никитаЯ проснулась от звука входящего сообщения. Часы показывали четыре утра. Светка. Опять. Сердце сжалось от тревоги. Я схватила телефон и прочитала: «Нашла. В это невозможно поверить, но я его нашла».
Сон как рукой сняло. С кровати мой муж недовольно пробурчал: «Кому там не спится?» И перевернулся на другой бок. А я сидела, прижав телефон к себе, и боялась поверить. Неужели? Спустя семь лет?
Когда Дима пропал, я первая примчалась к Свете. Её квартира превратилась в оперативный штаб. Друзья, коллеги, родственники – все помогали искать. Мы обзванивали больницы и мор.ги, расклеивали объявления, создавали группы в соцсетях, прочёсывали город.
А всё началось с такой банальности – Дима вышел в магазин за молоком и хлебом. Обычный вечер пятницы, обычный поход в магазин за углом.
Но домой он не вернулся.
Камеры наблюдения зафиксировали, как он входит в магазин, покупает продукты, выходит. А дальше – пустота. Как будто человека просто стёрли из реальности. Пакет с покупками нашли в кустах недалеко от дома. Телефон Димы оказался выключен, деньги с карты не снимались. Мобильный потом нашли где-то в кустах в соседнем районе…
Полиция завела дело, но с каждым днём надежда таяла.
Говорили разное: что ушёл сам, что попал под машину и водитель спрятал тело, что стал жертвой ман.ьяка.
Дочка Полина, которой тогда было всего пять, каждый вечер спрашивала: «Когда папа придёт домой?», а Света не знала, что ответить.
Прошёл год. Дело приостановили «в связи с невозможностью установить местонахождение».
Друзья стали реже звонить, а при встрече избегали темы. Света осунулась, похудела, но продолжала искать. Завела блокнот, куда записывала все версии, все зацепки, все сны, где видела мужа.
Я заходила к ней почти каждый день. Выгуливала собаку, забирала Полину из сада, готовила ужин. А Света всё время была где-то в своих мыслях, разговаривала с Димой вслух, когда думала, что никто не слышит.
— Сегодня на работе написали приказ о сокращении. А ты говорил, что я незаменима. Видишь, как бывает. Полинка просит завести кота. Ты же не против, правда?
Света не верила, что Димы нет в живых. В какой-то момент я стала бояться её навязчивой идеи и по совету врачей даже предложила ей принять случившееся. На что она тихо ответила:
— Я чувствую, что он жив. Не знаю, где и почему не возвращается, но жив. Пока мне хватает этого знания.
Так прошло ещё три года.
Полина пошла в школу. Света сменила работу и стала больше улыбаться, но я знала – она всё ещё ищет.
Каждый незнакомый мужчина на улице, похожий на Диму даже отдалённо, заставлял её сердце замирать. Она изучала каждое лицо, каждый силуэт.
К пятилетию исчезновения Димы родители предложили заказать поминальную службу. Мол, нужно отпустить, закрыть гештальт, двигаться дальше. Света молча выслушала, а потом сказала:
— Я точно знаю, что он жив. Не спрашивайте как. Просто знаю.
Она вообще перестала обсуждать эту тему, хотя иногда я замечала, как она смотрит старые фотографии или просто сидит, держа в руках Димину рубашку, которую так и не убрала из шкафа.
И вот теперь это сообщение среди ночи.
«Нашла».
Приехала я к ней через час. На звонок открыла заплаканная Света, но в её глазах было что-то такое, что я не видела уже очень давно. Надежда.
— Рассказывай, — только и смогла выдавить я, обнимая подругу.
— Ты не поверишь, — она затянула меня в квартиру. — Насть, я его видела. Своими глазами. Это точно он.
— Где? Как?
— Помнишь, я говорила, что еду на дачу к Маринке? В Озёрное?
Я кивнула. Марина была коллегой Светы по новой работе, и они сдружились за последние годы.
— Мы поехали в местный магазин за продуктами. И там… просто стоял он. Дима. В потёртых джинсах, футболке, немного похудевший, загорелый, с небольшой бородой, но это был он, Настя! Я узнала бы его из тысячи!
