— Типичный марковский подход, — вздохнула она, когда Алёна замолчала. — Увы, ты не первая.
— И что теперь? — Алёна всплеснула руками. — Просто заплатить и забыть?
— Не пытайся бороться с Марком на его поле, — сказала София, вставая. — Найди своё.
— Искусство остаётся чистым, несмотря на тех, кто превращает его в бизнес, — произнесла высокая женщина в строгом чёрном костюме, разглядывая небольшую картину в углу галереи.
— Громкие слова, София, — хмыкнул мужчина в сером пиджаке. — Особенно из уст владелицы одной из самых дорогих галерей города.
— Я продаю искусство, а не художников, Марк, — отрезала София, машинально поправив очки. — В отличие от некоторых.
Алёна стояла в двух шагах от них, притворяясь, что увлечена каталогом. На самом деле она ловила каждое слово. Её работу повесили совсем рядом — маленькую победу, первую серьёзную выставку в её жизни.
Почувствовав на себе взгляд, она подняла глаза. Седеющий мужчина в сером пиджаке уже направлялся к ней, оставив свою собеседницу.
— Ваша работа? — он указал рукой на небольшой пейзаж с необычной перспективой.
— Да, — Алёна слегка растерялась. — Это «Перекрёсток осени».
— Любопытная работа… действительно заслуживает внимания, — он вытащил из пиджака визитку. — Набери меня через недельку. Думаю, мы могли бы замахнуться на твою персональную выставку.
Алёна взяла карточку трясущимися пальцами. Персоналка? В «Перспективе»? В голове не укладывалось.
— Сейчас молодым художникам пробиться — что на Эверест залезть, — Марк окинул взглядом зал. — А тебя точно стоит показать публике.
— Марк Леонидович? Тот самый? Из «Перспективы»? — Денис чуть не поперхнулся чаем. — И ты ему что?
— А что тут думать? — Алёна крутила в руках кисточку, размазывая по пальцам засохшую краску. — Сказала «да», конечно!
В мастерской пахло свежей краской и скипидаром. Старый диван, заваленный эскизами, чудом вмещал их обоих.
— Послушай, — Денис понизил голос, хотя, кроме них, в мастерской никого не было. — Я слышал о нём всякое. Будь осторожна, особенно с договорами.
— Что значит «всякое»? — нахмурилась Алёна.
— Говорят, он… выжимает из художников всё, до последней капли. Особенно из начинающих.
Алёна отмахнулась:
— Это просто зависть. Кто-то не попал в его галерею и распускает слухи.
— Возможно, — неуверенно согласился Денис. — Но обещай, что будешь внимательно читать все документы. Не спеши.
— Обещаю, — легко согласилась Алёна, уже представляя, как её работы будут висеть в просторных залах «Перспективы».
На следующий день она стояла в центральном зале галереи, Марк показывал ей пространство. Высокие потолки, идеальное освещение, охрана у входа. Всё кричало о престиже и статусе.
— Этот зал будет полностью ваш, — Марк широким жестом обвёл пространство. — Здесь мы сможем разместить до двадцати работ, в зависимости от размера.
— Это… потрясающе, — выдохнула Алёна.
— Я вижу в вас большой потенциал, — Марк смотрел не на неё, а куда-то сквозь, словно уже представлял будущую экспозицию. — Как насчёт темы «Город изнутри»? Ваш взгляд на урбанистическое пространство очень свеж.
Алёна кивнула, воодушевлённая его видением.
Алёна торопилась вернуться к незаконченной картине и подписала договор, почти не глядя
– Думаю, мы можем назначить вашу выставку на начало марта.
– Так скоро? Но…
– Есть проблемы?
– Но у меня же ещё нет достаточного количества работ…
– Ну так в чём проблема? У тебя впереди два месяца, дерзай.
— Но мне придётся отказаться от всех заказов, чтобы создать достаточно работ, — задумчиво произнесла она.
— Милочка, искусство требует жертв, — Марк положил руку ей на плечо. — Ты же понимаешь, что такие предложения ежедневно не поступают. Это твой шанс!
Алёна с тревогой согласилась.
За следующие два месяца Алёна почти не покидала мастерскую. Марк иногда заходил, давал советы, приводил знакомых из мира искусства. Однажды, когда они обсуждали предстоящую выставку, Алёна спросила:
— Марк Леонидович, вы так много делаете для меня с этой выставкой… Как я смогу отблагодарить вас?
— Ты мне ничего не должна, — сказал он. — Я верю в твой талант.
