— Тебе нужно срочно приехать в ресторан «Метрополь». Я уже здесь с папой. Ему стало плохо после совещания директоров… — её голос сорвался. — Он хочет тебя видеть. Что-то про завещание и компанию. Умоляю, приезжай скорее.
— Еду! — в голосе Артёма слышалось волнение. — Двадцать минут!
— Вы сумасшедший, — проговорила она, нащупывая телефон. — Я сейчас позвоню мужу…
— Простите за настойчивость, но я за вами уже полчаса наблюдаю. И, похоже, вы — моя последняя надежда.
Майя оторвалась от ноутбука и подняла глаза. Перед ней стоял мужчина — высокий, подтянутый, с печатью усталости на лице, но глаза смотрели пронзительно. Дорогой, но не кричащий костюм, строгий галстук, аккуратная стрижка — во всем чувствовалась сдержанность.
— Вы ко мне? — Майя инстинктивно сохранила текст статьи и слегка отодвинула ноутбук.
— К вам, если вы — Майя Лаврентьевна.
— Откуда вы…
— Ваша фотография на сайте журнала, — незнакомец улыбнулся, но улыбка не коснулась глаз. — В жизни вы выглядите моложе.
Дождь за окном кафе усиливался, барабаня по козырьку веранды. Вечерний полумрак будто сгущался вокруг них, отсекая от остального мира.
— Что вам нужно? — Майя почувствовала непонятное беспокойство.
— Разрешите? — мужчина указал на стул напротив неё.
Майя неуверенно кивнула. Мужчина сел, выдержал паузу и, словно решившись, выдохнул фразу, которая перевернула всю её жизнь:
— Ваш муж встречается с моей женой. И я могу это доказать.
Майя почувствовала, как комната качнулась. Звуки кафе — негромкая музыка, звон посуды, обрывки разговоров — всё растворилось в звенящей тишине. Её первым порывом было встать и уйти, но что-то в глазах незнакомца остановило.
— Вы сумасшедший, — проговорила она, нащупывая телефон. — Я сейчас позвоню мужу…
— Разумеется, — незнакомец спокойно кивнул. — И он скажет, что на совещании. Или на встрече с клиентом. Или застрял в пробке. А на самом деле — вот.
Он положил перед ней телефон с открытой фотографией. Артём. Её Артём сидел в каком-то ресторане напротив эффектной брюнетки. Они держались за руки, и его взгляд… Майя знала этот взгляд.
— Это ничего не значит, — голос Майи дрогнул. — Деловая встреча.
— А это? — незнакомец пролистнул фотографии. — И это? Моя жена — Мария. Шесть лет брака…
— Кто вы?
— Владислав Игоревич Нестеров. Стоматологическая клиника «ДентаВита».
Приношу извинения за недоразумение. Вот исправленный финал завязки, который я предлагаю:
— Это ничего не значит, — голос Майи дрогнул. — Деловая встреча.
— А это? — незнакомец пролистнул фотографии. — И это? Моя жена — Мария. Шесть лет брака…
Майя резко встала, собирая вещи.
— Я не собираюсь это слушать. У вас явно какая-то ошибка или… или больное воображение. Не смейте больше меня беспокоить!
Владислав не пытался её остановить, только быстро положил на стол визитку.
— Когда будете готовы узнать правду, позвоните. Я не хотел причинить вам боль, но вы заслуживаете лучшего.
Майя схватила сумку и выбежала из кафе, даже не застегнув пальто. Но визитку, сама не зная зачем, сунула в карман.
Дома Майя наблюдала за мужем, как за незнакомцем. Артём вернулся поздно, сославшись на переговоры. Он был возбуждён, много говорил о новых проектах, но избегал смотреть ей в глаза. Вечером, когда они лежали в постели, она заметила, как он улыбается, глядя в телефон, а когда она приподнялась и повернулась к нему — быстро заблокировал экран.
— С кем переписываешься так поздно? — спросила Майя.
