— Гена, я больше не хочу посещать эту клинику. Ты на своей машине возишь меня к ним, как на казнь, — Ольга отвернулась к окну, наблюдая, как осенние листья кружатся в порывах ветра.
— Оленька, сколько можно? Шестьдесят два килограмма — это перебор для твоего возраста. Ты же сама видела, что сказал доктор Сергеев, — Геннадий даже не отрывал взгляд от дороги. — Риск сердечно-сосудистых и все дела.
— Гена, в моем возрасте миллион других проблем, о которых ты даже не спрашиваешь! А твой драгоценный доктор начинает с порога: «Ну что, всё ещё не соблюдаем режим?»
— Он профессионал, — Геннадий свернул на парковку возле здания клиники. — Я трачу деньги, чтобы ты была здорова. Неужели так сложно поблагодарить?
Ольга обхватила сумочку, словно щит. Тридцать лет брака превратились в бесконечную вереницу указаний и попыток переделать её. Взгляд упал на блестящую вывеску частной клиники — «Ваше новое здоровье».
— Мне нужно выйти, подышать, — она распахнула дверь, не дожидаясь, когда муж заглушит мотор.
— Оля, опять все твои фокусы! — он выскочил за ней. — У нас запись на полдвенадцатого!
— А может, мне вообще не нужен этот диетолог? — её голос дрогнул. — Тебе ведь легче привозить меня сюда, чем выслушивать мои проблемы дома?
— Ну вот, опять всё свела к своим обидам, — Геннадий потянулся к её локтю, но она отстранилась. — Лариса говорит, что это всё гормоны. Она в таких вещах разбирается.
Ольга замерла.
— Лариса? Твоя новая помощница? Откуда ей знать о моих гормонах?
— Ты помнишь, она раньше медсестрой работала. Я просто… посоветовался.
Стеклянные двери клиники распахнулись. На крыльцо вышел мужчина в белом халате.
— Ольга Витальевна? Мы вас ждём! — он широко улыбнулся. — Геннадий Михайлович, вы снова с нами?
— Конечно, доктор. Я же забочусь о здоровье супруги.
Ольга прищурилась, разглядывая чересчур знакомую манеру общения между ними. Словно давние приятели.
— Почему ты всегда заходишь со мной, Гена? Другие мужья ждут в коридоре.
— А меня доктор Сергеев сам приглашает. Чтобы я помогал тебе следить за питанием дома.
Внутри клиники всё сверкало белизной. На ресепшене сидела молодая девушка с идеальной осанкой и улыбкой, заученной на курсах клиентского сервиса.
— Здравствуйте! Ольга Витальевна? Подойдите на весы для контрольного замера.
— Я не хочу взвешиваться при всех, — тихо произнесла Ольга.
— Милая, не выдумывай, — Геннадий уже нетерпеливо постукивал пальцами по стойке. — Здесь только свои.
— Вот именно! — внезапно вспыхнула Ольга. — Создаётся впечатление, что ты здесь бываешь чаще, чем дома! Все тебя знают, улыбаются.
Доктор и администратор обменялись быстрыми взглядами.
— Пройдёмте в кабинет, — сказал наконец Сергеев, открывая дверь.
В кабинете Ольга тяжело опустилась на стул. Геннадий устроился рядом, небрежно закинув ногу на ногу.
— Доктор, она совсем не соблюдает назначения. Продолжает есть выпечку. Я вчера нашёл обёртку от шоколадки.
— Вы что, роетесь в мусоре? — Ольга повернулась к мужу, не веря своим ушам.
— Я просто выносил пакет и заметил. Забочусь о тебе.
Доктор что-то печатал в компьютере, будто не замечая напряжения.
— Геннадий Михайлович прав, Ольга Витальевна. В вашем возрасте каждый лишний грамм — это шаг к проблемам со здоровьем. Особенно с учётом наследственности.
— Какой наследственности? У меня все родственники долгожители!
— Гипертония вашей матери, — услужливо подсказал Геннадий.
