Нина Васильевна неодобрительно покачала головой, разглядывая сына сквозь старомодные очки в толстой роговой оправе.
— И зачем ты женился на этой… — она замялась, — фифе? Всю жизнь тебе перевернула с ног на голову.
Антон поморщился. Мать называла Женю «фифой» с самого первого дня их знакомства, когда та явилась на семейный ужин в красном шёлковом платье и туфлях на таких высоких каблуках, что была выше Антона на полголовы.
— Мам, мы это уже обсуждали, — устало ответил он, отхлёбывая остывший кофе. — Жене хватает вопросов на работе, не начинай.
— Я и не начинаю, — фыркнула Нина Васильевна, энергично натирая до блеска и без того чистую кухонную столешницу. — Просто мне обидно. В кого ты такой… бесхребетный? Отец твой, Царствие ему Небесное, никогда бы не позволил, чтобы женщина командовала в доме. А тут… — она обвела рукой кухню, словно указывая на что-то преступное.
Антон вздохнул. За три года брака он так и не смог примирить этих двух женщин своей жизни. Мать — учительница математики с сорокалетним стажем, привыкшая к порядку и безоговорочному авторитету. И Женя — яркая, своенравная, с характером крепче алмаза и амбициями выше Останкинской башни.
— Значит, как? Раздельный бюджет завели? — не унималась Нина Васильевна, вытирая руки о передник. — Это что ж такое? Муж и жена — одна … в одной упряжке, а у вас теперь что? Каждый сам по себе?
— Это Женина идея, — неохотно признался Антон, избегая материнского взгляда. — У неё… свой взгляд на семейные финансы.
— Свой взгляд! — всплеснула руками Нина Васильевна. — А ничего, что ты квартиру эту купил? Ещё до неё? А теперь она тебе что… квартплату выставляет?
— Мам, всё не так, — возразил Антон, но как-то неуверенно. — Просто у Жени хорошая зарплата, она не хочет…
Договорить он не успел — входная дверь хлопнула, и в прихожей послышался стук каблуков. Через мгновение на пороге кухни возникла Женя. Тонкая, звонкая, в строгом бежевом костюме, с аккуратно собранными в высокий хвост волосами. Макияж был безупречен, а в глазах плясали чертята.
— О, я смотрю все семейство в сборе! — бодро воскликнула она, окидывая кухню насмешливым взглядом. — Семейный совет в разгаре? О чём совещаетесь? О моих недостатках или сразу о грехах?
Нина Васильевна поджала губы. Антон неловко улыбнулся.
— Мама заехала привезти пирожки, — пояснил он.
— Ах, пирожки! — Женя театрально всплеснула руками. — Нина Васильевна, вы неподражаемы. Никак не можете смириться, что ваш сын сам выбирает, что ему есть?
— Женя, — предупреждающе произнёс Антон.
— Что «Женя»? — она скинула туфли и теперь стояла босиком, но всё равно умудрялась смотреть на свекровь сверху вниз. — Я уважаю ваше право печь пирожки. Уважайте моё право их не есть.
— Да уж, — процедила Нина Васильевна, — куда нам, простым людям, до тебя. Тебе бы всё эти… фитнесы да смузи. Хотя от лишнего килограмма не умерла бы.
Женя фыркнула, но промолчала, доставая из холодильника бутылку воды.
— Кстати, Антон, — сказала она, демонстративно игнорируя свекровь, — не забудь оплатить счёт за электричество. Твоя очередь.
— Твоя очередь, — передразнила Нина Васильевна. — Вы что, в коммуналке живёте?
— Мы живём так, как нам удобно, — отрезала Женя. — И да, Антон, не забудь завезти продукты. Я составила список. И да, это тоже твой месяц по графику.
Она чмокнула мужа в щёку, кивнула свекрови и выпорхнула из кухни.
— Вот так всегда, — вздохнула Нина Васильевна, когда входная дверь снова хлопнула. — Ворвалась, как ураган, и исчезла. А ты, Антоша, остался разгребать.
Антон ничего не ответил, молча допивая кофе.