— М-м? А, это Воробьёв из дизайнерского, прислал эскизы. Проект горит.
Майя знала, что Игорь Воробьёв уже неделю в отпуске. Она сама недавно писала о нём статью.
Сомнение разъедало её изнутри. Утром, проверяя карманы пальто, она наткнулась на визитку этого странного Владислава. Она совершенно не понимала, что он от неё хотел, но… что, если он прав? Помедлив, она набрала номер.
— Я заподозрил неладное три месяца назад, — Владислав говорил тихо, они шли по осеннему парку. — Мария сказала, что возобновляет карьеру косметолога и будет работать допоздна. Я поддержал — она всегда хотела быть независимой. Но что-то не сходилось… новые духи, настроение как на американских горках.
— И вы начали следить, — Майя смотрела под ноги, на опавшие листья.
— Не сразу. Сначала проверил счета — дорогие рестораны, когда она якобы была на работе. Потом нанял частного детектива.
— Слушайте, а почему не решили напрямую с женой?
— Пытался. Она всё отрицала, обвинила в паранойе… Так ловко врала, что я начал сомневаться в себе.
Владислав показал ей ещё несколько фотографий. Пока что это были только снимки в публичных местах: рестораны, кафе.
— У меня есть подозрения, но пока нет неопровержимых доказательств, — признал Владислав. — Они слишком осторожны. Но я точно знаю, что в эти дни Мария врала мне о своём местонахождении. Говорила, что работает с клиентками, а сама была с вашим мужем.
— Возможно, у них совместный проект? — неуверенно предположила Майя.
— Какой проект может быть у косметолога и рекламного директора? — горько усмехнулся Владислав. — И почему скрывать это от нас?
— Мой отец видит в нём сына и преемника, — глухо произнесла она. — Если он узнает правду… Нужны неопровержимые доказательства. Он не поверит на слово, даже мне.
— Тогда давайте объединим усилия. Поодиночке у нас мало шансов.
Следующие недели превратились в мучительное расследование. Майя и Владислав несколько раз видели своих супругов вместе. Однажды проследили до отеля, видели, как они выходили оттуда два часа спустя.
Всё это время они становились ближе, находя странное утешение в компании друг друга. Владислав рассказал, как встретил Марию, влюбился с первого взгляда, как поддерживал финансово её увлечение косметологией. Майя поделилась историей о том, как вечно оставалась в тени Артёма в глазах отца.
— Я ведь и правда любила его, — сказала как-то Майя. — Возможно, даже сейчас люблю. А он… Он просто использовал меня как ступеньку к отцу.
— Любовь делает нас слепыми, — отозвался Владислав. — Я тоже не видел очевидного.
Решающий момент наступил, когда Владислав договорился с официантом в ресторане, где Артём и Мария регулярно встречались. За щедрое вознаграждение тот согласился включить диктофон и посадить их за нужный столик.
Запись оказалась последним гвоздём в крышку гроба их надежд. Артём и Мария обсуждали будущее, планы после того, как «избавятся от балласта». Как получат рекламное агентство, когда «старик окончательно сдаст».
— Теперь нужно поговорить с ними, — решительно сказал Владислав. — Хочу видеть её глаза, когда она поймёт, что в этот раз не отвертится. Но так, чтобы они не смогли скоординироваться.
— У меня есть план, — ответила Майя. – Но сначала я хочу попробовать поговорить с отцом…. Вдруг он поверит мне. Просто мне, а не записи.
Майя выбрала момент после рабочего дня, когда Лаврентий Тимурович был в более мягком настроении.
— Папа, нам нужно серьёзно поговорить, — Майя плотно закрыла дверь кабинета.
— Что случилось? — нахмурился отец, откладывая бумаги. — Проблемы с Артёмом?
Майя помедлила, подбирая слова.
— У меня есть… опасения. В последнее время он так изменился. Постоянно задерживается, врёт о своём местонахождении.
