Предупредив дочь не трогать «ни копейки» с её пенсионного счёта, Марина вздохнула с облегчением — кровиночка не подведёт. Но случайный заголовок в новостной ленте обрушил её мир: «Банки НИКОГДА не просят перевести деньги родственникам». Сердце оборвалось, руки затряслись.
Но настоящий сюжетный поворот не в том, что успешная Марина повелась на банальный развод. А в том, что её родная кровиночка, вчера клянчившая деньги «на жизнь», сегодня внезапно оказалась «занята» в салоне красоты.
И пока мать пытается дозвониться до дочери, та спокойно сбрасывает звонки. Кто здесь настоящий мошенник? И кто вырастил в собственной дочери бездушную потребительницу, которая спокойно присвоит последние сбережения родной матери?
— София, немедленно перезвони мне. Речь идёт о крупной краже моих денег, — Марина оставила уже ПЯТОЕ голосовое сообщение.
За три дня после перевода денег София так и не нашла времени на разговор с матерью. Короткие сообщения «я занята», «перезвоню позже», «не могу сейчас говорить» только усиливали тревогу Марины.
Наконец, на четвёртый день София ответила на звонок.
— Мам, ну что ты так переживаешь? — голос её звучал раздражённо. — Всё под контролем.
— София, мне нужно забрать деньги и написать заявление в полицию. Это мошенники мне звонили.
— Да-да, я поняла, — протянула София с плохо скрываемым раздражением. — Но мам, давай без паники с пол..ицией. Банк решит, что это мы их обманываем, перекидывая деньги туда-сюда. Лена с работы рассказывала, как её брат так вляпался — сначала в заявлении напиши, потом разбирайся годами. Я завтра сама всё улажу.
— Какие ещё юристы? — опешила Марина. — София, верни мне мои деньги. Сейчас же!
— Ладно-ладно, только не кричи, — сдалась София. — Завтра встретимся, всё обсудим.
— Почему не сегодня?
— Потому что… у меня сегодня важная встреча. Потенциальный работодатель, — голос Софии звучал как-то неуверенно.
— Завтра, в 12:00, у меня дома, — отрезала Марина. — И принеси выписку по счёту.
— Зачем?
— Я хочу проверить все движения по счёту с того момента, как перевела тебе деньги.
***
София опоздала на встречу на полтора часа. И выглядела… иначе. Новая стрижка с модным окрашиванием, вся холеная, дизайнерская сумка, которой раньше у неё не было.
— Привет, мам, — она небрежно чмокнула мать в щёку и плюхнулась на диван. — Извини за опоздание, такие пробки!
— Где выписка? — Марина не стала тратить время на светские беседы.
— Ой, я забыла, представляешь? — София мило улыбнулась. — Но я помню баланс — там всё в порядке, ни копейки не пропало!
— Покажи приложение банка.
— Мам, ну что ты как следователь? — София закатила глаза. — Говорю же — всё в порядке!
— Покажи, — настойчиво повторила Марина.
— Да не работает у меня приложение! — огрызнулась София. — Глючит.
— Тогда поехали в банк. Вместе.
— Зачем?
— Снимем деньги наличными. Сейчас же.
София внезапно покраснела.
— Я не могу сейчас. У меня… встреча через час.
— С потенциальным работодателем? — Марина скептически посмотрела на дочь. — Отмени.
— Мам, я не могу! Это моя карьера!
— А месяц назад ты говорила, что с твоим образованием в стране нет достойной работы.
София замялась.
— Я… пересмотрела свои взгляды. Послушай, давай всё сделаем завтра?
— Сегодня.
— Не могу! — София начала повышать голос. — Что ты ко мне пристала? Подумаешь, на один день отложим!
— София, — Марина посмотрела дочери прямо в глаза, — сколько денег осталось на счёте?
— Все! Я же сказала!
— Покажи. Прямо сейчас.
София вскочила с дивана.
— Хорошо! Хочешь правду? Я потратила немного. Совсем чуть-чуть.
— Сколько?
— Двести тысяч, — буркнула София, упрямо глядя в сторону. — На квартиру. Первый взнос и залог.
— И ещё? — Марина скрестила руки на груди, уже зная, что это только начало.
— Сто пятьдесят Кириллу отдала, — огрызнулась София. — За кредит на машину. Достал уже своими угрозами про суд.
— Продолжай.
— Ну, в салон сходила. И пару обновок в гардероб, — София дёрнула плечом. — Что такого-то? Мне работу искать надо, не в обносках же ходить на собеседования.
— И сколько всего ты потратила? — голос Марины звучал обманчиво спокойно.
— Около четырёхсот пятидесяти, — нехотя призналась София. — Подумаешь! У тебя ещё полно осталось.
— Ты хоть понимаешь, что я запретила тебе трогать эти деньги? — Марина едва сдерживала гнев. — Я же русским языком сказала — не трогать ни копейки!
— Да ладно тебе! — фыркнула София. — Ты всегда так говоришь. А потом всё равно даёшь. И вообще, мне эти деньги нужнее. У тебя и так всё есть — работа, квартира, машина. А у меня что? Кирилл выгнал, денег нет, жить негде!
