— Вырубайте свою шaйтан-машину! Я из-за вас спать не могу! — раздался крик за дверью.
Затем кто-то стал ломиться в квартиру и активно жать на звонок. Настя вздрогнула и выронила пульт. Лёша недовольно заворочался.
В комнате едва горел ночник. За окном царила липкая летняя жара. Настя набросила на себя халат и пошла к двери.
Снаружи стояла женщина лет семидесяти с тонкими губами и недовольным взглядом. Она была в простом ситцевом сарафане и держала в руках телефон.
— Прошу прощения, но вы кто? — уточнила Настя, не открывая дверь: испугалась.
— Валентина Владимировна я! Я с третьего этажа. Над моим окном стоит ваша дребезжалка, которая не даёт мне спать. Выключайте немедленно! Или я вызову полицию. Вы шумите в неположенное время!
Настя попыталась вставить хоть слово, но Валентина Владимировна продолжала возмущаться без пауз.
— Я не понимаю, как можно быть такими бессовестными! Из-за вас страдает весь дом!
— Он, вроде, не такой уж и громкий… — осторожно сказала Настя. — Мы специально слушали через открытое окно.
— Вам «не такой уж и громкий», а у меня уже сердце болит от вашего трактора!
— Ладно, мы выключим, — неохотно согласилась Настя. — Просто не знали, что он мешает…
— Ну, теперь знаете, — отрезала Валентина Владимировна.
Послышались удаляющиеся шаги.
Настя вернулась в спальню и выключила кондиционер. Она открыла все окна и балкон, но это ничем не помогло. Жара накатила душной волной. Лёша долго вертелся, потом ушёл в душ, а Настя лежала, уставившись в потолок.
Не таким они представляли первое лето в своей квартире…
…Они купили эту двушку всего пару месяцев назад. Прошлое лето в съёмной квартире они вспоминали как стрaшный сон: тазики с холодной водой, сквозняки, вентилятор, гоняющий горячий воздух по кругу. В ипотеку Настя влезла с дрожащими руками, зато с мыслью о том, что теперь никто не будет диктовать им, как жить.
Оказалось — будет.
Утром Настя пересеклась в лифте с другой соседкой — Натальей. Они уже успели познакомиться, даже помогли ей поменять кран.
— Слушай, Наташ, — Настя прислонилась к стене, — мы вчера ночью кондиционер включили, и к нам пришли жаловаться. Он и правда так шумит?
Наталья вскинула брови.
— Дай угадаю. Валентина Владимировна?
Настя кивнула.
— Ну… Она и на нас жалуется. То телевизор ей шумит, то сын громко смеётся. Один раз сказала, что наш кот слишком громко прыгает. Но мы уже привыкли. Она звонит раза два в месяц и всё. Терпимо.
Настя невольно улыбнулась.
— Кот? Реально?
— Ага, — подтвердила Наталья. — Мы теперь не включаем телевизор, смотрим всё в наушниках. С сыном и котом сложнее, сама понимаешь.
Позже Настя встретила на лестнице Андрея. У него была точно такая же модель кондиционера и висела аккурат под окном капризной соседки.
— Андрей, а тебе она не жалуется?
— Да нет. Хотя у меня он довольно шумный. Друг сказал, что установили неправильно, поэтому иногда дребезжит. Но я ей, видимо, нравлюсь, — усмехнулся сосед.
— А на нас с Лёшей кто-нибудь жалуется?
— Не слышал такого. Вы вообще бесшумные. Ни детей, ни перфораторов, даже собаки нет.
Ответы соседей почему-то не успокоили Настю. Она ещё раз включила кондиционер и прислушалась к нему через открытое окно. Еле-еле слышно.
Так в чём же проблема? Может, вовсе не в децибелах? Насте начинало казаться, что Валентина Владимировна просто невзлюбила лично их, поэтому её раздражало всё, что связано с новыми соседями. Или, быть может, ей не нравилось, когда кому-то было хорошо. Бывают ведь такие люди.