Его слова зацепили её за живое. Теперь она буквально горела желанием работать — забыв про сон, про усталость, про всё на свете. Денис время от времени приносил ей поесть, беспокоился, но она была настолько поглощена делом, что едва его замечала, только машинально кивала в знак благодарности.
За две недели до открытия выставки её нервы были на пределе. Алёна в третий раз переделывала одну из ключевых работ. Её руки дрожали от усталости, когда в мастерскую вошёл Марк с документами.
— Всё в порядке? — спросил он, окинув взглядом полотно.
— Не уверена, — Алёна отложила кисть. — Что-то не сходится в композиции.
— Смести акцент влево, — посоветовал Марк, рассматривая картину прищуренными глазами. — И усиль контраст в верхнем углу.
Он был прав, как всегда. Алёна мысленно отметила рекомендации.
— Нам нужно оформить несколько бумаг, — Марк положил папку на единственный чистый стол. — Договор, дополнительные соглашения, прочее.
— Сейчас? — Алёна с тоской посмотрела на незаконченную работу.
— Это не займёт много времени, — успокоил Марк. — Подпиши вот здесь и здесь. Стандартный контракт, просто формальности.
Алёна быстро пробежала глазами по первой странице, полной юридических терминов.
— А что здесь о процентах? — спросила она, пытаясь вникнуть в текст.
— Галерея получает свою долю, вы — свою, — Марк перелистнул страницу. — Давайте сосредоточимся на творческой части, с документами всё в порядке.
Алёна снова взглянула на контракт.
— Я должна это прочитать полностью…
— Конечно, — Марк улыбнулся. — Хотя мы и так обсудили все детали. Я просто не хочу отнимать твоё время от творчества.
Алёна заколебалась. Она действительно хотела вернуться к работе. Картина требовала завершения, а все эти юридические формулировки вызывали у неё только головную боль.
— Пожалуй, я доверюсь вашему опыту, — сказала она и подписала документы, едва взглянув на них.
Марк казался удовлетворённым:
— Отлично. Теперь ты можешь спокойно заниматься искусством, а я возьму на себя все организационные вопросы.
Его слова казались логичными. В конце концов, разве не для этого нужны галеристы?
Вечер открытия превзошёл все ожидания Алёны. Галерея «Перспектива» просто трещала по швам от народа — все пришли именно ради неё. Журналисты охотились за цитатами, фотографы не опускали камер, а Марк, её куратор, представлял её не иначе как «главное художественное откровение года».
Какая-то безупречно одетая женщина средних лет — с безупречной стрижкой и сережками-капельками — остановилась перед центральной картиной. «Невероятное чувство цвета, — протянула она, — столько эмоциональной глубины». Алёна смутилась, потупила глаза. «Спасибо», — прошептала едва слышно.
«Это Оксана Витальевна, один из самых влиятельных арт-критиков», — шепнул Марк, когда женщина отошла. — «Её мнение — закон в нашем мире искусства».
К концу вечера три картины нашли своих покупателей. Телефон Алёны не замолкал ни на секунду — поздравления сыпались один за другим. Денис, её давний друг, с гордостью наблюдал за происходящим, время от времени включаясь в беседы с коллекционерами. «Я всегда знал, что ты добьёшься успеха», — говорил он, обнимая Алёну. — «Хотя поначалу и сомневался».
Неделя после выставки промелькнула как один безумный день. Интервью, встречи, звонки. А по вечерам Алёна просто лежала, глядя в потолок, не веря, что всё это происходит на самом деле.
И вдруг — короткое сообщение от Марка: «Зайди в галерею. Важный разговор».
Кабинет Марка резко контрастировал с парадными залами: строгий, деловой, почти казённый. Марк сидел за массивным столом, сосредоточенно изучая какие-то документы.
— Присаживайся, Алёна, — его тон был официальным, что показалось ей странным после всего периода подготовки выставки.
— Что-то случилось? — спросила она, опускаясь в кожаное кресло.
Марк положил перед ней лист бумаги. Это был счёт. Длинный, подробный, с внушительной итоговой суммой внизу.
— Что это? — Алёна недоуменно посмотрела на документ.
— Расходы по вашей выставке, — спокойно ответил Марк. — Аренда зала, освещение, реклама, фуршет, охрана, страховка картин… Всё согласно контракту.
Алёна почувствовала, как у неё перехватило дыхание.
— Но… мы не обсуждали ничего подобного, — её голос предательски дрогнул. — Вы говорили о процентах с продаж…
Марк вздохнул и достал копию контракта.