— Он работает над большим проектом, — отец нетерпеливо махнул рукой. — Я сам его нагрузил.
— Дело не в работе, — Майя набрала воздуха. — Я думаю, он может быть… нечестен с нами обоими.
Лаврентий Тимурович недоверчиво посмотрел на дочь.
— О чём ты говоришь? Артём — самый перспективный сотрудник агентства. Трудолюбивый, ответственный…
— Папа, я говорю не о его профессиональных качествах.
— А, — отец откинулся в кресле. — Опять эти женские подозрения. Майя, ты слишком мнительна. Всегда такой была, даже в детстве. Помнишь, как решила, что няня ворует твои игрушки?
— Мне тогда было восемь лет, — процедила Майя.
— И сейчас ты ведёшь себя так же. Артём — часть нашей семьи, часть бизнеса. Он предан делу.
— А как насчёт преданности мне?
Отец устало вздохнул.
— Доченька, все эти мелочи… Они даже не стоят обсуждения. У вас с Артёмом прекрасная семья, у него блестящее будущее. Не порть всё своими фантазиями.
Майя поняла, что отец не готов слушать. Для него бизнес и преемственность были важнее её чувств. Она вышла из кабинета, ещё сильнее укрепившись в решимости раскрыть правду.
Майя позвонила Артёму днём, голос её дрожал.
— Тебе нужно срочно приехать в ресторан «Метрополь». Я уже здесь с папой. Ему стало плохо после совещания директоров… — её голос сорвался. — Он хочет тебя видеть. Что-то про завещание и компанию. Умоляю, приезжай скорее.
— Еду! — в голосе Артёма слышалось волнение. — Двадцать минут!
В то же время Владислав звонил Марии.
— В нашей клинике проверка из налоговой. Им не нравится твой договор. Если не приедешь в «Метрополь» через полчаса, я не смогу больше покрывать твою деятельность. Это вопрос твоего финансового будущего.
Они забронировали отдельный кабинет. Разложили фотографии, распечатки, подготовили запись.
Артём примчался первым, растерянно озираясь в поисках тестя.
— Где отец? Что случилось?
— Присядь, — спокойно сказала Майя. — Скоро всё узнаешь.
Через десять минут вошла Мария — и застыла, увидев их вместе.
— Что это? Владик, что происходит?
— Присаживайся, дорогая, — голос Владислава был ледяным. — У нас семейная встреча.
Артём и Мария переглянулись, и этот взгляд сказал больше всех собранных доказательств.
— Сколько? — спросила Майя, глядя прямо в глаза мужу.
— Что — сколько? — Артём попытался изобразить недоумение.
— Сколько времени вы нас обманываете?
— Это какая-то ошибка, — Мария нервно рассмеялась. — Мы едва знакомы! Это всё деловые встречи.
Майя молча включила запись. Их собственные голоса заполнили комнату.
«Ещё год-два, и агентство будет моим. Тесть видит во мне сына, а эта дурочка ничего не замечает. А твой муж? Этот зубодробитель не подозревает, что его жена мечтает о другом?» «Владик всегда был слишком доверчивым. Он даже не проверяет, куда уходят деньги».
Запись продолжалась, но Майя уже не слушала. Она смотрела на мужа — человека, которого, как ей казалось, знала как себя. Сейчас перед ней сидел абсолютно чужой человек.
Артём попытался оправдаться, но слова звучали фальшиво. Мария расплакалась, умоляя Владислава о прощении. Когда стало ясно, что отпираться бессмысленно, Артём бросился к Майе:
— Послушай, мы можем всё исправить! Не говори отцу! Я порву с ней, клянусь. Ты же понимаешь, чем это грозит мне… нам!
— «Нас» больше нет, — тихо ответила Майя. — И отец всё узнает. Каждую. Грязную. Деталь.
Майя вошла в кабинет отца, сжимая папку с доказательствами. Лаврентий Тимурович разговаривал по телефону, но, увидев выражение её лица, быстро закончил разговор.
