— Вика, собирайся. Ты поедешь с нами.
— Что? — Олег шагнул вперёд. — Никуда она не поедет.
— Это ей решать, — спокойно произнёс Пётр, становясь между Олегом и женщинами.
— Она моя жена! И она остаётся в моём доме!
— А он, когда пришёл, он сильно сердился. Говорил громко. А я пряталась в комнате и рисовала.
— Мама, а у тёти Вики что-то случилось? — Злата задумчиво смотрела в окно, наблюдая, как в тёмном стекле отражаются огоньки настольной лампы.
Алла удивлённо смотрела на дочь. Её вопрос как-то внезапно совпал с её собственными мыслями. Ей тоже казалось, что у сестры что-то происходит. Но как понять, что, если сама Виктория и словом не обмолвится? И на вопросы отвечает только что-то невнятное?
— Почему ты спрашиваешь, солнышко?
— Просто… — девочка поболтала ногами, сидя на высоком стуле у кухонного островка. — Тётя Вика сегодня была какая-то грустная. Сначала весёлая, а потом грустная.
— Расскажешь подробнее? — Алла старалась, чтобы голос звучал беззаботно, хотя внутри шевельнулось беспокойство.
— Да! Мы рисовали, и тётя Вика сделала мне косички, как у принцессы! А потом дядя Олег пришёл, и тётя Вика сказала: «Ой, он же должен был поздно вернуться…» А потом стала тихая-тихая.
Пётр, до этого молча читавший новости в телефоне, поднял голову, встревоженно переглянувшись с женой.
— А он, когда пришёл, он сильно сердился. Говорил громко. А я пряталась в комнате и рисовала.
Алла встретилась глазами с мужем. В его взгляде читалось то же беспокойство, что чувствовала она сама.
— Ты слышала, о чём они говорили? — осторожно спросил Пётр.
— Немножко. Дядя Олег говорил, что тётя Вика его не слушается. А потом… — Злата нахмурилась, вспоминая. — Тётя Вика сказала, что бьёт, значит, любит. Выходит, папа нас с тобой не любит? — спросила она, поднимая глаза на маму.
Алла почувствовала, как кровь отхлынула от лица. Комната будто качнулась. Олег ударил Викторию? При Злате? Как такое может быть?! Она медленно положила полотенце и присела рядом с дочерью.
— Златочка, милая, — голос звучал хрипло, и Алла откашлялась. — Запомни раз и навсегда: настоящая любовь никогда, слышишь, никогда не выражается через боль. Люди, которые любят друг друга, не делают больно.
— Но тётя Вика…
— Тётя Вика ошибается, — твёрдо сказал Пётр, подходя ближе. — И я очень сильно люблю вас с мамой. Поэтому никогда не поднимает на вас руку и даже голос повышает редко.
Злата задумалась, переводя взгляд с одного родителя на другого.
— Значит, дядя Олег тётю Вику не любит? Поэтому кричит на неё?
— Давай поговорим об этом завтра, — мягко сказала Алла, погладив дочь по голове. — Уже поздно, пора спать. Почистим зубки?
Когда Злата наконец уснула, Алла тихо прикрыла дверь детской и вернулась на кухню. Пётр сидел за столом, задумчиво вертя в руках телефон.
— Не отвечает, — сказал он, когда Алла подняла вопросительный взгляд. — Ни на звонки, ни на сообщения. Но звонок идёт.
Алла опустилась на стул и закрыла лицо руками.
— Как я раньше не видела? Как не замечала?
— Алла, перестань, — Пётр положил руку ей на плечо. — Виктория очень старательно скрывала. Да и что мы могли заметить? Она почти перестала с нами общаться.
Алла подняла голову. В глазах стояли слёзы.
— Вот именно. Перестала общаться. Вика, которая всегда была душой компании, вдруг стала отказываться от встреч. Помнишь, как она пропустила день рождения мамы в прошлом году? Сказала, что простудилась. А на твой день рождения пришла без Олега и просидела весь вечер как на иголках, поглядывая на часы.
