. Температура у него спала, но слабость еще чувствовалась.
– Бабушка Аня придёт с тобой посидеть, – я поцеловала сына в макушку. – Не засиживайся долго за играми.
– Ладно, – Димка как-то рассеянно кивнул, не отрывая взгляда от монитора. — Еще пару часиков и лягу спать. Обещаю!
***
Когда я приехала к родителям, праздник был в самом разгаре. Квартира была наполнена голосами, смехом и звоном бокалов.
Тётя Валя обнимала всех по очереди, расспрашивая о жизни. Дядя Толя собрал вокруг себя компанию и травил свои вечные байки, которые все знали наизусть, но неизменно смеялись. Сестра в новом костюме щебетала с подругами в углу гостиной.
– Риточка! – мама подлетела ко мне и расцеловала в обе щеки. – Как я рада! Проходи скорее, папа тебя заждался!
Отец действительно выглядел радостным и очень довольным. Обнял меня, как в детстве, когда я прибегала к нему со своими детскими проблемами. От него пахло моим любимым одеколоном. На миг я почувствовала себя маленькой девочкой. Все обиды показались такими мелкими и несущественными. Важно было только то, что происходило здесь и сейчас.
Время на празднике летело незаметно.
Я расслабилась, поддавшись общему веселью. Родственники наперебой рассказывали новости, делились планами, вспоминали забавные истории из прошлого. Мама то и дело подкладывала мне угощения, приговаривая:
— Ты совсем худенькая стала, доченька. Надо больше кушать!
Телефон завибрировал в кармане так неожиданно, что я вздрогнула. Это был Димка.
– Мам, – голос сына звучал неестественно серьёзно, совсем не по-детски. – Тебе нужно уйти оттуда. Прямо сейчас!
– Что? Почему? Что случилось? – я отошла в коридор, чтобы лучше его слышать.
– Просто уходи, пожалуйста. Я всё объясню дома. Это важно. Очень важно!
Что-то в тоне сына заставило меня насторожиться. Димка никогда не паниковал просто так, он всегда был рассудительным мальчиком.
– Извините, – я вернулась в гостиную и начала собираться. – Мне нужно срочно домой.
– Как домой? – всполошилась мама, всплеснув руками. – Мы же только начали! Сейчас торт будем разрезать! Я специально твой любимый заказала!
– Останься, – подключился отец, положив руку мне на плечо. – Что за спешка такая? С Димой же бабушка, всё в порядке.
Я колебалась. Вокруг улыбающиеся лица, праздничный стол, уютная атмосфера… Но внутренний голос настойчиво шептал: «Уходи».
– Простите, правда не могу остаться. С Димой что-то… – я не договорила, спешно направляясь к выходу.
Последнее, что отпечаталось в моей памяти были растерянные лица родителей, встревоженный взгляд тети Вали и какое-то странное, почти торжествующее выражение на лице сестры.
Сердце колотилось всю дорогу домой. В голове крутились десятки вопросов: что могло так встревожить сына? Почему именно сейчас? И почему родители так настаивали на моем присутствии?
***
Припарковавшись у дома, я несколько минут сидела в машине, пытаясь успокоиться.
Почему-то вспомнились последние дни перед смертью бабушки: она настойчиво просила меня зайти к ней, говорила, что должна рассказать что-то важное.
Но я была так занята работой, что всегда откладывала визит. Почему-то…
Поднявшись на свой этаж, я услышала приглушенные голоса из квартиры. Свекровь что-то горячо обсуждала с Димкой. В их голосах чувствовалось напряжение, несвойственное обычным разговорам.
– Ты уверен, что это именно то видео? – донеслось через дверь. – Может не стоит сейчас…
– Нет, бабуль, я точно знаю. Бабушка Вера записала это для мамы… Она должна узнать правду.
– Но это может всё изменить…
Разговор резко оборвался, как только я повернула ключ в замке.
– Мама! – мальчик тут же выскочил в коридор. В руках он держал свой ноутбук. Его обычно озорные глаза были очень серьезными. – Хорошо, что ты приехала! Идем скорее, я должен тебе кое-что показать.
Анна Петровна стояла в дверях кухни, нервно щелкая пальцами. Свекровь избегала смотреть мне в глаза, словно боялась, что я прочту в них что-то важное.
– Присядь, Рита, – тихо промолвила женщина. – То, что обнаружил Дима… Думаю, это приведет тебя в шок.