— Что случилось? Ты выглядишь больной.
— Я должна показать тебе кое-что, — Майя положила папку на стол.
Отец медленно просматривал фотографии, читал распечатки. Его лицо менялось — недоверие, шок, гнев.
— Это какая-то ошибка, — сказал он, захлопнув папку. — Или подделка. Кто тебе это дал?
Майя включила запись. Голос Артёма звучал отчётливо, цинично: «Ещё год-два, и агентство будет моим. Тесть видит во мне сына, а эта дурочка ничего не замечает».
— Нет, — выдохнул Лаврентий Тимурович. — Не могу поверить…
— Он признался во всём. Вчера, в ресторане.
Отец встал, подошёл к окну. Внезапно он показался Майе очень старым и уязвимым.
— Как я мог так ошибаться? — старик стоял у окна, плечи поникли. — Считал его сыном…
— Он хорошо играл свою роль, — горько усмехнулась Майя.
— А я был слеп, — Лаврентий повернулся к дочери. — Но дело не только в этом. Слеп к тебе, дочка. Просто не видел… не хотел видеть.
Он опустился в кресло, закрыл лицо руками. Потом резко выпрямился, нажал кнопку селектора:
— Елена Викторовна, подготовьте приказ об увольнении Артёма Викторовича. Немедленно. И внесите изменения в систему безопасности.
Майя смотрела на отца, который словно постарел на десять лет за этот разговор.
— Что теперь? — спросила она тихо.
— Не знаю. Нужно искать нового директора по рекламе. Может, кто-то из старой гвардии временно…
Он говорил отрывисто, машинально, погруженный в свои мысли. Потом внезапно замолчал.
— А пока, — сказал он после долгой паузы, — мне нужна твоя помощь. Не как дочери, а… просто поработай с нами пару недель. В конце концов, ты лучше других понимаешь журналистов и медиа.
Майя кивнула, хотя внутренне была удивлена. Отец никогда раньше не просил её о помощи в бизнесе.
Вы абсолютно правы — в этом фрагменте упущен важный момент трансформации карьеры Майи после того, как отец попросил её помочь в компании. Вот как можно было бы улучшить этот отрывок:
В течение месяцев, последовавших за разоблачением, Майя с головой ушла в работу. Две работы, если быть точным. Утром она появлялась в офисе отцовского рекламного агентства, где «временная помощь» незаметно превратилась в постоянную должность. Дни наполнились изучением контрактов, встречами с клиентами, мозговыми штурмами с креативщиками.
Вечерами она всё ещё писала для своего журнала. Редакция стала её убежищем, а статьи — способом переосмыслить произошедшее. Она писала о доверии, о знаках, которые мы не хотим замечать, о праве женщины на второй шанс. Главный редактор даже предложил ей собственную колонку, которую Майя с благодарностью приняла, хотя и перешла на частичную занятость в издании.
Лаврентий Тимурович наблюдал за работой дочери с растущим уважением. Он никогда не признался бы вслух, но её идеи часто оказывались свежее и интереснее предложений старой гвардии. Её журналистский опыт давал агентству преимущество в понимании медиарынка, которого раньше не хватало.
Вечерами, возвращаясь в опустевшую квартиру, она порой перебирала фотографии прошлых лет, пытаясь найти момент, когда всё пошло не так. Сейчас, глядя на снимки, она удивлялась своей слепоте — взгляд Артёма, блуждающий мимо неё, напряжённая улыбка, якобы случайная дистанция между ними на семейных фото.
— Ты всегда была слишком доверчивой, — сказал ей однажды отец за семейным ужином. — Даже в детстве.
— А ты слишком недоверчивым, особенно к моим способностям, — парировала Майя, и вместо привычного раздражения на лице отца промелькнуло что-то похожее на уважение.
Их отношения менялись — медленно, с трудом, но верно. Лаврентий Тимурович впервые в жизни начал прислушиваться к дочери, поначалу с удивлением, затем с растущим уважением.