С тех самых пор, как Валентина Владимировна нарисовалась на их пороге, начался их личный ад. Каждый вечер они старались напустить побольше холода, чтобы хватило хотя бы на лишние полчаса с закрытыми окнами. Они поставили будильник на двадцать два пятьдесят девять. Если задерживались хотя бы на пару минут, соседка начинала тарабанить по батареям и кричать. Если на пять минут — она приходила лично.
Чтобы хоть как-то выживать в этой духоте, они ставили вентилятор у окна. Тот шумел сильнее, чем кондиционер, но по какой-то причине совсем не беспокоил соседку.
Они даже вызвали мастера как ответственные соседи. Тот осмотрел внешний блок и что-то подкрутил.
— Ну, я отрегулировал крепления и добавил прокладки для шумоизоляции. Но в целом он у вас и так тихий. Теперь вообще еле гудит. Сделать ещё тише будет проблематично, да и не нужно, — подытожил мастер.
Настя с облегчением улыбнулась. Хотелось верить, что теперь они смогут спокойно спать.
Но прошло всего два дня, и в двадцать три ноль три раздался телефонный звонок.
— Я не поняла, у вас что, кондиционер работает? — обиженно спросила соседка. — У меня стены трясутся! Мне плохо, давление поднялось!
— Мы вызвали мастера. Даже он сказал, что шума почти нет. Мы сделали всё, что могли…
— Мастер ваш не слушает это по ночам! Немедленно выключайте, иначе участкового на вас натравлю!
Лёша вздохнул и отключил. Они снова спали под вентилятором.
Постепенно Настя стала замечать, что Валентина Владимировна и сама не святая в плане шума. Иногда она разговаривала по телефону так громко, что было слышно аж соседям. Иногда — даже ночью. Голос её срывался на крик.
— Ещё дочерью называется! Да я тебе нужна только когда деньги перевести надо! — визжала Валентина Владимировна. — Все меня бросили! Все!
Настя пыталась не слушать, но крик был слишком громким. Почему-то после таких случаев ей становилось намного тревожнее. Как будто её швырнули в чужую драму.
Однажды ночью она, лёжа под тонкой простынёй и слушая, как дребезжит вентилятор, вдруг вспомнила, как раньше сама засыпала под дрель и музыку. Не очень громкую, но всё же отвлекающую.
Они ни разу не жаловались на соседей. Оба прекрасно понимали, что живут не в частном доме и не в землянке в лесу. В многоэтажке приходилось мириться с чужим присутствием. Каждый здесь мешал друг другу, пусть даже немного, но все как-то уживались с этим.
Все, кроме Валентины Владимировны.
Конец августа выдался особенно душным, поэтому, когда родители Насти пригласили их на дачу, они даже не стали раздумывать. За городом было прохладно. Да, придётся попотеть под солнцем на грядках, зато там не нужно думать о сварливой соседке.
Они собрали сумки за час, выключили кондиционер, даже вытащили всё из розеток. Вечер прошёл просто великолепно. Они сидели на веранде, ели варёную кукурузу и расслаблялись под чужие улыбки и смех. Единственный спор, который возник у них, был связан с завтрашним меню. Они никак не могли решить, что приготовить: шашлыки или рыбу на решётке.
Это казалось побегом в рай. Но счастье длилось недолго.
В половине второго ночи телефон Лёши завибрировал. Он схватил смартфон и еле-еле разлепил глаза. Сначала он подумал, что это будильник, но потом увидел знакомое имя на экране. Мужчина тихо выругался.
— Опять она? — устало прошептала Настя.
— Не поверишь, но да.
— Господи, да что ещё ей нужно…
Настя приподнялась на локтях. Сон как рукой сняло. Может, у них прорвало трубу дома, и соседка сейчас открывает купальный сезон? Иначе с чего бы ей звонить в такое время?
Лёша неохотно принял вызов и сразу включил громкую связь, предвкушая очередной конфликт.
— Алло?
— Да вы издеваетесь?! — сорванным голосом прохрипела Валентина Владимировна. — У вас опять кондиционер работает?! Я уже полночи не сплю! Это беспредел!
Лёша замолчал на секунду. Настя аж зависла и обвела взглядом комнату. Нет, всё правильно, они у родителей.
