— Здоров, Федор Михалыч, а чего это ты не на рыбалке? — Петр Иванович ехидно усмехнулся.
— И тебе не хворать, Иваныч! А ты, как я погляжу, тоже к дочке не поехал. Никак планы изменились?! — Федор Михайлович не уступал другу в ехидстве.
Они столкнулись у двери квартиры шестьдесят три. Той самой квартиры, на звонок которой каждый мечтал нажать без свидетелей…
Федор Михайлович и Петр Иванович дружили с незапамятных времен. Жены их тоже приятельствовали, дети в параллельные классы ходили. Овдовели, они, как это ни печально, тоже почти одновременно, с разницей в полгода. Общее горе еще больше сблизило старых друзей. Дети-то давно выросли, разъехались, своей жизнью живут. Вот и поддерживали друг друга двое одиноких мужчин. В гости к друг другу ходили, благо жили в одном подъезде на разных этажах.
— Знаешь, Михалыч, а вот тоска по супружнице отпустила и начал я находить плюсы в свободной жизни, — однажды сказал Петр Иванович. — А что? Мужик я еще крепкий. Шестьдесят семь лет в наше время не возраст. Любаша моя, конечно, вне всякой конкуренции была, другой такой нет. Поэтому и искать не стоит, хоть я и мог бы себе это позволить. Но без баб оно как-то лучше!
— Правду говоришь Иваныч, прямо мои мысли прочел, — согласился Федор Михайлович, ровесник Петра Ивановича — Мы с Катюшей тоже хорошую жизнь прожили, такое не повторить! Даже и пытаться не стоит. Будем с тобой наслаждаться пенсией и свободой. Рыбалка, грибы, а если дача, то только в свое удовольствие. Никаких грядок, прополок и закруток. Только шашлык, наливочка и отдых!
Так они и жили некоторое время. Но лентяйка-судьба, видать, писала их жизни под копирку!
— Представляешь, Михалыч, сегодня моя дочка, Ленка, звонила. На развод подала, чумичка! Чего они со своим благоверным не поделили, ума не приложу. Знаю только одно: теперь они будут делить квартиру. Эх, не видать мне внуков! Ленке-то тридцать пять уже. Раньше у нее времени на детей не было — карьеристка несчастная! А скоро возможности не станет. Природа-то свое берет, время бежит. Скоро лавочка по выдаче детей для моей Ленки прикроется! — Петр Иванович скорбно покачал головой.
Федор Михайлович только по-бабьи всплеснул руками:
— Да что же за напасть на нас такая! Представляешь, мой Колька только что звонил. Тоже разводиться собрался! Супруга, говорит, надежд не оправдала. А как не оправдала, кто ее знает. Конспиратор несчастный. Тоже раздел имущества планирует. А вот детей, шельмец, так и не смог за все годы брака спланировать!
— Надо бы поддержать детишек-то наших! — предложил Петр Иванович.
— Так, поддержим, если требуется! — кивнул Федор Михайлович.
***
Стояло лето, поэтому в качестве поддержки решено было зазвать неразумных отпрысков на дачу. Благо участки у Федора Михайловича и Петра Ивановича располагались рядышком: один плавно переходил в другой.
— С удовольствием отдохну от этого города, шума и дрязг, — согласилась Лена, дочь Петра Ивановича.
— А что, идея мне нравится! Мозги проветрить после всей это свистопляски с разводом очень полезно! — обрадовался Николай, сын Федора Михайловича.
Запалили мангал, нажарили шашлыков, накрыли стол. И в благостных летних сумерках расположились в беседке. Разговор потек неспешный. В основном вспоминали прошлое, попивая домашнюю наливку из пузатого графинчика.
— А помнишь, Ленка, как мы с тобой директору на дверь самодельную табличку прилепили с надписью: «Туалет для ВИП-персон»? — Коля ностальгически улыбнулся.
— Да уж… Директор ругался, жуть! Но так и не узнал, кто это сделал! А помнишь, как мы с тобой математичке паука на стол подсунули? Большого такого… Стаканом накрыли, чтобы не сбежал. Ох, как она орала! На всех этажах школы было слышно! — хихикала Лена.
