никита– Это всё из-за развода, – упрямо покачала головой Инна. – Если бы ты жила с мужем, как нормальная женщина…
– Хватит! – Алёна с силой стукнула ладонью по столу. – Хватит попрекать меня разводом! Я не буду жить с человеком, который меня ни во что не ставит, только чтобы соответствовать твоим представлениям о «нормальной женщине»!
– Я к семи вернусь, – сказала она, целуя дочь в щёку. – Будь умницей.
– Только не задерживайся, как в прошлый раз, – буркнула Инна, но кивнула, давая понять, что останется.
– Если бы ты была нормальной матерью, не пришлось бы меня вызывать каждый раз, когда у тебя там клиенты! – Инна резко поставила чашку на стол.
Алёна сжала губы, считая до десяти. Старая техника, помогавшая не сорваться в ответ на очередной упрёк матери. За окном кухни хмурое февральское небо обещало снег, мокрый и противный. Такая же промозглая атмосфера царила сейчас между ними.
– Мам, это последний раз в этом месяце, обещаю. Сегодня важная встреча… – она запнулась, увидев, как мать закатила глаза.
– Важная встреча! У тебя они все важные. А то, что ребёнок мать видит только по вечерам – это, конечно, ерунда полная.
Полина, услышав повышенные голоса, выглянула из детской. В свои два года она уже умела определять, когда взрослые ссорятся. Её светлые кудряшки смешно торчали в разные стороны после дневного сна, а в руке она сжимала любимого плюшевого зайца.
– Баба! – радостно воскликнула малышка, переводя взгляд с одной женщины на другую.
Инна мгновенно сменила тон, подхватывая внучку на руки:
– Ну что, Полинка, проснулась? Пойдём чай пить? А мама у нас опять убегает, опять ей некогда.
Алёна вздохнула. Никакого шанса, что мать согласится посидеть с внучкой без этого вечного недовольства. Но выбора не было – встреча с крупным клиентом, который мог обеспечить ей стабильность на полгода вперёд.
– Я к семи вернусь, – сказала она, целуя дочь в щёку. – Будь умницей.
– Только не задерживайся, как в прошлый раз, – буркнула Инна, но кивнула, давая понять, что останется.
День за окном окончательно потемнел, и сухой снег заскрипел под ногами, когда Алёна, закутавшись в тёплое пальто, выскочила из подъезда.
Конец февраля выдался на редкость промозглым. Снег то таял, превращаясь в противное серое месиво, то падал в эту мокрую кашу, скрывая под собой намерзающий ледок. А потом всё это вставало колом, превращая дороги в полосу препятствий. Погода точно отражала состояние души Алёны — холодное и напряжённое.
Год после развода был непростым, хотя в финансовом плане Алёна держалась уверенно. Валерий, её бывший муж, платил алименты нерегулярно, но её собственного заработка хватало на жизнь и даже на помощь матери.
Сегодняшняя встреча была важна для развития — компания, занимающаяся поставкой строительных материалов, могла стать крупным клиентом их рекламного агентства. Для Алёны это означало бы возможность меньше разъезжать по городу и больше времени проводить с дочерью.
Она вела переговоры уверенно, чувствуя, что клиент заинтересован. Но встреча затягивалась – потенциальный клиент задавал всё новые вопросы, но уходить было нельзя. Несколько раз она украдкой поглядывала на часы. Без пятнадцати шесть. Дорога домой займёт минут сорок, если повезёт добраться без пробок…
– Может, продолжим обсуждение за ужином? – предложил директор компании, явно довольный презентацией.
– Простите, не могу. Меня ждёт дочь, – извиняющимся тоном ответила Алёна.
Телефон в сумке завибрировал. Сообщение от матери: «Ты обещала в 7, уже почти 6, а от тебя ни слуху ни духу, я не могу сидеть до ночи».
Алёна поспешно набрала ответ: «Встреча чуть затянулась, но я скоро закончу, пожалуйста, дождись».
Она завершила презентацию в ускоренном темпе, раздала визитки и, извинившись, поспешила к выходу. На часах было 18:40. Телефон зазвонил, когда она уже садилась в машину.
– Мам, я задерживаюсь, буду только через 40 минут, – начала она, не дожидаясь приветствия. – В районе половины восьмого.
– Половины восьмого?! – голос Инны звучал возмущённо. – Ты обещала быть в семь! Я договаривалась до семи, у меня свои планы на вечер.
– Пожалуйста, подожди. Я не могла уйти раньше, от этой встречи зависит мой контракт, – в голосе Алёны появились умоляющие нотки.
