никитаПоход в автошколу пришлось отменить. Снова. Третий раз за неделю. Марина Александровна устало потерла глаза, глядя на свое отражение в зеркале больничного туалета. Тридцать два года — а выглядит на все сорок. Синяки под глазами, потрескавшиеся губы, волосы, наспех собранные в неряшливый пучок.
— Я заеду завтра с вещами, — она попыталась улыбнуться мужу, но вышла жалкая гримаса. Алексей только кивнул, бледный, с заострившимися чертами лица.
— Маришка, прости меня, а? — его пальцы нервно теребили край одеяла. — Если бы не эта дурацкая наледь…
Марина покачала головой:
— Ты бы лучше о переломе думал, а не о моих проблемах. Справлюсь как-нибудь.
В коридоре больницы пахло хлоркой и чем-то безнадежным. Марина машинально взглянула на часы — 18:30. В садике Сашу ждать не будут после семи, а ей еще добираться через весь город. Катя сегодня у подруги, хоть об этом голова не болит.
Она почти выбежала из больницы и, поскользнувшись на том же предательском льду, что подвел Алексея, выругалась сквозь зубы. Январский мороз обжег легкие. До садика оставалось двадцать минут, денег на такси не было — премию в конверте должны были выдать только послезавтра.
— Можно еще пять минуточек поиграть? — Саша умоляюще смотрел на нее, сжимая в руках пластмассового робота.
— Саша, быстро одевайся! — Марина едва сдерживалась, чтобы не сорваться. — Нам еще Катю забирать.
— А папа когда придет? — Сашка шмыгнул носом, но послушно начал натягивать комбинезон.
— Скоро, — солгала Марина. Перелом был сложный, впереди месяцы реабилитации.
Домой добрались почти в девять. Уставшая Катя молча разогрела остатки вчерашней картошки. Саша капризничал, требовал сказку. Проверка Катиных уроков растянулась до одиннадцати.
Когда дети наконец заснули, Марина опустилась на кухонный стул и тупо уставилась в стену. График 2/2 с восьми до восьми, автошкола, муж в больнице, дети… Саша в садике до семи, Катя после школы одна. Завтра ее смена. Кто заберет Сашу?
Мысль пришла внезапно, окатив холодной волной паники и надежды одновременно. Она потянулась к телефону.
— Оля? Это я. Прости за поздний звонок, — она сделала глубокий вдох. — Мне нужна твоя помощь.
Ольга Владимировна приехала через два дня с огромной сумкой. Старшая сестра выглядела безупречно — строгое пальто, идеальная прическа, маникюр. Рядом с ней Марина почувствовала себя особенно неряшливой.
— Господи, у вас тут хлев какой-то, — Ольга брезгливо оглядела прихожую, заваленную детскими игрушками и обувью.
— Просто не успеваю убираться, — пробормотала Марина, забирая у сестры пальто.
— Ну ничего, сейчас наведем порядок, — Ольга по-хозяйски прошла на кухню. — А это что за хаос? Как можно есть в таких условиях?
Марина молча сжала челюсти. Терпи. Она сестра. Она поможет. Без нее не справиться.
К вечеру кухня сияла чистотой, ужин был готов, а Марина чувствовала смутное раздражение. Словно ее жизнь насильно переписали, изменив привычные правила.
— Тебе какао сделать перед сном? — спросила она у Саши, когда он уже лежал в постели.
— А можно? — просиял мальчик.
— Нет, нельзя, — раздался от двери резкий голос Ольги. — Уже девятый час, а ты ему калории на ночь предлагаешь? Неудивительно, что ребенок капризничает.
— Он всегда пьет какао перед сном, — растерянно пробормотала Марина.
— Вот именно. Всегда, — Ольга покачала головой. — Избаловала детей донельзя.
Саша обиженно засопел, а Марина ощутила первый укол ярости.
— Я разве просила советов по воспитанию?
— А следовало бы! — отрезала Ольга. — Катя в каком классе? Во втором? А таблицу умножения до сих пор не выучила. Я проверяла.
Марина на миг закрыла глаза.
— Спокойной ночи, зайчик, — поцеловала она Сашу в лоб. — Завтра папу навестим, хорошо?