— Валентина Владимировна… Не хочу вас расстраивать, но мы не дома. Мы на даче, — холодно ответил муж. — Квартира пустая, там никого нет. Всё выключено. Мы проверили перед уходом.
— Не врите! — перебила она. — Я всё слышу! У меня от вашего грохота скоро сердечный приступ будет! Если это случится, я на вас в суд подам, будете лечение оплачивать!
Настя хотела возмутиться в ответ, но разве ж Валентину Владимировну можно перекричать? Никаких шансов. Ещё с полминуты та сыпала оскорблениями и претензиями, а потом послышались гудки. Она сбросила вызов.
Лёша положил телефон под подушку и молча сел на кровати. Он провёл рукой по лицу, шумно выдохнув. Настя закатила глаза.
— Даже здесь покоя нет… Лёш, у неё что-то с головой. Это ненормально. Ты же видишь, что дело не в нас?
— Вижу. Только мне от этого не легче.
Утром мама Насти собиралась поехать в город. Ей нужно было посетить врача. Настя обрисовала маме ситуацию и попросила заглянуть в их квартиру на обратном пути. Словам соседки уже придавали меньше значения, но вдруг она всё-таки права? Вдруг в их квартиру кто-то забрался? Или, может, они забыли выключить кондиционер?
Мама уже с места позвонила дочери.
— Насть, всё выключено. Здесь тихо. Только холодильник гудит, больше ничего. И то — если встать рядом и прислушаться.
— Понятно… Значит, проблема не в кондиционере, — сделала вывод Настя.
Этот факт напрягал ещё сильнее. Уж лучше иметь дело с просто вредной соседкой, чем с психически нестабильной женщиной. Первая была хотя бы предсказуемой, с ней можно было хоть как-то договориться.
Валентину Владимировну, казалось, раздражал один лишь факт существования соседей.
А ещё Насте стало обидно. Они не спали ночами, они вставали с головной болью, они вызывали мастеров, даже думали о покупке нового кондиционера. Они старались быть вежливыми, внимательными и миролюбивыми. И всё ради чего? Чтобы угодить человеку, которому невозможно угодить?
— Насть, она просто издевается над нами. Я больше не могу, — сказал Лёша, когда они собирались назад в город. — Не знаю, как ты, а я добавлю её в чёрный список. И выключу дверной звонок, иначе мы просто тронемся вместе с ней.
Настя кивнула. Она и сама хотела предложить нечто эдакое.
— Я тоже закину её в игнор. Кому надо — тот будет стучать в дверь. У нас всё ещё остаётся глазок. А ещё предлагаю никому не открывать после десяти.
Настя испытала невероятное облегчение, когда внесла Валентину Владимировну в чёрный список. Ощущение было таким, словно с шеи сняли камень. Теперь не нужно было объяснять, оправдываться, доказывать свою невиновность. Можно было наслаждаться прохладой по ночам.
Первые пару дней они чувствовали себя ворами. Как будто они влезли на чужую территорию, и их вот-вот застукают. Валентина Владимировна приходила ближе к одиннадцати ночи и стояла по полчаса. Она громко стучала в дверь, кричала, ворчала, тихо бормотала проклятия.
— Открывайте! С полицией зайду! — угрожала она. — Ну и молодёжь пошла… Ни совести, ни уважения…
На третий день такой осады Валентину нагнала другая соседка.
— Женщина! Мы только вас все эти дни и слышим! Из-за вас не спит весь этаж. Я сама сейчас полицию вызову, если вы не уйдёте.
Валентину как ветром сдуло.
Через неделю к Насте и Лёше пришёл участковый. Он попросил написать объяснительную, но дал понять, что это, скорее, формальность.
— Вы постарайтесь с ней помягче. Всё-таки пожилой человек… с очень тяжёлым характером, — сказал он на прощание.
И это было совсем не похоже на строгий выговор. Участковый всё прекрасно понимал, просто не хотел заниматься жалобами Валентины.
Больше пару никто не тревожил.
Настя и Лёша всё ещё старались быть хорошими соседями. Они не шумели, не оставляли мусор на лестничной площадке и не слушали музыку по ночам. Но больше они не плясали под чужую дудку там, где явно был перебор.