— И… что? Что он сказал?
Света села на диван, сжимая в руках чашку с водой, которая противно пахла корвалолом.
— Он не узнал меня. Смотрел как на незнакомку. Я подошла, позвала: «Дима, Димочка, ты меня не помнишь?» А он смотрит такими глазами… Пустыми. Стеклянными. Будто пытается что-то вспомнить, но не может. Сказал: «Извините, вы меня с кем-то путаете». А я держу его за руку и чувствую, это его рука, понимаешь? Родная до каждой морщинки.
— И потом?
— Потом пришла какая-то женщина. Лет сорока, симпатичная, ухоженная. Назвала его не Димой, а Сашей. Сказала: «Дорогой, ты всё купил?» А он улыбнулся ей и забыл про меня. И ушли вместе.
— Ты проследила за ними?
Света кивнула.
— Маринка была на машине. Мы проехали за ними до небольшого дома на окраине посёлка. Такой крепкий старый домик с резными ставнями, ухоженный сад, теплица. Она живёт там круглый год.
— И что теперь?
— Вот, — Света протянула мне клочок бумаги. — Адрес. Я еду туда сегодня. Одна. Я должна поговорить с этой женщиной.
Мне хотелось встряхнуть её. Сказать, что это ошибка, что она просто увидела похожего человека и её измученное сознание нарисовало желаемое. Но я не могла этого сделать. Не сейчас, когда в её глазах впервые за семь лет горел настоящий огонь.
— Ты уверена? Может, мне поехать с тобой?
— Нет. Сначала я сама. Подожди меня здесь, с Полиной. Если что-то случится… просто будь на связи.
Света вернулась поздно вечером, когда я уже уложила Полину спать и начала серьезно беспокоиться. Её лицо было бледным, глаза покрасневшими, но в них читалась какая-то решимость.
— Ну? — спросила я, помогая ей снять пальто. — Ты разговаривала с ней?
Света кивнула, проходя на кухню. Налила себе воды, выпила залпом, словно изнывая от жажды.
— Её зовут Вера. Вера Михайлова. Она вдова. Её муж ум.ер девять лет назад.
— И?
— Она нашла Диму семь лет назад. Он бродил по улице, растерянный, не понимающий, где находится. Без документов, без денег, только в лёгкой куртке и джинсах. Она увидела его и… — Света глубоко вздохнула, — решила, что это её муж вернулся.
— Какой муж? Свет, я вообще не понимаю ничего — я не поверила своим ушам. — Как это возможно?
— Она показала мне фотографии. Её муж, Александр, как две капли воды похож на Диму. То же лицо, тот же рост, те же глаза. Понимаешь? Она подошла к нему, спросила, что случилось, а он ответил, что не помнит. Ни кто он, ни откуда.
— И она просто… забрала его себе? Это же похищение!
— Нет, не совсем так, — Света покачала головой. — Дима сам пошёл с ней. Он ничего не помнил, Настя. Совсем ничего. Она сказала ему, что он её муж, что у него была травма головы и амнезия. Просто убедила. А дома показала фотографии с человеком, похожим на него. Дала ему дом, заботу… Он поверил.
Я не могла осмыслить услышанное. Это казалось сюжетом дешёвого сериала, а не реальной жизнью.
— И что ты теперь будешь делать?
— Я говорила с ней долго. Сначала хотела кричать, обвинять… но потом увидела её глаза. Она действительно любит его. А он… он считает себя другим человеком. Сашей. У него другая жизнь теперь.
— Но он твой муж! Отец Полины! Ты собираешься просто оставить его там? другой женщине отдать?
Света подняла на меня усталый взгляд.
— Нет, конечно. Но я не могу просто ворваться и разрушить его мир. Только я одного не могу понять. Вера показала мне фотографии своего мужа. Сходство… оно невероятное. Так не бывает, понимаешь? Это просто клон Димы. Она сказала, что её муж был из детского дома, что о его родне ничего не известно.
