никитаКогда в пятницу утром телефон у Лены зазвонил, она уже знала, кто на том конце провода. Сначала короткий вдох, потом бодрый голос – и всё, можно считать, что выходные у матери расписаны. Тётя Света, младшая сестра её мамы, снова собиралась в гости.
Сценарий был знакомый: Светлана Николаевна, как она любила себя называть, потому что работала в школе библиотекарем, приезжала к старшей сестре, Галине, с таким видом, будто совершает подвиг. Хотя подвиг заключался в основном в том, чтобы доехать сорок минут на электричке, а потом три дня подряд питаться тем, что Лена заботливо закупала для матери.
– Лена, я вот думаю, может, мне тебе что-нибудь привезти из нашего городка? – спрашивала тётка, делая ударение на слове «привезти», будто собиралась вручить племяннице золотой самовар.
– Нет, спасибо, у нас всё есть, – отвечала Лена, уже предвкушая, как из холодильника сегодня же исчезнут креветки и колбаса.
Тётка приезжала с маленькой сумкой, в которой обычно лежали только расчёска и сменное бельё с колготками. Остальное, как она любила повторять, «у Гали всё своё есть». Галя после инсульта двигалась с трудом, но Света не спешила помогать: максимум, что она делала – ходила в аптеку или магазин, а потом долго рассказывала, как устала, помогая сестре.
– Ой, Лена, я так за твоей мамой ухаживаю, что сама уже на себя времени не нахожу, – жаловалась она по телефону, когда Лена интересовалась, как там дела.
На самом деле, «ухаживание» заключалось в том, чтобы заварить Галине чай, а себе – кофе, открыть коробку шоколадных конфет и съесть их под разговоры о том, как тяжело живётся одинокой женщине в возрасте. Галя слушала сестру с улыбкой, иногда кивая, но чаще просто молчала, потому что после болезни говорить ей было трудно.
Лена в очередной раз зашла к матери в воскресенье вечером и увидела, что в холодильнике опять пусто. В углу стояла банка дорогого тунца, которую она берегла для салата, но теперь там осталась только ложка масла.
– Мама, ты ела тунца? – спросила Лена, хотя уже знала ответ.
Галя покачала головой, а потом виновато посмотрела на дочь.
– Света сказала, что у неё сил совсем нет, надо съесть что-то питательное, – прошептала она.
Лена стиснула зубы. Света всегда была экономной, но в последние годы это стало почти искусством. Она могла часами рассказывать, как выгодно купила макароны или туалетную бумагу.
– А что тётя Света делала всё это время? – спросила Лена у матери.
– В основном читала и смотрела телевизор. Говорила, что мне нужен покой, – ответила Галя, улыбаясь.
Вечером Лена позвонила тётке.
– Света, вы бы хоть что-нибудь приготовили маме, пока у неё гостили, – попыталась она сказать без раздражения.
– Лена, я же не повар, я библиотекарь, – парировала та. – Да и Галя любит, просто, когда я рядом, ей так спокойнее.
Следующая пятница началась с того же звонка. Света бодро сообщила, что снова приедет к сестре.
– Лена, я возьму с собой хлеб и батон, чтобы не обременять вас, – сказала она с таким видом, будто собирается привезти какие-то заморские деликатесы.
– Батон можете не брать, всё равно мама его не ест, – ответила Лена с раздражением.
В этот раз Лена решила приехать к матери в воскресение утром, чтобы посмотреть, как проходит «уход» тётки за сестрой. Она застала Свету за столом: она намазывала на хлеб сливочное масло толстым слоем и ела сыр, который Лена покупала специально для матери.
– О, Лена, привет, – обрадовалась Света. – Я тут завтракаю, а Галя ещё спит. Ей надо отдыхать.
– Вы же вроде чем-то помогать собирались? – спросила Лена, стараясь не смотреть на опустевшую тарелку.
– Я же рядом, это главное. А ещё в аптеку схожу, если надо будет, – ответила тётка, не переставая жевать.
Лена посмотрела на мать: та лежала на диване и смотрела в потолок. Вид у неё был уставший, и даже немного растерянный.
– Мама, тебе что-нибудь нужно? – спросила Лена.
– Нет, дочка, всё хорошо, – прошептала Галя, но взгляд её был печален.
Лена села рядом и решила, что больше так продолжаться не может.
Вечером, когда Света собиралась домой, Лена не выдержала.
– Света, вы приезжаете к маме каждую неделю, якобы помогать и ухаживать, но по факту только едите и отдыхаете здесь. Может, хватит уже? – сказала она.
Тётка обиделась.
– Лена, я же сестру навещаю, а не за едой приезжаю. Ты неблагодарная, я столько сил трачу, – возмутилась она.
– Какие силы? На что вы их тратите? — не хватало терпения у Лены.