Петр Иванович и Федор Михайлович только переглядывались: «Ну и детишки у нас с тобой были, оказывается!»
В общем, выходные пролетели приятно, но, к сожалению, быстро.
— Надо будет повторить! — предложил Николай, обнимая Лену на прощание.
— Я только за! — согласилась она.
— Непременно! — пообещал Федор Михайлович.
— А то! — согласился Петр Иванович.
Но повторить этот замечательный вечер у них получилось нескоро…
***
Квартира шестьдесят три на пятом этаже давно пустовала. Сначала ее кому-то периодически сдавали. Потом перестали. Может, не было желающих таскаться на пятый этаж без лифта. А может, хозяин разбогател, и у него отпала нужда в арендаторах. Кто его знает. Только однажды в шестьдесят третьей начался ремонт. Судя по всему, капитальный. Поскольку долбили, сверлили и мусорили рабочие от души. Когда строительный мусор был убран, в квартиру выехала новая хозяйка. Звали ее Алла Васильевна.
— Пойдем, может, поближе познакомимся с соседкой? — предложил Петр Иванович.
— Хорошая идея, — согласился Федор Михайлович. — Может, даме помощь какая требуется! Наши кумушки у подъезда говорили, что она вроде одинокая…
Они поднялись на пятый этаж и позвонили в шестьдесят третью квартиру.
— Ой, как же хорошо, что вы пришли! Проходите, — обрадовалась хозяйка, едва открыв дверь.
Федор Михайлович и Петр Иванович немного опешили, но один за другим вошли в квартиру.
— Меня Алла Васильевна зовут. И мне совершенно необходима помощь. Нет, сначала, конечно, чайку попьем. — Она поставила белый эмалированный чайник, украшенный веселым цветочком, на плиту. — Вы не представляете, как тяжело женщине одной. А тем более, такой безрукой, как я… Хорошо, что мне попались такие отзывчивые соседки.
— Вы, извините, пожалуйста, но мы не совсем понимаем, при чем здесь соседки? — наконец, произнес Петр Иванович.
— Похоже, вы нас с кем-то путаете, — догадался Федор Михайлович.
— Ну как же? — Алла Васильевна удивленно посмотрела на мужчин. — Елизавета… Ох, отчество позабыла. Сказала, что пришлет ко мне своего мужа, чтобы он повесил мне люстру, шкафчики, зеркало в ванной. Я очень рада, что вас двое. Работы много. А я заплачу!
— Так вы нас с мужем Елизаветы Дормидонтовны спутали! — понял Петр Иванович.
— Наверное… — растерялась Алла Васильевна.
— Вы только не пугайтесь! — встрял Федор Михайлович. — Мы — не он! И это к лучшему. Мужик у Дормидонтовны — выпивоха, руки у него кривые и дрожат! Сделает все плохо, да еще и сдерет за свою халтуру втридорога. То ли дело мы с Петром Ивановичем! Все оформим в лучшем виде и абсолютно бесплатно! Правда, Петя?
— Не сомневайтесь! — подтвердил Петр Иванович. — Мы с Федором Михайловичем на все руки мастера!
Алла Васильевна облегченно вздохнула и улыбнулась.
— Ох, простите! А я-то на вас с порога набросилась! Вы, наверное, подумали: «Что за сумасшедшая тетка!»
— Ну что вы… — засмущался Петр Иванович. — Да мы бы не посмели такое подумать про такую красивую женщину.
— Слово «тетка» и вы просто несовместимы! — поддакнул Федор Михайлович.
— Вы настоящие джентльмены! — В глазах Аллы Васильевны, за стеклами очков, заплясали озорные чертики.
Мужчины приосанились, засучили рукава и взялись за работу.
***
После того как все возможные шкафчики, люстры и зеркала были повешены, вещи разобраны, а мебель поставлена так, как возжелала хозяйка, уставшие, но довольные собой друзья вышли перекурить на лавочке у подъезда.
— Какая женщина! — восхищался Петр Иванович.
— Да уж! Прямо богиня. Ты заметил, Петя, как ей к лицу тот шелковый халатик, в котором она нас встретила? — Федор Михайлович даже глаза прикрыл.
— Богиню нашли! — резкий, как звук бензопилы, голос послышался сбоку и бесцеремонно выдернул друзей из приятных мыслей.