— И ты думаешь…
— Я еду к свекрови. Прямо сейчас. Мне нужно знать правду.
Раиса Петровна, мать Димы, жила в небольшом частном домике на окраине города. С тех пор, как пропал сын, она словно постарела на двадцать лет. Но приняла ее сразу, несмотря на поздний час.
— Светочка, что случилось? — спросила она, впуская невестку в дом.
— Я нашла Диму, — прямо сказала Света. — Он жив. Но не помнит нас. Живёт с другой женщиной, считает себя другим человеком. И этот человек невероятно похож на вашего сына. Как близнец.
Раиса Петровна побледнела и опустилась на стул. Её руки задрожали, и она прикрыла лицо.
— Садись, — тихо сказала она. — Пришло время все рассказать. Я думала, что унесу эту тайну с собой. Но раз так… Сейчас все расскажу.
История, которую поведала Раиса Петровна, перевернула всё представление о Диме и его семье.
Оказалось, что у Димы действительно был брат-близнец. Они родились, когда Раиса Петровна была совсем молодой и одинокой. Отец детей бросил её, узнав о близнецах. Она жила в общежитии, работала на заводе и понимала, что просто не выживет с двумя младенцами на руках.
— Это был самый страшный выбор в моей жизни, — призналась она со слезами. — Я решила оставить одного из них. Тянула спички – короткая, длинная. Диме выпала длинная, он остался со мной. А второго… Сашеньку… я отдала в дом малютки.
— Вы никогда не рассказывали Диме о брате? — спросила Света, потрясённая услышанным.
— Нет. Боялась. Стыдилась. А потом… потом уже казалось, что прошло слишком много времени. Я пыталась найти Сашу, когда мы встали на ноги, но следы затерялись. Другая фамилия, другой город.
— А у Димы никогда не было… ощущения, что у него есть брат? — осторожно спросила я.
Раиса Петровна грустно улыбнулась.
— В детстве он часто говорил, что хочет братика. А однажды… однажды сказал мне, что видел мальчика, очень похожего на него, во сне. Я испугалась тогда. Подумала, может, это какая-то особая связь между близнецами. Но потом он перестал об этом говорить, и я… я решила, что это просто совпадение.
Света сидела, вцепившись руками в край стола.
— Значит, та женщина, с которой сейчас живёт Дима, была женой его брата? Его настоящего, родного брата-близнеца?
— Похоже на то. Мир иногда бывает невероятно тесен, — ответила Раиса Петровна. — Но я должна его увидеть. Убедиться, что это действительно мой Дима.
На следующий день мы вместе поехали в Озёрное – Света, Раиса Петровна и я.
Света настояла, чтобы Полина осталась с её мамой.
«Сначала мы должны во всём разобраться», — сказала она.
Вера уже ждала нас. Всю ночь они со Светой разговаривали по телефону, и Света рассказала ей о своём визите к свекрови, о том, что выяснилось.
— Он сейчас в лесу, гуляет, — тихо сказала Вера, открывая нам дверь. — Вернётся после шести. Он обычно в это время всегда уходит.
Она провела нас в уютную гостиную. Повсюду были фотографии – на стенах, на комоде, на журнальном столике. И на каждой – два разных человека с одним и тем же лицом. Александр и Дмитрий. Братья, которые никогда не знали друг о друге.
Раиса Петровна подошла к одной из фотографий, где Александр стоял на берегу реки, улыбаясь в камеру. Она прикоснулась к снимку дрожащими пальцами.
— Сашенька, — прошептала она. — Как же ты похож на брата.
Вера подошла к ней, осторожно, словно опасаясь.
— Вы… вы его мать? Настоящая мать?
Раиса Петровна кивнула, не в силах говорить. Вера вдруг опустилась перед ней на колени.
— Простите меня, — сказала она сквозь слёзы. — Я не знала. Саша всегда говорил, что он сирота, что вырос в детском доме. Мы пытались искать его родных, но ничего не нашли.
— Я отказалась от него, — ответила Раиса Петровна, и её голос дрожал. — Это я должна просить прощения. У него… у него была хорошая жизнь?
