Людмила Аркадьевна листала телевизионные каналы, поджав тонкие губы. Скука. Сериалы для домохозяек, шоу для недалеких, новости, от которых тошнит. Она с раздражением отбросила пульт и поднялась с кресла, направляясь на кухню. Вечер пятницы, а она сидит одна в этой квартире, наблюдая, как зять шебуршится в коридоре со своим чемоданом.
— Андрей, ты чай будешь? — крикнула она, хотя прекрасно знала ответ.
— Нет, спасибо, Людмила Аркадьевна, — донеслось из прихожей. — Я спешу, такси уже вызвал.
Людмила Аркадьевна усмехнулась. Как же, спешит он. Третья «командировка» за последние два месяца. И всё как-то странно совпадает с отсутствием Наташи. Её дочь, умница и красавица, уже вторую неделю восстанавливала здоровье в санатории после тяжелого бронхита. А этот… Людмила Аркадьевна даже в мыслях старалась не произносить грубых слов, но с каждым днём это становилось всё труднее.
Она аккуратно поставила чашку на стол и неслышно подошла к коридору. Андрей, нагнувшись над раскрытым чемоданом, торопливо запихивал туда какие-то вещи. Со стороны зятя послышалось глухое бормотание — он сверялся со списком в телефоне, проговаривая вполголоса:
— Бритва, гель, футболки… где же эти чёртовы плавки?
Людмила Аркадьевна слегка прищурилась. В её голове словно включился счётчик, фиксирующий каждую деталь. Плавки? В мае? В Новосибирск? Именно туда, если верить его словам, зятя вызывали в срочную командировку.
Андрей, не замечая её присутствия, метнулся в ванную комнату и вернулся с тюбиком. Солнцезащитный крем? Интересно.
Она беззвучно вернулась на кухню, дожидаясь, когда зять закончит сборы. Сердце её колотилось, но внешне она оставалась невозмутимой. Пятьдесят восемь лет жизни научили её контролировать эмоции. Особенно при врагах. А сейчас перед ней был именно враг — человек, предающий её дочь.
Когда в коридоре послышалось характерное щёлканье замков чемодана, Людмила Аркадьевна вышла из кухни, держа в руках чашку чая.
— Уже уезжаешь? — спросила она обманчиво-мягким голосом.
Андрей дёрнулся, словно его поймали на месте преступления. На секунду его глаза забегали, но он быстро взял себя в руки.
— Да, Людмила Аркадьевна. Самолёт через три часа, надо в аэропорт ехать.
— Командировка в Новосибирск, значит? — Она сделала небольшой глоток чая, не спуская глаз с зятя.
— Да, говорил же. — В его голосе проскользнуло раздражение. — Срочный проект, сдача на носу, а документация не готова.
— Понятно, — протянула она. — И надолго?
— На три дня. В понедельник вернусь.
Она сделала вид, что только сейчас заметила полураскрытую сумку у ног зятя. Среди вещей явно виднелись ласты яркого синего цвета.
— В какую командировку ты собрался? С кремом для загара и ластами? — спросила у зятя теща, и её голос мог бы заморозить кипяток.
Андрей вздрогнул и быстрым движением задвинул сумку ногой под куртку, висящую на вешалке. Но было поздно.
— Это… это не то, что вы думаете, — начал он, и Людмила Аркадьевна едва сдержала смешок. Классическая фраза виноватого мужчины.
— А что я думаю, Андрей? — Она сделала ещё глоток чая, наслаждаясь замешательством зятя. — Просвети меня.
— Там… там в отеле бассейн, — выдавил он. — Решил поплавать в свободное время. Для здоровья полезно.
— В Новосибирске? В мае? С ластами? — Каждое слово она произносила отдельно, с расстановкой, как учительница, уличившая нерадивого ученика в списывании.
Андрей глубоко вздохнул. Его плечи опустились, словно из него выпустили воздух.
— Людмила Аркадьевна, — начал он, и голос его звучал почти умоляюще, — давайте не будем… Это мои дела.
— Твои дела? — переспросила она ледяным тоном. — А моя дочь, значит, не твоё дело? Которая сейчас лежит в санатории? У которой муж, оказывается, не в командировку едет, а на курорт с какой-нибудь ш…ой развлекаться?
— Не надо таких выражений, — поморщился он.
— А каких надо? — Она поставила чашку на столик в прихожей и скрестила руки на груди. — Ты предпочитаешь слово «любовница»? Или «интрижка на стороне»? Как это сейчас называется в твоих кругах?
Взгляд Андрея заметался. Будь он мудрее, он бы промолчал, но, видимо, нервы сдали.
— Вы всё равно ничего не понимаете! — огрызнулся он. — У нас с Наташей… сложно всё. Она постоянно на работе, дома только о проблемах говорит. Никакой радости, никаких эмоций. А тут…
— Тут девочка молоденькая подвернулась? — закончила за него Людмила Аркадьевна. — И стало тебе так тоскливо и одиноко, что решил утешиться?