Спустя неделю Марина уже не знала, кого она ненавидит больше — гололед, сломавший ногу мужу, или собственную сестру. Ольга полностью взяла бразды правления в свои руки: переставила мебель на кухне («так удобнее»), выбросила часть детских игрушек («слишком много хлама»), составила меню на неделю («хватит кормить детей макаронами»).
— Почему Сашенька до сих пор не спит? — Ольга возникла в дверях детской, когда Марина читала сыну перед сном. — Уже почти десять!
— Мы папу сегодня навещали, — устало ответила Марина. — Не успели раньше.
— И это оправдание? — Ольга всплеснула руками. — Режим ребенка важнее всего! Завтра в сад не доберетесь.
— Мы никогда не опаздываем, — Марина почувствовала, как закипает.
— Ну надо же, — прищурилась Ольга. — А грязные носки под диваном — это тоже у вас нормально?
Спокойно. Она помогает. Терпи.
— Ты просто воспитывалась иначе, — продолжала Ольга. — Мама всегда говорила, что тебя слишком баловали.
— Правда? — Марина сжала книжку так, что побелели костяшки пальцев. — А потом мы жили в разных семьях, с разными обстоятельствами. Может, это объясняет, почему мой брак продолжается уже десять лет, а твой…
Она осеклась, увидев, как изменилось лицо сестры.
— Прости, я не хотела, — тихо сказала Марина.
Ольга развернулась и молча вышла из комнаты.
— Она меня с ума сводит, — пожаловалась Марина мужу, передавая ему домашний суп в пластиковом контейнере. — Постоянно критикует, учит жизни. Как будто я не мать, а пустое место!
— Потерпи немного, — Алексей попытался улыбнуться. — Врач говорит, недели через две гипс снимут. Потом еще реабилитация, но я хотя бы дома буду.
Марина взглянула на его осунувшееся лицо. Ему сейчас тяжелее.
— Конечно, милый, — она поцеловала его в щеку. — И что там в автошколе? Успеваешь?
— Договорилась о переносе занятий, — вздохнула Марина. — В июне пересдам экзамен.
Алексей виновато опустил глаза:
— Прости.
— Хватит извиняться! Это просто гололед, ты не виноват.
Но где-то в глубине души она злилась и на него тоже. За это беспомощное положение. За то, что не может сам решить проблему с невыносимой Ольгой.
— Я нашла это в Сашином рюкзаке, — Ольга поставила перед Мариной пластикового робота, всего измазанного красной гуашью.
— И что? — Марина подняла брови. — Это его любимая игрушка.
— Любимая игрушка должна быть чистой, — наставительно заметила Ольга. — Пока ты была в больнице, я постирала ему все мягкие игрушки и выбросила всё поломанное.
— Ты что сделала? — Марина замерла.
— Навела порядок, — Ольга пожала плечами. — В доме с детьми должно быть чисто. Только посмотри на этот кошмар, — она подняла робота. — Это же рассадник микробов!
— Положи игрушку, — очень тихо сказала Марина.
— Я собираюсь ее выбросить, — Ольга направилась к мусорному ведру.
— Положи. Сейчас же.
Сестра обернулась, удивленная тоном:
— Да что с тобой? Это просто кусок пластмассы!
— Это подарок Алексея.
— И что? Он купит новую, когда вернется, — Ольга демонстративно открыла крышку ведра.
— Ты не посмеешь, — Марина сделала шаг вперед. — Это вещь моего сына в моем доме!
— Твоего сына! — фыркнула Ольга. — А то, что он пачкает этой дрянью все вокруг — это нормально? Что он несет заразу с улицы — это в порядке вещей?
— Он ребенок! Дети пачкаются! Играют! Ты вообще помнишь, что такое детство?
— Дети должны знать порядок и дисциплину! — отрезала Ольга. — А ты их распускаешь!
С этими словами она разжала пальцы. Робот с глухим стуком упал в мусорное ведро.
Тишина.
— А ну вытащи. Сейчас же.
Ольга скрестила руки на груди:
— И не подумаю. Тебе стоит прислушаться к старшим. Я же хочу как лучше.
— Ты себя слышишь? — голос Марины дрожал. — Ты пришла в чужой дом и диктуешь, как нам жить? Перетряхиваешь вещи, выбрасываешь их, критикуешь на каждом шагу? Ты хоть понимаешь, что я попросила тебя о помощи, а не о том, чтобы ты разрушила наш привычный уклад?
