— Жанна, ты серьезно думаешь, что обычные обои здесь подойдут? Посмотри, стены все неровные, — Дима нахмурился, проводя рукой по шероховатой поверхности стены в гостиной. — Может, лучше панели какие-нибудь? Или выровнять сначала?
Жанна отложила блокнот с расчетами и подошла к мужу.
— Конечно, выровнять. Я и не предлагала клеить на такие стены. Просто прикидываю бюджет, — она вздохнула. — Семьсот тысяч кажутся огромной суммой, но судя по всему, нам и миллиона не хватит.
Дима обнял жену за плечи и легонько сжал.
— Не переживай. Возьмем кредит. Я и так уже восемь лет живу в этом доме, пора бы и вложиться как следует.
За их спинами раздалось деликатное покашливание. В дверях гостиной стояла Марина Павловна, мать Димы. Ее лицо выражало крайнюю степень неодобрения.
— Какой еще кредит? — поинтересовалась она, входя в комнату. — Зачем вам кредит?
— Мама, мы хотим наконец сделать капитальный ремонт, — пояснил Дима. — Сама видишь, в каком состоянии дом.
Марина Павловна окинула комнату придирчивым взглядом.
— Ну и что? Жить можно. Крыша над головой есть.
— Мама, крыша течет, — усмехнулся Дима. — В прямом смысле. Проводка еле дышит, полы скрипят так, что детей не уложить.
Марина Павловна поджала губы.
— Сынок, можно тебя на минуточку? — она кивнула в сторону кухни.
Когда они вышли, Жанна вернулась к своим расчетам, но сосредоточиться не получалось. Что-то в тоне свекрови ей не понравилось. Через пару минут из кухни донеслись приглушенные голоса. Жанна не собиралась подслушивать, но когда услышала свое имя, не удержалась и подошла ближе.
— Ты в этот дом вкладываться не должен, она тебя в любой момент может выгнать, — говорила Марина Павловна. — Он же записан на неё! Она тебя выгонит, как только сделаете ремонт.
— Мама, о чем ты? — голос Димы звучал растерянно. — Мы восемь лет вместе, у нас дети.
— А что дети? Дети при разводе обычно с матерью остаются. И дом этот её, и дети с ней будут. А ты? Ты куда пойдешь? В свою однушку, которую сдаешь? И что с неё толку, если все деньги на автокредит уходят.
Жанна почувствовала, как краска заливает лицо. Она распахнула дверь кухни и вошла, глядя прямо на свекровь.
— Простите, Марина Павловна, но я не могла не услышать. Вы действительно считаете, что я могу выгнать Диму? После восьми лет брака? Несмотря на наших детей и общий быт?
Марина Павловна не выглядела смущенной. Она пожала плечами и спокойно ответила:
— А что, современные женщины семью не ценят, только выгоду ищут.
— О какой выгоде вы говорите? — удивилась Жанна. — Какая мне выгода от Диминого ремонта, если мы живем одной семьей?
— Выгода простая. Дом станет дороже. А потом — бах! — и развод. И Диме от его вложений ничего не достанется.
— То есть, вы считаете, что я выгоню мужчину, с которым живу много лет и от которого родила детей? — Жанна почувствовала, как внутри нарастает волна возмущения. — Вы считаете, что я их рожала для того, чтобы получить от Димы ремонт? Или как вы думаете?
Марина Павловна ничуть не стушевалась.
— Ой, я не знаю, что там у вас, современных, на уме. Вон сколько разводов. Сегодня любовь, завтра — здравствуй, новая жизнь. Не вкладывай деньги в её дом, останешься ни с чем, — уверенно закончила она.
— Мама, перестань, — вмешался Дима. — Ты говоришь ужасные вещи.
В этот момент на кухню зашла маленькая Соня, пятилетняя дочь Жанны и Димы.
— Папа, почему бабушка кричит на маму? — спросила она, потирая сонные глаза.
— Никто ни на кого не кричит, солнышко, — Дима поднял дочь на руки. — Бабушка просто громко разговаривает. Пойдем, я тебя в кроватку отнесу.
