никитаПетр Васильевич Сорокин расстегнул пуговицу старой клетчатой рубашки и развалился в потертом кресле перед телевизором. Сегодня матч — «Спартак» против ЦСКА, а значит, весь вечер принадлежал только ему и бутылке пива, которую он предусмотрительно достал из холодильника. Анна Михайловна, его жена вот уже тридцать пять лет, стояла в дверном проеме, поджав бледные губы.
— Петь, мы говорить будем или нет? — её голос звучал как скрип несмазанной двери.
— О чём говорить-то? — Петр даже не повернул головы, занятый открыванием бутылки. — Надоело, Аня. Устал я с тобой жить, скучная ты стала.
Слова мужа повисли в воздухе, как дым от его сигарет, которыми он пропитал всю квартиру за эти годы. Анна Михайловна не ответила. Только тихо вздохнула и пошла на кухню, где на плите томился суп, который Петр, скорее всего, так и не попробует.
А ведь когда-то всё было иначе. Анна перебирала старые фотографии, разложенные на кухонном столе. Вот они с Петром на набережной Невы — молодые, улыбающиеся. Он обнимает её за плечи, а ветер треплет её волосы. Тогда, в далеком 1989-м, они только-только поженились. Петр работал на заводе мастером, а она — в библиотеке. Жили бедно, но счастливо. Вместе читали книги по вечерам, спорили о фильмах, мечтали о путешествиях.
— Скучная, — прошептала Анна, рассматривая своё молодое лицо на фотографии. — Когда же я стала скучной?
Может, когда родилась Катюша, и всё время уходило на ребёнка? Или когда наступили девяностые, и они с Петром крутились как белки в колесе, чтобы прокормить семью? Петр тогда ушёл с завода, занялся «бизнесом» — перепродавал что-то на рынке, часто не бывал дома. А может, когда Катя выросла и уехала учиться в Москву, а потом и вовсе осталась там жить?
Телевизор в гостиной взорвался радостными криками комментатора — видимо, кто-то забил гол. Петр издал победный возглас и, судя по звуку, открыл ещё одну бутылку.
С тех пор как он вышел на пенсию пять лет назад, его жизнь свелась к четырём стенам, дивану, телевизору и гаражу, где он иногда возился со старой «девяткой». А она… она продолжала работать в той же библиотеке, ходить к тем же знакомым, готовить те же блюда.
«Тридцать пять лет, — думала Анна, — тридцать пять лет, как один день».
— Мам, ты мне не говорила, что у вас с отцом проблемы, — голос дочери в телефоне звучал взволнованно.
— Катюш, ну какие проблемы в нашем возрасте? Просто… просто устали друг от друга, наверное, — Анна старалась говорить непринужденно, сидя на скамейке в парке недалеко от дома.
— Что значит «устали»? Вы же всю жизнь вместе прожили! Я приеду на выходных, надо поговорить.
— Не нужно, милая. У тебя своя жизнь, свои дела. Мы сами разберёмся.
Но Екатерина настояла на своём. В субботу она уже была в родительской квартире, заполняя её запахами столичной жизни — дорогим парфюмом, свежестью химчистки и чем-то неуловимо новым, чего так не хватало в застоявшемся воздухе родительского жилища.
— Пап, ты серьёзно считаешь маму скучной? — Катя сидела напротив отца, пока Анна была в магазине за продуктами к ужину.
— А что? — Петр развёл руками. — Живём как два соседа по коммуналке. У неё свои дела, у меня свои. Разговаривать не о чем. Раньше хоть о тебе говорили, а сейчас…
— Но ты же сам ничего не делаешь! Сидишь у телевизора или в гараже пропадаешь.
— А что мне делать-то, Катюха? В моём возрасте уже поздно жизнь менять.
— При чём тут возраст? Шестьдесят два — это не приговор! Посмотри на дядю Мишу, он в шестьдесят пять марафоны бегает!
— Ну, так то Мишка… У него пенсия нормальная, а не как у меня — гроши.
Екатерина только вздохнула. Всегда у отца находились отговорки.
Анна медленно шла от магазина, неся тяжелые сумки. Ноги гудели после рабочего дня, но она специально сделала крюк, чтобы пройти мимо старого кинотеатра «Заря». Сейчас там был какой-то торговый центр, но Анна до сих пор помнила, как они с Петром бегали сюда на последние сеансы, как держались за руки в темноте зала, как шептались и смеялись.