— Привычный уклад? — Ольга сделала шаг вперед, размахивая руками. — Хаос — вот что у вас было! Дети без режима, вещи разбросаны, питание — сплошные углеводы! Я пытаюсь научить тебя элементарным вещам!
— Научить? — Марина горько рассмеялась. — Может тебе стоит сначала научиться слушать других? Ты хоть раз спросила, чего я хочу? Чего хотят мои дети?
— А что ты хочешь? — Ольга презрительно скривила губы. — Чтобы я молча забирала твоего сына из садика, пока ты работаешь? Чтобы готовила еду по твоим правилам? Чтобы закрывала глаза на бардак?
— Да! Именно этого! — Марина уже не сдерживалась. — Я хочу, чтобы ты помогла мне пережить этот чертов месяц, а не превращала его в ад! Чтобы уважала наши правила! Чтобы не смела указывать мне, как воспитывать моих детей!
В дверях кухни появился заплаканный Саша.
— Мама… мой робот… — всхлипнул он, увидев игрушку в мусорном ведре.
Марина подошла к ведру, достала робота и передала сыну:
— Все хорошо, малыш. Сейчас мы его помоем, и он будет как новенький.
Затем она повернулась к сестре. В глазах стояли слезы — то ли от злости, то ли от обиды, то ли от осознания собственного бессилия.
— Уходи, — тихо сказала Марина. — Собирай вещи и уезжай. Сегодня же.
— Что? — Ольга даже рот приоткрыла от удивления. — Ты гонишь меня из-за какой-то игрушки?
— Не из-за игрушки. Из-за неуважения. К моему дому, моим детям, моим правилам.
— И как ты справишься одна? Кто заберет Сашу из садика завтра?
— Это уже не твоя забота, — Марина чувствовала странное спокойствие. — Я найду выход.
Ольга стояла молча, как громом пораженная. Казалось, она до последнего не верила, что сестра действительно выгоняет ее.
— Ты пожалеешь об этом, — наконец прошипела она, сдержанно, с достоинством. — Я приехала к тебе по первому зову, бросила все свои дела. А ты… ты просто неблагодарная эгоистка. Всегда такой была.
— Может быть, — Марина открыла дверь. — Но это мой дом. И здесь мои правила.
Когда Ольга ушла, громко хлопнув дверью, Марина прислонилась к стене и разрыдалась. Саша несмело подошел к ней, все еще держа в руках своего робота.
— Мама, не плачь. Я его помою сам.
Марина обняла сына, вдыхая запах его волос, ощущая худенькие плечи под своими руками, и почувствовала, как уходит напряжение последних недель.
— Я не плачу, зайчик. Я просто очень устала.
Первый телефонный звонок раздался в семь утра.
— Ты понимаешь, что наделала? — голос матери звучал обвиняюще. — Оля вчера приехала вся в слезах!
— Мама, я сейчас не могу говорить, — Марина судорожно собирала Сашу в садик. — У меня смена.
— А кто теперь будет сидеть с Сашей? Подумала об этом? Оля для тебя всю жизнь положила…
— Мама, я перезвоню, — Марина нажала отбой и повернулась к сыну. — Так, зайчик, сегодня тебя заберет тетя Лена, моя сменщица, а потом привезет ко мне в магазин, хорошо?
Саша кивнул, но его глаза были полны беспокойства:
— А ты потом отвезешь меня к папе?
— Обязательно, солнышко. А сейчас быстро завтракать и бежим в садик.
Она позвонила сменщице уже из автобуса:
— Лена, выручай. Муж в больнице, сестра уехала. Нужно забрать сына.
— А мне что с ним делать?
— Привези его в магазин, он посидит в подсобке, а в восемь я освобожусь, — Марина зажмурилась, ожидая отказа.
Лена помолчала.
— Ладно. Но ты теперь мне должна.
— Все, что скажешь, — с облегчением выдохнула Марина.
В подсобке магазина было тесно и пыльно, но Саша не жаловался. Он сидел с планшетом, а потом заснул на стульях, пока Марина заканчивала смену.
К Алексею приехали прямо из магазина.
— Как вы? — он обеспокоенно вглядывался в лицо жены.
— Нормально. Только мама обижается за Ольгу, весь день звонит, — Марина устало потерла шею. — Представляешь, заявила, что я специально настраиваю детей против тети.
