Тамара сидела в кресле, машинально поглаживая правую щеку.
– Ну что там стоматолог сказал? – спросил Виктор, не отрываясь от планшета, где он в сотый раз проверял курсы валют и процентные ставки по вкладам.
– Сказал – надо делать имплантацию. Два импланта и коронки, – тихо ответила Тамара. – Почти двести тысяч выходит.
– Сколько?! – Виктор Семёнович даже очки на лоб сдвинул. – Это за два зуба?
– Там же не просто зубы вставить. Работа, материалы импортные…
Муж покачал головой и вернулся к своему планшету. Тамара Ивановна вздохнула. За тридцать четыре года совместной жизни она изучила все его привычки: если начал в планшет или газету смотреть – разговор окончен.
Весь вечер она собиралась с духом. Своих накоплений было только сто тысяч – откладывала потихоньку со своей пенсии. У мужа она точно знала, были сбережения – он всю жизнь был бережливым, а сейчас, выйдя на пенсию, превратился в настоящего финансиста: постоянно следил за курсами, перекладывал деньги из банка в банк, гонялся за лучшими процентами.
– Витя, – наконец решилась она во время вечернего чая. – Можешь мне денег одолжить? На зубы не хватает.
Виктор Семёнович аккуратно поставил чашку на блюдце.
– Сколько? – спросил мужчина.
– Сто тысяч. Я верну, честное слово. Пенсию буду откладывать, за год расплачусь.
Муж достал телефон, что-то посчитал в калькуляторе.
– Хорошо, – сказал он наконец. – Под пятнадцать процентов годовых дам.
Тамара Ивановна поперхнулась чаем:
– Что?!
– Пятнадцать процентов годовых, – спокойно повторил муж. – Сейчас в банках дают двадцать, так что я тебе скидку по-семейному делаю.
– Витя, ты что? – она смотрела на мужа, не веря своим ушам. – Какие проценты? Мы же тридцать четыре года вместе прожили, сына вырастили.
– И что? – он пожал плечами. – Мы всегда держали деньги раздельно. Ты со своей пенсией что хочешь, то и делаешь, я со своей. А сейчас ты просишь у меня деньги, которые лежат на депозите под пятнадцать процентов. Почему я должен терять доход?
Тамара Ивановна молча встала из-за стола. В горле стоял ком и, как назло, начал ныть зуб.
– Тома, ты чего? – удивился муж. – Я же логично объясняю. Смотри: если я сниму деньги с депозита раньше срока, потеряю проценты. А так ты мне компенсируешь часть упущенной выгоды.
– Упущенной выгоды? – тихо переспросила она. – А ты не думал, что потеряешь что-то поважнее процентов?
Ночью женщина не спала. Лежала, глядя в потолок, и вспоминала их жизнь. Вот они молодые, только поженились. Зарплаты маленькие, но всё общее – и радости, и проблемы. Вместе копили на холодильник, вместе поднимали сына, ездили с палатками в лес.
Когда же всё изменилось? Может, когда Витя начал хорошо зарабатывать и завёл себе отдельный счёт? Или когда сын вырос и уехал из отчего дома, и не стало общих забот? Или когда вышли на пенсию, и муж превратился в доморощенного финансиста, помешанного на процентах?
Утром она позвонила сыну.
– Мам, ты что, плакала? – сразу спросил Андрей.
– Нет, это просто зуб, – соврала она, хотя глаза действительно были на мокром месте.
– Что там со стоматологом?
– Двести тысяч, сынок. Своих только сто.
– А отец что?
Тамара Ивановна промолчала.
– Предложил в долг под проценты.
В трубке повисла тишина.
– Мам, ты сейчас серьёзно? – озадаченно спросил сын.
– Да. Говорит, не хочет терять доход с депозита, — у Тамары снова наворачивались слёзы.
– Вот это да, – выдохнул сын. – Погоди, я вечером приеду.
Вечером они сидели на кухне втроём: Тамара Ивановна, Андрей и его жена Наташа.
– Значит так, – сказал сын. – Мы с Наташей тебе поможем, мам, не волнуйся. У нас как раз есть накопления.
– Андрюша, не надо! – всполошилась Тамара Ивановна. – У вас ипотека, ремонт, своих расходов хватает.
