— Дочь, представь, она опять спорит со мной! Спорит и спорит, и все ей не так. Хорошо хоть ты не такая у меня выросла…
Наталья Кирилловна уныло поддакивала матери в трубку. Время перемены кончалось, надо было собираться и идти дальше на урок, к детям, но мама все распалялась и распалялась:
— Нет, ну ты представь! Мужика себе завела, да и то — не мужик, размазня какая-то! Сама на работу ходит, деньги в дом приносит, а мужик сидит дома, фрилансер, говорит… Айтишник! Видали мы этих айтишников, сейчас посидит, посидит, надоест и нов… — Наталья оборвала звонок от мамы и тут же устало поставила сотовый на беззвучный режим. Время поджимало, и она заторопилась в класс.
Пока медленно и тяжко поднималась по лестнице, прозвенел звонок, и ей вдруг подумалось, что теперь из-за маминой настырности она опять опоздает не меньше чем на пять минут. А в некоторых классах такое опоздание могло привести к самым пренеприятным последствиям… Опоздала она так один раз, так там мальчик-пятиклассник чуть из окна не вывалился, а другой об парту бок счесал, когда бегал. А отвечать кому? Ей, конечно же.
Но в медленном подъеме была виновата не только и не столько мама, сколько больные, убитые спортом в молодости ноги… Именно спортом, не физкультурой. Наталья знала разницу между этими двумя понятиями.
Наконец, бесконечная лестница осталась позади, Наталья Кирилловна вошла в класс, и урок начался.
***
Сегодня Наташе повезло — последний урок, детки были на удивление спокойные, вели себя хорошо, и она, позанимавшись с ними около двадцати минут, включила классу познавательный мультик. Пока ребята внимательно следили за зверенышем, пляшущим под веселую музыку, Наталья плыла в тумане тревог и сомнений. В первую очередь из-за ссоры мамы и Оли.
***
Оля, младшая сестра Наташи, всегда как-то была интересней матери, чем старшая. И требования к «любимому» ребенку были соответствующие — пока Наталья садилась на шпагат и наворачивала круги на стадионе, чтобы потом хорошо выступить на городских и региональных соревнованиях по легкой атлетике и гимнастике, Олечка ходила с ночевками к подругам.
Пока Наталья зубрила учебники и выходила из дома только в магазин по маминой просьбе, Оля пропадала после уроков на бесконечных прогулках.
И пока Наталья поступала на педагогический, идя по стопам матери, Оля никуда не поступила. Не взяли — такие плохие были результаты. Это был разнос.
Все кончилось тем, что Наташа гораздо быстрее покинула родное гнездо, чем младшая сестра, но не столько из-за возраста, сколько из-за более ответственного отношения к жизни.
Олечка же сидела у матери на шее вплоть до двадцати двух лет, пока мама, наконец, не погнала её. А Оля, не будь дурой, переехала к парню, а потом к другому, и к третьему… К тридцати с копейками годам постоянными отношениями она не обзавелась, но, наконец, стала снимать квартиру и устроилась в магазин продавщицей. Прошел возраст вечеринок, бывшие партнеры почти все обзавелись семьями, а некоторые даже детьми…
Оля же, оглянувшись назад, поняла, что «лето красное пропела». И ей это не понравилось.
***
Мультик, наконец, кончился, и ребята, нескладно попрощавшись с Натальей Кирилловной, побежали вниз по лестнице. Кабинет опустел, а за окном стал накрапывать мелкий неприятный дождик. Капельки струились по стеклу, разбивались, соединялись в большие и жили полной, пусть и очень короткой жизнью.
А сбоку, совсем незаметно и тихо, одна капелька бежала и бежала вниз, не смешиваясь ни с кем, никого не слушая, уверенно и не привлекая внимания.
Наташа долго смотрела на место, где пробежала эта капелька, пока ей не стало совсем грустно. Тяжело поднявшись со стула, она засобиралась домой. Дождь усиливался. Щелкнул выключатель, щелкнул дверной замок, щелкнули женские каблуки, и Наталья вышла в школьный коридор. Снова совсем одна.
***
— До свидания, Наталья Кирилловна! — на первом этаже на диванчике сидел мальчик из класса, у которого Наташа была классным руководителем. Звали мальчика Димой. Настроение у Наташи слегка поднялось, когда маленький человечек при виде нее вскочил и заулыбался.