— У неё была гипертония из-за постоянных придирок отца! — Ольга внезапно поднялась. — Я больше не хочу здесь находиться. И вообще, сколько можно? Каждую неделю!
За окном клиники шумел город. Ольга вышла на улицу первой, не дожидаясь, пока муж закончит вполголоса обсуждать что-то с доктором. Небо затянуло тучами, и мелкий дождь превратил асфальт в зеркало, отражающее её усталое лицо.
Геннадий появился через пять минут. Ольга молча села в машину.
— Ну ты даёшь концерты, — он повернул ключ зажигания. — Мы ведь с доктором только хотим тебе помочь.
— А как же моё мнение? — Ольга провела рукой по запотевшему стеклу, рисуя невидимые узоры. — Ты заметил, что от меня ничего не зависит? Каждый понедельник меня взвешивают, обсуждают мой вес, мои привычки…
— Оля, не начинай эту песню! Тебе нужно сбросить десять килограмм, точка. Доктор сказал, для твоего возраста это критично.
— Для моего возраста критично, когда меня не слышат! — Ольга отвернулась. — Почему ты стал меня таскать по врачам именно сейчас? Тридцать лет жили, и раньше тебя не волновал мой вес.
Геннадий вырулил на проспект, сжимая руль сильнее, чем требовалось.
— Может, я просто повзрослел? Начал задумываться о здоровье?
— О каком здоровье? Ты не пропускаешь ни одной корпоративной вечеринки. Сидите там с твоей Ларисой допоздна, а потом рассказываешь мне, какая она умная и как разбирается в здоровом образе жизни.
— При чем тут Лариса? — Геннадий резко затормозил на светофоре. — Мне теперь с коллегами общаться нельзя?
— Можно. Но почему-то именно с ней ты обсуждаешь мои… гормоны, — Ольга скривилась, произнося последнее слово.
— Вообще-то мы говорили с ней о здоровом питании, и она рассказала про климакс и набор веса. У меня больше шестидесяти сотрудников. Ты собираешься всех ревновать?
Ольга промолчала. Дождь усиливался, барабаня по крыше.
— Заедем в магазин, — внезапно сказал Геннадий. — Нужно купить зелёных овощей. Доктор сказал, тебе нельзя даже фрукты из-за сахара.
— Не собираюсь я сидеть на траве, — Ольга отвернулась к окну. — Ты знаешь, что Татьяна с нашего двора пригласила меня на курсы рисования? Я хотела пойти.
— В твоём возрасте рисование? — Геннадий фыркнул. — Лучше бы на фитнес записалась.
— Ей шестьдесят два, и она прекрасно рисует. Недавно даже выставку организовали в библиотеке. А я… — Ольга запнулась. — Хочу найти хоть что-то своё. Мне кажется, я давно потеряла себя.
Геннадий не слушал. Он парковался возле супермаркета, бормоча что-то про салат и шпинат.
Вечером Ольга стояла у плиты, нарезая овощи для ужина. Почти бездумно водила ножом, нарушая все правила нарезки из кулинарной книги. Рядом шипела сковорода с куриной грудкой без масла и специй.
— Чем это пахнет? — Геннадий появился на кухне, принюхиваясь.
— Ничем. Это же твоя диетическая еда, — устало ответила Ольга.
— Нет, пахнет выпечкой, — он подошёл к мусорному ведру и откинул крышку. — Так и есть! Упаковка от булочки. Оля, ты издеваешься?
— Гена, я живой человек! — она с грохотом положила нож. — Не могу я питаться одной травой. Ты сам-то пробовал эту дрянь?
— При чем тут я? У меня нормальный вес и обмен веществ.
— Удобно, правда? Для тебя — пельмени и пиво с друзьями, а мне — шпинат и унижения.
Телефон Геннадия завибрировал. Он взглянул на экран и отвернулся.
— Ты не ответишь? — спросила Ольга.
— Это рабочее, потом перезвоню, — он сунул телефон в карман. — Что там с ужином?
— Твоя диетическая курица, — Ольга поставила перед ним тарелку. — Приятного аппетита.
— Ты себе тоже положила?