«Устал я с тобой жить, скучная ты стала». Эти слова не выходили из её головы уже несколько дней. А ведь Петр прав — она действительно стала скучной. Когда она последний раз делала что-то необычное? Когда удивляла мужа? Когда удивлялась сама?
Проходя мимо афишной тумбы, Анна замедлила шаг. «Танцы для тех, кому за 50». Она несколько раз видела это объявление, но всегда проходила мимо. Кому нужна полная женщина в возрасте, неуклюже двигающаяся под музыку? Но сегодня что-то заставило её остановиться и переписать номер телефона.
— Мам, ты куда собираешься? — Катя удивленно смотрела, как мать достаёт из шкафа старую спортивную сумку.
— На танцы, — Анна произнесла это так буднично, словно ходила туда каждый день.
— На какие ещё танцы? — Петр оторвался от газеты.
— Обычные. Для пожилых людей, — Анна сложила в сумку сменную обувь и полотенце.
— С ума сошла на старости лет? — фыркнул Петр.
Анна ничего не ответила, только плотнее сжала губы и вышла из квартиры. На улице моросил мелкий дождь, но она даже не раскрыла зонт. Впервые за долгое время ей хотелось сделать что-то для себя, а не для мужа, дочери или работы.
Танцевальный зал оказался небольшим помещением в полуподвальном этаже дома культуры. Несколько женщин и двое мужчин в спортивной одежде разминались у станка. Тренер, моложавая женщина лет сорока пяти с яркими голубыми волосами, приветливо улыбнулась Анне.
— Впервые у нас? Не стесняйтесь, все когда-то начинали. Меня зовут Марина Викторовна, но все зовут просто Мариной.
Первое занятие далось Анне нелегко. Мышцы, отвыкшие от нагрузок, протестовали против непривычных движений. Но странное дело — ей понравилось это чувство. Словно что-то внутри неё, долго спавшее, начало пробуждаться.
— А, пришла наша Майя Плисецкая! — саркастически приветствовал её Петр, когда она вернулась домой. — Катька вот борща наварила, а ты по танцулькам шляешься.
— Я ничего не шляюсь, — тихо ответила Анна. — Я хожу на занятия. И буду ходить дальше.
Петр только рукой махнул, возвращаясь к телевизору, где шёл очередной сериал.
Екатерина, вытирая руки о полотенце, вышла из кухни.
— Мам, это здорово, что ты нашла себе занятие! Как прошло?
— Трудно, но интересно, — Анна улыбнулась, и Катя вдруг заметила, что в глазах матери появился какой-то новый блеск. — Знаешь, там такие люди собрались! Валентина Сергеевна, ей семьдесят три, три года назад похоронила мужа и решила научиться танцевать. А Геннадий Петрович, ему за шестьдесят, перенёс инфаркт и врач посоветовал ему больше двигаться.
Анна говорила так воодушевленно, что Катя даже рассмеялась:
— Ой, мам, я тебя такой сто лет не видела!
Через неделю Екатерина уехала обратно в Москву, а Анна продолжала ходить на танцы. Дважды в неделю она надевала спортивный костюм и отправлялась в дом культуры, где под ритмичную музыку их небольшая группа разучивала простые движения. Постепенно тело становилось послушнее, а настроение — лучше.
В один из вечеров, вернувшись домой, она увидела Петра в прихожей с дорожной сумкой.
— Ты куда собрался? — растерянно спросила Анна.
— К Сереге на дачу, — буркнул Петр. — Поживу там немного, подумаю. А то тут тоска зеленая — ты по своим танцулькам, я один как перст.
— Петя, на улице ноябрь, какая дача?
— Сергей печку натопит. Не пропаду.
Хлопнула входная дверь, и Анна осталась одна в пустой квартире. Она медленно прошла на кухню, заварила чай и села за стол, рассматривая старые фотографии, которые так и лежали стопкой с того дня, когда Петр сказал ей те обидные слова.
Вот они на дне рождения Кати — девочке исполнилось пять лет. Петр держит дочь на руках, а она, Анна, стоит рядом с праздничным тортом. Вот их поездка на море в Сочи, когда они наконец-то скопили денег и смогли позволить себе две недели отпуска. А вот дача — Петр гордо стоит рядом с построенной своими руками верандой.