— Да, теперь, когда ты говоришь…
— И сегодня, — продолжала Алла, будто не слыша, — она, оказывается, согласилась посидеть со Златой потому, что Олега не должно было быть дома. Помнишь, как она сначала отказывалась? А потом вдруг согласилась, когда я сказала, что это наша годовщина, а мама застряла в Казани. Теперь понятно, почему она переспросила, во сколько мы её заберём, и просила не задерживаться.
Виктория с Олегом познакомились в общей компании друзей три года назад. Олег тогда показался Алле слишком серьёзным и немногословным для её весёлой, общительной сестры. Но Виктория будто расцвела рядом с ним. «Он такой надёжный, — говорила она. — Рядом с ним я чувствую себя защищённой». Свадьбу сыграли быстро, почти спонтанно. Вика переехала в квартиру Олега, и с этого момента что-то неуловимо изменилось.
— Помнишь, как он отреагировал, когда мы предложили им поехать с нами в отпуск? — спросил Пётр. — Сказал, что они планируют своё путешествие. А потом выяснилось, что никуда они не поехали.
— И каждый раз, когда мы пытались пригласить их в гости, у него находились причины отказаться.
— Классическая изоляция жертвы, — Пётр покачал головой. — И мы это проглядели.
— Но теперь-то мы знаем, — Алла решительно поднялась. — Завтра едем к ним. И не уйдём, пока не поговорим с Викой.
Утром Алла чувствовала себя разбитой. Ночью она почти не спала, прокручивая в голове разговор со Златой и перебирая в памяти все взаимодействия с сестрой и её мужем за последние два года. Как много она пропустила! Как много должна была заметить!
— Нам нужно отвезти Злату к маме, — сказала Алла за завтраком. — Не можем же мы взять её с собой к Вике.
— Мама же только сегодня ночью прилетела, — нахмурился Пётр. — Она наверняка с ног валится от усталости.
— Знаю, — вздохнула Алла. — Придётся всё ей рассказать. Выбора нет.
Елизавета Макаровна, прилетевшая из Казани только этой ночью, после суток ожидания в аэропорту из-за нелётной погоды, конечно, согласилась присмотреть за внучкой, хоть и была совершенно измотана. Алла, стараясь не паниковать, объяснила матери ситуацию: фразу, которую сказала Злата, их подозрения о том, что Олег бьёт Викторию, и что они собираются поехать к сестре.
— Боже мой, — Елизавета Макаровна прижала руку к сердцу. — Почему мы раньше не заметили?
— Мы и сами себя об этом спрашиваем, мама, — тихо ответила Алла.
В машине они с Петром почти не разговаривали. Оба напряжённо думали о предстоящем разговоре.
— Если он будет там, — наконец сказал Пётр, — придётся импровизировать. Может, я уведу его под каким-нибудь предлогом, а ты поговоришь с Викой.
— А если он не захочет уезжать?
— Тогда поговорим при нём. Главное — дать Вике понять, что мы рядом и готовы помочь.
Олег открыл дверь не сразу. На его лице мелькнуло раздражение.
— Чего вам? — он нахмурился, не торопясь впускать нежданных гостей.
— Мы к Вике, — Алла постаралась улыбнуться. — Она дома?
— В порядке вещей было бы позвонить предварительно, — процедил Олег, но отступил, пропуская их в квартиру.
– А мы звонили, – нарочито небрежно сказал Пётр, – она трубку не брала, мы забеспокоились.
Виктория сидела в гостиной, сложив руки на коленях. Она казалась бледнее обычного, а когда подняла глаза на сестру, Алла заметила в них страх, смешанный с надеждой.
— Привет, — тихо сказала Виктория. — У меня телефон сломался, — торопливо ответила Виктория, бросив быстрый взгляд на мужа.
— Я же сказал, что куплю тебе новый на следующей неделе, — Олег встал, скрестив руки на груди. — Зачем было жаловаться?