Женя неслась по офисному коридору, словно под парусом, раздувая полы пиджака. Сотрудники вжимались в стены, завидев её решительную походку. Не то чтобы она была начальницей — до этого ей ещё расти и расти. Но репутация человека, способного растоптать любого, кто встанет на пути, уже прочно закрепилась за ней.
— Алло, Вероника? — говорила она в трубку, лавируя между людьми. — Да, я уже в офисе. Нет, не собираюсь. Да, пусть подавятся своими условиями. Я сказала — десять процентов, значит, десять. Что? Ха! Пусть попробуют найти другого специалиста за эти деньги.
Она ворвалась в свой кабинет — небольшой, но со вкусом обставленный — и рухнула в кресло, не прекращая разговора.
— Вероника, милая, — её голос внезапно стал медовым, — передай Сергею Петровичу, что если он хочет, чтобы проект был завершён в срок, ему придётся согласиться на мои условия. И да, я жду ответа до обеда. Пока-пока!
Женя отбросила телефон и с наслаждением потянулась. Настроение, испорченное утренней встречей со свекровью, постепенно выправлялось. Ничто так не бодрило, как хорошая деловая схватка. А уж если противником был сам Сергей Петрович — генеральный директор компании-партнёра — то адреналина хватало на весь день.
В дверь постучали.
— Да-да, — отозвалась Женя, выпрямляясь и принимая деловой вид.
В кабинет заглянула Марина — её непосредственная начальница.
— Привет, трудоголик, — улыбнулась она. — Ты что, ночевала здесь? Еще восьми нет.
— Свекровь нагрянула, — скривилась Женя. — Решила сбежать, пока не началась третья мировая.
Марина понимающе хмыкнула. В свои сорок пять она была дважды разведена и свекровей знала как облупленных.
— Всё ещё пытается сделать из тебя домохозяйку?
— Хуже. Пытается сделать из меня себя. — Женя закатила глаза. — Представляешь, притащила пирожки. В шесть утра! Кто вообще ест пирожки на завтрак?
— Твой муж? — предположила Марина, присаживаясь на край стола.
— Мой муж ест то, что я говорю. А я говорю — правильное питание и спортзал три раза в неделю.
Марина хмыкнула.
— Не перегибай, Жень. Мужики — они как дети. Иногда им нужно побаловать себя.
— Пусть балует, — пожала плечами Женя. — Но не в моём присутствии и не за мои деньги.
— Всё ещё держите раздельный бюджет? — Марина покачала головой. — Знаешь, я пробовала. В первом браке. Не сработало.
— У нас работает, — отрезала Женя. — Каждый платит за себя. Никаких обид, никаких «ты потратила больше, чем заработала». Чистая математика.
— Любовь и математика плохо сочетаются, — философски заметила Марина.
— Зато с разводами математика сочетается отлично, — парировала Женя. — Кстати, о работе. Сергей Петрович всё ещё упирается по поводу моей доли в проекте.
— Упрямый старик, — кивнула Марина. — Но ты не уступай. Твоя аналитика стоит этих денег.
Женя благодарно улыбнулась. За это она и ценила Марину — та всегда поддерживала своих сотрудников. Особенно женщин.
— Не уступлю, — заверила она. — Скорее он посинеет, чем я соглашусь на семь процентов.
Антон устало потёр глаза. Строчки кода перед ним расплывались, сливаясь в бессмысленный набор символов. Шестой час подряд он пытался исправить баг, но тот словно издевался, ускользая от решения.
— Антоха, ты бы домой шёл, — Виктор, его коллега по отделу разработки, заглянул через плечо. — Время-то уже к восьми.
— Не могу, — покачал головой Антон. — Надо закончить. Завтра дедлайн.
— Завтра суббота, — напомнил Виктор.
— Думаешь, это остановит начальство? — хмыкнул Антон.
Виктор понимающе кивнул и хлопнул друга по плечу.
— Ладно, я пошёл. Марина ждёт, дети не кормлены. Сам понимаешь.
— Иди, — махнул рукой Антон. — Передавай привет семейству.