Я опустилась на диван. Сын устроился рядом, открывая ноутбук. Его пальцы слегка подрагивали, выдавая волнение. На экране замелькали папки и файлы.
– Мам, помнишь, когда дедушка на прошлой неделе приходил, он просил помочь ему настроить облачное хранилище на телефоне? – тараторил без умолку Димка. – Я помог ему, показал как загружать файлы. А сегодня случайно заметил, что его аккаунт остался подключенным к моему компьютеру…
Он открыл папку с датой смерти бабушки. Внутри оказались какие-то документы, фотографии, скриншоты переписок. Мелькали знакомые имена, суммы, договорённости. Но моё внимание привлёк видеофайл, датированный за три дня до ее смерти. Название было простым: «Для Риты».
– Мам, это видеообращение. Оно адресовано тебе. Бабушка записала его специально для тебя, – Димка посмотрел мне в глаза. – Но почему оно оказалось в папке дедушки? И почему они его тебе не показали?
Я смотрела на иконку видеофайла, а внутри всё холодело.
В памяти всплыли последние слова бабушки:
«Риточка, мне нужно тебе кое-что рассказать… Это очень важно».
Что такого она хотела мне сказать? Почему родители утаили это послание?
Дрожащим пальцем я потянулась к кнопке воспроизведения. На экране появилось родное лицо бабушки. Её глаза смотрели прямо на меня, словно она была здесь, рядом…
***
«Риточка, милая…» – бабушкин голос, такой родной и близкий, заполнил комнату.
Она сидела в своём любимом кресле. Позади виднелся книжный шкаф с потертыми корешками. Даже сквозь экран чувствовалась её усталость и какая-то глубокая печаль. На столике рядом стояла ее любимая фотография, где мы были с ней вместе: я маленькая, лет пяти, сижу у неё на коленях.
Теперь я понимала, почему она так часто доставала этот снимок в последние месяцы.
«Прости меня, девочка моя, что не рассказала тебе всё раньше. Я долго несла этот груз, но теперь ты должна знать правду. Ты… ты не их дочь, Риточка. Твоя настоящая мама – моя старшая дочь Наташа. Она умерла при родах, когда ты появилась на свет».
В один миг я почувствовала сильное головокружение. Анна Петровна молча сжала мою руку, выражая таким образом сочувствие и поддержку.
«Когда случилась эта страшная трагедия, все родственники настаивали на том, чтобы мы отдали тебя в детский дом. Все, кроме меня. Я не могла позволить своей единственной внучке расти сиротой. И тогда я предложила сделку своей младшей дочери, твоей нынешней маме. Я пообещала переписать на неё всё имущество, если они с мужем тебя удочерят».
Бабушка тяжело вздохнула, ее глаза наполнились слезами. Она достала из кармана платок, который я когда-то подарила ей на день рождения.
«Они согласились. А потом у них родилась Ирина, твоя… сводная сестра. Я видела, как они относились к тебе все эти годы. Как отодвигали в сторону, как делали вид, что любят, но… Ты всегда чувствовала эту фальшь, правда? Теперь ты знаешь почему все происходило именно так».
Перед глазами промелькнули моменты из детства, когда я чувствовала себя чужой. Все «случайные» обиды, невысказанная холодность, вечное сравнение с сестрой. Школьные утренники, где мама всегда хвалила только Иру. Новые платья и игрушки, которые почему-то доставались только ей…
«Я не смогла сдержать обещание, Риточка. Видя, как они относятся к тебе, я изменила завещание. Я оставила квартиру тебе, потому что ты – моя родная кровиночка, дочка моей Наташи. И я знаю, они будут пытаться это оспорить. Будут давить на тебя, требовать разменять квартиру, поделиться с сестрой…»
Я закрыла лицо руками. Всё встало на свои места! Внезапная агрессия родителей после смерти бабушки, постоянные разговоры о том, что я обязана разменять квартиру и поделить наследство. Каждый их поступок, каждое слово обретало новый смысл.
«Будь осторожна, девочка моя. Я знаю их слишком хорошо. Они попытаются обхитрить тебя, чтобы вернуть то, что считают своим. Береги себя. И помни, что я любила тебя больше всех на свете. Как любила твоя настоящая мама, хоть ей и не довелось подержать тебя на руках…»
Видео закончилось. В комнате воцарилась оглушительная тишина. Димка прижался ко мне, а я сидела, оцепенев, пытаясь осознать услышанное. Тридцать лет жизни во лжи. Тридцать лет попыток заслужить любовь людей, которые просто выполняли сделку.