– Ты всегда так. Я не нанималась сидеть с твоим ребёнком до ночи. Ты бы лучше о дочери думала, когда от Валерия уходила.
Это была больная тема. Инна никогда не одобряла развод, несмотря на загулы Валерия.
– Мам, мы это уже обсуждали. Пожалуйста, всего полчаса после оговоренного времени…
– А я не могу больше. У меня встреча с подругой в семь тридцать. Я уйду ровно в семь.
Алёна почувствовала, как земля уходит из-под ног.
– Подожди, ты что? А Полина?
– Полинка играет в комнате. Ничего с ней за двадцать минут не случится, – холодно произнесла Инна.
– Ты же не оставишь двухлетнего ребёнка одного! – воскликнула Алёна в ответ на угрозы матери.
– А ты бы лучше о ребёнке думала, когда от Валерия уходила! Нормальная мать дома с ребёнком сидит, а не мотается неизвестно где. Вот и разбирайся теперь сама.
В трубке раздались короткие гудки. Алёна в панике набрала номер снова. Занято. Снова. Занято.
Сердце колотилось так, что казалось, вот-вот выскочит из груди. Двухлетний ребёнок один в квартире. Что угодно может случиться за двадцать минут. Упадёт, ударится, откроет кран с горячей водой, найдёт что-то опасное…
Алёна вдавила педаль газа, выезжая на проспект. Снег кружился в свете фар, дворники едва справлялись. Она перестроилась в крайний левый ряд, игнорируя возмущённые сигналы других водителей. Впереди красный свет, но она только сбросила скорость, проскакивая перекрёсток на жёлтый сигнал светофора.
– Пожалуйста, пожалуйста, – шептала она, как мантру. – Только бы с ней всё было в порядке.
Мысли лихорадочно скакали. Как мать могла так поступить? Неужели обида, что дочь не слушала её советов о сохранении брака, настолько затмила разум? Или это просто желание преподать урок, показать, как важно, чтобы мать всегда была рядом с ребёнком?
Алёна резко затормозила перед пешеходным переходом, пропуская спешащую в снегопаде пару. Женщина, прижавшись к мужчине, что-то оживлённо ему рассказывала. Обычная картина вечернего города, но сейчас она казалась до боли далёкой, словно кадр из чужой, счастливой жизни.
Последние пять минут пути показались вечностью. Бросив машину у подъезда, даже не проверив, правильно ли припарковалась, Алёна взлетела на третий этаж. Ключи не слушались, падали из дрожащих рук. Наконец дверь поддалась.
– Полина! – крикнула она, врываясь в квартиру.
Тишина отозвалась звоном в ушах. Затем, спустя мучительно долгую секунду, из детской донёсся голосок:
– Мама?
Алёна бросилась в комнату. Полина сидела на полу, окружённая игрушками, и с серьёзным видом кормила куклу пластмассовой ложкой.
– Мама плисла! – обрадовалась малышка, поднимаясь и обнимая Алёну за колени.
Слёзы облегчения хлынули из глаз. Алёна подхватила дочь на руки, крепко прижимая к груди.
– Да, маленькая, мама пришла. Мама здесь.
Она лихорадочно осматривала комнату, ища признаки того, что мать всё-таки одумалась. Но нет – детская была точно такой, как она представляла: разбросанные игрушки, недопитый сок в чашке-непроливайке. На кухне на столе записка: «Я ушла в 18:00. Полина играла в комнате. Позвони, когда вернёшься».
Время на часах показывало 19:18. Её мать действительно оставила двухлетнего ребёнка одного на двадцать минут. И считала это нормальным.
Ночь прошла без сна. Алёна то проваливалась в дремоту, то вскакивала, проверяя дочь. Полина спала безмятежно, подтянув колени к груди – любимая поза для сна с младенчества.
Утром телефон показывал три пропущенных вызова от матери и одно сообщение: «Ну что, добралась? С Полинкойвсё в порядке? Вот видишь, я же говорила, что ничего страшного не случится».
Алёна сбросила очередной входящий вызов. Она не была готова к этому разговору. Не сейчас. Злость и обида переполняли её до краёв, грозя выплеснуться неконтролируемым потоком.
Весь день она работала из дома, благо новый клиент согласился на сотрудничество и прислал документы по электронной почте. Полина, словно чувствуя настроение матери, вела себя на удивление тихо, играя с игрушками у её ног, пока Алёна работала за ноутбуком.
К вечеру раздался звонок в дверь. На пороге стояла Инна, держа в руках пакет с продуктами.
– Ты трубку не берёшь, – сказала она вместо приветствия.
Алёна молча отступила, пропуская мать в квартиру. Губы её были плотно сжаты.