— Жаль, что так вышло, — Алексей потянулся к ее руке. — Но, может, извинишься? Хотя бы для вида? Ей бы этого хватило.
Марина отдернула руку:
— Чтобы она считала, что была права? Нет уж.
— Я же вас скоро всех сведу с ума своей беспомощностью, — виновато улыбнулся Алексей. — Врач говорит, все идет по плану, но кости медленно срастаются.
Марина вздохнула. В голове крутились счета, графики забора Саши из сада, занятия в автошколе, которые все откладываются…
— Как ты будешь справляться? — тихо спросил Алексей.
— Договорилась с Леной о сменах и подработке, — Марина пожала плечами. — Уроки с Катей по вечерам. Как-нибудь продержимся.
— Маришка, может, все-таки позвонишь Ольге? — он сжал ее руку. — Ради меня?
— Нет, — твердо ответила она. — Не в этот раз.
Дни сливались в бесконечную вереницу проблем: работа, дети, готовка, уборка, больница, учеба… К концу февраля Марина чувствовала себя выжатым лимоном. Но что-то внутри нее изменилось. Она справлялась. Сама. Без чьей-либо помощи.
Когда в начале марта Алексея наконец выписали, он хромал и ходил с костылями, но дома все изменилось. Марина стала увереннее, дети — самостоятельнее, а быт — организованнее.
— Ну и как твои отношения с сестрой? — спросил Алексей, расположившись на диване. — Помирились?
— Мы не ссорились, — отрезала Марина. — Мы просто расставили границы. Она их не приняла.
— А если она позвонит?
— Отвечу. Мы же сестры, — Марина пожала плечами, расставляя тарелки. — Но на своих условиях.
Алексей улыбнулся и притянул ее к себе:
— Ты изменилась. Стала решительнее.
— Правда? — она усмехнулась. — По-моему, я просто устала бояться не справиться.
В дверь позвонили. На пороге стояла Ольга — с большой коробкой конфет и неуверенной улыбкой.
— Я услышала, что Алексея выписали, — она кивнула Марине, не глядя в глаза. — Решила проведать.
— Проходи, — Марина открыла дверь шире и чуть отступила в сторону, пропуская сестру.
— Привет, Оля, — Алексей помахал рукой с дивана. — Рад видеть.
Они пили чай в напряженном молчании, пока из детской не выбежал Саша с роботом в руках:
— Тетя Оля! Смотри, я его починил!
Ольга растерянно взглянула на игрушку, потом на Марину.
— Какой ты молодец, — она потрепала мальчика по голове. — Настоящий мужчина.
Саша просиял и умчался обратно в комнату.
— Я, наверное, была слишком резкой, — произнесла Ольга, не поднимая глаз от чашки. — Просто хотела помочь.
— А я слишком усталой, чтобы это оценить, — ответила Марина после паузы. — Спасибо, что пришла.
Ольга кивнула. Напряжение немного спало, но былой близости уже не было. И Марина понимала, что, возможно, никогда не будет. Они слишком разные. Но это не значит, что они не могут научиться уважать границы друг друга.
— Я тут подумала, — нерешительно начала Ольга, — может быть, мне забирать Сашу по пятницам? Что скажешь?
Марина помолчала.
— Я бы предпочла, чтобы ты заходила в гости. К нам. В наш дом. С нашими правилами.
Ольга вскинула голову, готовая возразить, но Алексей предупреждающе кашлянул. Сестра поджала губы.
— Хорошо, — наконец произнесла она. — Как скажешь.
За окном медленно таял снег, с крыши капало, а в квартире пахло свежеиспеченным пирогом. Марина поймала свое отражение в оконном стекле и впервые за долгое время улыбнулась сама себе. Она справилась. И будет справляться дальше.
– Почему все ругались из-за игрушки? – Катя вернулась из школы и, поставив портфель, недоуменно оглядела притихший дом. – Не из-за игрушки, заяц, – Марина обняла дочь за плечи. – А из-за права решать, что важно, а что нет.
– Так же глупо, как у нас в классе, – Катя поморщилась. – Даша вчера расплакалась из-за порванной тетрадки, а Стас над ней смеялся. А потом я сказала, что он дурак, и теперь он со мной не разговаривает.
– Ты ещё помиришься, – улыбнулась Марина, целуя дочь в макушку.