Когда Дима ушел с Соней, Жанна и Марина Павловна остались наедине. Повисла тяжелая пауза.
— Я всегда хорошо к вам относилась, — наконец, произнесла Жанна. — И детей к вам возила, и вас в гости приглашала. Почему вы так плохо обо мне думаете?
— Я не о тебе плохо думаю, девочка, — вздохнула Марина Павловна. — Я о жизни. Жизнь — она такая… непредсказуемая. Я на своем веку много чего повидала. И как жены мужей из домов выгоняли — тоже.
— Но мы с Димой не просто муж и жена. Мы — родители Миши и Сони. У нас дети, мы их вместе растим. Вы правда думаете, что я способна разрушить их семью ради какой-то выгоды от ремонта?
— Ты сейчас так говоришь, а потом встретишь кого-нибудь и…
— Марина Павловна! — Жанна не дала ей договорить. — Я не такая. И я не понимаю, почему вы так обо мне думаете.
На кухню вернулся Дима.
— Мама, извини, но Жанна права. Ты говоришь ужасные вещи. Мы с Жанной — одна семья. И дом, в котором живем, — наш общий. И никто никого не выгонит.
— Сынок, — Марина Павловна покачала головой, — ты такой доверчивый. Всегда был таким. Я просто хочу, чтобы ты был защищен. Вот скажи, почему бы вам не продать твою однушку и этот дом и не купить новый — на двоих?
— Потому что этот дом мне от бабушки достался, — ответила Жанна. — И я не хочу его продавать. С ним связаны воспоминания.
— Ну вот, — всплеснулась руками Марина Павловна. — А с моим сыном у тебя воспоминания не связаны? Его ты готова в любой момент из дома выставить, а дом бабушкин — нет?
— Никого я не собираюсь выставлять! — Жанна почувствовала, что начинает терять терпение. — И вообще, мы с Димой сами разберемся, как нам жить. Это наша семья, наш дом и наше решение.
Следующие несколько дней прошли в напряженной атмосфере. Марина Павловна продолжала оставаться в доме, чтобы присматривать за внуками, пока Жанна и Дима на работе, но отношения между ней и невесткой стали натянутыми до предела.
В субботу приехала Алла, младшая сестра Жанны. Она привезла племянникам подарки и собиралась провести с ними день.
— Что у тебя с лицом? — спросила она сестру, когда они вышли на веранду.
— С лицом? — не поняла Жанна.
— Ты как туча. Что случилось?
Жанна рассказала о разговоре со свекровью. Алла выслушала и покачала головой.
— Ну и ну. И что, Дима тоже так думает?
— Нет, что ты. Дима встал на мою сторону. Но сам факт, что его мать может такое говорить… Неприятно, понимаешь?
— Еще бы, — Алла пожала плечами. — Но знаешь, я вот что скажу: мужчина должен обеспечивать семью, даже если живет в доме жены. Это так работает. А то, что Марина Павловна говорит — это какие-то средневековые представления. Ты ей так и скажи.
— Не могу я ей такое сказать. Она все-таки мать Димы.
— Ну и что? Если она тебя не уважает, почему ты должна с ней церемониться?
Жанна не успела ответить — на веранду вышла Марина Павловна с лейкой в руках. Она собиралась поливать цветы, но, увидев Аллу, остановилась.
— Здравствуйте, Алла, — произнесла она тоном, который трудно было назвать приветливым.
— Здравствуйте, Марина Павловна, — Алла улыбнулась так широко, будто встретила лучшую подругу. — А я вот приехала с племянниками повидаться. И заодно узнала, что вы моей сестре не доверяете.
— Алла! — воскликнула Жанна.
— А что? — Алла пожала плечами. — Я просто говорю, как есть. Марина Павловна считает, что ты выгонишь Диму, как только он в дом вложится.
Марина Павловна поставила лейку на пол.
— Я просто предостерегаю сына от возможных ошибок, — сказала она холодно. — Имею право.
— Конечно, имеете, — легко согласилась Алла. — Только вот вашего сына никто выгонять не собирается. Моя сестра не такая. И прежде чем ее обвинять, может, стоило бы ее узнать получше?
