Каждый вечер выглядел так: стопка посуды в раковине, гудящая от усталости голова и тишина. Странная, неуютная тишина в доме, где выросло шестеро детей. Младшей, Анечке, уже семнадцать — почти взрослая. Старшему, Андрею, тридцать — сам отец семейства. И между ними — Марк, Дима, Катя и Лена. Мои дети. Моя гордость. Моя жизнь.
Я грела чайник и смотрела на часы — почти одиннадцать вечера. Паша снова задерживался. «Важная встреча», «срочное дело», «нужно обсудить с партнёрами» — я знала все эти отговорки наизусть. Знала и то, что он сейчас с ней. С Александрой — так, кажется, её зовут. Молодая, лет тридцати. Красивая, судя по фотографиям в его телефоне, который он иногда забывал заблокировать.
Я не устраивала сцен. Не закатывала истерик. Не следила за ним. Может, стоило? Может, тогда всё сложилось бы иначе? Но у меня просто не хватало сил. Работа с восьми утра до семи вечера. Дом. Готовка. Стирка. Уборка. И всегда — деньги. Вечный поиск дополнительного заработка, чтобы хватило на всех, чтобы дети не знали отказа, чтобы семья жила достойно.
Павел никогда много не зарабатывал. Сначала — потому что был молод и неопытен. Потом — потому что «время сложное». Потом — потому что «бизнес только раскручивается». А я всегда верила. Ждала. Поддерживала. И тянула семью на себе.
«Всё для семьи», — говорила я себе, просиживая ночами над отчётами и подработками.
«Всё для семьи», — убеждал меня Павел, оформляя на себя квартиру, которую купили на мои деньги.
«Ты же понимаешь, так надёжнее. Я же муж, глава семьи. Если что-то случится с тобой — дети будут защищены».
Я кивала. Соглашалась. Доверяла. Потому что так правильно? Потому что люблю? Или просто не было сил спорить?
Чайник закипел, я залила чай и села за стол. В окно было видно огни соседних домов. Где-то там люди жили своей жизнью — счастливой или не очень, но своей. А я всегда жила чужой — сначала родительской, потом семейной, потом детской. Всегда для кого-то, никогда для себя.
Телефон на столе звякнул — сообщение от Светы, моей школьной подруги. «Как ты? Давно не виделись».
Как я? Уставшая. Опустошённая. Растерянная. Но ей я написала: «Всё хорошо. Много работы. Дети в порядке».
Она не стала настаивать. Знала, что если начну рассказывать — не остановлюсь. А останавливаться в нашей жизни нельзя. Остановишься — и всё рухнет.
Три месяца назад Павел уехал с Александрой в санаторий. Не скрываясь, не прячась. Просто сообщил: «Я на две недели в Кисловодск. По делам».
Дела в санатории. Конечно.
Я не выдержала. Позвонила ему, когда дети разошлись по своим комнатам.
— Ты развлекаешься, пока я пашу на семью? — кричала я в трубку, чувствуя, как внутри что-то ломается. — Ты хоть понимаешь, что я устала? Что мне нужна поддержка? Что я тоже хочу отдыхать?
Он молчал несколько секунд. Потом ответил спокойно, почти равнодушно:
— Не нравится? Разводись.
Три слова. Тридцать лет брака, шестеро детей, тысячи дней, проведённых вместе — и три слова, перечеркнувшие всё.
Я тогда не нашлась, что ответить. Бросила трубку, проплакала всю ночь. А утром встала, накрасилась, надела деловой костюм и пошла на работу — как всегда, как будто ничего не случилось. Потому что нельзя останавливаться.
Когда он вернулся, то поцеловал меня в щёку, спросил про детей, рассказал, как «успешно» прошли переговоры. А я сделала вид, что поверила. Снова. В тысячный раз.
А через неделю всё изменилось. Он начал продавать имущество: сначала землю за городом, потом машину, потом дачу, которую мы купили десять лет назад. Всё, что было оформлено на него. Всё, во что я вкладывала свои деньги, свой труд, свою жизнь.
— Что происходит? — спросила я вечером, когда он вернулся домой с очередной «важной встречи».
— Временные трудности, — отмахнулся он. — Нужно перестраивать бизнес.
Я хотела поверить. Очень хотела. Но внутри уже знала правду.
А через день он просто собрал чемоданы. Сложил свои вещи — не так много, как оказалось, — и поставил их у двери.
— Я уезжаю, — сказал он, не глядя мне в глаза. — Захочешь развестись — сама подавай.
— Куда? — только и смогла спросить я.
— Какая разница? — он пожал плечами. — Ты всё равно занята своими делами. Я тебе не нужен.