— Да что вы знаете о семейной жизни! — не выдержал Андрей. — Сами-то сколько с мужем прожили, прежде чем он сбежал?
Это был удар ниже пояса. Муж Людмилы Аркадьевны действительно ушёл от неё к другой женщине, когда Наташе было всего десять лет. Боль от этого предательства она носила в себе до сих пор.
— Вот именно, — сказала она тихо. — Именно поэтому я и знаю, чем такие «командировки» заканчиваются. И что потом чувствует женщина, когда узнаёт правду. И что чувствует ребёнок, глядя на рыдающую мать.
Андрей отвёл глаза. Похоже, где-то в глубине души он всё-таки испытывал стыд.
Телефон в его кармане завибрировал. Он достал его, взглянул на экран и заметно напрягся.
— Это такси, — сказал он, засовывая телефон обратно в карман. — Мне пора.
— Иди, — кивнула Людмила Аркадьевна. — Но когда вернёшься, нам нужно будет серьёзно поговорить.
Что-то в её тоне заставило Андрея замереть.
— О чём?
— О твоём будущем. И о будущем моей дочери.
Он схватил чемодан и сумку, торопливо запихивая ласты поглубже.
— Не вмешивайтесь, Людмила Аркадьевна, — сказал он, не глядя на неё. — Я сам разберусь со своей жизнью.
— Конечно, разберёшься, — согласилась она с неожиданной мягкостью. — А пока… счастливого пути.
Когда дверь за ним закрылась, Людмила Аркадьевна ещё несколько минут стояла неподвижно. Потом медленно подняла чашку с чаем, допила одним глотком и решительно направилась к телефону.
Понедельник наступил раньше, чем ожидал Андрей. Загорелый, с лёгкой щетиной на щеках, он вернулся домой поздно вечером, готовый к неприятному разговору с тёщей. Но квартира встретила его тишиной.
— Людмила Аркадьевна? — позвал он, проходя в коридор.
Тишина. Он с облегчением выдохнул. Наверное, уехала к подруге, как иногда делала по выходным. Тем лучше — успеет принять душ, переодеться и придумать, что говорить, когда она вернётся.
Андрей прошёл в спальню, бросил чемодан на кровать и замер. На прикроватной тумбочке лежал конверт с его именем, написанным каллиграфическим почерком тёщи. Он с тревогой распечатал его.
«Андрей,» — гласила записка. — «Я долго думала о нашем разговоре. И решила, что не буду портить жизнь своей дочери, рассказывая ей о твоих похождениях. Но это молчание будет стоить тебе кое-чего. В конверте ты найдёшь документы. Подпиши и заверь их у нотариуса до возвращения Наташи из санатория. И не думай хитрить — у меня есть доказательства твоей измены, и я не постесняюсь их использовать. Л.А.»
В конверте действительно лежали документы — дарственная на его долю квартиры и договор купли-продажи автомобиля. Оба на имя Людмилы Аркадьевны Соколовой.
Андрей опустился на кровать, сжимая бумаги в руках. Старая стерва решила его шантажировать! По сути, отобрать всё, что у него есть. Но выбора не было — если Наташа узнает о его интрижке, она никогда не простит. Особенно сейчас, когда она так уязвима.
Он потратил бессонную ночь, ворочаясь в постели и обдумывая ситуацию. К утру решение было принято. В конце концов, имущество — это только имущество. А Наташу он действительно любил, несмотря на свою глупую слабость. Он не хотел терять семью из-за случайного увлечения.
Ровно через неделю Андрей встречал жену в аэропорту. Наташа выглядела посвежевшей, даже помолодевшей. Она обняла его с неожиданной нежностью.
— Я так соскучилась, — прошептала она ему на ухо.
Андрей обнял её в ответ, стараясь не думать о документах, подписанных им три дня назад у нотариуса. Теперь всё будет хорошо. Они начнут с чистого листа. Он больше никогда не повторит своей ошибки.
— Мама дома? — спросила Наташа, когда они уже ехали в такси.
— Да, — кивнул Андрей. — Она сказала, что приготовит ужин к твоему приезду.
— Как мило с её стороны, — улыбнулась Наташа. — Надеюсь, вы хорошо ладили, пока меня не было?
Андрей что-то невнятно пробормотал в ответ, крепче сжимая руль. Предстоящий вечер почему-то вызывал у него тревогу.
Людмила Аркадьевна встретила их в дверях с радостной улыбкой. Квартира благоухала ароматами праздничного ужина.
— Доченька! — Она заключила Наташу в объятия. — Как же я рада тебя видеть! Ты прекрасно выглядишь!