— Да, — кивнула Вера. — Он был добрым, умным, заботливым. Мы прожили вместе двадцать лет. Детей Бог не дал, но мы были счастливы.
Они сидели рядом – две женщины, связанные судьбой одного человека, который уже никогда не узнает правду.
Света стояла у окна, глядя на дорогу. Ждала.
— Как вы его нашли? — спросила она, наконец повернувшись к Вере. — Диму.
— Это было почти семь лет назад. Моего Саши не стало за два года до этого. Я жила здесь одна, всё ещё в трауре по нему. Однажды утром я поехала сделать документы, потом пошла в магазин и увидела на улице человека. Он стоял посреди дороги, растерянный, дезориентированный. Я подошла ближе и обомлела – передо мной стоял точная копия моего мужа, будто Саша воскрес.
Она покачала головой, словно до сих пор не веря своим воспоминаниям.
— Я спросила, что случилось. Он посмотрел на меня такими… потерянными глазами. Сказал, что не помнит, кто он и где находится. Что дошел до автобусной остановки, а как туда попал – не знает. У него не было документов, телефона, только немного денег в кармане. Я… я решила, что это знак. Что это судьба. Я позвала его домой, сказала, что знаю его, что он мой родственник.
— И он просто пошёл с вами? — спросила я недоверчиво.
— А что ему оставалось? Он был так растерян, так испуган. Когда мы пришли домой, я показала ему фотографии Саши. Вы бы видели его лицо в тот момент. Он смотрел на снимки как завороженный. Я рассказала ему, что Саша был из детдома, что мы никогда не знали его настоящей семьи. Что он всегда говорил, что, может быть, где-то у него есть родные. И я… я убедила Диму, что он и есть мой муж, просто потерявший память.
— И вы решили всё скрыть? — в голосе Светы звучала горечь.
— Я… — Вера опустила голову. — Я не обращалась в полицию. Боялась, что его заберут. Что я снова останусь одна. Это было эгоистично, я знаю. Но я просто не могла… не могла отпустить его. Он был так похож на Сашу, так нуждался в помощи.
— А потом? — спросила Раиса Петровна.
— Потом он начал верить, что он действительно Саша. Память так и не возвращалась, и со временем он принял ту историю, которую я ему рассказала. Что он мой муж, что мы прожили вместе много лет. Я показывала ему фотографии, рассказывала о жизни Саши, о детском доме, откуда его взяли приемные родители… И он принял это как свою жизнь.
— А вы не отговаривали его? — спросила Света.
— Я сама убедила его в этом. Мне было легче думать, что Саша вернулся ко мне. Что это второй шанс. Я знаю, это было неправильно. Я лишила вас мужа и отца. Но в тот момент… я просто не могла отпустить это чудо.
Мы сидели в тишине, пытаясь осмыслить эту невероятную историю. Историю о двух братьях, разлучённых при рождении и нашедших друг друга спустя почти сорок лет, только чтобы снова потерять.
И тут скрипнула входная дверь. Мы все замерли. В прихожей послышались шаги, и в гостиную вошёл он – Дима. Н
Наш Дима, но с бородой, с загорелым лицом, с чуть более жёсткими чертами. Он остановился, увидев нас всех.
— Что происходит? — спросил он растерянно. — Вера, кто эти люди?
И тут Раиса Петровна поднялась со своего места. Медленно, словно боясь спугнуть.
— Димочка, — сказала она тихо. — Сынок.
Он смотрел на неё долгим, внимательным взглядом. Морщил лоб, словно что-то пытаясь вспомнить.
— Мам? — неуверенно спросил он.
Она сделала шаг к нему, потом ещё один. Осторожно прикоснулась к его лицу.
— Сынок, — повторила она.
И вдруг что-то изменилось в его взгляде. Он моргнул несколько раз, потом его лицо исказилось, будто от боли, и он прижал мать к себе, крепко-крепко.
— Мама, — сказал он уже увереннее. — Мама, я так плакал, я так тебя искал.