Я хотела закричать, что это не так. Что это он меня оставляет. Что это он предал нашу семью. Но слова застряли в горле. Тридцать лет привычки молчать и терпеть не так легко преодолеть.
Он ушёл, а я осталась в пустой кухне. Дети в своих комнатах — кто с наушниками, кто с книгой, кто с телефоном. А в сердце — только пустота. Словно кто-то разом выключил во мне все эмоции, все мысли, все чувства. Осталась только пустота и тупая, ноющая боль где-то глубоко внутри.
— Ира, ты совсем с ума сошла? — Светлана смотрела на меня поверх чашки чая. — Почему ты мне раньше не позвонила? Зачем ты всё это терпела?
Я пришла к ней спустя неделю после ухода Павла. Просто не выдержала одиночества в собственном доме, среди собственных детей, каждый из которых жил своей жизнью.
— А что я могла сделать? — я пожала плечами. — У меня шестеро детей.
— Младшей семнадцать, а остальные вообще взрослые, — отрезала Света. — Хватит прикрываться детьми. Ты сама боялась что-то менять. Признайся.
Она всегда была такой — прямой, бескомпромиссной. Может, поэтому и развелась много лет назад? Не стала терпеть то, что многие женщины терпят годами?
— Я думала, это временно, — я отвела взгляд. — Думала, он одумается, вернётся. Мы же столько лет вместе…
— Тридцать лет, — кивнула Света. — Тридцать лет ты вкалывала на эту семью, а он растил своё эго. Я помню, какая ты была в молодости — красивая, энергичная, с планами на жизнь. А что он с тобой сделал? Превратил в рабочую лошадь.
— Ты несправедлива, — я попыталась защитить Павла, хотя сама не понимала, зачем. Привычка? — Он же…
— Что «он же»? — перебила Света. — Что он сделал для тебя за эти годы? Кроме того, что шестерых детей настругал? Ты их растила, ты зарабатывала деньги, ты дом тянула. А он что? Трахал молоденьких на твои деньги?
Её слова были грубыми, жёсткими. Обидными. Но в них была правда, от которой я бежала все эти годы.
— И что мне теперь делать? — прошептала я, чувствуя, как к горлу подкатывает ком.
Светлана взяла меня за руку:
— Ир, зачем он тебе? Ты деньги зарабатывать умеешь. Так зарабатывай на себя. А не на этого паразита.
Я подняла глаза. В голове что-то щёлкнуло — словно кусочки мозаики наконец-то сложились. Света права. Всегда была права. Я умею работать. Умею зарабатывать. Умею решать проблемы. И всегда делала это сама — без него, без его помощи. Тогда… зачем он мне?
— Понимаешь, о чём я? — Света смотрела на меня пристально. — Ты без него справишься. А вот он без тебя — вряд ли. И когда он поймёт, что ты не побежишь за ним, как собачка, он приползёт обратно. Но вопрос: нужен ли он тебе такой?
Нужен ли? Этот вопрос застал меня врасплох. Столько лет я не задавала его себе. Столько лет просто жила по инерции, по привычке, не задумываясь, счастлива ли я, нужен ли мне этот человек рядом.
— Не знаю, — честно ответила я. — Просто не знаю.
Дома я достала старый фотоальбом. Перелистывала страницы, разглядывая наши фотографии — от свадьбы до последнего семейного торжества. Молодая, счастливая я — и он, улыбающийся, обнимающий меня за плечи.
Я помнила эти моменты. Помнила, как верила, что наша семья — самая крепкая, самая настоящая. Как мечтала о будущем, в котором мы состаримся вместе, будем нянчить внуков, путешествовать, наконец-то жить для себя.
Слёзы навернулись на глаза. Столько потерянных лет, столько напрасных надежд. И вот — пустота. Дом без хозяина. Жена без мужа. Мать, которая одна тянула шестерых детей, хотя рядом всегда был тот, кто должен был помогать.
И вдруг, сквозь боль и обиду, пришло понимание, ясное, как вспышка света: «Я всегда была ему просто кошельком».
Не женой. Не любимой. Не матерью его детей. Просто источником средств, удобной домработницей, надёжным тылом. А он… он всегда жил для себя. Своими желаниями, своими прихотями. И никогда — ни разу за тридцать лет — не подумал о том, чего хочу я.
Я взяла телефон и набрала его номер. Он ответил не сразу — видимо, удивился моему звонку.
— Да? — его голос звучал настороженно.
— Павел, я подаю на развод, — сказала я спокойно, удивляясь собственной решимости.
На том конце провода повисла пауза. Потом он засмеялся — надменно, снисходительно:
— Ты без меня пропадёшь.
— Проверим, — я улыбнулась, хотя он не мог этого видеть. И отключилась, не дожидаясь ответа.