— Мне хватило восьми лет, чтобы составить мнение о вашей сестре, — парировала Марина Павловна.
— И какое же?
— Девушка она, в целом, неплохая. Но я насмотрелась на такие истории… — Марина Павловна покачала головой. — Лучше перестраховаться.
— А как же доверие? — удивилась Алла. — Ведь семья на доверии строится. Если вы за восемь лет не смогли довериться Жанне, значит, проблема не в ней, а в вас.
— Алла, пожалуйста, — вмешалась Жанна. — Давай не будем спорить.
— Я не спорю, — пожала плечами Алла. — Я просто удивляюсь. Марина Павловна, если бы Дима с Жанной жили в квартире Димы, вы бы тоже были против ремонта?
— Разумеется, нет, — ответила Марина Павловна. — Это была бы его квартира.
— Но они же живут вместе. Они — семья. Какая разница, чей дом?
— Большая разница, — отрезала Марина Павловна. — И давайте закроем эту тему. Я своё мнение не изменю.
Когда вернулся Дима с детьми (они ходили на детскую площадку), атмосфера в доме была уже совсем грозовая.
— Что у вас тут случилось? — спросил он, глядя на напряженные лица женщин.
— Ничего особенного, — ответила Жанна. — Поговорили немного.
— Папа, а почему бабушка сердитая? — спросил семилетний Миша.
— Бабушка не сердитая, она просто… — Дима замялся.
— Бабушка устала, — закончила за него Марина Павловна. — И бабушка, наверное, поедет домой. Хватит с меня.
— Мама, не начинай, — попросил Дима.
— Я ничего не начинаю. Я просто вижу, что лишняя здесь.
— Никто не говорил, что вы лишняя, — возразила Жанна.
— Конечно, не говорили. Вы все такие вежливые, — Марина Павловна поджала губы. — Но я все равно чувствую, что мешаю.
— Мама, — Дима подошел к ней и взял за руку, — ты не мешаешь. Просто не нужно вмешиваться в наши с Жанной отношения. Мы разберемся сами.
— Вот и разбирайтесь, — Марина Павловна высвободила руку. — А я поеду. Диме позвони, Миша, когда с Ксюшей снова пойдешь гулять.
— Бабушка, не уезжай, — попросила Соня. — Ты обещала со мной книжку почитать.
— В другой раз, Сонечка, — Марина Павловна погладила внучку по голове. — Бабушка очень устала.
Через полчаса Марина Павловна, собрав вещи, села в такси и уехала. Дети расстроились, но быстро отвлеклись на игру с Аллой. Жанна и Дима остались на кухне.
— Извини за мою маму, — вздохнул Дима. — Она иногда бывает… тяжелой.
— Все в порядке, — Жанна слабо улыбнулась. — Я понимаю, что она хочет тебя защитить. Но от чего? От меня? Разве я дала повод думать, что могу тебя выгнать?
— Конечно, нет, — Дима обнял жену. — Не бери в голову. Мама успокоится.
Но Марина Павловна не успокоилась. Через неделю Димины родители пригласили их на семейный ужин. Жанна хотела отказаться, сославшись на усталость, но Дима настоял.
— Если мы не поедем, мама будет думать, что ты на нее обижаешься. Давай съездим, пообщаемся, может, все наладится.
Жанна согласилась, и вечером в пятницу они приехали в квартиру к родителям Димы. Там их ждал не просто ужин, а форменный семейный совет. Кроме Димы и Жанны, на нем присутствовали сестра Димы с мужем, дядя Димы и даже его бабушка.
— Что происходит? — шепнул Дима матери, когда они разделись в прихожей.
— Ничего, — невинно ответила Марина Павловна. — Просто семья собралась.
За ужином разговор поначалу шел о нейтральных вещах: работе, погоде, детях. Но после того, как убрали со стола первое, Марина Павловна перешла к главной теме.
— Мы с отцом очень переживаем за Диму, — сказала она, обращаясь ко всем сразу. — Он собирается брать кредит и вкладывать деньги в ремонт дома Жанны. А дом записан только на нее.