— Я не жаловалась, просто объяснила, почему не отвечала…
В комнате повисло тяжёлое молчание. Пётр прокашлялся:
— Олег, у меня машина что-то барахлит. Не глянешь? Ты же разбираешься.
Олег колебался, явно не желая оставлять жену наедине с сестрой.
— Пять минут, — наконец сказал он. — Только взгляну и сразу вернусь.
Как только мужчины вышли, Алла придвинулась ближе к сестре:
— Вика, я всё знаю. Мы со Златой вчера разговаривали.
Виктория вздрогнула:
— Что она тебе сказала?
— «Бьёт — значит любит». Ты правда в это веришь, Вика?
На глазах Виктории выступили слёзы.
— Я не хотела. Олег вернулся раньше, чем должен был, и застал нас со Златой. Он так разозлился… Кричал, что я не спросила разрешения привести кого-то в его дом. А когда Злата спросила, почему дядя Олег такой сердитый, я не знала, что ответить.
Алла взяла сестру за руки:
— Он бьёт тебя.
Это был не вопрос, а утверждение. Виктория опустила глаза и медленно кивнула.
— Да нет, что ты… Это всего один раз было… Да всё равно не докажешь… Он… он умеет бить так, чтобы синяков не было видно. Или чтобы они были там, где одежда скрывает.
Слёзы текли по её щекам, но она не пыталась их вытереть.
— Это началось не сразу. Сначала он просто контролировал, куда я хожу, с кем общаюсь. Говорил, что любит меня и беспокоится. Потом начал психовать, если я не отвечала на звонки или задерживалась. Критиковал мою одежду, мои решения. А потом… — её голос упал до шёпота, — начал применять силу. Сначала просто хватал за руки, оставляя синяки. Потом толкнул во время ссоры. Это повторялось раз за разом, а вчера, когда он увидел Злату, просто взбесился. Он запретил мне общаться с вами, а тут я без спроса привела ребенка в его дом…
Алла обняла сестру, чувствуя, как та дрожит.
— Почему ты не сказала нам? Почему терпела? Почему не ушла?
— А куда мне идти? Это его квартира. Он постоянно напоминает, что я живу под его крышей и должна соблюдать его правила, — Виктория вытерла слёзы. — И я… Я думала, что он изменится. Что это временно.
Скрипнула входная дверь. Виктория отпрянула от сестры, инстинктивно выпрямляясь и пытаясь придать лицу спокойное выражение.
Пётр вошёл первым, за ним — мрачный Олег.
— С машиной всё в порядке, — отрывисто сказал он. — А у вас тут, вижу, задушевная беседа.
Алла встала:
— Вика, собирайся. Ты поедешь с нами.
— Что? — Олег шагнул вперёд. — Никуда она не поедет.
— Это ей решать, — спокойно произнёс Пётр, становясь между Олегом и женщинами.
— Она моя жена! И она остаётся в моём доме!
Виктория медленно поднялась с дивана. Её лицо было бледным, но решительным.
— Я уеду, Олег. Хотя бы на время.
— Ты… — он осёкся, бросив взгляд на Петра, затем перевёл взгляд на жену. — Ты им наговорила обо мне всякого, да? Наплела небылиц?
— Нет, — тихо ответила Виктория. — Я просто больше не могу так жить.
Олег сжал кулаки.
— Значит, вот как. Предаёшь меня из-за сплетен?
— Нет никаких сплетен, — Алла шагнула вперёд. — Есть факты, и мы их знаем.
— Вика, собирай вещи, — мягко сказал Пётр. — Самое необходимое. Остальное потом заберём.
Виктория молча вышла из комнаты. Олег дёрнулся было за ней, но Пётр преградил ему путь.
— Я в своём доме, — процедил Олег. — Уйди с дороги.
— Нет, — спокойно ответил Пётр. — Я никуда не уйду, пока Вика не будет в безопасности.
