— Смотри, какая светлая кухня! — Аня восторженно распахнула окно, впуская майский ветер. — И балкон есть!
Кирилл поставил последнюю коробку с вещами на пол:
— Главное, что от метро близко. И район спокойный.
Они заселились в съёмную квартиру на Васильевском острове. Небольшая «двушка» с ремонтом, мебелью и техникой стоила недёшево, но Кирилл настоял — хотел, чтобы всё было «как положено».
Первые недели пролетели в приятных хлопотах. Аня обустраивала их гнёздышко: развешивала шторы, расставляла книги, подбирала текстиль. Кирилл занимался бытовыми вопросами — починил кран, установил wi-fi роутер, повесил полки.
По вечерам они готовили ужин вместе. Кирилл резал овощи, Аня колдовала у плиты. Потом смотрели фильмы, обнявшись на диване.
— Я так счастлива, — шептала Аня, засыпая в его объятиях.
Но постепенно идиллия начала рассеиваться.
Однажды утром Кирилл взял телефон Ани, пока она была в душе.
— Кто такой Антон? — спросил он за завтраком.
— Новый менеджер по продажам, — удивилась Аня, — А что?
— Почему он пишет тебе в десять вечера?
— Мы обсуждали завтрашнюю презентацию. А ты что, мои сообщения читал?
— Я имею право знать, с кем общается моя девушка.
Аня промолчала. Что-то неприятно кольнуло в груди, но она отмахнулась от тревожного чувства.
Через неделю Кирилл начал звонить ей на работу.
— Где ты? Почему трубку не берёшь?
— Я была на совещании.
— С этим Антоном?
— Кирилл, прекрати. Это просто работа.
Вечерами он подробно расспрашивал о каждом коллеге, особенно мужчинах. Проверял её страницы в социальных сетях. Удалил несколько фотографий, где Аня, по его мнению, была «слишком открыто одета».
— Ты моя девушка. Я забочусь о твоей репутации.
Аня старалась не обращать внимания. Говорила себе, что это просто ревность, что он волнуется, что со временем всё наладится.
Но стало только хуже.
Кирилл начал проверять чеки из магазинов.
— Зачем тебе новое платье? У тебя их полный шкаф.
— Но это мои деньги…
— Мы живём вместе. Должны согласовывать расходы.
Он установил на её телефон приложение, отслеживающее местоположение.
— Для твоей безопасности, — объяснил он.
Аня чувствовала, как стены их уютной квартиры медленно превращаются в клетку. Но продолжала убеждать себя, что всё наладится.
В пятницу позвонила Света, позвала на девичник.
— Прости, не могу, — тихо ответила Аня, косясь на Кирилла.
— Почему? Ты уже третий раз отказываешься.
— Мы… у нас планы.
После звонка Кирилл демонстративно взял телефон Ани:
— Больше не звони ей, – попросил он свою девушку.
— Но Света моя лучшая подруга!
— Была. Теперь у тебя есть я.
Вечером Аня долго смотрела в окно на проезжающие машины. В голове крутилась мысль — может, она сама виновата? Может, действительно слишком много общалась с коллегами? Слишком часто встречалась с подругами?
Кирилл обнял её сзади:
— Я просто люблю тебя. Хочу защитить от всех.
И Аня снова поверила. Или сделала вид, что поверила. Потому что пока не знала, что делать дальше.
Она не подозревала, что это только начало. Что скоро её жизнь превратится в настоящий кошмар, из которого придётся убегать.
Через некоторое время, когда всё улеглось, Аня собиралась на встречу с подругой.
— Ты куда собралась? Я тебе что сказал — никаких подруг! Будешь сидеть дома, раз живёшь со мной! — Кирилл загородил дверь.
Аня замерла с сумкой в руках. День рождения Светы, который она планировала месяц назад, оказался под угрозой срыва.
— Мы договаривались. Я предупреждала тебя неделю назад.
— Ничего я не помню. И вообще, почему я должен помнить про какую-то там Свету?
Аня опустила сумку на пол. За последний месяц такие сцены стали очень часто повторяться. Кирилл контролировал каждый её шаг, каждое движение.
— У меня подарок для неё куплен…
— Верни в магазин. Деньги целее будут, — отрезал Кирилл, — И переоденься. Никуда ты не пойдёшь.
Аня посмотрела на своё платье — новое, купленное специально для праздника. Теперь оно казалось неуместным, почти вызывающим.
На телефоне высветилось сообщение от Светы: «Ты скоро?»
— Дай сюда, — Кирилл выхватил телефон, — Так, сейчас напишем… «Извини, не приду. Плохо себя чувствую».
— Зачем ты врёшь?
— Я не вру. Тебе действительно нехорошо. Ты просто пока этого не понимаешь.
Он прошёл на кухню, открыл холодильник:
— Приготовь ужин. Я голодный.