Когда за Виктором закрылась дверь, Антон откинулся в кресле и прикрыл глаза. В офисе стало тихо — большинство сотрудников уже разошлись по домам. И только самые упорные трудоголики, вроде него, всё ещё сражались с кодом, дедлайнами и собственной усталостью.
Телефон завибрировал. Женя.
«Ты не забыл про продукты? И не забудь оплатить интернет. И вызови сантехника — в ванной что-то капает.»
Антон вздохнул и отложил телефон. Не ответил. Знал, что Женя всё равно не ждёт ответа — просто напоминает. Как обычно.
Был ли он счастлив? Вопрос, который он задавал себе всё чаще. Три года назад, когда они познакомились на корпоративе — Женя работала в отделе маркетинга, он в IT — она казалась ему воплощением всего, о чём он мечтал. Яркая, уверенная, напористая. Полная противоположность ему — спокойному, иногда даже флегматичному, предпочитающему компромиссы конфликтам.
Они поженились быстро, почти спонтанно. И только потом начали узнавать друг друга по-настоящему. Женя оказалась не просто напористой — она была безжалостным бульдозером, сметающим всё на своём пути к цели. А целей у неё было много. Карьера. Статус. Признание.
Раздельный бюджет стал её идеей почти сразу после свадьбы.
«Так будет честнее, — говорила она. — Никаких обид, никаких претензий. Я не буду контролировать твои траты, ты — мои.»
Тогда это казалось разумным. Современным. Тогда он ещё не понимал, что это лишь первый шаг к жизни, где у них общими будут только квадратные метры квартиры.
Телефон снова завибрировал. На этот раз — мать.
«Антоша, ты ужинал? Я тебе борщ оставила в холодильнике. Только разогрей.»
Антон улыбнулся. Мама. Вечно волнуется. Вечно считает его маленьким мальчиком, которого нужно кормить и опекать. И вечно конфликтует с Женей, которая видит в этой заботе покушение на её территорию.
Ещё одно сообщение — от Жени.
«И не вздумай есть мамин борщ! У тебя диета.»
Антон усмехнулся. Вот и весь выбор.
Женя лежала в ванной, погрузившись в пену по самые уши. Ароматические свечи, бокал вина, классическая музыка — её ритуал релаксации после тяжёлого рабочего дня. Обычно она наслаждалась этими моментами одиночества, но сегодня что-то мешало расслабиться.
Может, утренняя стычка со свекровью? Нет, к этому она давно привыкла. Нина Васильевна никогда не скрывала своего неодобрения. «Не такую невестку я хотела», — читалось в каждом её взгляде. Что ж, Женя тоже не мечтала о свекрови-училке с замашками диктатора.
Может, работа? Сергей Петрович всё-таки согласился на её условия, хоть и со скрипом. Это была победа. Очередная в её коллекции.
Так что же не так?
Женя вздохнула, наблюдая, как колышется пена. Она не хотела признаваться себе, но, кажется, дело было в Антоне. Точнее, в их отношениях, которые всё больше напоминали деловое партнёрство, а не брак.
Когда это началось? Когда их разговоры свелись к обсуждению, кто и за что платит? Когда совместные ужины превратились в молчаливое поедание пищи перед телевизором? Когда секс стал… просто сексом?
Она помнила их первую встречу. Корпоратив. Она — звезда вечеринки, душа компании. Он — тихий айтишник, наблюдающий за ней из угла. Она подошла сама — интерес пересилил гордость. И была очарована. Его спокойствием. Его умом. Его способностью слушать — по-настоящему слушать, а не ждать своей очереди говорить.
Что случилось с тем Антоном? Куда делся мужчина, который смотрел на неё с восхищением? Который говорил, что её энергия заряжает его, а напор вдохновляет?
Теперь он просто… терпел. Её характер. Её амбиции. Её правила.
«Раздельный бюджет», — вспомнила Женя свою идею. Тогда это казалось прогрессивным. Феминистским. Способом сохранить независимость.
А что, если это был первый шаг к их разделению?
Женя поднялась из ванны, завернулась в полотенце и прошла в спальню. Антона ещё не было — задерживался на работе. Как обычно.
Она взяла телефон. Палец завис над клавиатурой. Что написать? «Скучаю»? «Люблю»? «Возвращайся скорее»?