Минуты тянулись в напряжённом молчании. Из соседней комнаты доносились звуки шагов и шуршание одежды — Виктория собирала вещи.
Когда она вернулась с небольшой сумкой, Олег разразился злым смехом:
— Неужели ты думаешь, что сможешь забрать всё это? — он кивнул на сумку. — Это всё тебе покупал я! Ты сюда пришла ни с чем!
— Олег, прекрати, — Виктория крепче сжала ручку сумки.
— Нет, давай разберёмся, — он шагнул к жене, но Пётр снова встал между ними. — Кто купил тебе эту куртку? Кто оплатил этот дорогущий телефон, который ты якобы разбила?
— Прекрати, — голос Виктории дрожал, но в нём слышалась решимость. — Вещи — это просто вещи. Я беру только самое необходимое.
— Ты ничего не возьмёшь! — рявкнул Олег, делая резкое движение к сумке.
— Олег! — Пётр схватил его за руку. — Не усугубляй ситуацию. Если ты сейчас не успокоишься, мы вызовем полицию.
Олег вырвал руку и отступил, тяжело дыша:
— Проваливайте. Все. Но ты, — он ткнул пальцем в сторону Виктории, — ещё пожалеешь об этом. Поплачешь — и приползёшь назад.
— Нет, — Виктория покачала головой. — Теперь уже точно нет.
В машине она разрыдалась. Беззвучно, содрогаясь всем телом. Алла обнимала сестру, гладила по спине, шептала что-то утешительное. Пётр молча вёл машину, изредка бросая в зеркало тревожные взгляды.
— Нам нужно в травмпункт, — наконец сказала Алла, когда рыдания Виктории начали стихать. — Если у тебя есть следы побоев, их надо зафиксировать.
— Но их почти не видно, — устало ответила Виктория.
— Всё равно, — перебил Пётр. — Неважно, насколько они заметны. Медики найдут, они часто с таким работают! Нужно засвидетельствовать побои, чтобы ты могла обратиться в полицию.
Виктория замолчала, потом кивнула:
— Хорошо. Но что потом? Куда мне идти?
— К маме, — твёрдо сказала Алла. — Пока что. А там разберёмся.
Спустя три месяца Алла с Петром и Златой заехали в гости к Елизавете Макаровне проведать Викторию. Алла накрывала на стол, Пётр помогал тёще с техникой, а Злата и Виктория готовили салат.
— Меня повысили! — Виктория ловко нарезала огурцы. — Говорят, у меня талант.
— Здорово! — Алла улыбнулась.
За эти месяцы Вика расцвела. Снова стала похожа на ту жизнерадостную, уверенную в себе девушку, какой была раньше. Устроилась на работу, начала откладывать деньги на собственное жильё.
А главное, решительно разорвала все связи с прошлой жизнью. Она обратилась в полицию. Справка из травмпункта и свидетельские показания помогли получить через суд постановление о запрете на приближения для Олега. Сейчас шёл бракоразводный процесс, который Олег, конечно, пытался затянуть. Но Виктория была настроена решительно.
— Девочки, к столу! — позвала Елизавета Макаровна. — Всё готово.
За обедом говорили о всяких приятных мелочах: о планах на лето, о подготовке Златы к школе, о новой работе Виктории. И только когда с десертом было покончено, Виктория вдруг сказала:
— Я, наверное, комнату буду снимать. Нашла недорогой вариант, недалеко от работы. Хозяйка — пожилая женщина, живёт одна, ей спокойная соседка нужна.
— Тебе здесь плохо? — Елизавета Макаровна встревоженно посмотрела на дочь.
— Нет, мама, что ты. Просто я хочу постепенно возвращаться к самостоятельной жизни. Мне нужно научиться снова полагаться на себя, понимаешь?
Позже, когда они с Аллой остались вдвоём на кухне, Виктория тихо сказала:
— Спасибо тебе. За всё. Если бы не ты и Злата…
— Ты бы всё равно нашла в себе силы, — Алла крепко обняла сестру. — Я в тебя верю.