Тридцать пять лет вместе. Целая жизнь. И что теперь? Неужели всё закончится вот так — он на даче у друга, она одна в пустой квартире?
— Да чего ты хандришь, Аня? — Марина, тренер по танцам, заваривала чай после занятия. Они стали задерживаться с несколькими женщинами из группы, чтобы обсудить новые движения или просто поболтать. — Ну, уехал твой на дачу. Может, это и к лучшему. Остынет, подумает.
— Он сказал, что я скучная, — вздохнула Анна. — И, наверное, он прав.
— Чушь собачья! — возмутилась Валентина Сергеевна, элегантная седовласая женщина, которая, несмотря на свой возраст, танцевала лучше всех в группе. — Ты интереснее многих молодых! А то, что муж перестал это замечать — так это его проблемы, а не твои.
— Знаешь, Анечка, — мягко сказала Марина, — иногда нужно просто попробовать что-то новое. Вот смотри, ты пришла к нам на танцы — и уже изменилась. Я тебя два месяца знаю, и за это время ты стала совсем другой.
— Правда? — удивилась Анна. — Какой?
— Живой, — просто ответила Марина. — У тебя глаза по-другому светятся, спина прямая, походка летящая. Ты стала настоящей женщиной, а не уставшей домохозяйкой.
Анна смущенно улыбнулась. Она и сама замечала изменения — сбросила несколько килограммов, кожа приобрела здоровый румянец, а в глазах действительно появился какой-то блеск. Но главное — внутри появилось забытое чувство уверенности в себе.
— Знаешь, что тебе нужно? — вдруг оживилась Валентина Сергеевна. — Новая причёска! Мой парикмахер творит чудеса. Даже из такой старухи, как я, делает конфетку.
Петр вернулся с дачи через две недели, промерзший и хмурый. Когда он открыл дверь своим ключом, то не сразу понял, что попал в свою квартиру. В прихожей горел новый светильник, который отбрасывал теплые блики на свежевыкрашенные стены. Пахло не привычным супом, а какими-то пряностями.
— Аня? — неуверенно позвал он.
— Привет, — из кухни вышла женщина, которую Петр не сразу узнал. Его жена, всегда носившая простую стрижку и неприметную одежду, стояла перед ним с элегантным каре и в платье, подчеркивающем её похудевшую фигуру. — Ужинать будешь?
Петр растерянно моргал, не зная, что сказать. На кухонном столе стояли бокалы и бутылка вина, чего в их доме не было уже много лет.
— Ты… ты что, Анька? — только и смог выдавить он.
— Ничего особенного. Просто решила кое-что поменять, — она пожала плечами и вернулась на кухню. — Я приготовила пасту с морепродуктами. Будешь?
Петр медленно снял куртку и прошёл на кухню. Квартира преобразилась — новые занавески на окнах, другая скатерть на столе, даже посуда была не та, из которой они ели все эти годы.
— Ты откуда деньги взяла на всё это? — подозрительно спросил он, садясь за стол.
— Работаю я, Петя. И зарабатываю. А ещё Наталья Викторовна попросила помочь ей с каталогизацией домашней библиотеки, так что у меня появилась подработка.
Анна поставила перед ним тарелку с аппетитно пахнущим блюдом. Петр недоверчиво ткнул вилкой в креветку.
— Ты же раньше не готовила такого.
— Раньше — нет. А сейчас готовлю, — просто ответила она. — Марина научила, она у нас в группе не только тренер, но ещё и кулинар отличный.
— В группе? — не понял Петр.
— В танцевальной, — Анна села напротив него и налила себе вина. — Будешь?
Петр только кивнул, не в силах отвести взгляд от жены. Он не мог понять, что происходит. Уезжал от одной женщины, а вернулся к совершенно другой.
— И что дальше будет? — спрашивала Катя по телефону, когда Анна рассказала ей о возвращении отца. — Он как себя ведёт?
— Да никак особо, — Анна улыбнулась, глядя в окно, где падал первый снег. — Ходит как в воду опущенный, всё присматривается ко мне, будто ждёт подвоха.
— Мам, а ты всё это делаешь ради него?