— Спасибо, мам, — Наташа расцвела от комплимента. — Я чувствую себя намного лучше.
— Проходите, проходите, — засуетилась Людмила Аркадьевна. — Я уже всё приготовила. Андрей, помоги с чемоданом.
Ужин прошёл на удивление мирно. Людмила Аркадьевна была воплощением гостеприимства, расспрашивала дочь о санатории, делилась новостями из жизни их общих знакомых. Ни единым намёком не дала понять, что между ней и зятем произошёл какой-то конфликт.
Только когда они перешли к десерту, она вдруг сказала:
— А у меня для вас новость.
— Какая? — спросила Наташа, отламывая кусочек торта.
— Я перевела на твоё имя кое-какие активы, — сказала Людмила Аркадьевна с улыбкой. — Решила, что пора подумать о будущем. В моём возрасте нужно всё предусмотреть.
— Мама, о чём ты? — нахмурилась Наташа. — С тобой всё в порядке?
— Со мной всё прекрасно, — отмахнулась Людмила Аркадьевна. — Просто я подумала, что будет правильно переписать на тебя кое-что из имущества. Например, долю в этой квартире и машину.
Андрей поперхнулся чаем.
— Но, мама… — начала Наташа.
— Никаких «но», — твёрдо сказала Людмила Аркадьевна. — Всё уже оформлено. Теперь ты единственная владелица этой квартиры и машины.
— Как это «единственная»? — Наташа перевела взгляд на мужа. — А доля Андрея?
Повисла тишина. Людмила Аркадьевна с интересом наблюдала за зятем, словно ожидая, что он скажет.
— Андрей был так добр, что согласился переписать своё имущество на меня, — произнесла она наконец. — А я, в свою очередь, решила всё передать тебе. По-моему, прекрасное решение.
— Не понимаю, — медленно проговорила Наташа. — Андрей, ты правда переписал на маму свою долю квартиры? И машину? Зачем?
Андрей молчал, чувствуя, как пот стекает по спине. Вот оно. Момент истины. Сейчас эта змея всё расскажет. Сейчас разрушится его семья, его жизнь.
— Видишь ли, доченька, — начала Людмила Аркадьевна, промокнув губы салфеткой, — у нас с твоим мужем был уговор.
— Какой уговор? — Наташа выглядела сбитой с толку.
— Дело в том, — тон Людмилы Аркадьевны стал серьёзным, — что пока ты была в санатории, твой муж решил… немного развлечься.
Вот и всё. Андрей закрыл глаза. Он чувствовал, как краска заливает его лицо.
— Что значит «развлечься»? — медленно спросила Наташа.
— То и значит, — жёстко ответила Людмила Аркадьевна. — Пока ты лечилась после серьёзной болезни, он собрался на курорт с какой-то девицей. Врал про командировку в Новосибирск, а сам запихивал в чемодан ласты и крем для загара.
Наташа посмотрела на мужа. В её глазах читалось недоверие, смешанное с зарождающейся яростью.
— Это правда? — спросила она тихо.
Андрей хотел что-то сказать, но горло перехватило. Он просто кивнул, не в силах встретиться с ней взглядом.
— Вот тут-то мы с ним и заключили сделку, — продолжила Людмила Аркадьевна. — Я обещала не рассказывать тебе ничего, если он перепишет имущество на меня. Он согласился, и мы всё оформили.
Наташа переводила взгляд с матери на мужа и обратно, пытаясь осознать услышанное.
— И ты решила молчать об измене за долю в квартире и машину? — наконец выдавила она.
— О, нет, — улыбнулась Людмила Аркадьевна. — Я никогда не стала бы торговать твоим счастьем, доченька. Я просто хотела проверить, насколько твой муж дорожит вашим браком.
— Что? — теперь уже Андрей поднял на неё недоумевающий взгляд.
— Я хотела узнать, на что ты готов пойти, чтобы сохранить семью, — пояснила Людмила Аркадьевна. — И ты показал, что на всё. Отдал всё, что у тебя есть, лишь бы Наташа не узнала о твоей глупости. Это говорит о том, что ты её действительно любишь.
— И что с этого? — В голосе Наташи звенели слёзы. — Он всё равно мне изменил! Всё равно врал!
— Да, и поэтому он заслуживает урока, — кивнула Людмила Аркадьевна. — Вот мы и забрали у него всё имущество. А ты теперь думай — простить его или выгнать. Выгонишь — он окажется на улице без копейки. Простишь — будет знать, что второго шанса не будет, потому что прощать-то больше нечего.
На кухне повисла тишина, нарушаемая только тиканьем часов.
— Ты… ты всё это спланировала? — прошептал Андрей. — Всё это время ты собиралась рассказать дочери?
— Конечно, — пожала плечами Людмила Аркадьевна. — А ты думал, я продам родную дочь за машину и долю квартиры? Ошибся, котик. Я тебя предупреждала, что мы поговорим о твоём будущем.