— И проценты, конечно, куда без них, – и он озвучил размер процентов, да такой, что у Алёны глаза на лоб полезли. Получалось, что ей придётся отдать галеристу почти всё, что она получит за картины. – А также расходы по организации выставки — отдельный пункт. Вот, посмотрите.
Он указал на текст, напечатанный мелким шрифтом в конце третьей страницы.
Алёна почувствовала, как к горлу подступает тошнота. Она вспомнила, как торопливо подписывала бумаги, думая только о незаконченной картине.
— Но вы… вы говорили… — она запнулась, вспоминая его слова. — «Ты мне ничего не должна»…
— Контракт есть контракт, — Марк пожал плечами. — Мало ли что там на словах было. Нужно было внимательнее читать документы.
Он говорил спокойно, даже с некоторым сочувствием, но в его глазах Алёна заметила то, чего не видела раньше — холодный расчёт.
— Но сумма… это почти все деньги от проданных картин, — прошептала она.
— Искусство требует жертв, как я уже говорил, — Марк откинулся в кресле. — Зато теперь у вас есть выставка в престижной галерее. Это хороший старт для вашей карьеры.
Алёна взяла счёт дрожащими руками и вышла из кабинета. В голове стучало только одно: «Как я могла быть такой наивной?»
Поддержка пришла, откуда не ждали: конкурентка и соперница Марка даёт дельный совет
— Ну хоть что-нибудь можно сделать? — Алёна смотрела на Руслана с последней надеждой. Мужчина, которого ей посоветовал Денис, был сама деловитость — дорогой костюм, начищенные до блеска туфли, серьги-запонки. Он методично листал документы, то и дело задерживаясь взглядом на мелких строчках контракта.
Руслан снял очки, устало потёр переносицу:
— Юридически? Практически ничего. Контракт составлен предельно чётко. И вы его подписали добровольно.
— Но он вводил меня в заблуждение! — воскликнула Алёна. — Говорил одно, а в документах было написано совсем другое.
— Докажите, — Руслан развёл руками. — У вас есть свидетели этих разговоров? Записи? Письма?
Алёна опустила голову. Все их беседы происходили наедине, в мастерской или галерее.
— Понимаю ваше разочарование, — мягче добавил юрист. — Но с юридической точки зрения здесь всё чисто. Вывод простой: всегда читайте то, что подписываете.
Денис ждал её в кафе через дорогу от офиса юриста. Увидев выражение её лица, он всё понял без слов.
— Бесполезно? — спросил он, придвигая к ней чашку с горячим чаем.
— Абсолютно, — Алёна безжизненно улыбнулась. — Как ты и предупреждал.
— Ты не виновата, — Денис сжал её руку. — Он профессионал в таких делах.
— Нет, виновата, — она покачала головой. — Я была слишком самонадеянной. Думала, что он видит во мне талант, и он не станет играть в грязные игры.
Они сидели молча, наблюдая за людьми в кафе. Весна уже вступала в свои права, и яркое солнце заливало улицы.
— Алёна? — раздался знакомый голос, заставив её вздрогнуть. — Вот так встреча!
У их столика нарисовалась София — куратор из другой, не менее престижной галереи. В руках — дымящаяся чашка кофе.
— Привет, — Алёна залилась краской, вспомнив разговор перед встречей с Марком.
— Была на твоей выставке, — София уютно устроилась за их столиком. — Работы просто огонь!
— Спасибо, — Алёна опустила глаза, не зная, куда деть руки.
София прищурилась:
— Что-то случилось? Ты какая-то потухшая.
И Алёна сорвалась. Выложила всё: про первую встречу, про обещания, про этот проклятый контракт, про счета. София слушала — внимательно, сочувственно. Время от времени кивала, будто речь шла о чём-то давно знакомом.
— Типичный Марковский подход, — вздохнула она, когда Алёна замолчала. — Увы, ты не первая.
— И что теперь? — Алёна всплеснула руками. — Просто заплатить и забыть?
София хитро улыбнулась:
— Не обязательно забывать. Бывают истории, которые превращаются в материал. Особенно для художника.
Алёна замолчала, разглядывая посетителей кафе. Молодая парочка за соседним столиком перешёптывается. Дедушка углубился в газету. Бизнес-леди лихорадочно стучит по клавиатуре ноутбука. У каждого — своя история. Своя правда.
— Не пытайся бороться с Марком на его поле, — сказала София, вставая. — Найди своё.
После её ухода Алёна долго молчала, крутя в руках чашку с остывшим чаем.