Анна задумалась. Раньше она бы не задумываясь ответила «да». Вся её жизнь крутилась вокруг мужа и дочери. Но сейчас…
— Нет, Катюша. Я делаю это ради себя. Знаешь, я вдруг поняла, что жизнь продолжается. Что мне нравится танцевать, готовить что-то новое, встречаться с интересными людьми. Я словно проснулась после долгого сна.
— А папа?
— А папа… Не знаю, Кать. Мы так давно вместе, что, наверное, просто разучились видеть друг друга. Я изменилась — теперь его очередь.
Через несколько дней после возвращения Петр сидел в своём кресле перед телевизором, но вместо привычного футбола смотрел какую-то передачу о путешествиях. Анна собиралась на очередное занятие по танцам.
— Этот… как его… Ревва… не молодой для тебя? — вдруг спросил Петр, не глядя на жену.
— Ты о чём? — не поняла Анна.
— Ну, этот, тренер твой.
Анна рассмеялась:
— Петя, моего тренера зовут Марина, и она женщина!
— А-а-а, — протянул Петр, и она могла поклясться, что он покраснел. — А то я уж подумал…
— Глупости какие, — Анна покачала головой и направилась к двери.
— Ань, — вдруг окликнул её Петр, — а можно… можно с тобой?
Она обернулась, не веря своим ушам:
— На танцы?
— Ну да, — он нервно теребил пульт от телевизора. — Посмотреть, как у вас там всё…
В танцевальном зале было шумно и весело. Группа готовилась к новогоднему выступлению, и Марина показывала новые движения. Петр неловко переминался у входа, чувствуя себя не в своей тарелке.
— О, новенький! — воскликнула Валентина Сергеевна. — Анечка, это твой муж? Наконец-то мы его увидим!
Марина подошла к Петру и протянула руку:
— Марина Викторовна, но можно просто Марина. Вы пришли посмотреть или участвовать?
— Да я… это… посмотреть, — промямлил Петр.
— Ну уж нет! — решительно заявила Марина. — Раз пришли — будете танцевать. У нас тут мужчин не хватает, так что вы очень кстати.
И прежде чем Петр успел что-то возразить, его уже поставили в пару с Анной и начали показывать базовые шаги вальса.
К своему удивлению, Петр обнаружил, что ему нравится. Не само танцевальное действо — он двигался неуклюже и постоянно сбивался с ритма — а атмосфера. Люди вокруг смеялись, шутили, подбадривали друг друга. Никто не смотрел на него осуждающе, когда он в очередной раз наступал Анне на ногу.
— Ничего, Петенька, — успокаивала его Валентина Сергеевна, когда они делали перерыв, — я три занятия всех задних стенкой звала, а теперь смотри! — и она легко и грациозно закружилась по залу.
После занятия все пили чай, и Петр с интересом слушал разговоры о предстоящем выступлении, о новых танцевальных направлениях, о том, как кто-то из группы путешествовал в Грузию и привёз оттуда рецепт настоящего хачапури.
— Слушай, Анька, а ведь неплохие люди, — сказал он жене, когда они возвращались домой. — Думал, там какие-то престарелые хипстеры собираются, а они нормальные.
Анна только улыбнулась. Для Петра это была высшая похвала.
— Устал я с тобой жить, скучная ты стала, — произнёс Петр, стоя у окна в гостиной. За окном падал снег, укрывая город белым покрывалом.
Анна подняла взгляд от книги:
— Что ты сказал?
— Помнишь, я тебе это сказал пару месяцев назад? — Петр повернулся к ней. — Вот д.у.р.а.к был, а?
Анна отложила книгу и подошла к мужу:
— Ты не д.у.р.а.к, Петя. Просто мы оба застряли в рутине. Ты был прав — я стала скучной. Перестала развиваться, интересоваться чем-то новым. А ты?
— А я что? — он пожал плечами. — Я-то сам какой был? Сидел как пень перед телевизором, пиво хлестал. Разве это жизнь?
— И что будем делать дальше? — спросила Анна, глядя ему в глаза.
— Не знаю, — честно ответил Петр. — Но я вот что подумал… Помнишь, ты всегда хотела в Питер съездить? Давай махнём на Новый год?
— Серьёзно? — Анна не верила своим ушам. — А как же деньги? Ты же всегда говорил, что это слишком дорого.