— Привет, привет, Димочка! Чего ты домой не идешь?
Выбирать любимчиков нельзя, это очень плохо и непедагогично… Но при взгляде на мальчика нельзя было не умилиться. У самой Наташи с детьми не получилось, и редкими, особенно печальными одинокими вечерами она переживала эту неудачу невероятно остро… Да и мама, бывало, напоминала. Но если бы сын у нее все-таки был, она бы постаралась, чтобы он стал таким, как Димочка.
— Да я брата жду… У него опять целых семь уроков! А у нас тоже так будет?
— Да, Димочка. Но это не так сложно, как кажется. Ты привыкнешь обязательно! — Наташа договорила и прозвенел звонок. Почти сразу из-за угла появился брат Димы, Саша. Статный, высокий, спортивного телосложения парень, очень похожий на младшего.
Гордость школы, он с первого класса до уже почти завершенного десятого бегал по олимпиадам, спартакиадам и прочим мероприятиям. Всего было так много, что один раз он шутки ради попытался сдать грамоты Наталье Кирилловне в качестве макулатуры, но получил нагоняй и, довольный своей выходкой, вскоре принес нормальную упаковку использованной бумаги.
Саша остановился, криво улыбнулся заметившей его учительнице, неожиданно что-то вспомнил и полез в рюкзак. Через несколько мгновений он достал шоколадный батончик и, приложив палец к губам, на цыпочках стал пробираться к брату через толпу школьников. Наташа, посмеиваясь, решила подыграть и снова наклонилась к Диме. Сразу же после этого мальчик, терпеливо дожидавшийся, когда внимание любимой учительницы вернется к нему, снова заговорил:
— А мне Варя сказала, что вы у нас только еще только год математику вести будете… А потом другие учителя… Наталья Кирилловна, это правда? — лицо Димы резко погрустнело. Он жаждал отрицательного ответа. Слегка поднявшееся настроение Наташи снова обвалилось. Только она открыла рот, формулируя, как бы сказать правду так, чтобы не расстроить ребенка…
Как вдруг из неприятной ситуации Наталью Кирилловну спас Саша.
Добравшись на цыпочках до брата, он принялся яростно щекотать его, и Дима, забыв про все на свете, захихикал, извиваясь и путаясь в ремнях портфеля. Прошло около пяти секунд, и Дима, наконец, поднатужившись, выбрался из крепких рук старшего брата. Издав возмущенно-удивленно-радостный вопль, он бросился на Сашу, с желанием не то поколотить, не то обнять. Но тут перед его лицом возник вожделенный шоколадный батончик…
На минуту речевой аппарат Димы был выведен из строя, и Саша, удовлетворенно крякнув, обратился к Наташе.
— Здравствуйте! Как у вас дела, Наталья Кирилловна? Дима хорошо себя ведет на уроках?
Отвечая на вопросы своего бывшего любимого ученика (потом он уступил это место своему младшему брату), она непроизвольно снова задумалась о ссоре. Через пару минут она выйдет из школы. А дальше — два бесконечно долгих, невообразимо неприятных выходных. Ежедневные звонки от сестры и матери, их жалобы друг на друга, бормочущий на кухне телевизор, книги… Хотя выходные были предназначены для отдыха, Наташа после них всегда чувствовала себя только уставшей и разбитой.
Здесь, в школе, можно было отвлечься. На разговоры с приятным учительским коллективом, на беседы с детьми, получать удовольствие не только от собственных знаний, но и от умения научить. И не просто научить, а подобрать к каждому ребенку тот самый заветный ключик, заинтересовать. И когда этот ключик находится, даже самый отпетый двоечник становился под ее руководством хотя бы хорошистом.
Наталья Кирилловна стала хорошим учителем. И получала заслуженное признание не только от подопечных и коллег, но и от государства — премии, надбавки, несколько наград «Лучший учитель года». Все вокруг гордились ею, кроме тех, чьей гордости ей правда не хватало. Гордости матери. Гордости сестры.