Вместо этого она написала:
«Не забудь купить молоко. И яблоки. Только зелёные.»
Квартира встретила Антона тишиной. Он щёлкнул выключателем в прихожей, бросил ключи на полку и прошёл на кухню. В холодильнике обнаружилась кастрюля с борщом — мать всё-таки оставила, несмотря на неодобрение Жени. И записка: «Ешь на здоровье. Мама».
Антон усмехнулся и достал кастрюлю. Борщ. Запретный плод их странного семейного треугольника. Он поставил его разогреваться и достал телефон. Сообщение от Жени о молоке и яблоках по-прежнему висело непрочитанным. Как и ещё десяток подобных напоминаний.
Кухня наполнилась ароматом борща. Антон вдохнул полной грудью и неожиданно для себя ощутил острое чувство тоски. По чему? По детству, когда мама всегда была рядом и заботилась о нём? По первым месяцам брака, когда Женя, пусть неумело, но с энтузиазмом готовила для него? По жизни, которая когда-то казалась простой и понятной?
Телефон зазвонил, вырывая его из размышлений. Виктор.
— Слушаю, — ответил Антон.
— Ну что, решил баг? — голос друга звучал бодро, на заднем фоне слышался детский смех и какая-то музыка.
— Почти, — соврал Антон. — Что-то нужно?
— Да так, звоню напомнить про завтра. Дача, шашлыки, всё такое. Вы с Женей придёте?
Антон поморщился. Он совсем забыл про это приглашение. Да и Жене вряд ли понравится идея провести выходной с его друзьями. «Слишком простые», «слишком шумные», «слишком много пьют» — её стандартные отговорки.
— Не знаю, Вить. Надо с Женей обсудить.
— Ясно, — хмыкнул Виктор. — Значит, не придёте. Ну ладно, в другой раз.
— Я не говорил, что…
— Да ладно тебе, — перебил Виктор. — Я же понимаю. Твоя королева не снизойдёт до нашего плебейского барбекю. Всё нормально.
Антон хотел возразить, но не нашёл слов. Виктор был прав. Женя никогда не скрывала своего пренебрежения к его друзьям. Слишком много «слишком» в её лексиконе, когда дело касалось его жизни до неё.
— Извини, — только и сказал он.
— Да брось, — отмахнулся Виктор. — Лучше скажи, когда ты уже перестанешь позволять ей решать за тебя?
Антон напрягся.
— Она не решает за меня.
— Нет? — хмыкнул Виктор. — А кто тогда? Ты сам? Что-то не похоже. Раздельный бюджет, раздельные друзья, диета эта дурацкая… Она из тебя верёвки вьёт, а ты и рад стараться.
— Виктор, — предупреждающе произнёс Антон.
— Ладно-ладно, — сдался друг. — Я просто волнуюсь за тебя. Ты изменился, понимаешь? Раньше ты был… ну, собой. А теперь — тень какая-то. Марионетка.
— Это не так, — возразил Антон, но голос предательски дрогнул.
— Если ты так говоришь, — Виктор явно не поверил. — В общем, если передумаете — звони. Мы там до вечера будем.
Звонок завершился, оставив Антона в тишине кухни. Борщ уже кипел, распространяя аромат на всю квартиру. Антон выключил плиту и сел за стол, не притрагиваясь к еде.
Марионетка. Тень. Слова друга задели за живое. Неужели со стороны всё выглядит именно так? Неужели он действительно потерял себя в этом браке?
Входная дверь хлопнула, и в прихожей послышались шаги.
— Я дома! — крикнула Женя. — Что это за запах? Ты что, разогрел мамин борщ? Я же сказала — никакого борща!
Антон вздохнул. Вот и начинается.
Женя появилась на пороге кухни — уставшая, но всё ещё энергичная. Её взгляд сразу упал на кастрюлю.
— Я же просила, — она покачала головой. — У тебя диета. Ты сам хотел сбросить пять килограммов. Или уже передумал?
— Не передумал, — ровно ответил Антон. — Просто проголодался.