Елизавета Дормидонтовна примостилась на краешек скамейки.
— Престарелая нимфа! — продолжила она. — Вашей Аллочке уже за шестьдесят! А вы два павлина ощипанных, хвосты свои распушили, заработка моего мужика лишили!
— Ну что ты за баба, Дормидонтовна! — в сердцах сказал Петр Иванович. — Злая и вредная!
— А мужику твоему нужно раньше приходить было, а не с дружками возле магазина толкаться, — добавил Федор Михайлович.
— Ладно, со своим я сама разберусь! Да только и вам хочу совет дать. Вы губенки-то свои на эту Аллу не раскатывайте, Казановы престарелые. Не вашего поля ягодка! — отрезала Дормидонтовна, плюнула себе под ноги, встала и посеменила к магазину.
— А мы и не раскатываем, правда, Федя? — посмотрел на друга Петр Иванович.
— Конечно, нас ведь двое, а она одна. Негоже мужскую дружбу из-за бабы рушить, какая бы эта баба прекрасная ни была! — согласился Федор Михайлович. — Наша дружба все испытания выдержит!
Но время показало, что не все…
***
Петр Иванович пятый раз нажимал на звонок, висящий у двери Федора Михайловича. Друг не открывал. «Может, случилось что?» — начал беспокоиться Петр Иванович. Но тут наверху хлопнула дверь, послышались голоса, и довольный Федор Михайлович молодцевато сбежал по лестнице.
— Где был?! — нахмурился Петр Иванович. — У Аллы чаи гонял или чего покрепче?
— Ну, встретил у подъезда, сумки по-соседски помог донести… Чего ты крысишься-то, Петя? — заюлил Федор Михайлович.
— По-соседски, значит? Встретил случайно, говоришь? — Петр Иванович мрачнел на глазах и медленно наступал на друга. — Мне-то хоть не ври! Специально небось у подъезда терся, Аллу поджидал! А я тут звоню, как олух царя небесного, переживаю за него!
— А что?! Может, ты сам хотел к ней в гости напроситься? Только вот фантазии не хватило! Предлог найти не смог! А я смог! — Федор Михайлович и не думал отступать, он тоже сделал шаг навстречу Петру Ивановичу и насупился.
Они стояли друг напротив друга, как два готовых сцепиться кота!
— Последний раз предупреждаю, — прошипел Петр Иванович, — прекрати туда таскаться! Не пара ты ей! Вон, лысеешь уже!
— А что, ты ей пара? Вон у тебя пузо растет! — обиделся Федор Михайлович.
— Ах так, не друг ты мне больше! — бросил Петр Иванович и поковылял вниз по лестнице.
— Не очень-то и хотелось! — прокричал вдогонку Федор Михайлович, перегнувшись через перила.
***
Через два дня они столкнулись на первом этаже.
— Петь, выходной завтра, что делать будешь? — примирительно спросил Федор Михайлович.
— К дочке поеду! — буркнул Петр Иванович. — Соскучился!
— Жаль… Я тебя хотел на рыбалку пригласить, — вздохнул Федор Михайлович. — Ну на нет и суда нет. Поеду один.
Он и правда собирался на рыбалку. Но без друга ехать не хотелось. Поэтому ему в голову пришла крамольная мысль: «А не воспользоваться ли отсутствием Пети, и не сделать ли Аллочке приятный сюрприз! Приду к ней с утра, принесу кофе, цветы! Романтика! Отчего бы не тряхнуть стариной!»
Сам же Петр Иванович ни к какой дочке не собирался. Просто уж больно он обиделся на старого друга. Очень хотелось взять реванш. «Пусть катится на свою рыбалку, а я Аллочку с утра обрадую! Что там женщины любят? Цветы, конфеты, сюрпризы! Вот я и буду таким сюрпризом с цветами. Позвоню ей с утра в дверь и вручу букет и коробку каких-нибудь шоколадных конфет покрасивее и подороже! Пусть у нее с самого утра настроение хорошее будет!»
Столкнулись Федор Михайлович и Петр Иванович аккурат у двери квартиры Аллы Васильевны.