Она повернулась к Наташе.
— Теперь решай, доченька. Что ты будешь делать с этим… мужем?
Наташа молчала, глядя в пустоту перед собой. Её руки, лежащие на столе, слегка дрожали.
— Мне нужно подумать, — сказала она наконец. — Мне нужно побыть одной.
Она встала из-за стола и направилась в спальню. Через мгновение дверь за ней закрылась.
Людмила Аркадьевна и Андрей остались за столом вдвоём. Он смотрел на неё с ненавистью.
— Значит, вы с самого начала собирались меня сдать? — прошипел он.
— Разумеется, — спокойно ответила она. — Моя дочь имеет право знать правду. А вот что она с этой правдой сделает — её дело.
— Вы разрушили нашу семью.
— Нет, Андрей, — покачала головой Людмила Аркадьевна. — Это ты её разрушил. Ты и твои ласты.
Она встала из-за стола и начала собирать посуду. Движения её были спокойными, уверенными, словно речь шла о погоде, а не о судьбе её дочери.
— И что теперь? — спросил Андрей. — Если она меня выгонит, я окажусь без ничего.
— Значит, такова цена глупости, — философски заметила Людмила Аркадьевна. — Я бы на твоём месте пошла сейчас к ней и попыталась поговорить по-человечески. Без вранья, без оправданий. Может, она ещё даст тебе шанс.
Андрей медленно поднялся из-за стола. Ноги его словно налились свинцом.
— А если не даст?
Людмила Аркадьевна пожала плечами и вдруг улыбнулась — впервые за вечер искренне, без злобы.
— Тогда собирай свои ласты и отчаливай.
Той ночью Андрей спал на диване в гостиной. Вернее, не спал — лежал, уставившись в потолок, и размышлял о своей жизни. О том, как одна глупость может перечеркнуть годы счастья. О том, как легко потерять всё, и как трудно будет начинать заново, если Наташа его не простит.
Утром она вышла из спальни с опухшими от слёз глазами, но решительным выражением лица. Села напротив него и долго молчала, словно собираясь с мыслями.
— Я не знаю, смогу ли когда-нибудь снова доверять тебе, — сказала она наконец. — Но я хочу попытаться спасти наш брак. Мы слишком многое пережили вместе, чтобы всё закончилось вот так.
— Ты… ты даёшь мне шанс? — Андрей не верил своим ушам.
— Один, — жёстко сказала Наташа. — Единственный. И чтобы вернуть моё доверие, придётся очень постараться.
— Я сделаю всё, — прошептал он, чувствуя, как к горлу подступает ком. — Всё, что угодно.
— Хорошо, — она кивнула. — Тогда для начала расскажи мне правду. Всю. Без утайки.
И он рассказал. Обо всём — о своих страхах, разочарованиях, о мимолётном увлечении, о глупой слабости. О том, как раскаивается, как понял, что едва не потерял самое дорогое, что у него есть.
Когда он закончил, Наташа долго молчала, глядя в окно. Потом встала и подошла к нему. Осторожно коснулась его плеча.
— Ты ужасно ошибся, Андрей. И эта ошибка будет стоять между нами ещё долго. Но я хочу верить, что мы сможем через это пройти.
Потом она ушла на кухню, где её мать уже готовила завтрак. Людмила Аркадьевна с невозмутимым видом расставляла тарелки.
— Что решила? — спросила она тихо.
— Попробую простить, — так же тихо ответила Наташа. — Не знаю, получится ли, но я хочу попытаться.
Людмила Аркадьевна кивнула.
— Твоё дело. Ты взрослая, тебе решать.
— А имущество? — спросила Наташа. — Ты правда всё переписала на меня?
— Разумеется, — Людмила Аркадьевна улыбнулась. — И правильно сделала. Теперь ты в любом случае защищена. Что бы ни случилось дальше, ты не останешься без крыши над головой и без средств передвижения.
Наташа покачала головой.
— Ты всё продумала, да?
— Просто я знаю жизнь, — философски заметила Людмила Аркадьевна. — И людей знаю. Особенно мужчин.
Она взяла чайник и направилась к столу, но у двери кухни остановилась.
— Знаешь, я почему-то верю, что у вас всё получится, — сказала она неожиданно мягко. — Он действительно любит тебя, дочка. Просто иногда мужчинам нужно напоминать, что за каждую глупость приходится платить.
С этими словами она вышла из кухни, оставив Наташу наедине со своими мыслями.
А в коридоре, в дальнем углу кладовки, за старыми коробками, Людмила Аркадьевна аккуратно убрала синие ласты — молчаливое напоминание о том, как легко потерять всё в погоне за мимолётным удовольствием, и как важно иногда вовремя вмешаться, чтобы спасти то, что действительно ценно.