— И что? — спросила сестра Димы, Настя. — Они же муж и жена.
— Но в случае развода Диме ничего не достанется! — воскликнула Марина Павловна. — Все его вложения пропадут!
— Мама, — вмешался Дима, — мы не собираемся разводиться. И прекрати, пожалуйста, поднимать эту тему. Мы уже все обсудили.
— Ничего мы не обсудили, — возразила Марина Павловна. — Ты просто отмахнулся от моего совета. А ведь я дело говорю. Вон, спроси свою бабушку. Зинаида Петровна, скажите, разве я не права?
Бабушка Димы, которой было уже за восемьдесят, покачала головой.
— Я скажу так, — произнесла она медленно. — В мое время муж и жена имуществом не делились. Было общее хозяйство. И никто не думал о том, кто сколько вложил.
— Так то в ваше время, — парировала Марина Павловна. — А сейчас каждый за себя. Вон, Настина подруга развелась, и что? Муж десять лет в её квартире прожил, а при разводе ничего не получил!
— Может быть, он и не должен был ничего получить? — подала голос Жанна. — Если квартира была её собственностью.
— Видите! — воскликнула Марина Павловна. — Она так и думает! Вот выгонит Диму — и все, останется ни с чем!
— Я никого не собираюсь выгонять, — твердо сказала Жанна. — И мне неприятно, что вы так обо мне думаете.
— А что ты хочешь? Чтобы я голову в песок прятала? Я мать, я волнуюсь за сына.
— Мама, хватит, — не выдержал Дима. — Ты переходишь все границы. Жанна — моя жена, мать моих детей. Я не позволю тебе говорить о ней в таком тоне.
— Я только правду говорю! — возмутилась Марина Павловна. — А она тут сидит, такая вся невинная, а сама небось уже все просчитала!
— Что просчитала? — не поняла Жанна.
— Как на Диминых деньгах нажиться!
Наступила тишина. Жанна медленно поднялась из-за стола.
— Спасибо за ужин, — произнесла она тихо. — Но, пожалуй, нам пора.
— Жанночка, посиди еще, — попросил отец Димы. — Мы только чай собирались подавать.
— Извините, но я, наверное, пойду. Не хочу больше слушать оскорбления в свой адрес.
— Никто тебя не оскорбляет, — пожала плечами Марина Павловна. — Я просто говорю, как есть.
— Нет, мама, ты оскорбляешь мою жену, — Дима тоже встал. — И нам действительно пора.
Когда они уже надевали куртки в прихожей, к ним подошла Настя.
— Не обижайтесь на маму, — попросила она. — Она просто за тебя переживает, Дима.
— Я понимаю, — кивнул Дима. — Но это не оправдание.
— Жанна, — Настя повернулась к невестке, — ты правда не думала о том, чтобы переоформить дом на двоих? Может, мама бы тогда успокоилась.
— Я об этом не думала, — призналась Жанна. — Но теперь, после всего, что наговорила Марина Павловна, мне как-то не хочется этого делать. Выглядит так, будто я оправдываюсь.
— Понимаю, — вздохнула Настя. — Но подумай. Ради мира в семье.
Дома их ждал еще один сюрприз. В гости приехали родители Жанны. Они узнали о конфликте от Аллы и решили поддержать дочь.
— Ну, как все прошло? — спросила мама Жанны, Татьяна.
— Ужасно, — ответила Жанна, и рассказала о семейном совете.
— Безобразие какое, — покачал головой отец Жанны, Виктор. — И ты, Дима, позволяешь своей матери так разговаривать с Жанной?
— Я сделал ей замечание, — ответил Дима. — Мы даже ушли раньше времени.
— Вот именно, — кивнул Виктор. — Ушли. А надо было поставить ее на место. Сказать, что это ваша совместная жизнь, и она не имеет права вмешиваться.
— Я так и сказал.
— Значит, недостаточно убедительно, — хмыкнул Виктор. — Раз она продолжает в том же духе.
— Папа, не начинай, — попросила Жанна. — Дима не виноват, что его мать так себя ведет.