— Ну так съел бы салат, — Женя скинула туфли и прошла к холодильнику. — Я оставила контейнер специально для тебя.
Антон промолчал. Что тут скажешь? Спорить с Женей — всё равно что спорить с ураганом. Бессмысленно и опасно для здоровья.
— Кстати, — продолжила Женя, доставая из холодильника бутылку воды, — ты оплатил интернет? И сантехника вызвал?
— Не успел, — признался Антон. — Был занят на работе.
— Да? — Женя подняла бровь. — А у меня информация, что ты закончил в шесть. Виктор звонил, звал на шашлыки.
Антон удивлённо посмотрел на неё.
— Ты следишь за мной?
— Не говори глупостей, — отмахнулась Женя. — Марина замужем за другом Виктора, забыл? Она упомянула вскользь. Так ты идёшь на эти шашлыки?
— А ты? — вопросом на вопрос ответил Антон.
Женя фыркнула.
— Я? С этими алкоголиками? Увольте.
— Они не алкоголики, — возразил Антон. — Они мои друзья.
— Которые только и делают, что пьют пиво и обсуждают футбол, — закатила глаза Женя. — Очень содержательное времяпрепровождение.
Антон стиснул зубы. Вот оно. Очередное пренебрежение к его жизни, его интересам, его друзьям. И это после того, как он безропотно посещал все её корпоративы, где часами выслушивал разговоры о маркетинговых стратегиях и бизнес-планах.
— Я пойду, — вдруг сказал он. — На шашлыки. Завтра.
Женя удивлённо посмотрела на него.
— Серьёзно? А как же ремонт крана? И стирка? И продукты? Ты же знаешь — твоя очередь по графику.
— Перенесу на воскресенье, — ответил Антон, сам удивляясь своей решимости.
— Но в воскресенье мы собирались к моим родителям, — напомнила Женя. — Папин юбилей, забыл?
— Не забыл, — покачал головой Антон. — Просто решил, что имею право на один выходной. Свой выходной.
Женя несколько секунд смотрела на него с недоумением, затем её лицо приняло привычное насмешливое выражение.
— Как скажешь, — она пожала плечами. — Только потом не жалуйся, что я не помогаю тебе с домашними делами. Сам захотел раздельный график — сам и разбирайся.
— Я захотел? — Антон почувствовал, как внутри поднимается волна возмущения. — Не помню, чтобы я предлагал этот дурацкий раздельный бюджет, раздельные обязанности и раздельные жизни. Это всё твоя идея!
— Моя идея? — Женя скрестила руки на груди. — Да, я предложила раздельный бюджет. Потому что справедливо, когда каждый платит за себя. Но я никогда не предлагала раздельные жизни. Это ты вечно задерживаешься на работе, вечно молчишь, вечно избегаешь разговоров.
— А о чём с тобой разговаривать? — воскликнул Антон. — О твоей гениальной карьере? О том, какие у тебя тупые коллеги и прогрессивные взгляды? Или о том, как я не дотягиваю до твоих стандартов?
Женя отшатнулась, словно он её ударил.
— Вот как ты на самом деле думаешь, — тихо сказала она. — Что ж, спасибо за откровенность. Теперь хотя бы ясно, где мы стоим.
Она развернулась и вышла из кухни. Через минуту Антон услышал, как хлопнула дверь спальни. Он сидел, глядя на остывающий борщ, и чувствовал странную смесь сожаления и… облегчения? Да, пожалуй, именно облегчения. Впервые за долгое время он высказал то, что на самом деле думал. И мир не рухнул. По крайней мере, пока.
Женя сидела на краю кровати, сжимая в руках телефон. Первым порывом было позвонить маме — выплакаться, пожаловаться на неблагодарного мужа, который совершенно не ценит всё, что она для него делает. Но гордость победила. Нет уж. Она не будет унижаться.
Вместо этого она открыла таблицу их семейных расходов. График дежурств. Список покупок. Всё расписано, всё учтено, всё разделено поровну. Идеальный порядок. Идеальная система. Только вот отчего-то не работает.
«Ты сам захотел раздельный график — сам и разбирайся.»