— Нет, я не голодна.
— Врёшь. Ты съела булочку, — он смотрел на неё исподлобья. — Сколько можно, Оля? Я для кого старюсь? Зачем плачу этому врачу?
— Я тебя об этом не просила! — вдруг выкрикнула она. — Весила я свои шестьдесят килограмм годами, и тебя всё устраивало! А теперь внезапно превратилась в Годзиллу, да?
— При чем тут Годзилла? Это вопрос твоего здоровья!
Телефон снова завибрировал. Геннадий раздражённо выхватил его.
— Да, Лариса. Да, я помню про завтрашнюю презентацию. Конечно буду, — он старательно говорил официальным тоном. — Документы у меня с собой. Подъеду пораньше.
Ольга молча смотрела на мужа. Тридцать лет вместе, а сейчас она словно видела незнакомца.
— Она снова звонит по работе вечером? — тихо спросила Ольга, когда он закончил разговор.
— Завтра важная презентация, — отрезал Геннадий. — Ты ничего не понимаешь в современном бизнесе.
— Конечно. Куда мне… — Ольга встала из-за стола. — Ты всё чаще задерживаешься допоздна. Вчера от тебя пахло духами.
— Что ты начинаешь? — Геннадий раздражённо отодвинул тарелку. — Женские духи есть у каждой сотрудницы. Мы в офисе, а не на необитаемом острове.
— А каждая сотрудница обсуждает с тобой мои гормоны?
— Ты со своей ревностью сама себя съедаешь! И вот поэтому-то набираешь вес! — он ткнул вилкой в её сторону. — Доктор говорил, что стресс провоцирует переедание.
— Не смей тыкать в меня вилкой, — внезапно зло сказала Ольга. — И не смей учить меня жить. Что с тобой происходит, Гена? Ты раньше не был таким… контролирующим.
Геннадий тяжело вздохнул.
— Оленька, я забочусь о тебе.
— Это не забота, это… — она запнулась, подбирая слово, — это тирания какая-то. Я хочу записаться на курсы рисования.
— Опять ты с этими глупостями! — он встал из-за стола. — У Татьяны ведь муж умер, ей нечем заняться. А у тебя есть я, дом, внуки приезжают.
— Раз в полгода! А что мне делать в остальное время? Считать калории и ждать, когда ты вернёшься со своих корпоративов?
— Твоя Татьяна рисует мазню, которую даже дети не повесят на холодильник, — отрезал Геннадий. — Реалистично оценивай свои силы. В твоём возрасте поздно начинать.
Ольга посмотрела на него долгим взглядом. В горле стоял ком.
— А в моём возрасте… что вообще не поздно? — спросила она тихо. — Только диеты и врачи? Это всё, что мне осталось?
Геннадий подошёл и неловко обнял её.
— Ну что ты, глупенькая. Ты ещё так хорошо выглядишь, просто надо немного… подкорректировать. Для твоего же здоровья.
Телефон в его кармане завибрировал снова. Ольга отстранилась.
— Может, ответишь? Вдруг это снова твоя Лариса с вопросом жизни и смерти про презентацию?
Он бросил взгляд на экран и, поджав губы, сбросил вызов.
На следующее утро Ольга обнаружила на кухонном столе записку: «Уехал на презентацию. Вернусь поздно. Не забудь взвеситься и записать результат».
— Как в детском саду, — пробормотала она, сминая листок.
Она заварила себе кофе — настоящий, а не цикорий, который подсунул Геннадий. Маленькое, почти детское непослушание. Достала из тайника в шкафу шоколадное печенье. Села у окна, наблюдая за прохожими.
По соседнему тротуару шла Татьяна с мольбертом под мышкой.
— И правда, глупости, — вздохнула Ольга. — Куда мне рисовать…
Но что-то внутри неё сопротивлялось этой мысли. Тридцать лет она прожила для других — сначала родители, потом муж, потом сын. А теперь сын в другом городе, видится с ними раз в полгода. И получается, что осталась только роль «жены Геннадия».
Телефон зазвонил неожиданно громко.