— А по-моему, виноват, — не согласился Виктор. — Он должен защищать свою жену. А он позволяет матери оскорблять тебя.
— Я защищаю Жанну, — возразил Дима. — Но я не могу приказать маме замолчать.
— Почему не можешь? — удивился Виктор. — Очень даже можешь. Она должна понять, что переходит границы.
Жанна видела, что Дима начинает злиться, и поспешила сменить тему.
— Давайте не будем спорить, — сказала она. — Лучше расскажите, как ваши дела.
Но разговор все равно возвращался к конфликту с Мариной Павловной. Родители Жанны были возмущены ее поведением и требовали, чтобы Дима «принял меры».
— Какие меры? — не выдержал, наконец, Дима. — Что я должен сделать? Перестать общаться с матерью?
— Зачем так крайне, — покачал головой Виктор. — Просто объясни ей, что если она хочет общаться с тобой и внуками, пусть уважает твою жену.
— Я объяснял, — вздохнул Дима. — Но мама… она упрямая.
— Так объясни еще раз! — Виктор повысил голос. — И еще, и еще, пока не поймет!
— Папа, — вмешалась Жанна, — не нужно давить на Диму. Он и так расстроен.
— А ты не расстроена? — Виктор посмотрел на дочь. — Это же тебя оскорбляют!
— Я разберусь, — твердо сказал Дима. — Это моя мать, я сам с ней поговорю.
— Когда? — спросил Виктор. — Когда она совсем Жанну со свету сживет?
— Папа! — воскликнула Жанна. — Прекрати!
— Ладно, ладно, — Виктор поднял руки. — Молчу.
Но на следующий день он вновь вернулся к этой теме. А через день после этого поговорить с Димой приехал его дядя, Георгий, брат Марины Павловны.
— Послушай, племянник, — начал он, когда они остались наедине, — моя сестра, конечно, перегибает палку. Но в чем-то она права. Ты действительно должен подумать о том, чтобы защитить свои вложения. Может, стоит заключить какое-то соглашение? Чтобы в случае развода…
— Дядя Жора, — перебил его Дима, — мы не собираемся разводиться. И хватит об этом.
— Никто не собирается разводиться, когда женится, — пожал плечами Георгий. — Но жизнь есть жизнь. Лучше иметь страховку и не воспользоваться ею, чем наоборот.
Дима не выдержал.
— Слушай, я устал от этих разговоров. Жанна — моя жена. Я ей доверяю. И я не хочу больше это обсуждать.
— Ну, как знаешь, — Георгий пожал плечами. — Я просто пытался помочь.
Следующие две недели прошли относительно спокойно. Марина Павловна не звонила, и Дима не спешил ей звонить. Жанна и Дима подали заявку на кредит, и им его одобрили. Начались подготовительные работы к ремонту.
И тут случилось непредвиденное. В дом позвонили, и когда Жанна открыла дверь, на пороге стояла Марина Павловна.
— Здравствуй, невестка, — произнесла она, проходя в прихожую. — Как поживаете?
— Здравствуйте, Марина Павловна, — ответила Жанна, стараясь скрыть удивление. — Проходите. Дима дома, он в детской с ребятами.
Марина Павловна прошла в гостиную и огляделась.
— Вижу, ремонт еще не начали, — заметила она.
— Пока только готовимся, — сказала Жанна. — Строительные материалы заказали, мебель выбираем.
— А Дима платит?
Жанна на секунду прикрыла глаза, собираясь с силами.
— Мы платим вместе, — ответила она. — Мы семья, у нас общий бюджет.
— И все-таки, — настаивала Марина Павловна, — кто больше вкладывается? Ты или Дима?
— Мама! — воскликнул Дима, входя в гостиную. — Ты опять за свое?
— Я просто интересуюсь, — невинно ответила Марина Павловна. — Имею право.
— Нет, не имеешь, — Дима покачал головой. — Это наши с Жанной деньги, и только мы решаем, как их тратить.
— Ну и трать, — пожала плечами Марина Павловна. — Я просто спросила.
Дима хотел что-то ответить, но в этот момент в комнату вбежали дети.