Она усмехнулась своим словам. Типичная её манера — нападать, когда чувствуешь себя уязвимой. Только вот Антон впервые не отступил. Впервые огрызнулся. И слова его били точно в цель.
На следующее утро Антон проснулся от запаха кофе. Он с трудом разлепил глаза и осмотрелся. Диван в гостиной, на котором он провёл ночь, оказался слишком коротким и слишком жёстким. Спина ныла, шея затекла.
На кухне гремела посуда. Женя не спала. Антон потянулся за телефоном — восемь утра, суббота. В обычный день он бы ещё час валялся в постели, а потом пошёл бы в магазин за продуктами. По графику. Сегодня был не обычный день.
Он поднялся, наскоро умылся и направился на кухню. Женя сидела за столом с чашкой кофе, полностью одетая, с безупречным макияжем и собранными в хвост волосами. Словно собиралась на работу, а не сидела дома субботним утром.
— Доброе утро, — сказал Антон, направляясь к кофеварке.
Женя не ответила, только кивнула, не отрывая взгляда от телефона.
— Я собираюсь к Виктору, — продолжил он, наливая себе кофе. — Буду поздно.
— Прекрасно, — отозвалась Женя, откладывая телефон. — У меня тоже планы. Так что запри дверь, когда будешь уходить.
Антон удивлённо посмотрел на неё.
— Планы? Какие?
— А тебе какое дело? — Женя подняла бровь. — У тебя своя жизнь, у меня своя. Разве не так мы теперь живём?
Антон промолчал. Ему нечего было возразить. Именно так они и жили последние месяцы. Может, даже годы.
— Что ж, — наконец произнёс он, — приятного дня.
— И тебе, — кивнула Женя, вставая из-за стола. — Кстати, я оплатила интернет. И вызвала сантехника на вторник. И сделала заказ продуктов с доставкой на завтра. Считай это моим прощальным подарком.
— Прощальным? — переспросил Антон, чувствуя, как внутри всё холодеет.
— Ну да, — Женя пожала плечами с деланным безразличием. — Ты же сам сказал — раздельные бюджеты, раздельные обязанности, раздельные жизни. Так зачем притворяться, что мы всё ещё семья? Я сегодня переночую у подруги, а на следующей неделе заберу свои вещи. Квартира твоя, так что я не претендую.
Она говорила спокойно, почти равнодушно, словно обсуждала прогноз погоды, а не крушение их брака. И эта отстранённость ранила сильнее, чем любые слёзы или обвинения.
— Вот так просто? — только и смог сказать Антон.
— А чего ты ожидал? — Женя скрестила руки на груди. — Драмы? Истерики? Уговоров остаться? Это не мой стиль, ты же знаешь.
Антон знал. Женя всегда была решительной. Если она что-то решила — значит, так и будет. Никаких полумер. Никаких компромиссов. Всё или ничего.
— И что, мы даже не попробуем что-то изменить? — спросил он, сам удивляясь своим словам. Ещё вчера он был готов взорваться от накопившейся обиды, а сегодня… сегодня он вдруг осознал, что, несмотря на все проблемы, ему больно терять её.
— А есть что менять? — Женя горько усмехнулась. — Ты ясно дал понять, что я для тебя — контролирующая стерва, которая только и делает, что унижает тебя и твоих друзей. А я… я устала пытаться сделать из тебя человека, которым можно гордиться.
Слова ударили больнее пощёчины. «Человека, которым можно гордиться». Значит, вот как она его видит — недостаточно хорошим, недостаточно успешным, недостаточно… всего.
— Ясно, — холодно произнёс Антон. — Что ж, не буду больше тебя разочаровывать.
Он поставил чашку на стол и вышел из кухни. Через десять минут, наскоро собравшись, он покинул квартиру, не сказав больше ни слова. Женя осталась сидеть за кухонным столом, глядя в одну точку.
Вечером Антон вернулся домой навеселе. День у Виктора затянулся до поздна — шашлыки, пиво, разговоры о всём и ни о чём конкретном. Впервые за долгое время он чувствовал себя расслабленно. Свободно. Словно сбросил тяжёлую ношу с плеч.