Инна прошла на кухню, начала распаковывать покупки, перекладывая их в холодильник. Словно ничего не произошло вчера. Словно не она бросила двухлетнего ребёнка одного.
– Как встреча прошла? Договорились? – спросила она буднично.
Это стало последней каплей. Алёна с силой захлопнула дверцу шкафа, вырвав нож из рук матери.
– Ты серьёзно думаешь, что мы сейчас будем мило беседовать, будто ничего не произошло? – её голос дрожал от едва сдерживаемой ярости.
– А что такого произошло? – Инна выглядела искренне удивлённой. – С Полинкой всё в порядке, как я и говорила.
– Ты оставила двухлетнего ребёнка одного в квартире! – Алёна почти кричала. – Ты понимаешь, что могло случиться?!
– Но не случилось же, – пожала плечами Инна. – Ты драматизируешь. В моё время детей в два года ненадолго оставляли, и ничего, выросли нормальными людьми.
– В твоё время?! Мам, это незаконно! Это называется оставление в опасности! За это родительских прав лишают!
Инна поджала губы, её лицо приняло то выражение оскорблённого достоинства, которое Алёна знала с детства.
– Я хотела как лучше. Хотела, чтобы ты поняла, как важно, чтобы мать была с ребёнком, а не моталась по городу.
– Как лучше?! – Алёна не верила своим ушам. – Подвергая опасности мою дочь? Это твоя внучка, между прочим!
– Вот именно! Моя внучка! И я лучше знаю, что для неё хорошо! Если бы ты слушала меня раньше, не развелась бы с Валерой, не пришлось бы тебе сейчас разрываться.
Старая песня. Инна никогда не принимала решение дочери о разводе, несмотря на явные проблемы в браке.
– Мама, – Алёна заставила себя говорить тише, осознав, что Полина может услышать ссору. – Это моя жизнь и моё решение. Я выбрала не жить с человеком, который мне врал, гулял налево чуть не со всем городом. И я выбрала обеспечивать свою дочь, а не сидеть на шее у родителей или государства. Если ты не можешь уважать мои решения, это одно. Но подвергать опасности ребёнка…
– Не преувеличивай! Какая опасность? Квартира безопасная, я всё проверила!
– А если бы она упала? Ударилась головой? Подавилась чем-то? Ты представляешь, что могло произойти за эти двадцать минут?
– Но не произошло же!
Они смотрели друг на друга через кухонный стол. Две женщины, мать и дочь, родные по крови, такие далёкие по духу.
– Ты даже не считаешь, что сделала что-то не так, – голос Алёны стал тихим и очень чётким. – Ты действительно думаешь, что это нормально – использовать ребёнка как инструмент, чтобы преподать мне урок.
– Я не…
– Нет, мама. Послушай меня. Я много лет принимала твою критику, твои попытки контролировать мою жизнь. Я всё думала, ты делаешь это из любви, пусть и выражаешь её неправильно. Но вчера ты перешла черту.
Инна открыла рот, чтобы возразить, но Алёна подняла руку, останавливая её.
– Я больше не буду просить тебя посидеть с Полиной. И денег тебе больше не дам – потрачу их на няню для Польки. И я больше не подпущу тебя к ней. Я не позволю тебе отыгрываться на ней, вымещать на ней твоё недовольство тем, что живу так, как считаю нужным, а не так, как хочется тебе.
– Алёна! – Инна побледнела. – Ты не можешь…
– Могу, мама. Это мой ребёнок, и я отвечаю за её безопасность. Если ты не понимаешь, что сделала что-то неправильное, мне тем более страшно оставлять с тобой дочь.
– Это всё из-за развода, – упрямо покачала головой Инна. – Если бы ты жила с мужем, как нормальная женщина…
– Хватит! – Алёна с силой стукнула ладонью по столу. – Хватит попрекать меня разводом! Я не буду жить с человеком, который меня ни во что не ставит, только чтобы соответствовать твоим представлениям о «нормальной женщине»!
В дверях кухни появилась Полина, привлечённая громкими голосами. Она переводила испуганный взгляд с матери на бабушку.
– Мама? Баба? – дрожащим голоском произнесла малышка.
Алёна мгновенно взяла себя в руки, опускаясь на корточки перед дочерью.
– Всё хорошо, золотко. Мама и бабушка просто громко разговаривают. Пойдём, поиграем в твоей комнате?
Она увела ребёнка, оставив Инну одну на кухне. Когда через полчаса она вернулась, матери уже не было. На столе лежала записка: «Ты ещё пожалеешь об этом разговоре. Я хотела как лучше».