– Да я вообще единственная, кто о ней заботится, – уверенно сказала тётка. – И кстати, я рассчитываю, что Галя меня в завещании укажет, раз я так помогаю, – вдруг выпалила Света.
Лена чуть не поперхнулась.
– Вы серьёзно? – спросила она.
– Конечно, – ответила та, не моргнув глазом.
– Вы не готовите, продукты не покупаете, за выходные съедаете всё то, что я покупаю на неделю, – не выдержала Лена. – Света, больше не приезжайте сюда. Маме нужен покой, а не зрители, – твёрдо сказала Лена.
Света хлопнула дверью и ушла, оставив после себя пустой холодильник и горькое чувство недоразумения. Галя тихо плакала, а Лена сидела рядом и думала: неужели родные люди могут так подло поступать?
После этого разговора в доме повисла тишина. Галя лежала на диване, уткнувшись в подушку, а Лена пыталась привести в порядок мысли и холодильник, в котором осталась только банка маринованных оливок, которые тётка не признала за еду, и пара яблок. Лена с досадой выкинула пустые упаковки из-под сыра и рыбы, вспоминая, как тётка в пятницу вечером с важным видом вынимала из холодильника виноград и мандарины:
– Галя, надо есть витамины, а то у тебя лицо какое-то бледное.
И сама съедала всё, что достала и помыла.
В субботу Лена решила устроить генеральную уборку и нашла в кухонном шкафчике тёткины «запасы»: упаковку дешёвых пряников и пару пакетиков чая, который Света привозила с собой, но почему-то всегда пила мамин кофе.
– Мама, тебе не обидно, что Света так себя ведёт? – спросила Лена, складывая вещи.
Галя вздохнула:
– Она же сестра, что с неё возьмёшь. Всю жизнь экономила, даже на себе.
– А на других – тем более, – буркнула Лена.
Галя попыталась улыбнуться:
– Зато у неё всегда есть, чем похвастаться. Помнишь, как она рассказывала про свои инвестиции?
Лена вспомнила, как тётка три года назад купила две облигации и теперь считала себя почти миллионершей.
Обе женщины невольно рассмеялись.
Но смех быстро прошёл. Лена понимала: если не поставить точку, тётка снова появится на пороге с пустой сумкой и отменным аппетитом.
В понедельник Лена позвонила Свете.
– Света, я серьёзно. Больше приезжать не надо. Маме тяжело, она устает от гостей.
– Ну, конечно, теперь я враг народа, – обиделась тётка. – Я только добра хотела.
– Добра? Вы хоть раз купили для мамы что-то, кроме дешёвого печенья? – не выдержала Лена.
– Я, между прочим, работу готова бросить, если надо было бы ухаживать за ней, – с пафосом заявила Света.
– Не надо ничего бросать, – холодно ответила Лена. – Лучше просто не приезжайте.
Света повесила трубку, а Лена почувствовала себя виноватой, хотя знала: иначе нельзя.
Прошла неделя. В пятницу телефон молчал, и Лена впервые за долгое время не ждала звонка с бодрым «Я уже в электричке, встречайте». В доме стало спокойнее, но тишина была тяжёлой. Галя то и дело спрашивала:
– Лена, а Света не звонила?
– Нет, мама, не звонила, – отвечала Лена, стараясь не показывать раздражения.
– Может, я ей сама позвоню? – неуверенно предлагала Галя.
– Не надо, отдохни лучше, – мягко останавливала её дочь.
Галя вздыхала и отворачивалась к стене. Теперь холодильник был полон, Лена готовила для матери сама, приносила любимые продукты, но радости это не приносило. Мама стала какой-то ещё более замкнутой, ела мало, почти не разговаривала.
Однажды Лена услышала, как Галя тихо разговаривает сама с собой:
– Всё-таки сестра… хоть и прижимистая, но родная…
Лена попыталась отвлечь мать разговорами, но Галя только кивала и снова замолкала.
– Я думала, Света будет рядом, когда мне плохо станет, – прошептала она.
– Мама, я же с тобой, – попыталась приободрить её Лена.
– Ты – дочь, а сестра – это другое, – вздохнула Галя.
Лена всё чаще ловила себя на мысли, что теперь в доме стало слишком тихо. Даже раздражающие разговоры Светы, её экономные советы и рассказы о библиотечных буднях были частью жизни, а теперь осталась только пустота.
Лена злилась на тётку, но злость уже не грела. Она злилась и на себя – за то, что не смогла найти способ сохранить мир, и на мать – за её бесконечную терпимость.
Однажды Галя сказала дочери:
– Не держи зла на Свету. Она просто такая.
Лена промолчала и поняла: надо звонить тётке и приглашать в гости, мама тоскует без неё. Похоже, никакие деликатесы не заменят человеческого участия.