— Ты нормальная вообще? Как можно брать без спроса?
— А что такого? — София вскинула подбородок. — Ты моя мать! Кто мне должен помогать, если не ты? Думаешь, мне легко было просить эти жалкие восемьдесят тысяч? А ты отказала!
— София, это были мои пенсионные накопления! — Марина повысила голос. — Я же объяснила — банк, мошенники…
— Да слышала я про твоих мошенников, — перебила София. — Только что-то не верится. Сначала отказываешь, когда я прошу помощи, а через день вдруг сама переводишь миллион? И это после того, как полжизни мне напоминала, что деньги нельзя разбрасывать? Конечно, я решила, что ты просто передумала и решила помочь. Ну не верю я в твоих мошенников! Нормальные люди в банк идут с такими проблемами, а не дочерям деньги переводят!
— Я дала их тебе на хранение! — Марина впервые за много лет повысила голос. — Это пенсионные накопления, София!
— И что? Не обеднеешь! — огрызнулась София. — У тебя зарплата хорошая, машина, квартира! А у меня ничего нет! Я, между прочим, тоже имею право на нормальную жизнь!
Марина молча слушала этот поток обвинений. Что-то щёлкнуло в её сознании — словно перегорела лампочка.
— Завтра в 10:00 мы едем в банк, — тихо сказала она. — Ты снимаешь оставшиеся деньги и отдаёшь мне. Все до копейки.
— А если я откажусь? — с вызовом спросила София.
— Тогда я подаю на тебя заявление. Мошенничество в особо крупном размере.
София расхохоталась:
— Не смеши меня! Ты — на родную дочь? За что? За то, что я потратила немного денег, которые ты сама мне перевела?
— Это называется присвоение. И я серьёзно, София.
— Мам, ты точно сошла с ума, — София расхохоталась с показным превосходством. — Я твоя дочь! Какой ещё суд? Ты серьёзно думаешь, что мать может подать в суд на собственную дочь из-за каких-то денег? Это же верх глупости!
Люди на тебя пальцем показывать будут: «Вот она, та самая мать, которая родную дочь за решётку упекла!» Ты хоть понимаешь, насколько это жалко выглядит? Да и кто тебе поверит?
Скажу, что ты сама мне деньги подарила, а потом передумала. Думаешь, какой-нибудь судья встанет на твою сторону против молодой женщины, которую муж выгнал на улицу?!
— А воровать у матери — нормально?
— Я не воровала! — вскричала София. — Ты сама перевела!
— На хранение. Чтобы защитить от мошенников.
— Ну вот видишь! — София торжествующе улыбнулась. — Ты сама сказала, что деньги нужно было защитить. Я и защитила — потратила часть на необходимые вещи, чтобы они не пропали зря! А остальное цело!
Марина всматривалась в черты этой холёной женщины напротив, пытаясь уловить в них хоть что-то от маленькой Софии, обещавшей когда-то «никогда-никогда не врать мамочке». Ощущение было такое, будто кто-то подменил её дочь, оставив лишь знакомую оболочку — всё на месте, но словно принадлежит чужому человеку. Чужому и опасному.
В голове крутился один вопрос, острый как заноза: «Как я проглядела момент, когда моя Софи превратилась в эту… эту аферистку с ледяным расчётом в глазах? Тридцать два года — неужели она всегда такой была, а я, ослеплённая материнской любовью, отказывалась замечать?
— Сколько на самом деле осталось на счёте? — устало спросила она. — И не вздумай врать — я же проверю в банке.
София поджала губы.
— Семьсот тысяч, — нехотя призналась она. — Но я собиралась всё вернуть! Честно! Просто позже.
— Куда делись ещё деньги?
— Ну… я занимаюсь обустройством квартиры. Купила кое-какую технику…
— Где документы на квартиру? — перебила Марина.
— В смысле?
— Договор купли-продажи. Или хотя бы договор аванса. Где он?
— Он… у риелтора, — запнулась София.
— Врешь, — констатировала Марина. — Никакой квартиры нет. Ты просто украла мои деньги и потратила на свои прихоти.
— Это не так! — слёзы выступили на глазах Софии. — Я действительно присматриваю квартиру! Просто пока не внесла аванс официально…
— Тогда куда делись деньги? На что ты потратила шестьсот тысяч за четыре дня?
София расплакалась.
— Я… я купила вещи, — прошептала она. — Ноутбук для работы, хороший телефон, еще внесла предоплату в фитнес. Одежду для собеседований тоже купила — нельзя же ходить в чём попало. И старый кредит закрыла, давно висел. А ещё на салон потратилась… И… ещё по мелочи накупила всего.
— Где ты живёшь сейчас? — Марина уже догадывалась, каким будет ответ.
— У Киры.
— Не у Кирилла?
— Мы действительно расстались! — воскликнула София сквозь слёзы. — Он сказал, что я инфантильная и безответственная! Представляешь? После трёх лет брака!