Света поднялась с дивана, не веря своим глазам. Дима, который ещё минуту назад был потерянным для неё человеком, сейчас обнимал свою мать так, будто узнал её с первого взгляда.
А потом он увидел Свету. Его глаза расширились, в них промелькнуло что-то – узнавание?
— Света? — прошептал он. — Это ты?
Она кивнула, не в силах говорить. Он сделал шаг к ней, потом остановился, словно не решаясь.
— Я… я не всё помню, — признался он. — Но я помню тебя. Твои глаза. Твой запах.
Она подошла ближе, осторожно взяла его за руку.
— А Полину? Ты помнишь Полину?
— Полину? — он нахмурился. — Это… это наша дочь?
— Да, — прошептала Света. — Ей сейчас двенадцать. Она так похожа на тебя.
Дима закрыл глаза, словно пытаясь что-то вспомнить.
— Маленькая девочка с косичками? Она любила, чтобы я катал её на плечах?
— Да! — Света не сдерживала слёз. — Да, это она. Ты звал её Пчёлкой, потому что она всегда крутилась вокруг тебя, как пчела вокруг цветка.
— Пчёлка, — повторил он, и на его лице появилась улыбка. — Да, я помню. Не всё, но… помню.
Вера стояла в стороне, глядя на эту встречу с болью и пониманием одновременно. Она подошла к Свете, осторожно коснулась её плеча.
— Он должен вернуться домой. К своей настоящей семье.
— А как же вы? — спросила Света, поворачиваясь к ней.
— Я буду в порядке, — ответила Вера с грустной улыбкой. — У меня было семь лет счастья, которых могло не быть. Больше, чем я заслуживаю.
Прошло несколько месяцев с тех пор, как Дима вернулся домой. Его память возвращалась постепенно – обрывками, фрагментами, как мозаика, которую нужно было собрать заново. Некоторые воспоминания, казалось, утеряны навсегда, но самое главное вернулось – любовь к семье, к дочери, к жене.
Они решили не рассказывать ему о брате. Только то, что он сам вспомнил – что был найден женщиной, потерявшей мужа, и жил с ней эти годы, потеряв память. Раиса Петровна считала, что правда о брате-близнеце только запутает его ещё больше.
Вера переехала в другой город. Света иногда звонила ей – не из-за обиды или мести, а из простого человеческого сочувствия. Они даже начали что-то вроде дружбы, насколько это было возможно в их странной ситуации.
Дима вернулся на работу. Его случай изучали врачи – амнезия, длившаяся семь лет, а потом почти полное восстановление памяти. Феномен, который ещё предстояло объяснить науке.
А мы все просто радовались, что эта история получила счастливый конец. Что Дима вернулся. Что Света больше не просыпается по ночам от кошмаров. Что Полина снова может сказать слово «папа» не в прошедшем времени.
Сегодня они приехали к нам на барбекю. Дима стоит у гриля с моим мужем, они смеются над чем-то. Полина носится по двору с нашей дочерью, они почти одного возраста и быстро подружились. Света сидит рядом со мной, расслабленная, счастливая.
— Веришь, — говорит она, глядя на мужа, — иногда мне кажется, что всё это сон. Что я проснусь, и его снова не будет рядом.
— Это не сон, — отвечаю я, сжимая её руку. — Он вернулся. По-настоящему.
Дима оборачивается, ловит взгляд жены и улыбается. Так, как улыбался всегда – открыто, немного лукаво. И в его глазах – любовь, которую не смогли стереть ни годы разлуки, ни потеря памяти. Любовь, которая привела его домой через семь долгих лет.
Вечером, когда гости разъехались, я нахожу на столе в гостиной фотографию, которую, должно быть, забыла Раиса Петровна.
Я долго смотрю на неё, думая о хитросплетениях судьбы, о невероятных совпадениях, о братьях, которые нашли и снова потеряли друг друга, не узнав правды.
И о любви – материнской, братской, супружеской – которая, как ниточка, связывает нас всех, даже когда мы об этом не подозреваем.