Аня механически достала продукты. Руки двигались сами, готовя привычные блюда, пока в голове крутились мысли о том, как всё изменилось.
Теперь каждое утро начиналось с отчёта:
— Куда идёшь?
— На работу.
— Во сколько вернёшься?
— В шесть.
— Точно в шесть? Не задерживайся.
Он проверял её банковские выписки, комментируя каждую покупку:
— Кофе в «Старбаксе»? Зачем такие траты?
— Новый шампунь? А что со старым?
— Обед в кафе? Почему не взяла еду из дома?
Телефон превратился в инструмент слежки. Кирилл требовал сбрасывать геолокацию каждый час, звонил по десять раз на дню, проверял время последнего входа в мессенджеры.
— Была в сети в 23:15. С кем переписывалась?
— Ни с кем. Просто проверяла погоду на завтра.
— Не ври. Покажи переписку.
Родители звонили всё реже — Кирилл запрещал долгие разговоры с ними.
— О чём можно болтать час? Только сплетничают, настраивают тебя против меня.
Подруги постепенно отдалились. Сначала перестали звать в гости, потом — писать сообщения. Только Света не сдавалась, продолжала попытки достучаться.
А сегодня и этот мостик рухнул.
— Ужин готов, — произнесла Аня, расставляя тарелки.
Кирилл сел за стол, придирчиво осмотрел еду:
— Мясо пересушила.
— Извини.
— И соли мало. Ты совсем не стараешься.
Аня молча взяла солонку. В голове пульсировала мысль: «Как я здесь оказалась? Когда всё пошло не так?»
— Завтра суббота, — сказал Кирилл, — Никуда не планируй выходить. Будешь убираться.
— Но я хотела…
— Что ты хотела? — его голос стал жёстким, — Опять куда-то собралась?
— Нет, просто…
— Вот и хорошо. Сиди дома. Я лучше знаю, что тебе нужно.
Он включил телевизор, откинулся на спинку стула. Аня смотрела, как он ест, и чувствовала, как внутри растёт что-то тёмное, холодное. Страх? Отчаяние? Ненависть?
В эту ночь она долго не могла уснуть. Лежала, глядя в потолок, и думала о том, что ещё три месяца назад была другим человеком. Свободным, счастливым.
А теперь она — птица в золотой клетке. И клетка эта с каждым днём становится всё теснее.
Она не знала, что скоро случится то, что заставит её действовать. Что однажды Кирилл перейдёт последнюю черту.
И тогда ей придётся выбирать — остаться и окончательно потерять себя или найти силы вырваться из этого кошмара.
Рабочий день подходил к концу. Аня задержалась в офисе — нужно было доделать квартальный отчёт. Телефон разрывался от звонков Кирилла.
— Где ты? Почему не дома?
— Я же написала, что задерживаюсь.
— Ты должна быть дома в шесть.
— Это важный отчёт, я не могу его бросить.
— Плевать на отчёт. Немедленно домой.
Аня отключила телефон. Впервые за долгое время она почувствовала подобие свободы. Тишина. Никто не контролирует, не следит, не указывает.
В офисе остались только она и Антон. Он подошёл к её столу:
— Может, кофе?
— Нет, спасибо. Мне пора.
— Аня, подожди. Я давно хотел поговорить. Что происходит? Ты изменилась.
Она замерла, сжимая папку с документами:
— Всё в порядке.
— Нет, не в порядке. Ты перестала улыбаться, избегаешь общения, постоянно дёргаешься от звонков.
— Это не твоё дело.
— Он тебя обижает?
Аня резко встала:
— Прекрати. Ничего ты не понимаешь.
Домой она вернулась в девять. Кирилл ждал в прихожей.
— Где была?
— На работе.
— С кем?
— Одна.
— Врёшь, — он схватил её за плечи, — От тебя пахнет мужским парфюмом.
— Что? Нет, ничего…
Удар пришёлся по щеке. Неожиданно и больно.
— Потаскуха! — прорычал Кирилл, — Я всё для тебя делаю, а ты…
Второй удар отбросил её к стене. В глазах потемнело.
— Кирилл, остановись…
— Заткнись! — он схватил её за волосы, — Думаешь, я не знаю про твоего Антона? Про ваши «отчёты»?
Аня сползла по стене, закрывая голову руками. Кирилл навис над ней:
— Ты моя. Поняла? Моя! И никуда не денешься.
Он ушёл на кухню. Аня слышала, как он гремит посудой, включает чайник. Обычные, домашние звуки. Как будто ничего не произошло.
Она медленно поднялась, дошла до ванной. Из зеркала на неё смотрело чужое лицо с красным следом на щеке.
«Нужно уходить», — мелькнула мысль.
Но куда? Как? У неё нет денег — Кирилл забирает почти всю зарплату. Нет друзей — он всех отвадил. Родители далеко.