— Впервые согласна с твоим мужем, — сухо заметила Марина. — Завтра в 10:00 у входа в банк. И принеси все чеки на свои покупки.
— Зачем?
— Затем, что всё, что ты купила, пойдёт в счёт погашения долга, — Марина направилась к двери, давая понять, что разговор окончен.
— Я сделаю с собой что-нибудь! — закричала София ей вслед. — Ты толкаешь меня в пропасть! И это будет только на твоей совести!
Марина остановилась у двери.
— Не сделаешь. Ты слишком любишь себя для этого. И кстати, у тебя есть ещё один вариант: найти работу и постепенно выплачивать мне долг. Я даже не буду требовать проценты.
На следующий день София не пришла на встречу. И не отвечала на звонки. Через неделю Марина получила сообщение: «Я уехала в Питер. Не ищи меня. Деньги верну когда-нибудь».
Марина обратилась в полицию. Не столько ради денег, сколько ради принципа. Она сама годами учила дочь, что безнаказанность порождает вседозволенность. Пришло время применить этот урок на практике.
Спустя месяц Софию нашли. Как выяснилось, никуда она не уезжала — просто сняла квартиру в соседнем районе и наслаждалась беззаботной жизнью на материнские деньги. Когда полиция пришла с обыском, в квартире обнаружились новая техника, дизайнерская одежда и целая коллекция дорогой косметики.
На допросе София рыдала и обвиняла мать в жестокости. Но факты были против неё: Марина перевела деньги с чётким указанием, что это временная мера для безопасности, а София потратила без разрешения. Уголовное дело было заведено.
— Я могу забрать заявление, — сказала Марина дочери при следующей встрече. — Если ты согласишься на мои условия.
Они сидели в кафе — впервые за два месяца после скандала. София похудела. Без макияжа она выглядела на свой возраст — уставшая тридцатидвухлетняя женщина.
— Какие условия? — хрипло спросила она.
— Ты устраиваешься на работу. Любую, но официальную. Половину зарплаты ежемесячно отдаёшь мне в счёт погашения долга. Всё, что ты купила на мои деньги, продаёшь и также отдаёшь мне.
— А жить где я буду? — София горько усмехнулась. — В коробке из-под холодильника?
— У меня. В твоей старой комнате. Без права приводить гостей и с обязательным графиком дежурств по дому.
— Я как будто в детство вернусь, — София покачала головой. — Унизительно.
— Унизительно воровать у матери, — парировала Марина. — И шантажировать её.
— Ты же богатая, — хмыкнула дочь, растягивая слова с деланным безразличием. — Могла бы и не заметить этих денег. Сколько у тебя там ещё миллионов припрятано?
София долго молчала, гоняя чаинки по дну чашки.
— Всю жизнь я считала, что ты мне должна, — вдруг призналась София, крутя чашку в руках. — Просто потому, что ты мать.
— Должна? — тихо переспросила Марина.
— У всех моих подруг родители покупают квартиры, машины, оплачивают отпуска. Даже сейчас, когда нам за тридцать. А ты… — она не договорила, поджав губы.
— Никто никому не должен просто за факт рождения, — отрезала Марина. — Даже мать дочери.
— Серьёзно? — София резко поставила чашку. — А как насчёт внимания? Его ты тоже не должна была? Вся моя жизнь — это ты на работе и нянька дома. куча игрушек вместо твоего времени!
Марина вздрогнула.
— Я вкалывала ради нас обеих, — её голос охрип.
— А мне не нужно было твоих игрушек! — София почти кричала, плевать, что в кафе оборачивались. — Нужна была ты.
Марина промолчала. Что тут скажешь? Девяностые. Одна с ребёнком. Выживание. Разве София поймёт?
— Я согласна на твои условия, — неожиданно сказала София, утирая слёзы. — Только с одним дополнением.
— Каким же?
— Мы будем ужинать вместе. Каждый вечер. И разговаривать. По-настоящему, а не обсуждать, сколько я должна и когда отдам.
Марина почувствовала, как к горлу подступает ком.
— Согласна, — просто сказала она.
Заявление из полиции Марина забрала. София — вопреки своим вечным отговоркам про «недостойную работу» — устроилась в архитектурное бюро на должность младшего специалиста. Первую зарплату встретила с таким изумлением, будто никогда раньше не видела честно заработанных денег. Технику и шмотки, купленные на материнские сбережения, продала без лишних споров.
Жизнь вдвоем оказалась той ещё проверкой на прочность. Марина бесилась из-за вечного бардака в ванной, София закатывала глаза на мамину привычку поправлять подушки на диване по пять раз на дню. Но между перепалками случалось что-то новое — разговоры. О том, как София рыдала из-за первого парня, а Марина и понятия не имела. О страхе Марины потерять работу во время кризиса 2008-го. О том, что обе столько лет задыхались от невысказанного, но так и не научились говорить вслух.
Когда долг был выплачен почти полностью, Марина пригласила дочь в ресторан и протянула ей пакет документов.
— Что это? — удивилась София.
— Доверенность на управление моим инвестиционным портфелем.