Квартира встретила его тишиной и пустотой. Женя сдержала слово — её не было. На кухонном столе лежала записка:
«Забрала только личные вещи. Всё остальное можешь оставить себе или выбросить — мне всё равно. Ключи оставлю у консьержа, когда заберу последние коробки. Не звони и не пиши — я сменила номер. Если будут вопросы по разводу — свяжись с моим адвокатом, контакты ниже. Женя.»
Антон смял записку и бросил её в мусорное ведро. Никаких прощаний. Никаких объяснений. Никаких «давай останемся друзьями». Чисто. Практично. По-деловому. В её стиле.
Он прошёл в спальню — шкаф Жени был наполовину пуст. Исчезли её любимые платья, туфли, сумки. Исчезла косметика из ванной, книги с прикроватной тумбочки, фотографии со стен. Словно её никогда и не было в этом доме.
Антон сел на край кровати и обвёл взглядом комнату. Ему следовало бы чувствовать… что? Горе? Отчаяние? Опустошение? Но он чувствовал только усталость. И странное, почти пугающее облегчение.
Телефон зазвонил, вырывая его из размышлений. Мать.
— Да, мам, — ответил он.
— Антоша, ты где? — голос Нины Васильевны звучал встревоженно. — Я весь день звоню, а ты трубку не берёшь.
— Был у Виктора, — коротко ответил Антон. — Шашлыки, помнишь?
— Помню-помню, — торопливо произнесла мать. — А Женя где? Я ей тоже звонила, но она не отвечает.
Антон помедлил. Что сказать? Правду? «Мама, Женя ушла. Мы разводимся. Ты была права — она не та женщина, которая мне нужна.» Слова застряли в горле.
— Антоша? — голос матери стал тревожным. — Что-то случилось?
— Всё нормально, мам, — наконец ответил он. — Женя у подруги. Девичник или что-то в этом роде.
— Ясно, — в голосе Нины Васильевны слышалось облегчение. — Я просто беспокоилась. Ты какой-то странный сегодня.
— Просто устал, — отмахнулся Антон. — Завтра созвонимся, хорошо?
— Конечно, сынок. Отдыхай.
Антон повесил трубку и откинулся на кровать. Завтра. Завтра он расскажет матери правду. И отцу Жени позвонит — не ехать же на юбилей после такого. И на работе придётся объяснять, почему они больше не вместе. И друзьям. И знакомым.
Целая лавина объяснений, оправданий, сочувственных взглядов. «Как же так?» «Вы были такой красивой парой!» «Может, ещё помиритесь?»
Нет. Не помирятся. Женя не из тех, кто даёт второй шанс. Да и нужен ли он, этот шанс? Возвращаться к отношениям, где один командует, а другой подчиняется? Где любовь давно уступила место привычке и удобству?
Антон поднялся с кровати и подошёл к окну. Город сиял огнями — яркими, холодными, далёкими. Как их отношения в последние месяцы.
На прикроватной тумбочке завибрировал телефон — сообщение от Виктора:
«Как дела, дружище? Ты в порядке?»
Антон усмехнулся. Что ответить? «Моя жена ушла. Мой брак разрушен. Моя жизнь перевернулась с ног на голову.» Или…»Да, я в порядке. Впервые за долгое время.»
Может, оба варианта были правдой?
Он отложил телефон, не ответив, и снова посмотрел в окно. Где-то там, в этом огромном городе, была сейчас Женя. Возможно, тоже смотрела на ночные огни. Возможно, тоже думала о нём. О них. О том, что могло бы быть, если бы оба были другими людьми.
Но они были теми, кто они есть. Она — сильная, амбициозная, несгибаемая. Он — спокойный, уступчивый, избегающий конфликтов. Инь и ян, которые не смогли дополнить друг друга, а только разрушили.
«Ты сам хотел раздельный бюджет, вот теперь покупай продукты, оплачивай кухарку и горничную сам», — вспомнил Антон её слова. Нет, он не хотел раздельного бюджета. Но теперь у него действительно было всё отдельно. Своя жизнь. Свои решения. Свои ошибки.
И, возможно, это было к лучшему.