— О чём думаешь? — спросил Денис.
— О словах и делах, — медленно произнесла она. — И о том, как часто они расходятся.
Офис Марка выглядел точно таким же, как в тот день, когда он вручил ей счёт. Те же минималистичные картины на стенах, тот же строгий порядок на столе.
— Готова оплатить счёт? — спросил он, когда секретарь провела Алёну в кабинет.
— Да, — она кивнула. — Но у меня есть одно условие.
Марк удивлённо поднял брови:
— Условие? Боюсь, ты не в той позиции, чтобы ставить условия.
— Я хотела бы написать ваш портрет, — Алёна произнесла это тоном, от которого Марк на мгновение опешил.
Он явно не ожидал такого поворота.
— Что? — переспросил, словно ослышался.
— Портрет, — повторила она спокойно. — Классический. Масло. В знак благодарности за всё, что вы сделали для меня. — Она чуть заметно улыбнулась. — Несмотря на всё, что было, я многому у вас научилась.
— Что ж… — протянул Марк. — Почему бы и нет? Где и когда?
— В моей мастерской. Я сразу переведу вам половину суммы, а вторую — после завершения портрета. Это творческий процесс, он требует… особого настроя.
Марк задумался, но потом кивнул:
— Хорошо. Мне даже интересно, как вы меня видите.
«Если бы ты только знал», — подумала Алёна, но вслух сказала:
— Я вижу вас очень… ясно.
Теперь свидетелем грехопадения Марка станет каждый, кто придёт на выставку
Следующий год она очень упорно работала. Не так как перед той выставкой, без нездорового погружения и скачек на перегонки с календарём. И вот весна снова вступила в свои права, заливая город ярким солнечным светом. Галерея «Иное видение», которой руководила София, была заполнена посетителями. На открытие выставки Алёны «Грехопадение» пришло неожиданно много людей.
За год Алёна создала полноценную серию из пятнадцати работ, включая семь центральных портретов, олицетворяющих смертные грехи. Каждый портрет изображал реального человека, в чертах которого художница подчёркивала признаки определённого греха. Но только один из них был узнаваем для завсегдатаев художественных галерей.
Портрет Марка под названием «Алчность» занимал центральное место в экспозиции. Технически безупречный, он поражал глубиной психологической характеристики. Художница тонко подчеркнула жадность в уголках глаз, в изгибе рта, в положении рук. Даже обычный зритель при взгляде на этот портрет, видел в нём воплощения жадности, подлости и коварства. Ну а для тех, кто знал Марка лично, сходство и характеристика были убийственными.
— Потрясающая работа, — сказала Оксана, тот самый влиятельный критик, которая хвалила её первую выставку. — Такая точность характера. Я почти чувствую, как с полотна веет холодным расчётом.
Алёна сдержанно улыбнулась:
— Я просто пишу то, что вижу.
— Эта серия выводит вас на новый уровень, — продолжала Оксана. — В прошлой выставке был потенциал, но здесь — настоящая зрелость.
Марк пришёл ближе к концу вечера. Он медленно обходил зал, задерживаясь у каждой работы. Когда он дошёл до своего портрета, его лицо застыло.
Алёна наблюдала за ним издалека. Она видела, как он читает название, как вглядывается в своё изображение, как оглядывается, чтобы проверить, узнал ли его кто-нибудь.
— Ваш знакомый? — спросила проходившая мимо женщина. — Поразительное сходство с грехом.
Марк ничего не ответил. Он нашёл глазами Алёну и направился к ней.
— Очень… красноречиво, — сказал он, когда они остались наедине в углу зала.
— Просто портрет, — пожала плечами Алёна. — Искусство субъективно, разве нет?
— Почему «Алчность»? — его голос звучал напряжённо.
— А разве не очевидно? — Алёна посмотрела ему прямо в глаза. — Я пишу то, что вижу.
Марк покачал головой:
— Это… это просто непрофессионально. Я дал тебе старт, а ты… Ты должна была быть благодарна…
— Я вам ничего не должен, — перебила его Алёна. — Мы квиты.
Она развернулась и вернулась к гостям, оставив Марка стоять в одиночестве.
Конечно, эта история не изменила Марка, но она изменила Алёну. Он также, как и раньше пытался выжить из молодых художников все соки, хотя с каждым годом всё меньше людей на это попадалось. Что скажешь, репутация. А Алёна с тех пор всегда внимательно читала контракты, обсуждала с юристами и не стеснялась требовать изменений в условиях, если они ей не нравились.