— Да ну их, деньги эти! — махнул рукой Петр. — Сергей вон говорит, что в их турфирме скидки для пенсионеров. А я ещё на подработку устроился в автосервис к Витьке, так что потяну.
Анна рассмеялась и обняла мужа:
— Ты знаешь, что я тебя люблю?
— Знаю, — кивнул Петр. — Хотя, честно говоря, не понимаю за что.
— За то, что ты — это ты, — просто ответила Анна. — Со всеми твоими ворчаниями, футболом и вечным «раньше было лучше».
Петр смущенно кашлянул и неловко обнял жену:
— Да ладно тебе… Просто… просто не надо больше скучными становиться, ладно? Ни тебе, ни мне.
Екатерина приехала к родителям в конце декабря, за несколько дней до Нового года, и не узнала квартиру. Новые обои в прихожей, перестановка в гостиной, а на кухне теперь стоял современный кухонный гарнитур вместо старого, который помнил ещё её детство.
Но главное — она не узнавала родителей. Мама помолодела лет на десять, отец перестал сутулиться и даже сбрил свои вечные усы, без которых Катя его не помнила.
— Так, и что у вас тут происходит? — спросила она, когда они сидели вечером за чаем.
— Жизнь происходит, Катюшка, — ответил отец с какой-то новой, незнакомой дочери интонацией. — Мы с твоей мамой решили, что ещё не всё потеряно.
— То есть, вы не разводитесь? — уточнила Екатерина.
— Разводимся! — воскликнула Анна. — С прежней жизнью. А друг с другом… ну, посмотрим, — она подмигнула мужу, и тот неожиданно рассмеялся.
— Представляешь, Катька, мы с твоей мамой на танцы ходим! Я, конечно, как медведь на льду, но Валентина Сергеевна говорит, что для начала неплохо.
— А завтра мы с твоим отцом идём выбирать ему новый костюм, — добавила Анна. — Не может же он в Питер ехать в своём старом пиджаке, верно?
— В Питер?! — ахнула Екатерина. — Вы едете в Питер?!
— Ага, — кивнул Петр. — На три дня. Маринка — это тренер наш — говорит, что там сейчас красотища, всё в снегу и иллюминации.
Катя переводила недоверчивый взгляд с отца на мать и обратно:
— Я не понимаю… Что с вами случилось?
Анна взяла дочь за руку:
— Ничего особенного, милая. Просто твой отец сказал, что я скучная. И оказался прав.
— А твоя мать взяла и стала интересной, — подхватил Петр. — И мне пришлось не отставать, а то как-то несолидно — жена на танцы ходит, новое платье купила, а ты как пень старый.
— И… и всё наладилось? — недоверчиво спросила Катя.
Родители переглянулись.
— Не сразу, — ответила Анна. — И не всё ещё наладилось. Мы только в начале пути, правда, Петь?
— Ага, — кивнул отец. — Но знаешь, Катюха, оказывается, в нашем возрасте жизнь только начинается. Вот не поверишь, мы с твоей мамой на днях всю ночь проговорили. Как в молодости, помнишь, Ань? Только тогда о книжках спорили, а теперь обо всём на свете.
Анна улыбнулась и сжала руку мужа.
Новогодняя ночь выдалась морозной и звёздной. Катя уехала к друзьям, а Анна и Петр решили встретить праздник вдвоём, без традиционного застолья с оливье и телевизором.
— Давай прогуляемся перед полуночью? — предложила Анна, когда стрелки часов приближались к двенадцати.
— Ты с ума сошла? Там мороз! — Петр покрутил пальцем у виска, но в его глазах плясали озорные искры.
— Боишься замёрзнуть, старик? — поддела его Анна, натягивая новую красную шапку.
— Это я-то старик? — возмутился Петр. — Сейчас покажу тебе, кто тут старик!
Они вышли на улицу, где несмотря на поздний час, было полно народу. Молодёжь запускала петарды, дети с родителями несли домой ёлки, пожилые пары, как и они, просто прогуливались, наслаждаясь праздничной атмосферой.
— Знаешь, Петь, — Анна остановилась посреди аллеи, украшенной гирляндами, — я ведь думала, что всё кончено. Что у нас впереди только старость и болезни.