Теперь я понимала, почему родители так настойчиво звали меня сегодня на юбилей. И что могло случиться, если бы Димка не обнаружил это видео…
***
Телефон зазвонил около полудня.
Я смотрела на высветившееся на экране «Мама» и впервые понимала, насколько фальшиво это слово. Каждая буква казалась наполненной ложью.
После бессонной ночи, проведённой в размышлениях, я чувствовала полное внутреннее опустошение. Помедлив секунду, все-таки взяла трубку.
— Рита, дочка. Здравствуй! Как у вас дела? Как Димка? Почему ты вчера так быстро уехала? Все в порядке? Мы даже не успели толком поговорить!
Всё тот же властный тон, будто я до сих пор маленькая девочка, которой можно указывать.
– А что именно вы хотели обсудить? – спросила я намеренно ровным голосом. – Наследство? Бабушкину квартиру? Правильно понимаю? Может быть то, как правильно составить дарственную? Или план по размену?
— Не понимаю твоего тона. Мы же договорились…
– Нет, это я не понимаю. Не понимаю, как вы могли тридцать лет скрывать правду. Как могли играть роль заботливых родителей, если никогда не любили меня. Никогда!
— О чём ты говоришь?
– О твоей старшей сестре Наташе. О сделке с бабушкой. О видео, которое вы спрятали. О большой лжи, в которой я росла с самого рождения!
— Кто тебе рассказал? Это всё неправда…
– Перестань лгать! Хватит! – мой голос дрогнул. – Я видела бабушкино обращение. Всё видела. Про то, как вы согласились взять меня только ради наследства. Как она изменила завещание, наблюдая годами за вашим пренебрежительным отношением ко мне. Ты изворачивалась змейкой, только бы получить в наследство бабушкину квартиру! Признайся наконец!
— Риточка, послушай… – в трубке послышался папин голос. Видимо, включили громкую связь. – Ты не понимаешь. Это сложная ситуация…
– Что именно сложного? То, что вы притворялись тридцать лет? Или то, что теперь пытаетесь манипулировать мной, чтобы получить квартиру?
— Мы вырастили тебя! Дали образование, заботились…
– Заботились? – я горько усмехнулась. – Вы помните хоть один момент искренней заботы? Когда я болела в третьем классе, со мной сидела бабушка. Когда я поступила в университет, вы больше радовались, что не нужно платить за обучение. Каждый Новый год подарки Ире были лучше, каждое лето она ездила отдыхать, а я оставалась с бабушкой…
— Ты неблагодарная! После всего, что мы для тебя сделали…
– Вы сделали это ради денег. И сейчас действуете точно так же. Я не буду делить квартиру. Можете не пытаться давить на жалость или угрожать. Ничего не выйдет!
— Да как ты смеешь! Мы — твои родители!
– Нет. Моя мама умерла, подарив мне жизнь. А вы просто выполняли условия сделки. Плохо выполняли, надо сказать.
— Рита, одумайся! Ты не можешь так с нами поступить!
– Это вы так поступили со мной. С той самой минуты, как решили, что квартира важнее искренней любви к ребёнку. Теперь просто обменяем подлость на подлость. Прощайте!
Я нажала «отбой» и тут же заблокировала их номера. Руки дрожали, но внутри было удивительно легко. В списке контактов больше не было ни «мамы», ни «папы», ни «сестры». Словно захлопнулась дверь в прошлую жизнь.
Выйдя на балкон, я посмотрела на шумный город и… расплакалась.
Тридцать лет назад молодая женщина отдала жизнь, чтобы я могла появиться на свет. Наташа. Моя настоящая мама. Интересно, какой она была?
Бабушка говорила, что доброй и светлой. Я хотела в это верить. Очень хотела.
Зазвонил телефон. На экране высветился незнакомый номер. Я не стала отвечать. Хватит притворства, хватит вынужденных улыбок и неискренних объятий. Теперь я знала правду, и это знание освобождало.
За спиной тихо скрипнула дверь. Димка принес мне кофе. Мой сын, моя настоящая семья. Мой защитник.
— Мам, с тобой все в порядке? — тихо спросил мальчик.
– Всё хорошо, малыш, – улыбнулась я, взъерошив его волосы. – Просто начинается новая глава нашей жизни. Настоящей жизни, без лжи и притворства.
Димка бросился ко мне в объятия. Я улыбнулась. Мы справимся. Ведь у нас есть главное – искренняя любовь друг к другу. А остальное… остальное уже не имеет значения.