— Да?
— Оля, ты записалась к парикмахеру? — голос Геннадия звучал напряжённо.
— Нет, а зачем?
— Я же говорил! В субботу мой корпоратив, ты забыла? Тебе нужно выглядеть презентабельно.
— А сейчас я непрезентабельная? — Ольга невольно коснулась своих волос.
— Понимаешь, — его голос стал вкрадчивым, — будут директора из других филиалов, их жёны… Сергей Петрович привезёт новую супругу, ей тридцать пять. Я хочу, чтобы ты была… соответствующей.
Ольга промолчала. Внутри неё что-то холодело и сжималось.
— Ты слышишь? — переспросил Геннадий. — Запишись к Марине, она хорошо красит. И купи что-нибудь чёрное, стройнящее.
— Гена, — медленно произнесла Ольга, — а тебе не кажется, что тебе не жену надо менять, а своё к ней отношение?
— Так, началось… Оля, у меня важное совещание через десять минут. Не начинай опять.
В трубке послышался женский голос: «Геннадий Михайлович, вас ждут в переговорной».
— Это Лариса? — спросила Ольга. — Она теперь твой секретарь?
— Вообще-то помощник руководителя, — раздражённо ответил Геннадий. — Слушай, мне некогда. Сделай, что я прошу. И, кстати, взвесилась?
Ольга положила трубку, не ответив.
В шкафу она нашла альбом для рисования, купленный когда-то для внука. Несколько карандашей разной жёсткости. Через пятнадцать минут она уже стучалась в дверь к Татьяне.
— Ольга! — соседка искренне обрадовалась. — Как хорошо, что ты пришла! У нас сегодня как раз начинается новая тема.
В небольшой квартире Татьяны пахло красками и чем-то травяным. На мольбертах стояли начатые работы: осенний парк, натюрморт с яблоками, портрет улыбающейся девушки.
— Это всё ты нарисовала? — Ольга изумлённо разглядывала картины.
— А кто же ещё? — рассмеялась Татьяна. — Три года назад впервые взяла кисть в руки. Садись, сейчас чай сделаю.
За чаем Ольга рассказала про клинику, диеты и мужа.
— И давно он так с тобой? — нахмурилась Татьяна.
— Раньше не было такого, — Ольга покачала головой. — Началось примерно полгода назад. Сначала мелочи — замечания про еду, про мой внешний вид. Потом эта Лариса появилась, потом врачи…
— А ты не думала… — Татьяна замялась, — что у него может быть роман?
— С кем? С этой Ларисой? — Ольга вздохнула. — Она на двадцать лет моложе.
— И что?
— Ну, она красивая. Стройная, — Ольга отвела взгляд. — А я…
— Перестань! — Татьяна стукнула ладонью по столу. — Ты красивая женщина. Просто он научился тебя убеждать в обратном.
Ольга промолчала. Слова подруги не могли перевесить того, что вдалбливал ей муж месяцами.
— Знаешь, — продолжила Татьяна, — после смерти Игоря я думала, жизнь закончилась. А потом поняла — она только начинается. Моя жизнь, понимаешь?
В тот вечер Ольга впервые нарисовала эскиз — неуклюжие линии, кривоватую перспективу. Но когда она вернулась домой с этим листом, ей казалось, что она держит в руках сокровище.
Геннадий приехал в одиннадцатом часу. От него пахло одеколоном и чужими духами. На рубашке у воротника Ольга заметила след от помады.
— У вас там красили друг друга на презентации? — спросила она, кивнув на пятно.
Геннадий машинально коснулся воротника.
— Что? А, это… Лариса обнимала всех после успешного подписания контракта. Наверное, тогда и испачкала.
— Она всех обнимала или только тебя?
— Оля! — он повысил голос. — Прекрати паранойю! У меня тяжёлый день, я устал. Нам обоим нужно выпить успокоительное.
— Ты был у своего доктора Сергеева сегодня? — внезапно спросила Ольга. — Один, без меня.
Геннадий замер.
— С чего ты взяла?