В эту ночь я впервые за много лет спала спокойно, без тревог и кошмаров. Словно сбросила с плеч невидимый груз, который тащила все эти годы.
Развод прошёл на удивление быстро. Павел не явился в суд — прислал адвоката. Дети поначалу были в шоке. Старшие пытались поговорить с отцом, но он избегал серьёзных разговоров. Рассказывал им какие-то истории о моей «неадекватности», о том, как я его «не понимала» и «не ценила».
— Мам, почему вы развелись? — спросила однажды Анечка, моя младшая, любимица отца. Она тяжелее всех переживала наш разрыв.
Я могла бы рассказать ей правду. О его изменах, о растраченных деньгах, о годах манипуляций. Но не стала. Зачем разрушать её веру в отца? Пусть сама поймёт, когда вырастет.
— Иногда люди просто перестают друг друга понимать, — ответила я, гладя её по волосам. — Но мы всё равно вас любим. Ты же знаешь?
Она кивнула, прижалась ко мне:
— Знаю. Просто… странно как-то. Всегда были вместе, и вдруг…
— Жизнь часто преподносит сюрпризы, — я улыбнулась грустно. — Но мы справимся. Мы всегда справлялись, верно?
Она снова кивнула и ушла в свою комнату. А я осталась на кухне, разглядывая свои руки — с мозолями от работы, с тонкими морщинками возраста. Руки, которые столько лет держали нашу семью.
Постепенно дети стали замечать. Как изменилась наша жизнь после ухода отца. Не в худшую сторону. Как можно было ожидать, а в лучшую. В доме стало спокойнее. Не нужно было подстраиваться под настроение Павла. Бояться его неожиданных вспышек гнева или равнодушия. Не нужно было придумывать отговорки. Почему он снова не пришёл на родительское собрание или выпускной.
И ещё одно изменение — я купила себе новое платье. Красивое, ярко-синее, с вырезом. Раньше я никогда не тратила деньги на такие «излишества». Всегда экономила, откладывала, планировала бюджет.
— Вау, мама! — присвистнул Дима, когда увидел меня в этом платье. — Ты выглядишь потрясающе!
Я смутилась, но внутри разлилось тепло. Когда Павел в последний раз делал мне комплимент? Пять лет назад? Десять? А может, никогда?
Дни складывались в недели, недели — в месяцы. Я работала, заботилась о детях, но теперь всё чаще находила время и для себя. Записалась в бассейн. Начала встречаться с подругами. Не только со Светой. Но и с другими женщинами. С которыми когда-то дружила, но потеряла связь из-за вечной занятости.
А потом произошло неожиданное. Андрей, мой старший, пришёл домой с новостью:
— Мам, я видел отца.
— И как он? — спросила я, стараясь, чтобы голос звучал ровно.
— Неважно, — Андрей покачал головой. — Александра его бросила. Деньги кончились. Живёт у какого-то приятеля, работает в автосервисе.
Я кивнула, не зная, что сказать. Должна ли я злорадствовать? Жалеть его? Я не чувствовала ничего — ни злости, ни жалости. Только лёгкое удивление: неужели этот человек когда-то был центром моей вселенной?
— Он спрашивал о тебе, — добавил Андрей. — Как ты, справляешься ли.
— И что ты ответил?
— Правду, — сын усмехнулся. — Что ты справляешься лучше, чем когда-либо. По-моему, его это задело.
Я улыбнулась. Конечно, задело. Он ведь был уверен, что я без него пропаду. Что буду умолять его вернуться. Что прощу всё — измены, растраченные деньги, годы пренебрежения.
Но я не пропала. Не умоляла. Не простила. Просто начала жить своей жизнью — впервые за тридцать лет.
Полгода спустя Света пришла ко мне на ужин. Мы сидели на кухне, пили вино, смеялись, вспоминая молодость.
— Ну как ты? — спросила она, разглядывая меня с улыбкой. — Честно.
Я задумалась. Как я? Усталая — да, всё ещё. Одинокая — иногда. Но впервые за долгие годы я чувствовала себя… просто хорошо.
— Лучше, чем за последние тридцать лет, — ответила я честно.
Света подняла бокал:
— За новую жизнь. За твою жизнь!
Я улыбнулась и подняла свой бокал навстречу:
— За мою жизнь.
И впервые эти слова прозвучали правильно. Моя жизнь. Не его, не детей, не семьи — моя. Пятьдесят лет понадобилось, чтобы наконец-то прожить хотя бы один день для себя. Но лучше поздно, чем никогда. Верно?
За окном догорал закат, окрашивая небо в пурпур и золото. Новый день. Новые возможности. Новая я. И этого уже никто не отнимет.