***
Прощаясь с детьми, совсем уже разбитая от своих мыслей, Наталья, наконец, вышла на улицу. Снаружи уже не моросило, и даже не лил обычный дождь — это был настоящий ливень. Идти в такую погоду домой пешком, пусть и совсем недалеко, было бы крайне неприятным занятием. Так что Наталья вызвала такси и стала ждать. В голову снова полезли дурацкие, загоняющие в хандру мысли. И она стала защищаться.
В конце концов, у нее все не так уж плохо. Любимая работа. Достойный доход. Высокая пенсия в будущем. Заслуженное уважение со стороны общества.
Да, нет мужчины. Ну и что? Еще не все потеряно, верно ведь? Найдется еще настоящий, любящий человек, та самая вторая половинка. Обязательно найдется. Она верит.
А мать и сестра… А что они? Пусть хоть перегрызутся. Ее это отныне не касается, и ни на один звонок она больше не ответит! Ну, точнее, ответит… На один от каждой. И объяснит, что устала слушать, как они поливают друг друга грязью, устала пытаться их мирить. Они взрослые люди, пусть решают все сами! Верно же?
Настроение снова поползло вверх. Все будет хорошо. Обязательно будет. Хватит жить ради мамы и сестры, стоит учиться жить ради себя. Хоть она уже и пыталась, и раньше не получалось, но в этот раз точно получится.
Дождливое небо согласно громыхнуло и сверкнуло молнией. Телефон издал короткую вибрацию — пришло сообщение: «Машина на месте, ожидаю Вас у ворот».
Раскрыв зонтик и поправив волосы, Наталья Кирилловна уверено зашагала вниз по лестнице. Отныне все будет по-другому.
Телефон снова завибрировал, уже по-настоящему настойчиво. Сердце екнуло — звонила сестра.
— Ну что, пора решаться? — прошептала Наташа и ответила на звонок.
— Наташка, привет, — голос у Оли был какой-то склизкий, стелящийся, неприятный. Или это все-таки поспешное решение дает свои плоды? Что, Наташа теперь ненавидит свою младшую сестру? Ей стало как-то стыдно, но слабину она пока не давала. — Я звоню сказать тебе, что ты предательница. Предательница и лицемерка! Поняла?! — голос в трубке сорвался на крик. — С мамой, значит, ты общаешься?! Небось еще и передаешь ей все?! Знаешь, что… Да ты… Да ты мне больше не сестра! Нашлась, тоже… Я тебя блокирую. Теперь и ты, и мама будете у меня в блоке. Пока.
Телефон издал короткий писк, и роковой звонок кончился. Наташе показалось, что земля уходит у нее из-под ног, и дождливое небо, еще секунду назад казавшееся дружелюбным и поддерживающим, злорадно ударило ветром и дождем в лицо.
В чувство ее привело несмелое прикосновение к плечу.
— Наталья Кирилловна, вы там обронили… Извините. У вас все хорошо?
Саша. Протягивает ключи от дома, а на нем… Брелок от сестры. Подарок, кажется. Старый подарок, уже несколько лет ему.
В голове у Наташи теперь царила совершенная пустота, и, принимая ключи, она еле слышно шепнула:
— Да-да, Сашенька, спасибо… Иди на урок, а то опоздаешь. Спасибо.
Он пожал плечами, укутался в кофту, попрощался и побежал внутрь здания. А Наташа так и осталась стоять под дождем. Зонтик уже не очень помогал, а она все смотрела на этот злосчастный брелок. Подарок от любимой сестры.
Руки сами сделали свое дело. Она даже не поняла, как это получилось.
Брелок полетел куда-то в промокшие кусты, и Наташа, шумно выдохнув, решительно направилась к ожидающей ее машине.
И, хотя начать жить собственной жизнью почти в пятьдесят, наверное, довольно тяжело, Наталья решила, что все получится. Теперь, после звонка сестры, она уже не сомневалась.
Таксист любезно открыл перед ней дверь, а когда уселся на свое место, произнес, улыбаясь:
— Вы прекрасно выглядите. Куда вас отвести?
Она, не сдерживая улыбки, ответила:
— В новую жизнь, пожалуйста. Как вас зовут?
Когда последнее слово было произнесено, на горизонте, прямо над крышей школы, выглянуло солнце, и блеснула яркими цветами новорожденная радуга. Дождь, наконец, закончился.