— Счёт на оплату пришёл на почту, — солгала она, наблюдая за реакцией.
Лицо мужа побледнело, потом он взял себя в руки.
— Да, заезжал. Хотел проконсультироваться насчёт твоего лечения.
— Лечения? — Ольга усмехнулась. — Гена, у меня нет болезни. Лишний вес — не болезнь. Тем более, что он не лишний, а нормальный для моего возраста.
— Прекрати, Оля! — он стукнул кулаком по столу. — Ты себя в зеркало видела? Посмотри на себя и на жён моих коллег!
— А при чём тут жёны твоих коллег? — Ольга подняла свой рисунок. — Посмотри лучше, что я сегодня нарисовала. Первый раз в жизни.
Геннадий взглянул на листок и хмыкнул.
— И что это? Каракули какие-то. Таня твоя тебя научила? — он бросил рисунок на стол. — Лучше скажи, записалась к парикмахеру?
В его голосе звучало раздражение. Словно её интересы, её жизнь не имели никакого значения.
— Нет, — твердо ответила Ольга. — И не собираюсь. Мне нравятся мои волосы. И фигура моя мне нравится. И возраст мой мне нравится.
— Да что с тобой сегодня?! — он повысил голос. — Я стараюсь сделать из тебя человека, а ты…
— Человека? — Ольга задохнулась от возмущения. — Так вот как ты думаешь обо мне?
— Не перекручивай мои слова! Я забочусь о тебе, трачу деньги на врачей.
— А может, хватит врать? — тихо спросила Ольга. — Я звонила в клинику сегодня. Спросила, когда доктор Сергеев принимал тебя. Знаешь, что мне ответили? Что ты вообще не пациент.
Геннадий побелел.
— Значит, ты меня проверяешь?!
— А ты мне врёшь постоянно! — она подошла ближе. — Куда ты ходишь в клинику? К кому? Только не говори, что советуешься о моём здоровье — я не поверю.
Он отвернулся, тяжело дыша.
— Ладно. Я хожу к эндокринологу. У меня проблемы… с потенцией, — последнее слово он произнёс еле слышно.
— И поэтому ты третируешь меня? Заставляешь худеть? Считаешь, что я недостаточно хороша? — Ольга почувствовала, как слёзы наворачиваются на глаза.
— Не в тебе дело! — он резко повернулся. — Проблема во мне! Доктор сказал, это психологическое. После сорока пяти у многих начинаются проблемы. А тут ещё Лариса…
— Что — Лариса? — Ольга замерла.
— Ничего! — он отмахнулся. — Просто она молодая, я рядом с ней чувствую себя… неадекватно.
— У вас роман?
— Нет у нас романа! — он почти кричал. — У меня вообще ни с кем ничего не может быть! Понимаешь?
Ольга смотрела на мужа, словно впервые его видела. За тридцать лет он ни разу не был с ней так откровенен, как сейчас. И виной тому была не любовь, а страх быть разоблачённым.
— И поэтому ты решил сделать виноватой меня? — тихо спросила она. — Унижать меня, таскать по врачам, убеждать, что я старая и толстая?
Геннадий молчал, опустив голову.
— Доктор сказал, что если мужчина не может… то нужно найти способ поднять самооценку. Почувствовать себя значимым. Контролировать что-то.
— И ты решил контролировать меня, — закончила Ольга. — А как же любовь, Гена? Тридцать лет вместе. Почему ты не мог просто рассказать?
Она подошла к окну. Там, за стеклом, падали жёлтые листья. Всё было так же, как утром. Но внутри неё что-то изменилось безвозвратно.
— Я записалась на курсы рисования, — сказала она не оборачиваясь. — И больше не поеду к твоему диетологу. Хочешь — лечись сам. А мне лечить нечего.
— Оля, — его голос вдруг стал жалобным. — Мне страшно. Я боюсь, что ты уйдешь. Что я стал… не нужен.
Она повернулась к нему. В её взгляде не было ни жалости, ни злости — только усталость.
— Тело ты, может, и вылечишь, Гена. А душу кто вылечит?