— Бабушка! — воскликнула Соня, бросаясь к Марине Павловне. — Мы по тебе скучали!
— И я скучала, моя хорошая, — улыбнулась Марина Павловна, обнимая внучку. — Как твои куклы поживают?
— Хорошо! Пойдем, я тебе покажу новую, мне папа подарил!
Жанна с Димой переглянулись. Было ясно, что при детях конфликт продолжать нельзя. Марина Павловна ушла с детьми в их комнату, а Жанна и Дима остались в гостиной.
— Почему она опять начала? — тихо спросила Жанна. — Я думала, мы уже все обсудили.
— Вижу, она не успокоилась, — вздохнул Дима. — Я с ней поговорю.
Но разговора в тот вечер не вышло. Марина Павловна играла с детьми, потом помогла уложить их спать, а затем заявила, что очень устала и поедет домой. Дима вызвал ей такси и, когда машина приехала, вышел проводить мать.
— Мама, — сказал он, пока они ждали, когда таксист откроет багажник, — я хочу, чтобы ты перестала вмешиваться в наши с Жанной отношения. Это серьезно.
— Я не вмешиваюсь, — пожала плечами Марина Павловна. — Я забочусь о тебе.
— Если ты действительно обо мне заботишься, то перестань говорить такие вещи о моей жене. Это оскорбительно и для нее, и для меня.
— А что я такого сказала? — удивилась Марина Павловна. — Я просто предупреждаю тебя.
— Так вот, не надо меня предупреждать. Я взрослый человек и сам могу принимать решения.
— Конечно, можешь, — вздохнула Марина Павловна. — Только вот когда эти решения окажутся ошибочными, кто тебе поможет? Я — твоя мать, я должна…
— Мама, — перебил ее Дима, — если ты хочешь общаться со мной и своими внуками, то прими, пожалуйста, тот факт, что Жанна — моя жена, и я ей доверяю. И я не хочу больше слышать разговоров о том, что она может меня выгнать.
Марина Павловна поджала губы и ничего не ответила. Таксист открыл багажник, она положила туда свою сумку и села в машину, даже не попрощавшись с сыном.
Следующие полгода прошли без единого звонка от свекрови. Жанна несколько раз предлагала Диме позвонить матери самому, но он отказывался.
— Пусть сначала остынет, — говорил он. — А то опять начнет.
Ремонт между тем шел полным ходом. Они заменили крышу, проводку, полы, поставили новые окна. Жанна и Дима вместе выбирали материалы, вместе принимали решения, вместе следили за работой мастеров. Это сблизило их еще больше.
— Знаешь, — сказала как-то Жанна, разглядывая новую плитку в ванной, — я рада, что мы все-таки решились на ремонт. Дом стал совсем другим.
— Да, — согласился Дима. — Теперь это действительно наш дом.
— Он всегда был нашим, — улыбнулась Жанна, обнимая мужа.
Время шло, а Марина Павловна так и не объявлялась. Не звонила, не писала, не интересовалась, как дела у сына и внуков. Жанна видела, что Дима переживает из-за этого, хотя и не показывает виду.
— Может, все-таки позвонишь ей? — спросила она в очередной раз, когда они отмечали завершение ремонта.
— Наверное, ты права, — вздохнул Дима. — Завтра позвоню.
И на следующий день он действительно набрал номер матери. Жанна сидела рядом и невольно слышала разговор, тем более что Дима включил громкую связь — видимо, хотел, чтобы жена тоже участвовала в разговоре.
— Алло, мама, — сказал он, когда Марина Павловна взяла трубку.
На том конце наступила пауза, а потом раздался голос свекрови:
— О, сынок. Наконец-то вспомнил о матери.
— Мама, ты сама могла позвонить, — заметил Дима.
— Зачем? Чтобы услышать, как ты меня отчитываешь? — голос Марины Павловны звучал обиженно. — Нет уж, спасибо.
— Мама, я не собираюсь тебя отчитывать. Я просто хотел узнать, как ты.
— Нормально, — коротко ответила Марина Павловна. — А вы как?
— Хорошо. Ремонт почти закончили.