— Ты теперь здесь рыбу ловишь? — ядовито поинтересовался Петр Иванович из-за своего букета.
— А у тебя, я вижу, дочка к Алле переселилась! — тут же дал сдачи Федор Михайлович, спрятав свои цветы за спину.
Дверь шестьдесят третьей квартиры внезапно отворилась, и из нее вышел импозантный, высокий мужчина. Был он ненамного моложе двух потерявших дар речи друзей. Но боже, какая у него была выправка, как же идеально на нем сидел отлично пошитый костюм и как красиво серебрились благородной сединой его густые волосы.
Федор Михайлович и Петр Иванович замолчали и отступили от двери. Из квартиры выглянула Аллочка.
— Ой, здравствуйте! А куда это вы с утра пораньше с цветами? — удивилась она, поочередно окинув взглядом одного и другого.
— Это мы… — замялся Федор Михайлович.
— Вспомнили, что так и не поздравили вас с новосельем! Вот сегодня перед поездкой на дачу решили вас порадовать! — нашелся Петр Иванович и первым протянул свой букет.
— Спасибо! — заулыбалась Алла Васильевна. — Вот видишь, Илюша, какие замечательные у меня соседи.
Она перевела взгляд на статного незнакомца.
— А это мой жених, господа! Военный в отставке, Илья Игоревич, прошу любить и жаловать!
Федор Михайлович и Петр Иванович вяло пожали протянутую руку новоявленного жениха. Неловко попрощались и побрели по домам. Друг на друга они не глядели.
***
Федор Михайлович сидел и грустно смотрел в окно. Погода стояла замечательная. «Эх, сейчас бы на дачу или на рыбалку! — подумал он. — Только вот без Петьки все не то. Зашел бы, что ли. Помирились бы… Так ведь нет, он гордый! А я тоже не пойду первым мириться. Чего это всегда я должен? Я, может, тоже гордый!»
Петр Иванович тем временем разговаривал с дочкой по телефону.
— Какая дача, Леночка, да еще и вместе с Колей? Нет, я против Николая ничего не имею, но ведь этот старый склочник, его папаша, тоже притащится! А его я видеть не желаю!
— Да что у вас там произошло, папа? Вы же друзья были не разлей вода, — удивлялась Лена.
— Были… Что мы поссориться не имеем права?! — рассердился Петр Иванович.
— Пап, ты давай не юли!
Петр Иванович вздохнул и рассказал дочери все как на духу.
— Ну вы даете! — было слышно, что Ленка еле сдерживает смех. — Прямо мексиканские страсти! Ладно, будем вас мирить. Собирайся, я скоро приеду. А к Федору Михайловичу Николая пошлю. Он его подготовит.
— Что значит пошлешь? С каких это пор он у тебя на побегушках? — заинтересовался Петр Иванович.
— Да с тех самых пор, как мы последний раз с вами на дачу ездили! — огорошила Лена. — Это у вас там страсти кипят. А мы тихо-мирно сошлись. Поняли, что знаем друг друга сто лет, вместе нам хорошо. Решили вот заявление подать, да вас обрадовать. А вы, как два старых мухомора, по углам сидите!
— Гони Кольку к Федору! Немедленно! — приказал Петр Иванович. — Пусть живенько старому склочнику мозги вправит. Я готов помириться. Тем более что скоро породниться придется!
***
Федор Михайлович и Петр Иванович сидели на веранде и смотрели, как желтые листья медленно кружат в лучах вечернего солнца.
— Вовремя наши ребята решили пожениться, — задумчиво произнес Федор Михайлович. — Я ведь по тебе, старому мухомору, скучал…
— Да и я скучал, — признался Петр Иванович. — Только вот характер мой… Ну не мог я первый помириться. Если бы не наши дети со своей свадьбой, то и не знал бы, что делать!
— Все правильно… Сначала мы их поддержали, теперь они нам помогли, — улыбнулся Федор Михайлович. — Давай не будем больше ссориться. Ни одна женщина не стоит нашей дружбы!
— Давай! — кивнул Петр Иванович. — Нам же с тобой, надеюсь, еще внуков воспитывать. Будем им достойным примером.
В окно за ними, обнявшись, наблюдали Николай и Лена. Они радовались, что их старики помирились.