Шесть месяцев спустя Алёна готовила ужин, когда услышала звонок в дверь. Открыв, она увидела мать – постаревшую, будто сразу на несколько лет.
– Я звонила, но ты не брала трубку, – сказала Инна, нерешительно переминаясь с ноги на ногу на пороге.
– Проходи, – Алёна отступила, пропуская её в квартиру.
Эти полгода изменили многое. Алёна нашла надёжную няню, Юлию, которая сидела с Полиной, когда мама была на работе. Девушка оказалась ответственной и творческой, быстро завоевав любовь маленькой подопечной.
Благодаря крупному контракту финансовое положение семьи улучшилось. Алёна больше не разрывалась между работой и дочерью, выстроив наконец комфортный для обеих распорядок.
А ещё она познакомилась с Марком – программистом из соседнего офиса, спокойным и надёжным мужчиной, который смотрел на неё так, словно она была чудом.
– Полина выросла, – заметила Инна, глядя на внучку, увлечённо рисующую что-то за детским столиком.
Повисла неловкая пауза. Инна теребила ремешок сумки, явно собираясь с мыслями.
– Я скучала по вам, – наконец произнесла она. – И… мне очень жаль. Насчёт того случая. Я была неправа.
Алёна замерла, не веря своим ушам. За всю жизнь она не помнила, чтобы мать признавала свою неправоту.
– Серьёзно?
– Да, – Инна тяжело вздохнула. – Я много думала об этом. И… почитала кое-что в интернете. Ты права, это было безответственно. Я не должна была оставлять Полину одну, неважно, на сколько минут.
Это признание далось ей явно нелегко. Алёна видела, как мать нервно комкает платок.
– Спасибо, – тихо сказала она. – Для меня это важно.
– Я просто… я боялась за тебя. Боялась, что ты не справишься одна. Что будешь мучиться, как я когда-то, – голос Инны дрогнул.
Алёна подняла глаза. Мать никогда не рассказывала о своих трудностях, всегда представляя прошлое в радужном свете.
– Мам?
– Когда твой отец ушёл… это было так тяжело, – продолжила Инна. – Я работала на двух работах, постоянно чувствовала себя виноватой, что не могу уделять тебе достаточно времени. Потом познакомилась с твоим отчимом… Он был не такой уж плохой человек, но… Неважно. Я просто хотела, чтобы у тебя всё было по-другому. Правильно. С мужем, с полной семьёй.
– Но у меня всё хорошо, мам, – мягко сказала Алёна. – Даже лучше, чем было в браке. Полина счастлива, я справляюсь. И… я встретила хорошего человека.
Инна вскинула голову:
– Правда? Ты не говорила.
– Мы почти не общались последние месяцы, – пожала плечами Алёна. – Его зовут Марк. Он программист. Очень добрый и… он любит Полину.
– Я рада за тебя, – после паузы сказала Инна, и в её голосе звучала искренность. – Правда рада.
Повисла тишина, но уже не такая напряжённая, как раньше.
– Может, я могла бы иногда забирать Полину из садика? – неуверенно предложила Инна. – В те дни, когда у тебя встречи? Я понимаю, ты мне не доверяешь, но…
– Я не знаю, – честно ответила Алёна. – Я не уверена, что могу тебе доверять после того, что произошло. Ты действительно понимаешь, что была неправа?
– Конечно, понимаю, – серьёзно кивнула Инна. – Я больше никогда…
– Тогда давай начнём с того, что ты будешь приходить к нам, проводить время с Полиной, когда я дома. А там посмотрим.
Инна расплылась в счастливой улыбке:
– Спасибо, доченька.
Полина, услышав голос бабушки, подняла голову от рисунка:
– Баба! Смотри, я нарисовала!
Она протянула Инне лист, на котором неуверенной детской рукой были нарисованы три фигуры, держащиеся за руки.
– Кто это, золотце? – спросила Инна, внимательно разглядывая рисунок.
– Это я, – важно указала Полина на самую маленькую фигурку. – Это мама. А это ты, баба!
Три фигуры, держащиеся за руки. Три поколения женщин одной семьи, связанные невидимыми нитями любви, обид, прощения.
На улице пригревало весеннее солнце, растапливая последние островки грязного снега. Кончался март, и воздух пах обновлением. Тепло проникало через приоткрытое окно, обещая, что самые трудные времена остались позади.
В жизни Алёны начиналась новая глава – глава, где она твёрдо знала свои границы и умела их отстаивать. Глава, где её мать, наконец, видела в ней не просто дочь, которую нужно наставлять, а взрослую женщину со своим видением жизни. Глава, где Полина будет расти, окружённая любовью и заботой, не становясь разменной монетой во взрослых конфликтах.