— А я думал, что ты меня разлюбила давно, — признался Петр. — Что просто живёшь по привычке.
— Может, так и было, — Анна задумчиво смотрела на падающий снег. — Не разлюбила, нет. Просто забыла, как это — любить. Как это — жить.
Вдалеке послышались первые залпы салюта. Часы на главной площади начали отсчитывать последние секунды уходящего года.
— С Новым годом, Анюта, — Петр неловко обнял жену.
— С Новым годом, Петенька, — она прижалась к нему. — И с новой жизнью.
Поезд мчался сквозь заснеженные поля, унося их в Санкт-Петербург. Анна смотрела в окно на проносящиеся мимо деревушки и думала о том, как странно всё сложилось. Ещё несколько месяцев назад она не могла представить, что они с Петром будут вот так, вдвоём, ехать в другой город, чтобы начать новую страницу своей жизни.
— О чём думаешь? — Петр протянул ей чай в пластиковом стаканчике.
— О том, как всё изменилось, — она улыбнулась. — Помнишь, мы в молодости мечтали объездить всю страну?
— Помню, — кивнул Петр. — Я тогда ещё карту повесил и флажками отмечал, куда хотим поехать.
— А потом жизнь завертелась, и стало не до путешествий, — Анна отпила глоток чая. — Вот так всегда — откладываешь на потом, а потом оказывается, что уже поздно.
— Не поздно, — неожиданно твёрдо сказал Петр. — Ничего не поздно, пока мы живы. Знаешь, о чём я думал, когда на даче у Сереги сидел? Что зря я всю жизнь прожил. Ничего не видел, ничего не сделал. Только работа-дом, работа-дом. А потом пенсия, диван, телевизор… И всё?
Он посмотрел в окно, где мелькали огни какой-то станции:
— А потом смотрю на тебя — похудела, похорошела, глаза блестят. И думаю: неужели я такой д.у.р.а.к, что сам себя загнал в эту скучищу? Ведь можно же иначе, правда?
Анна сжала его руку:
— Правда, Петя. Можно.
Питер встретил их снегопадом и ветром с Невы. Но даже промозглая погода не могла испортить впечатления от города. Они бродили по Невскому проспекту, заходили в музеи, стояли на Дворцовой площади, задрав головы и рассматривая Александрийский столп.
— Ну и как тебе? — спросила Анна, когда они грелись в маленьком кафе недалеко от Казанского собора.
— Круто, — просто ответил Петр. — Знаешь, я всё думал — чего там смотреть? Дома да улицы. А тут… словно в другой мир попал. Как на машине времени прокатился.
Он отхлебнул кофе и вдруг сказал:
— А давай на лето в Крым махнём? Я в интернете смотрел — там сейчас хорошо, не так как в девяностые было. Всё обустроено, пансионаты, пляжи…
Анна рассмеялась:
— Петя, ты заболел? С каких пор ты на интернет-сайты заходишь?
— А то! — гордо ответил он. — Я теперь современный. Сергей показал, как в интернете туры искать. И вообще, я там такое узнал! Представляешь, есть такая штука — геокешинг! Это когда люди прячут в разных местах клады, а другие их ищут с помощью координат. Ну как охота за сокровищами, только по-взрослому.
— И что, ты хочешь этим заняться? — удивилась Анна.
— А почему нет? — Петр пожал плечами. — Геннадий Петрович с танцев говорит, что у нас тут в области полно интересных мест. Будем по выходным выезжать с ним и Мариной, искать тайники. Что скажешь?
Анна покачала головой:
— Скажу, что ты меня удивляешь каждый день, Петр Васильевич. И мне это нравится.
Весной они действительно начали выезжать на «охоту за сокровищами». Петр купил навигатор, скачал специальное приложение и с головой ушёл в новое хобби. Анна сначала только посмеивалась, глядя, как муж, которого раньше было не оторвать от телевизора, теперь часами изучает карты и форумы в интернете. Но потом втянулась и сама.
— Слушай, а это ведь интересно! — сказала она после первой же поездки, когда они нашли тайник в дупле старого дуба на окраине леса. — Как будто в детство вернулась.
Танцы тоже не бросили. К лету их группа освоила уже несколько танцев, и Марина предложила выступить на городском фестивале «Серебряный возраст».