— В тебе больше от меня, чем я думал, — заметил он как-то, когда Майя представила аналитику недавней рекламной кампании. — Тот же острый глаз на детали.
Время от времени Майя созванивалась с Владиславом. Сначала их разговоры вращались вокруг бракоразводных процессов, юридических вопросов, они делились информацией о бывших супругах. Но постепенно темы стали меняться — они говорили о работе, о планах, об увиденном фильме.
— Меня до сих пор мучает вопрос, — сказала как-то Майя. — Почему вы всё-таки решили подойти ко мне в тот день? Могли просто прислать доказательства анонимно.
— Наверное, потому что чувствовал себя чертовски одиноким, — после паузы ответил Владислав. — Когда твой мир рушится, хочется, чтобы рядом был кто-то, кто понимает твою боль в точности.
После новогодних праздников Владислав предложил встретиться вживую, и они выбрались в театр. Странно, но впервые за долгое время оба чувствовали себя непринуждённо. Они смеялись над одними и теми же шутками, одинаково морщились от фальшивых нот в актёрской игре.
— Мы начинаем походить на нормальных людей, — усмехнулся Владислав, провожая её до такси.
— А мы и есть нормальные, — ответила Майя. — Просто с царапинами на сердце.
Перед расставанием они стояли на заснеженной улице, глядя друг на друга, и что-то невысказанное повисло между ними. Майя первой прервала момент, сославшись на ранний подъём.
Однажды Лаврентий Тимурович вызвал дочь в свой кабинет.
— Я всегда искал преемника, — сказал он, глядя в окно. — И не видел, что она была рядом.
— Папа?
— Я хочу, чтобы ты возглавила новое направление в агентстве. С твоим журналистским опытом, связями в медиа… Это будет начало. А потом, если захочешь…
Майя не сразу решилась. Но постепенно втянулась в работу — и обнаружила в себе талант, который раньше не замечала. Её идеи оказались свежими, подход — новаторским. Сотрудники, поначалу скептически настроенные к «дочке босса», стали прислушиваться.
Весна пришла внезапно, одним ясным днём, когда почки на деревьях набухли, а в воздухе запахло обновлением. Майя сидела в том самом кафе, просматривая макеты новой рекламной кампании, когда услышала знакомый голос:
— Это место становится нашей традицией, да?
Владислав выглядел отдохнувшим, спокойным, в его глазах больше не было той затравленной печали.
— Случайность, — улыбнулась Майя. — Присаживайтесь.
— Как дела? Я читал вашу колонку в «Женском взгляде». Сильно.
— Пишу её для души. Основная работа теперь в агентстве отца.
— Слышал. Говорят, вы перевернули там всё с ног на голову.
— Не без этого.
Они говорили о работе, о прошедших месяцах, о том, как изменилась их жизнь.
— Я недавно видел Артёма, — неожиданно сказал Владислав. — Выглядит потрёпанным. Не жалеете?
Майя задумалась.
— Нет. Жалею только о годах, потраченных зря. А вы?
За окном светило весеннее солнце. На соседнем столике цвела маленькая ваза с тюльпанами.
— Отец вчера впервые сказал на совещании: «Моя дочь и преемница». Знаете, что удивительно? Мне больше не нужно его одобрение так отчаянно, как раньше. Но всё равно было… приятно.
— Горжусь вами, — просто сказал Владислав.
В его взгляде читалось что-то новое — тёплое, искреннее. Майя почувствовала, как внутри разливается давно забытое ощущение спокойной радости.
— Я буду здесь в следующую пятницу, — сказала она, собирая бумаги. — В это же время.
— Это предложение или информация к сведению? — в глазах Владислава мелькнули смешинки.
— Решайте сами, — улыбнулась Майя, вставая.
Она вышла на улицу, где пахло весной и новыми возможностями. Иногда жизнь разрушает то, что казалось незыблемым, чтобы освободить место для чего-то настоящего.