— Да? — в голосе Марины Павловны послышался интерес. — И что, все как вы хотели?
— Да, получилось отлично. Дети очень довольны своими новыми комнатами.
— Рада за вас, — сказала Марина Павловна, но в ее тоне не чувствовалось радости. А потом она внезапно спросила: — Что, выгнала тебя Жанночка?
Жанна, услышав это, только покачала головой. После полугода молчания, после всех ссор и объяснений, первое, о чем спросила свекровь, — не выгнала ли она сына из дома. И это при том, что за все эти месяцы Марина Павловна ни разу не поинтересовалась, как живут ее внуки.
— Мама, — голос Димы стал жестким, — я же просил тебя не начинать этот разговор снова.
— Я просто спросила, — невинно ответила Марина Павловна. — Имею право поинтересоваться, как у сына дела.
— У меня все отлично. У нас с Жанной и детьми все хорошо. Мы счастливы. И ремонт получился замечательный.
— Ну и славно, — сказала Марина Павловна. — Рада за вас. Только вот внуков совсем не вижу. Они меня, наверное, уже забыли.
— Мама, ты сама не звонила полгода. И не спрашивала, как они. А теперь упрекаешь нас?
— Я не упрекаю, — вздохнула Марина Павловна. — Просто говорю, как есть.
Разговор явно не клеился. Было видно, что Марина Павловна не изменила своего мнения и по-прежнему считает, что Жанна в любой момент может выгнать Диму из дома.
— Ладно, мама, — сказал Дима, явно стараясь закончить разговор. — Мне пора. Созвонимся.
— Конечно, — ответила Марина Павловна таким тоном, будто была уверена, что этого не произойдет. — Передавай привет Жанне и детям.
После этого разговора Жанна и Дима долго сидели молча. Наконец, Жанна спросила:
— И что теперь?
— Не знаю, — честно ответил Дима. — Видно, мама не изменит своего мнения. А ты — с этим жить не сможешь.
— Почему это я не смогу? — удивилась Жанна. — Я понимаю, что она твоя мать. И она имеет право на свое мнение, даже если оно ошибочное. Но вот что действительно странно — она полгода не интересовалась внуками. Не звонила им, не спрашивала, как они. Это говорит о том, что обида из-за какого-то дома для нее важнее, чем родные внуки.
Дима вздохнул и обнял жену.
— Ты права. И знаешь, я думаю, нам не стоит из-за этого переживать. Мы сделали все, что могли. Мама взрослый человек, она сама вправе решать, как ей поступать. Если она предпочитает обижаться вместо того, чтобы радоваться за нас и общаться с внуками — это ее выбор. Грустный выбор, но мы не можем ее заставить.
Жанна кивнула, прижимаясь к мужу.
— Ты прав. Мы не можем никого заставить любить нас или доверять нам. Можем только сами любить и доверять. И, кажется, у нас это неплохо получается.
— Еще бы, — улыбнулся Дима, целуя жену в макушку. — А знаешь, что мне особенно понравилось в нашем ремонте? То, как мы вместе все решали. Каждую деталь обсуждали, вместе выбирали. И ни разу не поссорились.
— Это потому, что у нас одинаковые вкусы, — засмеялась Жанна.
— Или потому, что мы любим друг друга больше, чем любые обои или плитку, — серьезно сказал Дима.
На этом можно было бы закончить историю, но есть еще один важный момент. Марина Павловна так и не изменила своего мнения о Жанне. Они практически не общались, а если и виделись на семейных праздниках, то разговаривали только о самом необходимом. Жанна перестала приглашать свекровь в гости, а Дима не настаивал. Он иногда возил детей к бабушке сам, без жены, и это стало своеобразным компромиссом.
А дом, из-за которого разгорелся весь конфликт, действительно стал настоящим семейным гнездом — теплым, уютным и гостеприимным. Вот только Марина Павловна так и не смогла этого оценить, оставшись при своем мнении и своих обидах. Потому что когда речь идет о доверии и недоверии, вопрос не в том, кому принадлежит дом, а в том, что творится в душе человека. И никакой ремонт это не исправит.