– Тамара Ивановна, – тихо сказала невестка. – Возьмите. Без процентов.
– И без возврата, – добавил Андрей. – Считай это благодарностью за все те годы, что ты о нас заботилась.
Тамара Ивановна расплакалась и взяла деньги.
Виктор Семёнович узнал о визите сына только на следующий день.
– Ну, что, нажаловалась? – спросил он за завтраком. – Мне Андрей звонил. А что я такого сказал? Между прочим, в банке бы тебе под семнадцать процентов дали, если бы вообще дали. А я предлагал пятнадцать.
– Витя, – устало сказала Тамара Ивановна. – Ты, правда, не понимаешь?
– Чего не понимаю? Что ты хочешь, чтобы я терял деньги? – недоумевал муж.
– Я хотела, чтобы ты был мужем, а не банкиром.
Она встала из-за стола и пошла собираться. Сегодня была запись к стоматологу – обсудить план лечения.
– А я и есть муж, – крикнул он ей вслед. – Просто рациональный!
В стоматологии Тамара Ивановна встретила свою старую подругу, Зину из соседнего дома.
– Томка! И ты туда же? – обрадовалась та. – Я вот тоже на импланты решилась.
– И как, дорого?
– Дорого, конечно! – махнула рукой подруга. – Но дети помогли. Скинулись всей семьёй – и дети, и зять.
– А муж? – тихо спросила Тамара Ивановна.
– Так я ж вдова уже пять лет, – вздохнула Зина. – А твой-то как, помогает?
– Мой? Да вот предложил в долг под проценты.
Зинаида Петровна так и села:
– Чего?! – возмутилась женщина.
– Говорит, не хочет терять доход с депозита.
– Томка, – подруга взяла её за руку. – А ты не думала… ну…
– Думала, – кивнула Тамара Ивановна. – Вчера всю ночь думала. Тридцать четыре года вместе, а оказалось – чужие люди.
Вечером она долго сидела перед зеркалом в ванной. Разглядывала своё лицо – немолодое уже, с морщинками, но ещё красивое. Представляла, как будет выглядеть с новыми зубами.
«Может, и правда развестись?» – думала она. – «Пока не совсем старая».
В комнате Виктор Семёнович что-то бубнил про курсы валют и процентные ставки.
– Представляешь, – сказал он, когда она вышла из ванной. – В этом банке дают уже двадцать один процент! Надо будет перевести туда часть денег.
Тамара Ивановна молча легла в постель.
– Ты чего такая хмурая? – спросил муж. – Всё из-за этих процентов? Ну хочешь, дам тебе под десять? Это же совсем немного.
– Знаешь, Витя, – сказала она, глядя в потолок. – Я тут подумала. Может, нам развестись?
– Чего? – он аж подпрыгнул на кровати. – С ума сошла? Из-за каких-то процентов?
– Не из-за процентов. Из-за того, что мы стали чужими, — спокойно ответила женщина.
– Какими чужими? – возмутился муж. – Мы же тридцать четыре года женаты. У нас сын, внук.
– И что? Ты же сам сказал – мы всегда держали деньги раздельно. Значит, и жизни у нас раздельные.
– Тома, – растерянно сказал Виктор Семёнович. – Ты это серьёзно?
– А ты серьёзно про проценты?
Он помолчал, потом вдруг спросил:
– А сколько там стоят эти импланты?
– Уже неважно. Сын помог.
– Как неважно? – он снова завёлся. – Вот! Ты даже не хочешь обсудить условия. А я, может, согласен дать под пять процентов.
Тамара Ивановна повернулась к нему спиной и укрылась одеялом. За окном шёл дождь, и от его монотонного шума почему-то стало очень грустно.
«Господи», – думала она, – «когда мой муж превратился в калькулятор? И почему я этого не замечала?»
А Виктор Семёнович ещё долго ворочался, что-то бормотал про проценты и рациональный подход. Потом затих, но среди ночи вдруг спросил:
– Тома, ты, правда, про развод серьёзно?
Она не ответила. Сделала вид, что спит.
Утром он ушёл в банк – переводить деньги на новый, более выгодный депозит. А она сидела на кухне, пила чай и думала, что иногда выгода измеряется совсем не в процентах. И что некоторые вещи можно понять, только потеряв их безвозвратно.