— Иди ужинать, — крикнул Кирилл из кухни.
Она послушно вышла из ванной. Села за стол. Он поставил перед ней тарелку:
— Ешь. И больше не задерживайся на работе.
— Хорошо.
— И увольняйся. Найдёшь что-нибудь ближе к дому.
— Но…
— Это не обсуждается.
Ночью, когда Кирилл уснул, Аня достала телефон. Дрожащими пальцами набрала сообщение Свете:
«Помоги».
Ответ пришёл мгновенно:
«Что случилось?»
«Он меня ударил. Мне страшно».
«Уходи немедленно!»
«Не могу. Он следит. Контролирует».
«Придумаем что-нибудь. Держись».
Аня удалила переписку. Утром Кирилл обязательно проверит телефон.
Следующие дни превратились в пытку. Она боялась любого движения, любого слова. Кирилл стал ещё агрессивнее. Теперь он мог взорваться из-за неправильно поставленной чашки или не вовремя зазвонившего телефона.
Света писала каждый день, предлагая варианты побега. Но все они казались невыполнимыми.
А потом случилось то, что решило всё.
Кирилл, проверяя её почту, нашёл старые письма от бывшего парня. Двухлетней давности, ничего особенного. Но этого хватило.
В тот вечер он впервые применил нож. Не ударил — только угрожал, водя лезвием по её шее.
— Если узнаю про кого-то ещё — прирежу.
И Аня поняла: следующего раза может не быть. Он не остановится.
Нужно бежать. Немедленно. Пока не поздно.
Побег Аня готовила тщательно. Каждый день понемногу собирала вещи, прятала документы, откладывала деньги. Света помогла открыть новый счёт в банке, куда переводила часть зарплаты.
В пятницу Кирилл объявил, что едет в командировку на два дня.
— Никуда не выходи. Буду проверять геолокацию.
— Конечно, — Аня поцеловала его на прощание.
Последний поцелуй. Последнее прикосновение. От этой мысли не стало больно — только противно.
Как только за ним закрылась дверь, Аня принялась за дело. Достала заранее купленные сумки, начала складывать вещи. Только самое необходимое — одежда, документы, ноутбук.
Света ждала в машине у соседнего дома. Они договорились встретиться, когда Кирилл отъедет достаточно далеко.
Телефон пиликнул — сообщение от него:
«Проверь, закрыла ли окна».
«Всё закрыто».
«Люблю тебя».
Аня не ответила. Больше не нужно притворяться.
В прихожей она остановилась. Несколько месяцев жизни в этой квартире. Несколько месяцев страха, унижений, боли. Достаточно.
На кухонном столе она оставила записку:
«Не ищи меня. Не звони. Не пиши. Я ухожу навсегда. Если попытаешься найти — заявлю в полицию. У меня есть записи твоих угроз, фотографии синяков, свидетели. Прощай».
Света помогла загрузить вещи в багажник:
— Всё взяла?
— Да. Поехали.
— Он будет искать.
— Знаю.
Они выехали из города. Аня смотрела в окно на проносящиеся мимо дома, деревья, машины. Внутри было пусто. Ни страха, ни радости — только усталость.
Телефон взорвался звонками через два часа. Кирилл.
— Он вернулся, — прошептала Аня. – Вернулся потому что я ему не ответила.
— Выключи телефон.
— Подожди.
Она включила громкую связь:
— Где ты?! — голос Кирилла был очень яростным.
— Далеко.
— Немедленно вернись домой!
— Нет.
— Я найду тебя. Где бы ты ни была — найду и убью.
— Попробуй. В полиции уже лежит заявление. Одно твоё появление — и ты отправишься за решётку.
— Ах ты…
Аня отключила телефон. Достала сим-карту, выбросила телефон в окно.
— Новуй купим, — сказала Света, — И номер сменишь.
Они ехали весь день. К вечеру добрались до небольшого городка, где Света сняла квартиру.
— Поживёшь пока здесь. Работать можешь удалённо. А через месяц-другой что-нибудь придумаем.
Аня осмотрела квартиру — маленькую, но уютную. Села на диван:
— Спасибо.
— За что?
— За всё. За то, что не бросила. Не отвернулась.
Света обняла подругу:
— Отдыхай. Завтра начнём новую жизнь.
Вечером, оставшись одна, Аня долго стояла у окна. Где-то там, в другом городе, в их бывшей квартире, Кирилл бесился от злости. Возможно, крушил мебель. Возможно, уже искал её.
Но здесь, в маленькой квартире незнакомого города, она чувствовала себя в безопасности. Впервые за долгое время.
Она достала новый блокнот, открыла первую страницу. Написала:
«День первый. Я свободна».
Впереди была целая жизнь. Без страха. Без контроля. Без унижений.
И это было прекрасно.