— Вы что, с ума сошли? — возмутился Петр. — Какие выступления? Мы же так, для себя танцуем!
— А чего ты боишься? — подначивала его Анна. — Что опозоришься?
— Да! — честно признался Петр. — Я же как слон в посудной лавке.
— Ничего, — Валентина Сергеевна похлопала его по плечу. — До фестиваля ещё три месяца. Успеешь научиться.
И он научился. Каждый вечер они с Анной отодвигали мебель в гостиной и репетировали. К удивлению самого Петра, танцы стали приносить ему удовольствие. Словно открылась какая-то дверца внутри, за которой пряталась способность чувствовать ритм и двигаться в такт музыке.
— Ты знаешь, — сказал он как-то Анне после особенно удачной репетиции, — я ведь всегда считал себя непробиваемым чурбаном. Думал, раз в молодости не научился танцевать, то уже и нечего пытаться.
— А теперь? — Анна вытирала пот с лица полотенцем.
— А теперь думаю, что мы, наверное, многое в себе не знаем. Сидим в своей скорлупе и боимся высунуть нос. А вдруг не получится? А вдруг засмеют?
— И что с того, если засмеют? — пожала плечами Анна. — Подумаешь! Зато мы попробовали.
На фестивале их группа выступала предпоследней. Петр нервничал так, что у него дрожали руки.
— Я не выйду, — заявил он за пять минут до выхода. — Не могу.
— Можешь, — твёрдо сказала Анна. — Мы столько готовились. И потом, все наши друзья пришли посмотреть.
Действительно, в зрительном зале сидели Катя, примчавшаяся из Москвы специально на выступление родителей, Сергей с женой, соседи по дому, коллеги Анны из библиотеки.
— Вот именно! — простонал Петр. — Они же ржать будут!
— Ну и пусть, — пожала плечами Анна. — Мы же не для них танцуем, а для себя.
А потом заиграла музыка, и они вышли на сцену — шесть пар, от шестидесяти до семидесяти пяти лет, в нарядных костюмах. И начали танцевать. И в какой-то момент Петр вдруг почувствовал, что страх исчез. Осталась только музыка, движение, рука Анны в его руке. И радость — чистая, звенящая радость от того, что они делают это вместе.
После выступления к ним подошла Катя, обняла обоих сразу и сказала сквозь слёзы:
— Я так вами горжусь! Вы… вы просто невероятные!
А потом был банкет для участников, и Сергей, старый друг Петра, признался:
— Слушай, Петька, я тебя сорок лет знаю, но таким счастливым вижу впервые.
Они сидели на скамейке в парке, том самом, где Анна когда-то записала телефон танцевальной студии. Был тёплый июньский вечер, пахло липовым цветом.
— Надо же, — задумчиво произнёс Петр, — почти год прошёл с тех пор, как я тебе сказал…
— Что я скучная? — Анна улыбнулась. — Помню. Обидно было до слёз.
— Прости, — Петр взял её за руку. — Я ведь не со зла. Просто… прикипел к своему дивану, зарос мхом. А ты вдруг раз — и всё изменила.
— Не я, — покачала головой Анна. — Мы оба. Ты знаешь, я тогда чуть с ума не сошла от обиды. А потом подумала — а что, если он прав? Что, если я правда стала скучной? И решила — не буду больше. Хватит! Жизнь-то одна, и она не бесконечна.
Петр обнял жену за плечи:
— Знаешь, что Серёга сказал после фестиваля? Что хочет со своей Любой тоже на танцы записаться. Представляешь?
Анна рассмеялась:
— Видишь, какой пример подали! Скоро весь город у Марины на курсах будет заниматься.
Они помолчали, глядя, как заходит солнце. Потом Петр вдруг сказал:
— Спасибо тебе.
— За что? — удивилась Анна.
— За то, что вытащила меня из болота. За то, что не бросила, хотя могла бы найти кого получше. За то, что показала, как жить надо.
Анна прижалась к его плечу:
— А я тебе спасибо за то, что разбудил меня. Пусть и таким обидным способом.
Петр усмехнулся:
— Устал я с тобой жить, скучная ты стала… Кто бы мог подумать, что эти слова всё изменят, а?
— Кто бы мог подумать, — эхом отозвалась Анна, глядя на закатное небо. — Кто бы мог подумать…